Игра

В тот день яркое солнце ослепляет игроков в регби. Джонатан пыхтит как паровоз, пот стекает по его спине. Если бы он остановился хотя бы на секунду, то всем присутствующим сразу было бы видно его раскрасневшееся лицо, мокрые пряди волос на лбу. Но пока он бежит, убеждает себя ДжоДжо, никто не должен ничего увидеть. Вокруг слишком шумно. Игроки мельтешат туда-сюда как мухи. Главное не смотреть на противоположную сторону поля. Не смотреть. Сегодня они с Дио в противоположных командах. Это всего лишь тренировка, но если он проиграет, то Дио будет припоминать этот проигрыш еще как минимум год, а если выиграет, то будет терпеть злобный взгляд даже когда его тело будут опускать в могилу. Из-под ног порой вылетает земля. Даже учась и соревнуясь со своими сверстниками, он на порядок отличается от них. Уже давно никто не говорит ему об этом в лицо, но Джонатан знает, что его плечи куда шире сверстников, его рост выше, а мускулы крупнее. Генетика. С одной стороны, это должно выглядеть устрашающе для других, но на деле это никоим образом не отменяет насмешек. «ДжоДжо — тупая башка», «Неповоротливый боров», «Эй, как там погодка наверху?». Теперь все это звучит за его спиной, стоит ему отвернуться. Джонатан не любит конфликты и ему гораздо легче смолчать. Но Дио не такой. Помнится, кто-то упомянул его происхождение — он не смог сдержаться и решить судьбу этого человека позже. Сразу принялся бить. У Дио странный стиль боя — он применяет руки лишь в начале, предпочитая добивать уже ногами. И тогда тоже бил. Дио может думать, что никто не замечает то, сколь грязна его борьба, но это заметно в каждой его драке. Его даже никто не остановил. Лишь он сам обхватил Дио со спины и еле оттащил, пока тот выкрикивал проклятья. Потом говорил, что был в сильном шоке, а потому все те злые слова, что говорил, веса не имеют. Впрочем, ДжоДжо не верит этим словам, да и самому Дио доверяет не больше. «Конечно, Дио, я все понимаю». Люди часто лгут и сам Джонатан лжет не меньше, так что напряженный взгляд Дио теряет огоньки ярости из-за вынужденного отступления. Все эти ложные попытки дружбы напрягают куда больше, чем злые слова. Игра заканчивается победой команды Дио. Джонатан едва сдерживает вздох облегчения. Дио качают на руках, так как тот занес мяч в зачетную зону. Не хочется смотреть, поэтому ДжоДжо сначала скрывается в сквере при университете, наслаждаясь блаженной тенью от раскидистого дуба, а после идет в душевую. Быстро споласкивается и долго-долго стоит под струей воды, закрыв глаза и уткнувшись в мокрую стену, пропахшую сыростью и плесенью. Вместе с ним в душевой всего пара человек. Он не особо разглядывал кто. Нужно было еще немного подождать под дубом и спокойно пойти в общежитие. Но гигиена — важное качество джентльмена, так что… «Сколько я еще продержусь?» В итоге он успокаивает себя тем, что еще немного и он закончит академию и поедет куда-нибудь далеко-далеко. Наверное, в Египет. Да, он очень хочет побывать в Египте. Вода течет, спускается с волос каплями. Кап-кап-кап. Надо бы выходить. Он уже долго стоит. Рядом тоже шумит вода. Однако ощущается это так далеко. Спина покрывается мурашками, что-то не так. Глаза невыносимо сложно открыть, будто клеем намазали. Это странное, даже подозрительное ощущение уже давно преследует его в душевых. Собравшись, Джонатан отрывается от стены и открывает глаза. Резко оборачивается и встречается с золотыми глазами победителя — Дио Брандо. Тот странно смотрит на Джонатана, щеки его, обычно бледные, разрумянились. Эти взгляды, хотя Джонатан в жизни не скажет это вслух, порядком уже надоели. Ему остается лишь надеяться, что теперь, когда его поймали, он прекратит. Дио часто смотрит на него. Чаще всего в его глазах виднеется ненависть. Но иногда… Иногда что-то странное виднеется в его глазах, в одном лишь выражении его лица. Буквально как сейчас. Поэтому Джонатан предпочитает вообще не видеться с Дио. Если бы ему дали выбор, то и всю жизнь бы не видел. Несмотря на внешне приятное, даже кажущееся незнакомому человеку дружеским, поведение, Дио опасен. Он подобен змее и поэтому Джонатан вынужден замереть, прежде чем ретироваться. Он скользит безразличным взглядом по лицу Дио и отворачивается за полотенцем. Обернуться и выйти за одеждой, а после… Дальше-дальше… Пока он наконец не обретет спокойное место. Далеко-далеко от Дио… Главное не показать на своем лице опасений — это слабость, а слабость Дио использует. — Ты поддался мне? — звучит в спину вопрос. Он уже завязал полотенце… Всего несколько шагов… — И не думал. Ты просто был быстрее меня, — это правильные слова. Они аккуратно гладят гордость Дио, но при этом не звучат агрессивно-раболепно, что может вывести Дио из себя и лишить доверия. Кап-кап-кап… — Хорошо, — Дио ухмыляется и кивает — замечает Джонатан краем глаза. Быстро идет в раздевалку. Странно, что Дио вообще задумался о том, что Джонатан поддался ему. Обычно один лишь факт его победы неоспорим и не подвержен сомнениям. Несмотря на то, что иногда Джонатан думает не совсем о победе, он в основном старается и такие казусы происходят редко. Как-то так получилось, что победа Дио с самого юношества была естественной настолько же, насколько естественна смена времен года. Ты можешь быть в команде с Дио и принять участие. А можешь играть против него, если так решит жребий. В любом случае Дио победит. Он достает из шкафчика сменные вещи и как можно аккуратнее складывает потные в сумку, чтобы отнести в прачечную, но выходит все равно помято. ДжоДжо виновато вздыхает и чешет огромной рукой затылок. — Твой отец наругал бы тебя, если бы видел, — Дио серьезно оглядывает вещи из-за огромной спины их владельца. Он всегда аккуратен по отношению к своим вещам. — Но его здесь нет, — легко отвечает ДжоДжо. Дио ни за что не скажет отцу о неудаче Джонатана, хотя это могло бы прибавить ему очков. Сколькими ужасными качествами он бы не обладал, но ябедничество точно не из них. Дио подходит к соседнему шкафчику и достает свои вещи. Странно, Джонатан думал, что его шкафчик находится дальше. — Завтра выходной. Я знаю, тебя пригласили в ту крысиную нору. Идёшь? — Дио вытирает голову полотенцем. Его тело ничем не прикрыто. Мышцы, почти такие же как и у него самого, выделяются. ДжоДжо знает, что Дио не стесняется никого и ничего — он обнаружил это ещё шесть лет назад, когда Дио, обнаженным, избивал мальчишек посмевших украсть его одежду. Несмотря на то, что отец приобрел ему сшитый по меркам купальный костюм, Дио надевал его крайне редко, потому что он, по его словам, стеснял движения. — Угу, — кивает он в ответ, засовывая ногу в боксеры, — Ты? Я знаю, тебя приглашают в каждое место, куда вообще могут пригласить. — Ниже моего уровня. М… И твоего, кстати, тоже. Отец бы разочаровался. — Иногда мне кажется, что я уже настолько низко упал в его глазах, что ниже падать некуда, но твоя неутомимая вера в бесконечность моих возможностей заставляет меня совершать новые подвиги, Дио. — Лестно слышать, ДжоДжо, — Дио почти заканчивает одеваться и завязывает шнурки на вычищенных ботинках. Критически оглядывает запутавшегося в пуговицах Джонатана и вздыхает, выхватывая рубашку из рук и быстро застегивая ее. Не из благородства, а из одного чувства раздражения от медлительности. Сильные длинные пальцы с ухоженными ногтями случайно касаются кожи через ткань. Они редко идут вместе до общежития. Дио предпочитает идти со своими последователями («О, ДжоДжо, знал бы ты как тяжело общаться с этим сбродом!») или некоторыми симпатичными девицами («Если бы я постучал по ее голове, то звук внутренней пустоты был бы слышен неделю!»), но иногда они просто идут вместе до общежития и это… хорошо? Они могут молчать, они могут говорить, иногда они проходят мимо парка с озером и Дио смотрит как Джонатан кормит уток хлебом и удовлетворённо напоминает после кормёжки, что тот их травит. Но ДжоДжо все равно забывает и упрямо тащит булки из столовой. Иногда ДжоДжо возмущается как можно быть таким противным и Дио злобно хохочет. Похоже Джонатан единственный, кто знает, что у Дио напрочь отсутствует чувство юмора, но присутствует чувство садизма, поэтому он просто машет рукой и пытается уйти один. Дио нагоняет его с красным от смеха лицом и всю дорогу ухмыляется, а иногда из его рта вырывается маленький ядовитый смешок. Дио странный и Джонатана редко покидает ощущение исходящей от него опасности. Он знает, что любой момент слабости будет оплачен страданиями и в лучшем случае его самого. — Дверь заперта… — вырывает его из мыслей удивленный голос Дио, быстро переходящий в гнев, — Эти ублюдки забыли нас и заперли дверь! Я убью их! Паника накрывает Джонатана. Он быстро подходит к двери, пытается коснуться ручки, но его накрывает рука Дио. — Ты так ее вырвешь и нам оторвут головы, — он легонько, почти неощутимо сжимает его руку пока говорит, — Охранники должны проверить раздевалки. После того случая с оставленным на выходные презервативом обязательно проверят, — при этих словах он ехидно усмехается. Он поимённо знает кто это сделал. — Да… Но мы не можем просто остаться здесь! Мы должны что-то сделать! — он не хочет здесь оставаться на черт знает сколько времени! Тут даже нет окон, одна вентиляция. Ужасно! Дио угрюмо смотрит на злополучную дверь, а затем, повернувшись на каблуках, идёт к скамейкам. Тяжело садится на нее и прислоняет голову к стене. Джонатан садится напротив него. — Ты… сдаешься? — ошеломлённо спрашивает ДжоДжо. Дио приоткрывает один глаз и поднимает вверх палец. — Я, Дио, не сдаюсь. Я выжидаю, — затем закрывает глаз и опускает руку. Его грудь мерно вздымается, а лицо приобретает расслабленное выражение. Он, кажется, засыпает, не собираясь выдерживать общества Джонатана больше положенного. «Ну почему я не взял с собой книги?» — горестно вздыхает ДжоДжо про себя. В попытке развлечь себя, он вспоминает сюжеты последних прочитанных книг и даже сам не замечает, как проговаривает их вслух. — Он женился на прекрасной девушке из бедной семьи и они отправились в свадебное путешествие на громадном корабле, — он тихо-тихо шепчет эти слова, но его прерывает ничуть не сонный Дио. — О, ДжоДжо, ты опять читал эти бульварные романы? И что было дальше, м? Они жили долго и счастливо, и умерли в один день? — яд сквозит сквозь слова столь четко, что Джонатан даже удивляется. Давно он его не слышал. — О, нет, Дио, все закончилось не так, — ДжоДжо принимается неуклюже размахивать руками и объяснять, — На корабле были бандиты и они убили его, а потом его труп утонул в океане. Но он защитил свою жену! Дио приподнимает одну бровь и Джонатан расстроенно замолкает. Затем он принимается расшнуровывать свои ботинки и снимать их. Следом идёт пиджак. Его он аккуратно складывает себе под голову. — Что за дрянь ты читаешь? — устроившись поудобнее, спрашивает Дио. Джонатан сконфуженно переводит взгляд на стык потолка и стены, где уже как три года все заплесневело и иногда капает скопившаяся влага. Голову его наполняют куда более актуальные мысли. Спустя несколько минут он всё-таки решается высказать их. — Слушай, Дио… У нас здесь и туалета нет… Дио закрывает лицо руками и стонет. Джонатан грустно опускает голову вниз. Они сидят так около часа, когда Джонатана тоже начинает клонить в сон. Тихое сопение Дио действует успокаивающе. Сквозь сон он не слышит, как спустя сорок минут Дио подходит к его портфелю и, открыв его, достает записную книжку Джонатана. Тихо пролистывает, шепча «читал, читал, это тоже читал. ДжоДжо, когда ты начнёшь проставлять даты? Кто-то должен научить тебя вести дневник стабильно, а не вписывать посередине страницы». И находит то, что искал. Лицо его хмурится. Он оскорбленно шепчет, читая: «Я хочу поговорить с отцом насчёт ухода из команды по регби. Это становится скучным». Взгляд его скользит на соседнюю страницу «Скучаю по Эрине». — Тридцать третья. Тридцать третья запись об Эрине. Ты такой предсказуемый, ДжоДжо, — Дио аккуратно вырывает страницу про Эрину и складывает дневник на место. Джонатан так и не заметил, что пропало как минимум три записи. Тихо сложив ее в карман, отряхивает с себя пыль от стены. Затем наклоняется к спящему Джонатану и легонько сжимает его плечо. Трясет и нарочито взволнованно говорит: — ДжоДжо! ДжоДжо, они открыли дверь! Джонатан просыпается и сразу же смотрит на часы. Лицо его, сначала обрадованное, грустнеет. — Я опоздал на праздник, — он вздыхает. Конечно, Дио не понять каково это, когда тебя редко приглашают и тем более, когда хочешь пойти, но не можешь. Он и не ждёт от него сочувствия. — Будут ещё, — абсолютно безразлично отвечает Дио. Джонатан невпечатленно смотрит на него. — Надо было раньше уйти. — Надо. Рука Дио все также лежит на плече Джонатана. Их лица ничего не выражают. Они смотрят друг на друга и маленькая мысль, крошечная, проносится в голове ДжоДжо: «У Дио красивые губы». — Ты хочешь покормить уток? — неожиданно предлагает Джонатан. Дио кивает, отрывая взгляд от (подбородка, губ? Куда Дио смотрел?) и говорит: — У меня в портфеле есть сухая овсянка из кухни. Они забирают вещи и вместе выходят из раздевалки. Джонатан рассеянно кивает проходящему мимо сторожу. Скоро стемнеет. Весна — прекрасное время года. Дует легкий и свежий ветер и кажется, что все намного лучше, чем на самом деле. Что всё ещё будет хорошо и впереди у них хорошее и светлое будущее. Джонатану нестерпимо хочется курить, о чем он тихо говорит. Дио оглядывается кругом и, достав какой-то смятый лист, чиркает его спичкой, пока Джонатан достает настоящую сигарету из портфеля. — Записки, — зачем-то поясняет Дио, — Приятнее сжигать, так пусть хоть в чем-то послужит. Ты действительно потратил столько денег на сигареты? — Ох, да. Это Philip Morris, — Джонатан знает, что Дио в жизни ничего не попросит, поэтому предлагает самостоятельно. К тому же их цена звучит явно заманчиво для него, — Хочешь? Мне сказали, они турецкие. Ручной скрутки. — Это будет компенсацией за потраченные с тобой время и нервы, — высокомерно соглашается Дио и выхватывает сигарету из рук, быстро поджигая от догорающего листа, а после бросая этот лист себе под ноги. Джонатан знает, что Дио практически и не курит. Только, помнится, когда выбежал бешеный после экзамена, прибежал к Джонатану и скурил половину пачки, злобно дымя как паровоз. — Ты хуже стал играть в регби, — после долгого молчания говорит Дио. Его лицо, как бы он не хотел показать на нем безразличие, выражает возмущение, будто лицо ребенка, которому не хотят покупать сладости в магазине. — Я думаю уйти из спорта, — огорчённо объясняет Джонатан. Вот-вот Дио скажет, что этот поступок, впервые во всей жизни Джонатана, абсолютно логичен. Кому нужен неповоротливый боров в команде? — Если ты уйдешь, то я лишусь грамот за спортивные достижения и прибавки к стипендии, — напоказ безразлично вбрасывает в разговор Дио. Он опирается рукой на ограждения и смотрит в небо, отказываясь обратить внимание на Джонатана. Солнце садится и подсвечивает волосы Дио рыжиной. Если бы он сейчас сфотографировал его, то многие девушки отдали свои деньги за фотографии. А может и передрались бы, чему он сам часто был свидетелем. — Почему? — удивляется ДжоДжо, — Ты хорошо играешь! «Неужели Дио хотят выгнать из команды?!», — проскальзывает в сознание мысль, — «Как так? Он всегда хорошо играет!» — Потому что я не играю со слабаками, а если ты уйдешь, то я буду вынужден играть только с ними. Джонатан краснеет. Он и не думал, что Дио хоть как-то ценит его присутствие в команде. Все, что ему удается — бежать чуть-чуть впереди остальных, пока Дио опережает абсолютно всех. Да, у них была стратегия, но любой подойдёт на его место… Это приятно. — Это были лишь мысли, Дио, — улыбается Джонатан и Дио медленно обращает на него свой взгляд. Слабо, судя по всему, едва сдерживаемо, ухмыляется. ДжоДжо улыбается в ответ. Появляются первые комары. Джонатан каждый раз удивляется тому, что они мало заинтересованы в Дио, но в нем самом, так всегда пожалуйста. Утки довольно крякают, поедая овсяные хлопья. Пищат недавно выведенные утята и Джонатан даже ловит себя на мысли, что это даже немного лучше пропущенной попойки. Дио стоит близко к нему. Он рассказывает о своих однокурсниках-идиотах и главное, это вовремя кивать на каждое его возмущение, а думать можно абсолютно о другом. Например, о том, как часто рука Дио касается его руки. Ветер уносит пепел.