Sleep paralysis

Не слышно ни звука открывающейся двери, ни створки окна, ни шагов - вообще ничего. Просто в один момент он был в палате один, а в следующий момент что-то изменилось. Какеин не может разумно ответить себе, что именно поменялось, но по коже проходит волна леденящих мурашек. Палата закрыта, снаружи круглосуточно дежурят охранники SWF, и тем не менее он едва сдерживает первое инстинктивное желание призвать своего Иерофанта. Повязка на глазах только играет на руку иррациональному ощущению чужого присутствия - ведь он ничерта не видит, чтобы включить свет, осмотреть палату и спокойно лечь спать, убедившись, что все это игра воображения. - Ты ждал меня, Какеин-кун? - тихий голос Дио заполняет собой всю комнату и все сознание Нориаки, и ему кажется, что это совсем как сонный паралич - ты чувствуешь невидимую угрозу и не можешь даже пошевелить рукой. - Я могу слышать твое сердцебиение через всю палату - не надо бояться, мы ведь друзья, Какеин-кун. - Голос становится все ближе, и теперь Какеин слышит и шаги, и даже шорох одежды - кошмар становится все более реальным, обретая детали. Он не видит смысла отвечать что-то и продолжает лежать, не шелохнувшись, напрягаясь всем телом. Больничный матрас вполне ощутимо прогибается от веса - Дио садится на край кровати и смотрит на Нориаки - тот готов почти поклясться, что ощущает на себе его взгляд. - Мой дорогой, милый Какеин-кун...Что они с тобой сделали? - холодные пальцы невесомо и почти нежно касаются едва заметного шрама на лбу, у линии роста волос. Несмотря на ужас происходящего, Нориаки остается способным рассуждать логически - он думает о том, что если у него и до этого вряд ли были шансы один на один против Дио, то теперь, стараниями Н’Доула это просто...бесполезно. Что будет, если он поднимет тревогу? Какеин не понимает, как Дио попал в палату, но абсолютно ясно одно - своим призывом о помощи он убьет их всех - всех людей фонда, что придут ему на выручку. Горло сводит спазмом. Дио гладит его по лицу, задевая бинты на глазах, поддевает повязку длинным ногтем. - Покажи мне лицо, мой мальчик, - повязка слой за слоем спадает с лица Какеина - он чувствует аккуратные прикосновения прохладных пальцев на коже, а потом бинты наконец заканчиваются и он может впервые за долгое время открыть глаза. Как и ожидалось - ничего не меняется, вокруг только темнота. Он чувствует, как на его щеку падает прядь волос, а потом прикосновения губ к своим векам. Дио целует его глаза, проводит по ним на удивление теплым языком и ведет вниз, повторяя линию пореза: - Ты бы видел себя, - испортил такое красивое лицо, и все ради чего? - в голосе прорезаются властные, почти жестокие интонации: - Что такого дал тебе этот выблядок Джостаров, чего не мог бы дать я? Какеин хочет ответить, но Дио не дает ему, прижимаясь губами к его рту в собственническом поцелуе. Клыки царапают рот - Дио не пытается быть аккуратным, как раньше, при их знакомстве. Какеин с удивлением отмечает про себя, что несмотря ни на что, продолжает анализировать свое непростое положение, даже когда Дио сжимает пальцами его челюсть, вынуждая разомкнуть губы. Дио никак не держит его, кроме как за подбородок - он мог бы оттолкнуть его даже будучи слепым, но Какеин не предпринимает вообще никаких действий. Что делать с этим выводом, он пока не знает. Он даже до конца не уверен, что это не его больной ночной кошмар. - Какеин, - голос Дио уже не звучит так сахарно, как вначале. - Я покажу тебе, что со мной тебе было бы гораздо лучше. - Фраза больше смахивает на угрозу, чем на обещание. Дио наконец отпускает его подбородок и спускается рукой ниже, смыкая пальцы на шее. Слегка сдавливает, но ослабляет хватку, чтобы Какеин не закашлялся и не привлек нежелательных гостей. - Неужели ты правда боишься меня, Какеин-кун? - голос звучит все более раздраженно. Раздосадованно? Разочарованно? Нориаки затрудняется с ответом. От Дио исходит опасность, и он старается даже дышать незаметно, чтобы не вызвать чем-нибудь всплеск его гнева. - Почему он? Он не заслужил тебя, - Дио склоняется очень низко и говорит, касаясь губами его уха. - Я, Дио, умирал три раза, перенес больше боли, чем любой смертный, гнил сто лет на дне океана, чтобы встретиться с тобой. А ему все всегда доставалось так легко! Дио злится - это не удивительно. Какеин и сам на себя злится. Он пытается собраться с мыслями, но мысли путаются. Даже если он и хотел бы что-нибудь ответить - то не теперь, с рукой Дио на своей шее. Несмотря ни на что, Нориаки все еще хочется жить. Дио, словно прочитав его опасения, убирает руку и сдергивает на пол больничное одеяло. - Это не так, - шепчет Какеин. - Я бы сделал все, что я сделал, даже если бы мы с Джотаро никогда не сблизились. - Я хочу посмотреть на тебя. Я скучал. Пальцы Дио почти не касаются кожи Какеина, когда он одну за другой расстегивает пуговицы полосатой пижамы. Нориаики чувствует, что должен что-то сделать прямо сейчас: - Как ты оказался внутри? - О, это не так уж важно. Никто не пострадал. - Дио нагибается к нему, чтобы провести языком по животу - дыхание не щекочет кожу, но язык все равно теплый и влажный. Какеин нервно сглатывает: - Зачем ты пришел? - Как я мог не проведать своего мальчика, после того, как узнал, что с тобой произошло? -Я не… - фраза так и повисает в воздухе, когда Дио, не отрываясь от облизывания его груди, опускает ладонь ему на член. На удивление рабочий, словно со стороны отмечает Какеин. - Я покажу, как со мной может быть хорошо, - повторяет Дио. Кошмар каким-то образом начинает превращаться в эротический сон. - Я не вернусь, - наконец решается Нориаки. - Знаю, Какеин. Ему хочется спросить "зачем", но слова не складываются в предложения и остаются у него на языке. Он знает, что Дио - монстр, но почему-то все равно испытывает иррациональное сожаление по тому, что между ними было. Теперь Какеину становится страшно уже по-другому - это не страх за свою жизнь, липкий и леденящий, - теперь ему страшно, что он не сможет поступить достойно, снова всех подведет. Он боиться того, какими могут оказаться его истинные желания. Дио подцепляет его пижамные штаны и тянет вниз, обнажая стройные ноги, гладит ладонями. - Ты со мной, Какеин. На этот раз без обмана, - он проходится руками по его бедрам и разводит ноги в стороны. Обычно они долго играли прежде, чем приступить к делу, Дио целовал его живот и внутреннюю сторону бедер, пока Какеин не начинал просить - но сейчас Дио решает поступить иначе и медленно проводит языком по его стволу. Какеин резко выгибается и выдыхает так, будто из него выбили весь воздух. Глупо было бы отрицать, что он не скучал по этому - никто после Дио не трогал его там. Руки на ощупь находят его плечи, и он рад, что ничего не видит - это было бы уже чересчур. Он чувствует, как Дио касается губами нежной кожи его члена, покрывает его поцелуями, поглаживая пальцами яички. Как скользит губами по стволу, мягко обхватывает головку, лижет языком уздечку - он помнит, какой Какеин там чувствительный, помнит, как ему нравилось. Дио еще несколько раз целует его член, с каждым разом все более страстно и влажно, берет в руку и водит по своим губам, касается кончиком языка. Как-будто он может это увидеть. Все происходит, словно в его сне, где он может наблюдать за действием со стороны - как Дио берет в рот головку и гладит языком, как постепенно ускоряется, берет немного глубже, хватаясь руками за простыню. Как он слышит собственный сдавленный стон и тут же сам себе зажимает рот, когда Дио первый раз берет в горло. Как он наощупь находит у себя между ног голову Дио и прижимает к своему паху, не позволяя отстраниться, когда кончает. Вечно стремящийся все рационализировать мозг Какеина отказывается сотрудничать. - Я постараюсь все исправить - голос Дио выдергивает из чувства нереальности происходящего. - Исправить что? Я же сказал, что не вернусь. Вместо ответа Какеин слышит шорох, который ему не удается никак идентифицировать, потом скрип больничного матраса, по которому он определяет, что Дио нависает над ним, а затем он чувствует, как что-то капает прямо ему на глаза. - Это моя кровь. Этого долго быть достаточно, чтобы все исправить. Какеин замирает, не находя, что ответить, а когда протягивает вперед руку, кровать уже оказывается пуста. Какеину не нужно зрение, чтобы знать наверняка, что в палате он уже один.