Together and forever

— Джуни! Я не знаю, куда это, но здесь твой подчерк, — кричит Сокджин, смотря на надпись на коробке. — Что написано? — спрашивает голос со второго этажа. — Memories? — с акцентом отвечает омега, поднимая одну бровь. — Неси сюда. Сокджин, как и сказали, несёт наверх, напевая что-то по пути. Из-за плохой ориентации в новом доме, он не замечает порог, цепляясь за него ногой. От неожиданности он зажмуривает глаза, крепче вцепляясь в коробку и ожидая удара. Но этого так и не происходит, потому что сильная рука мужа перехватывает его поперёк талии и удерживает на месте, а вторая выхватывает картонное сооружение. — Малыш, ты должен быть осторожней, — Намджун целует омегу в макушку и тот открывает глаза, благодарно улыбаясь. — Спасибо, просто из-за коробки я ничего не видел. — Прости, это я сказал принести её. — Нет, всё хорошо, — Джин обвивает талию младшего руками, — Что там? — Наши воспоминания, — хитрая улыбка появляется на лице Джуна, интригуя его мужа. — Покажи мне. — Ты хочешь увидеть? — Да. Ты покажешь? — Сокджин знает как манипулировать своим мужчиной лучше, чем его мать. Поэтому он прижимается щекой к плечу мужа и надувает губы, издавая скулёж. — Нет, не делай этого, — альфа отворачивает голову, чтобы избежать прямого взгляда. Он очень не устойчив к щенячьим глазкам. Но, конечно же, омега предвидя подобное, уже готов применить следующее оружие: он забирается пальцами под одежду, целуя шею альфы, прикусывая после подбородок. — Милый, я хочу узнать, что там. Как долго ты скрывал это от меня? — Я хотел показать тебе это позже, но ты, видимо, очень сильно хочешь прямо сейчас, — усмехается Намджун, чувствую короткие и частые поцелуи на лице и странные, но милые звуки, которые издаёт Сокджин, когда чувствует себя нетерпеливым. Старший часто кивает головой, словно болванчик, тяня Джуна к столу, стоящему посреди комнаты. Альфа ставит коробку на стол, бросая ещё один взгляд на мужа и открывая её. Омега видит множество разных и знакомых ему вещей, которые отражают частичку каждого периода их отношений, и на его лице появляется восторг. Он не знал, что альфа собирал их, храня как память о том, что было с ними раньше. Это действительно ценно. — Это, правда, тот нелепый брелок с нашего первого свидания? — Сокджин смотрит на брелок с нежной улыбкой, вспоминая как всё было тогда, семь лет назад, когда они были подростками. Когда Намджун изо всех сил пытался завоевать его внимание и вечно крутился рядом, не позволяя приближаться другим альфам. — Именно. Ты сказал, что он потерялся и я нашёл его позже. Хотел отдать, но в тот день ты возвращался домой не один, — в голосе Джуна есть нотка грусти. Он помнит как обидно ему было тогда. Это казалось настоящий предательством. — Так вот почему ты потом не говорил со мной неделю. Ты так неожиданно отвязался, что мне даже стало грустно. — Правда что-ли? — скиптично спрашивает младший, — Я думал, что ты согласился пойти со мной на свидание, потому что наконец что-то почувствов ко мне. — Ты казался мне ребёнком, я был уверен, что скоро ты найдёшь себе кого-нибудь своего возраста. Думал, что схожу с тобой на свидание и ты поймёшь, что это не то, что тебе нужно и успокоишься. — И пока ждал, что я перебешусь, сам влюбился, — горделивая улыбка Джуна заставляет омегу закатить глаза, но согласиться. Ведь так и было. Сокджину было семнадцать, когда к нему пристал альфа, что на два года младше. Альфа, что заявил о своей симпатии на весь школьный коридор, абсолютно забив на существование других людей, кроме высокого, светловолосого омеги, с запахом черничных кексов. Джин онемел, когда услышал слова парня, которого он тогда почти и не знал. Юнги, стоявший рядом, смеялся, хлопая по лопатке со словами «Новый поклонник, Джинни, ты посмотри. Ох уж эта популярность, да?». Только омеге было не смешно. Ещё около года. Пацан ходил везде следом, болтая обо всём: о себе, об учёбе, о том, что думает об омеге, о том, что случайно услышал и так далее. Приглашал на свои тренировки, на прогулки, писал ему стихи, провожал домой, хоть старший и говорил всегда заняться своими делами, а не шастать за ним. Всем альфам, подходящим к светловолосому, грубо отвечал, что омега уже занят, чем вызывал у того раздражение, а у остальных смешки. Но он упорно стоял на своём. И Сокджину ничего не оставалось. Спустя год он согласился на свидание, в надежде, что после этого придёт спокойная жизнь. Намджун был так счастлив, когда услышал. Казалось, его глаза загорелись. Всё свидание он был таким обходительным и милым, забавным в некоторых случаях, что Джин подумал о возможности их отношений. Но главной преградой был возраст альфы. Шестнадцатилетний мальчишка мог принять за чистую монету совершенно другое. Какая уж тут любовь. Наверное, просто захотел симпатичную омежку. — Хён. Эй, ты слышишь? — Джун машет перед лицом старшего рукой, на которой болтается что-то красное, заставляющее Сокджина сфокусировать взгляд. — Что это? — Это тебе, — Намджун снимает со своего пальца кольцо от брелка и протягивает омеге. — Мне? Зачем? — прашивает старший, рассматривая красное подмигивающее сердце, уже потом понимая, что вопрос достаточно глупый. Но альфа ничего не говорит, просто пожимает плечами. Брелок был достаточно нелеп, но Джин всё равно носил его на своём рюкзаке, радуя приставучего паренька. И так уж вышло, что брелок затерялся где-то. Романтик в Намджуне решил найти и вернуть символ своей зародившейся надежды. Он потратил свой выходной, обходя и обыскивая места, где был омега в тот день, когда пропала вещица. И нашёл. Наполненный лёгкой эйфорией и облегчением, он шёл к Сокджину, под дождём, чтобы отдать чёртов брелок. Но так и не сделал этого. Ситуация действительно задела молодого и не ожидавшего подобного парня. И всё же, после недели саможаления он решил, что омега все равно будет его. Вероятно, именно напористость альфы сыграла решающую роль в этой игре. — Милый, смотри! Эта фотография! — Джин поражённо вздыхает, смотря на мужа, — У тебя действительно сохранились все эти вещи. — Конечно. Это всё — наше отражение. И хоть самое ценное всегда со мной, эти безделушки очень важны для меня, — Намджун гладит Сокджина по голове с одной из самых нежных своих улыбок. — Я помню, что очень краснел после этого случая, — неловко улыбается старший, смотря на фото. Спустя ещё тяжёлых полгода Сокджин всё же стал всерьёз воспринимать альфу. Он как-то даже и не заметил, когда Джун из забавного мальчишки превратился в крепкого юношу. Когда стал вызывать совсем другие чувства, отличные от умиления или раздражения. Он все ещё казался Джину слишком молодым для него, ведь омеге девятнадцать, в то время, как альфе лишь семнадцать. Но Намджун был умён и серьёзен, был взрослее, чем, возможно, должен был быть. Он сумел убедить старшего, что возраст абсолютно не важен в их случае. В конце концов, разница-то всего в два года, а не в двадцать лет. Ему плевать, он просто любит и хочет взаимности. Они стали ближе за эти полгода и это определённо его маленькая личная победа, на которой он не остановится. Тогда, когда Сокджин наконец всерьёз стал воспринимать чувства альфы, Джун решил ещё раз позвать Джина на свидание. В памяти омеги это был тёплый и светлый день, окрасившийся в цвет смущения после случая в фотокабинке. Они гуляли по парку и альфа предложил сделать фото на память. Старший согласился, но быстро пожалел. Во время фото, когда они хотели поменять позу, омега чудесным образом споткнулся, падая и тяня за собой младшего, который подхватил его, притягивая к себе. И тогда они столкнулись губами, что и  запечатлел автомат на фото. — Мне нравится, ты такой милый здесь. Кстати, ты помнишь это? — альфа протягивает файл, в котором был искусственный цветок. — Это цветок с моего выступления? — удивляется Сокджин, — Правда? — Да. На то время, я уже решил собирать памятные вещи, поэтому всеми силами пытался добыть этот цветок. Я практически прощитывал, где он упадёт, — смеётся мужчина. — Я не думал об этом. Меня больше волновало, что ты в принципе там есть. Мы только начали встречаться и я переживал, понравится ли тебе выступление, хоть это и обычный институтский концерт. Намджун берет омегу за руку, наклоняясь и оставляя на любимых губах поцелуй, выражая поддержку. Джину кажется мало и он тянется за новым, обнимая за шею. — Мне не могло не нравится, — отвечает альфа, потираясь носом о щёку мужа, — Я так рад, что ты мой. Тогда, спустя два года и до сих пор. — И впредь. Я всегда буду только твоим. Джун проводит языком по метке на шее омеги, целуя после ключицы. Приспускает край кофты, покрывая поцелуями плечи и грудь. — Так сильно люблю тебя. Больше, чем что-либо. Сокджин судорожно выдыхает от горячего шёпота на ухо и рук, оглаживающих бока под розовым свитером. — Джун-а. Я должен тебе кое-что сказать, — омега прерывает мужа, беря его за руку. — Что-то случилось? — Да, — Намджун хмурит брови и старший спешит его успокоить, — Всё хорошо, милый. — Ладно, — тёплая улыбка омеги убеждает не спешить с выводами. — Я очень люблю тебя, родной. Сколько бы лет не прошло, мне не на минуту не приходило в голову, что мы можем быть не вместе. Я бесконечно тебе благодарен за то, что ты сделал, чтобы мы были рядом и стали семьёй. Я всегда на твоей стороне, чтобы не случилось. И надеюсь, наша семья будет становится больше и крепче. — Малыш, к чему ты ведёшь? — альфа оглаживает большим пальцем нежную кожу щёчки Сокджина, смотря в его горящие глаза. Старший делает глубокий вдох, а потом выдох. И улыбка на его лице становится невозможно широкой и счастливой. — Милый, я знаю, что мы не планировали сейчас, но я очень хочу чтобы ты был также рад этой новости… Мы станем родителями. — Что? — младший выглядит озадаченным и Джин начинает немного беспокоиться, кусая губу. — У нас будет ребёнок… Намджун обнимает омегу, крепко сжимая в руках. Сокджин чувствует как намокает ткань свитера в районе плеча и начинает поглаживать чужую спину. — Спасибо, — шепчет Джун. — Ты напугал меня. Я подумал, ты не рад. — Прости. Я очень рад, малыш. Как никогда, правда, — альфа за бёдра поднимает мужа, кружа вокруг и улыбаясь, не смотря на слёзы к глазах, — Спасибо. Ты лучшее, что со мной случалось. Настоящее чудо, а теперь его будет так много, что почти страшно. — Я всегда буду рядом, — мягко говорит омега, чмокая младшего в красный нос, — Мы всегда будем вместе, любимый. Намджун опускает его на землю, так и не выпуская из кольца рук. Гладя плоский живот и спину, смотря в такое родное и любимое лицо, которое на смерть засело в груди — не выдрать. Дарит самые тёплые прикосновения, самый сладкий поцелуй и самый нежный шёпот. — Да. Вместе и навсегда.