***
— Эй, погоди! — Мишель крикнула вслед, когда я уже покинул зал. Я все ещё тяжело дышал и никак не мог разжать кулаки. Глаз уже начинал побаливать и мне даже не хотелось смотреть в зеркало, я и без того знал, что к вечеру там будет фингал. — Чего тебе? — я остановился и повернул голову в ее сторону. Хореограф подошла ближе и развернула меня к себе, придерживая за плечи. — Дай посмотрю. Мишель осторожно обхватила мои щеки своими ладонями и внимательно смотрела мне в глаза. В глаз, который начинал ныть при моргании, что заставляло недовольно морщиться. Она заметила, что любое прикосновение в области синяка причиняет мне дискомфорт, потому старалась не задевать его. Осторожно пальцем утерла остатки крови из подбитой губы и покачала головой. — Нужно обработать, — заключила она. — Лучше сделай это с Джастином, тем более у тебя неплохо это получается, — я нервно дёрнул плечом и огрызнулся в надежде, что Мишель уйдет. — Перестань, — строго, но спокойно ответила она и после устало вздохнула. — Не веди себя, как маленький. — Удивительное дело! Ты снова промахнулась с адресатом, — я чуть оскалился и в открытую съязвил в который раз. И удивительно — на спокойствии Мишель это никак не отразилось. Хотя обычно срабатывало, и она заводилась почти сразу же. — Брэндон, — хореограф устало помотала головой и положила ладонь мне на грудь. Уткнулась носом почти в шею и тяжело задышала. — Объясни, что происходит? Что творится между тобой и Джастином? — Это наши личные счёты и старые обиды, — я смягчился и старался говорить уже более спокойно. Приобнял Мишель за плечи и медленно выдохнул. — Вы до сих пор не можете решить? Вы же одна команда, — укоризненно произнесла Мишель и подняла взгляд на меня. — Что случилось? Расскажи мне. Мишель выдержала паузу и прежде, чем я готовился отпустить очередную колкость, тихо добавила: — Пожалуйста. Я прочистил горло и тяжело выдохнул. Это была не самая приятная тема для разговора с той, кого я хотел последние месяца три, но тем не менее, на вопрос я ответил. — Скажем так, Джастин не такой хороший и плюшевый, каким может показаться на первый взгляд. Его нимб над головой — фальшивка. Я развел руки в стороны и высвободил Мишель из объятий. Молча пожал плечами и покачал головой. Добавить было нечего. — Я не понимаю. — Джастин — это второй я. Поэтому мы сошлись. Слишком много общего: хорошие девочки, тусовки, танцы. Мы упивались свободой и ловили кайф от жизни, всегда поддерживали друг друга, пока не случилось то, что навсегда изменило мое отношение к нему. И самого Джастина. — Что именно... — Мишель и не думала отступать и устроить допрос прямо на улице, но я не позволил. Прислонил указательный палец к ее губам и тихо ответил. — Слишком много вопросов для одного раза, Лапуля. Не сегодня. Мишель нахмурилась и обхватила ладонью мою руку и опустила вниз. Уверено объявила, что мои раны стоит обработать, а я просто не стал возражать. Я чувствовал угрызения совести за то, что натворил за ее спиной, но сейчас хотел побыть наедине с ней. К тому же, я убивал сразу двух зайцев: проводил время с человеком, который мне не безразличен и солил Джастину, который ухлестывал за Мишель в надежде, что ему что-то перепадёт. Догадывался ли Джас о том, что уже было между нами с Мишель? Не думаю. Иначе он вцепился бы мне в глотку и как обычно прошипел что-то в стиле: "Оставь эту затею, идиот. У тебя ничего не выйдет". Вся команда видела, что между нами происходит, но все почему-то считали, что это временные вспышки. Даже Хиро, наш общий давний друг, с которым мы основывали команду, был уверен в том, что нас с Джастином связывают теплые дружеские отношения. А драки и скандалы — странное проявление любви друг к другу. На деле же в команде меня держали совсем другие обстоятельства. — Где у тебя аптечка? — мои размышления прервала Мишель. Хореограф задумчиво оглядывала мою спальню и при этом кусала нижнюю губу. Она всегда делала так, когда задумывалась и выглядело это слишком эротично. — Там, — я кивнул подбородком в сторону напротив кровати. — В правом шкафчике, на верхней полке. — Не вижу, — Мишель раздражённо вздохнула, пока перерывала содержимое шкафа. Я не нашел, что ей ответить, поскольку был занят. Пока хореограф пыталась отыскать то, чего в помине не было, я откинулся назад и упёрся локтями в кровать. Перед моими глазами открылась потрясающая картина: высокая, стройная красотка тянулась вверх, от чего платье ее задиралось выше, обнажая ноги почти что в полной мере. — Ты... — Мишель обернулась и тут же насупилась. — Какой же ты неисправимый! Хореограф поторопилась обернуть подол платья вниз. Она так же сердито смотрела на меня, но ещё свирепее Мишель стала, когда увидела, как я перекатился на кровати и достал аптечку из прикроватной тумбочки. — Не кипятить, Лапуля, — мягко протянул я. — Тебе это совсем не идёт. — Негодяй,— процедила она сквозь зубы, но все же не отказалась от своих слов о помощи. Присела рядом, открыла аптечку и достала все нужное. Осторожно смочив вату перекисью, Мишель аккуратно прошлась ею по небольшим рассечениям и тут же подула, смягчая неприятный эффект щипания. — Не больно? — она посмотрела на меня и во взгляде ее от злости не осталось и следа. — Не тот человек меня бил, чтобы было больно, — я отшутился и приобнял Мишель за талию. Она опешила от такого и по началу удивлённо на меня смотрела, но немного погодя, сама придвинулась чуть ближе. Медленно провела указательным пальцем по щеке и едва заметно улыбнулась. Мне ничего не оставалось сделать, как приблизиться и коснуться носом кончика ее носа. Мишель шумно выдохнула прямо в губы и прикрыла глаза. Зелёный свет был дан, и я не долго ждал прежде, чем впиться в ее губы. Теплые, мягкие, податливые губы. Мишель прекрасно владела всем своим телом. Не только в танце и не только руками с ногами, но ещё и языком. Медленный и романтичный поцелуй превратился в более настойчивый. Французский. С переплетением языков и лёгким покусывание губ. Я обнимал ее за талию, а затем медленно опустил руки ниже. Завалился на спину и потянул за собой хореографа, и она оказалась сверху. Мои ладони сильнее сжали ягодицы, а после — как можно выше задрали подол ее платья и теперь, мои руки касались обнаженной теплой кожи. —Брэндон... — прошептала она в небольшом перерыве между поцелуями и снова припала к моим губам. Осторожно собрав ее распущенные волосы, поцеловал ее в губы и спустился вниз. Влажными губами коснулся шеи и не долго думая, оставил один приметный засос, за что был отблагодарен приятным стоном на ухо. Рукой она сжимала мое плечо и чем ниже я с пускался с поцелуями, тем сильнее я чувствовал остроту ее ногтей через ткань футболки. Через глубокое декольте я смог разглядеть только нижнее белье Мишель, что заставило меня выругаться про себя. Прерывать это мне не хотелось, но важно было убедиться в одном. — Мишель, — сглотнул я и полушепотом произнес. Она распахнула глаза и вопросительно посмотрела на меня. Если сама она молчала, то тело ее все ещё продолжало говорить о ее желаниях: Мишель бедрами поддалась вперёд, будто бы вжимаясь. Это заставило меня тихо зарычать. — Ты уверена? — выпалил я. Ответ последовал незамедлительно. Мишель несколько раз повторила "Да-да-да" и подняла мои руки вверх. Футболка оказалась на полу в два счета и теперь был мой ход. Продолжая целовать ее, ловко расстегнул застёжку платья и как можно крепче обхватил Мишель за талию. Улыбнувшись сквозь поцелуй, сделал усилие и мы перевернулись. Теперь сверху был я. Ее стройные ноги тут же обхватили меня и сомкнулись на спине, пока я неторопливо стянул вниз сначала лямки платья, а затем и весь наряд. Теперь Мишель была передо мной в черном кружевном, такой вид кружил голову и возбуждал ещё сильнее. То, о чем я думал последние месяцы, сбывалось, и я не мог скрыть своего восторга. Ее тело откликалось на каждое мое прикосновение волной мурашек и тихим вздохом. Мишель выгибалась, стоило мне прильнуть губами к шее, а затем наконец опуститься к груди. Ловко расстегнув лифчик, отправил его следом за все остальной одеждой. Дело осталось за малым — трусики, но мне хотелось подразнить Мишель. Поиздеваться, как она это делала каждый раз со мной, когда приходила на тренировку в своих коротких платьях или обтягивающих боди; когда танцевала стрип и когда вызывала меня на баттл; когда просто отвечала на мои колкости и отвечала тем же. Эта девушка — коктейль безумия, ума, грациозности и страсти. Она была великолепна. Тем более сейчас. — Брэндон, — выдохнула она и запустила пальцы в мои волосы. Чуть-чуть сжала их и едва слышно, снова на выдохе простонала. Я обхватил ее одной рукой за ягодицы, а сам чуть сполз с кровати, поудобнее устроившись между ее ног. Мой язык был хорошо подвешен во всех смыслах и сейчас Мишель в этом убедилась. Она практически прижимала меня к себе, пока я проводил языком между, давно уже влажных, губ. Она терпела это издевательство до тех пор, пока я не начал проникать пальцами свободной руки. Тогда она не выдержала и почти изнывая произнесла: — Я хочу тебя! — Тш-ш, Лапуля, — прошептал я и осторожно поцеловал внутреннюю часть бедра. — Играем по моим правилам. Мишель всхлипнула и закусила кожу на руке, когда я сделал ещё одно движением пальцами, а затем навис над ней. Упираясь в кровать обеими руками, я смотрел на нее сверху вниз и прижимался к ее телу. Даже сквозь штаны она чувствовала мою эрекцию. Если бы Кельвин Кляйн и Левайс не отличались бы качество и прочностью, то джинсы и боксеры давно были бы разорваны. Одной рукой Мишель обхватила меня за шею и притянула ближе к себе, а второй живо расстегнула ширинку и запустила ладонь в боксеры. Ее прикосновения заставили меня довольно выдохнуть и прикрыть глаза. Плавные, массирующие движения заставили меня поддаться немного вперёд. Немного погодя, я сам стянул боксеры и штаны и оставил валяться вещи рядом с кроватью. Мне не терпелось получить то, что я так хотел не только телом. Схватив Мишель за запястья, поднял ее руки над головой и придерживал своей ладонью. Ещё раз поцеловав ее в губы, я плавно, но до конца вошёл. Хореограф запрокинула голову назад и ногами прижала меня ещё ближе. Темп был задан, и я не смел останавливаться. Мишель произносила мое имя, жадно целовала, кусала за плечи; когда я освободил ее руки, то впилась в спину ногтями и резким движением провела вниз, от чего мне пришлось выдохнуть и тихо прорычать: — Лапуля, тише. После того, как все закончилось, я рухнул на кровати, а Мишель неспеша отправилась в душ. Я пялился в потолок и прикрывал ноги покрывалом и тяжело дышал. Как это обычно бывает, за волной эйфории наступал момент, когда в голову лезли одни из самых бредовых идей. И это не смотря на то, что после секса ум становился куда яснее. То, что произошло между мной и Мишель не позволяло обманывать ее дальше. В голове щелкнул тумблер, и я готов был рассказать все. От начала и до конца. Поэтому, когда она вышла из душа, обнаженная и довольная, я уже сидел на кровати и готов был начать рассказ. Но этому не суждено было случиться. Мишель позвонила ее сестра, и она вынуждена была уйти, поскольку малышке было страшно находиться дома одной. "Ещё бы. Она же осталась в квартире один на один с Джастином", — подумал я и раздражённо усмехнулся. Идея фикс — поговорить с Мишель на частоту грызла меня постоянно. Все время. При каждой встрече, на каждой тренировке я пытался увести ее, задеть, чтобы она отреагировала и ушла за мной. Но все было без толку. Чем ближе было финальное выступления конкурса, тем меньше времени оставалось у Мишель на трёп. К тому же рядом всегда ошивался Джастин и меня напрягало не столько это, сколько незнание того, что происходило между ним и Мишель. Спросить прямо у нее не позволяла гордость, у него — нежелание видеть его физиономию. Но ещё хуже стало после того, как Мишель все же решила поговорить со мной. И первое, что она сказала: "Подонок!". А после все же объяснила. Ей популярно объяснили, что с девушками у меня подход достаточно прост — переспал и послал. Я стоял и молча все выслушивал. Не стал отрицать. Не потому что был подонком в полной мере, а потому что это не имело смысла. Мишель предпочла поверить кому-то (с уверенностью в сто процентов заверяю, что именно Джастину), а не мне. Она не пыталась даже поговорить со мной, а молча приняла неподтвержденный мною факт. Хореограф вела себя отстраненно и общалась со мной так же, как и с остальными. Я придерживался такой же тактики из-за нежелания кого-либо посвящать в свою личную жизнь и переживания. К тому же, всей команде стало не до меня: Хиро получил травму и был госпитализирован. Мы потеряли танцора и были на грани провала, но Мишель предложила провести кастинг и всё-таки мы нашли нового члена команды. И все было бы хорошо, если бы не парочка но: во время падения Хиро с лестницы с ребятами не было меня и Джастина. То, что я узнал и увидел, начало сдирать меня ещё сильнее, и я хотел все рассказать. Но Джастин умел манипулировать, давить. Особенно, когда он знал слабые места. И я вынужден был молчать и делать вид, что все что происходит — нелепая случайность. Но однажды не выдержал. После удачного выступления в полуфинале, перебрал виски и отключил все инстинкты. Мишель танцевала плавно двигалась на танцполе под медленную музыку, а остальные сидели за баром — отмечали победу, пропуская только по второму стакану, в то время как я преодолел отметку в семь штук. Я подошёл сзади и плавно обвил руками ее талию и прошептал на ушко: — Ты слишком хорошо двигаешься, Лапуля. На что я получил лёгкий удар локтем под ребра. Мишель шикнула и шепотом предупредила, что нас кто-то может увидеть. А после язвительно добавила: "Соскучился по одноразовому сексу?" Я не послушал, проигнорировал колкость и продолжил стоять на своем. Признался в том, что соскучился, что ее чертовски не хватает и я не прочь был бы повторить то, что было. — Что?! — позади раздался недовольный бас. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Джастин. Но все же я сделал усилие и повернулся к нему лицом и увидел перед собой свирепого мужика, чьи кулаки сжимались с такой силой, что я видел даже в свете софитов, как белеют костяшки его пальцев. — Джастин, не вздумай, — хореограф освободилась от моих объятий и поторопилась успокоить Джастина. Я стоял и смотрел на то, как она положила руки ему на грудь, как что-то говорила и осторожно теребила воротник его рубашки. — Джастин, не взду-у-умай, — передразнил я Мишель и рассмеялся. Меня забавлял один только вид всех собравшихся. Меня давно подмывало сказать всю правду, но я не знал с чего начать. И сейчас я понял, где было это начало. — А хороший Джастин не хочет рассказать, как он нагрел нашего хореографа? — протянул я и скрестил руки на груди. — Не хочет рассказать и поделиться, что скрывается за маской дружелюбности и обожания? А? Я перевел взгляд на Джозефа, и он тут же стыдливо опустил голову вниз. Хиро и остальные поступили так же. Лишь Джастин оскалился сильнее и готов был броситься на меня с кулаки в очередной раз — я видел это по его взгляду, сжатым кулакам и бесконечным попыткам вырываться в мою сторону. Единственное, что его сдерживало — Мишель. — Что вы все молчите? — я повернулся на сто восемьдесят градусов и поочередно опять посмотрел на всех. — Вы же все ее так обожаете! Готовы носить на руках! Так расскажите ей все, как есть! Или это сделаю я. Ответом мне была только ритмичная музыка. Я вскинул руки вверх и рассмеялся. Чуть склонил голову вбок и внимательно смотрел на Мишель. Она непонимающе оглядывалась на каждого и недоверчиво смотрела только в мою сторону. И я рассказал. Рассказал обо всем, что задумал Джастин. О контракте, по которому в случае выигрыша Мишель не получала ничего. Мы изначально знали, что она так же нуждается в деньгах, но слепо последовали за идеей Джастина. Он твердо был уверен в том, что хореограф на станет читать контракт и уж тем более вникать в его суть и каждый пункт со звёздочкой. И он оказался прав. Мне стало легче, когда я выговорился. Значительнее. Один Дамоклов меч больше не висел над моей головой и по факту, одной проблемой стало меньше. Мой личный шкаф избавился от одного скелета. Впереди оставалось ещё несколько. Я собирался открыть завесу тайны перед самым финалом и был уверен — Мишель меня поймет и не осудит. Я готовился к этому морально все утро, сразу же после похмелья. Когда настала пора извиняться, я подошёл к двери ее номера и застыл. Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться, прежде чем постучать. — Да, — отозвался знакомый голос за дверью. —Мишель,— я перешагнул порог ее комнаты и замер на входе. Она встретила меня суровым и холодным взглядом, а после отвернулась и продолжила заниматься своими делами. — Чего тебе? — она раздражённо спросила и присела на край кровати. — Хотел извиниться, Лапуля, — я пожал плечами и опустил голову вниз. — И? — Мишель настойчиво произнесла. — Не здесь, — поспешил ответить я. — На крыше. Сегодня. После полуночи. Я оставил ее и дал время подумать. Признался в том, что искренне рад за то, что команде хватило ума подготовить новый контракт. И ушел прочь. Готовиться к вечеру. Я до последнего не знал, появиться она или нет, но все же ждал. Стоял на крыше, потягивал красное вино и ждал. Все было приготовлено к встрече: прекрасный вид с террасы, теплый плед, хорошее вино и почти такая же хорошая компания. И она пришла. — Оу, — все, что она смогла произнести, глядя на меня, а затем расплылась в довольной улыбке. Не знаю, что ее впечатлило больше: то, что я собирался извиниться или мой внешний вид. Вопреки всей своей ненависти к официальному стилю, сейчас я решил приодеться: черный, как оказалось, был мне к лицу, особенно в сочетании с серебряными запонками. Мишель одобрительно кивнула головой и отметила, что мне действительно идёт, но спорю на миллион баксов, что ей даже в голову не пришло, что черный был выбран неспроста и символизировал траур. По чему или кому именно — я только собирался рассказать. — Спасибо, что пришла. Это было важно, — я услужливо протянул руку и провел ее вперёд, к удобным скамейкам. Я разлил вино по бокалам и смотрел на нее, пытаясь запомнить ее такой: спокойной, умиротворённой. Я извинился раза три за весь вечер, и она растаяла. — Можно тебя спросить? — Мишель робко поинтересовалась и забросила ногу на ногу. — Валяй. — Почему ты такой? Как можно тебя понять, когда ты постоянно язвишь, ведёшь себя как ребенок, а сейчас такой... Я рассмеялся и качнул головой. Склонил голову вбок и дёрнул плечами. — Ну, скажем так, я разумный эгоист. Я веду себя с людьми так, как они того заслуживают. Ответ мой был исчерпывающим. Мишель так же улыбнулась и подмяла под себя ноги. Стало прохладно, и я укрыл ее пледом. Мы ещё полтора часа поговорили ни о чем, но к главному я так и не смог подобраться. — Мишель, я хотел бы сделать для тебя подарок. — Сунув руку в задний карман брюк, осторожно выудил оттуда жетон на цепочке. — Я хочу, чтобы у тебя была вещь, которая напоминала бы обо мне. Мишель удивлённо посмотрела на подарок и вытянула руку вперёд. — Это же твой талисман, — она все ещё смотрела на меня, распахнув глаза. И на лице ее явно отразилось непонимание происходящего. Но все же подарок она приняла. Я не нашел в себе силы. И мне было стыдно, но я считал, что если просто исчезну, оставив после себя теплое воспоминание — всем станет легче, особенно Мишель. Но я ошибался. Мне было трудно держать лицо, когда я явился перед финалом без костюма и получил порцию ругательств от Мишель. — Брэндон, какого черта?! — причитала она и гнала меня в гримёрку, но я стоял как вкопанный и дергал скулами. — Я не буду участвовать, Мишель, — холодно произнес я, когда сердце в груди бешено колотилось, а на лбу уже выступила испарина. — Что? — хореограф смотрела на меня так, будто бы я одновременно совершил все семь смертных грехов и пообедал парочкой новорожденных. — Брэндон, что происходит? И этот вопрос сорвал чеку́ в моем сознании. Я не нашел силы рассказать обо всем вчера, планировал оставить заготовленное письмо и оставить его в гримёрке, но уже по знакомому сценарию мои плану рушились. Я крепко сжимал в ладони исписанный лист и выжидал, когда соберётся вся команда. И поведал все, что было неизвестно тем, кто считал меня и Джаса лучшими друзьями. — Я мог попасть в лучшую академию танцев. Я готовился к этому с самого детства. Грезил, видел это в чертовых снах! — разорялся я и тыкал пальцем в грудь Джастину. — Джастин появился в моей жизни вовремя. Весь такой потрясающий, похожий на меня. Он умел веселиться, умел ловить от этой жизни кайф! И все было круто до тех пор, пока не появилась Клэр. Я скорчил гримасу и отошёл подальше от него. Когда обернулся, увидел, как все переглядываются и таращатся на Джастина. Одна лишь Мишель смотрела на меня, а я продолжал: — Мне нужна была твоя помощь! Твоя поддержка! Но вместо этого ты поддерживал Клэр. За талию, пока вы были в догги-стайл, — я рассмеялся. Сам пошутил, сам оценил и сам же остался доволен, если не принимать во внимание тот факт, что я делал больно человеку, к которому был неравнодушен. Впервые за долгое время. — Я провалился, а твоя возлюбленная прошла вперед. Твоими стараниями, твоей помощью, — я зло процедил сквозь зубы и глубоко задышал. — Но это не все. Я заметил, как парни переглянулись, а Джастин тут же напрягся. Взгляд его забегал, а губы дрогнули — возможно, хотел что-то сказать, но я оказался быстрее. — Расскажи команде о своих великих и грандиозных планах! О своей плохой жизни! И о том, что идти по головам для тебя — это нормально! Расскажи! Голос мой уже сорвался на крик, только вот успокаивать меня никто не торопился. Мишель смотрела на меня не моргая и только сейчас перевела взгляд на Джастина, когда он двинулся с места. На этот раз он не мчался навстречу, чтобы врезать, он сделал шаг вперёд и громко произнес: — Довольно. Ты хотел уйти — уходи. Мы квиты. И я так и сделал. Месть была сладка, но только в первые секунды, а все остальное время меня мучала совесть по другому поводу — я подвёл Мишель. Но с другой стороны я испытывал облегчение в связи с тем, что теперь Мишель знала и об этом. Осталось только два вопроса, ответы на которые я дать не смог. Признаться честно, когда две недели назад вскрылась правда о моих намерениях и тайна наших отношений с Джастином, я думал, что команда развалится. Но я ошибался. Из новостей узнал, что "Гладиаторы" одержали победу в финале и теперь имели право выступить на международной арене. В социальных сетях посмотрел выступление, где главную партию вела сама Мишель. Моя очаровательная Мишель. Я пытался убедить себя в том, что все в порядке. Ведь по факту я добился того, что хотел долгие годы — поквитался с тем, кто разрушил мою мечту. Но только сейчас я задумался, а он ли в этом виноват? В любом случае, Джастин во всей этой истории был полнейшим уродом, но знали об этом, к сожалению, не все. Я узнал, что "Гладиаторы" уехали в Париж и уже во всю работали. Баттлы между сильнейшими командами Европы транслировались всюду, это было одним из самых ожидаемых и обсуждаемых событий. И я не смог пройти мимо. Взял билет до Парижа и прилетел первым же рейсом, как только узнал о местонахождении бывшей команды. Однажды в прямой эфир попал эпизод, где Джастин о чем-то оживлённо спорит с хореографом, а после поднимает руку. Это заставило меня возненавидеть его ещё сильнее. Я прибыл в столицу Франции утром. Заселился в отель неподалеку от того, где остановились "Гладиаторы". Как оказалось, вычислить их местоположение оказалось ещё проще, чем я думал. В самом центре кружила толпа фанатов с плакатами, где огромными буквами было выписано название их команды. Моим ориентиром были фанаты, которые не ошиблись, самый престижный отель Парижа был пристанищем моей Мишель и ее ребят. Я не знал, что мне делать. Точнее, с чего начать. Извечная проблема — запутаться и сидеть искать начало, чтобы вытащить себя из того болота, в которое загнал себя сам. Я лежал в номере и пялился в потолок, пока в голову не взбрела шальная мысль. Схватив телефон, быстро набрал сообщение и не задумываясь нажал кнопку "отправить". “Окончательная разлука невозможна между двумя людьми, если оба не смирились" — значилось в тексте сообщения. На ответ я не надеялся. Мишель не стала бы отвечать на незнакомые номера, и я не ошибся. В общем-то, как и с идеей купить новую симку. Я лежал и обдумывал, как лучше поступить и в конечном итоге сошёлся на том, что должен написать письмо и оставить его на ресепшн. Я не мог спокойно смотреть в глаза Мишель, а письмо было единственным вариантов. Для смс — слишком много и пошло, а для бумаги в самый раз. Попросил ручку, бумагу, сел на кровать и принялся писать. Когда закончил, взглянул на часы — прошел почти час. Я пробежался взглядом по тексту и тяжко вздохнул.«Привет, Лапуля. Прости, что ты не слышишь сейчас это лично от меня, а читаешь про себя. Я не мог поступить иначе. Ни сейчас, ни тогда. Я должен был все рассказать сразу, но мне не хватало сил. Меня каждый раз душили обстоятельства и страх. Страх, что все вскроется, и ты от меня отвернешься. Надеюсь, что ты узнаешь все от меня и сейчас, а не в исковерканной версии Джастина. Прости, что изначально я не сказал о контракте. Я был против, но идти против Джастина никто не решился. Кто-то из-за алчности, а я по своим причинам. Несколько лет назад мы с "гладиаторами" были на местном соревновании. Боролись за возможность выйти в более престижную лигу. Тогда нашими соперниками были "Ледяные короли". Нет, не те раскрученные и распиаренные танцоры, а те, что попроще и с фантазией, что поскуднее. Мы были в шаге от финала, но побороть их в первом туре не смогли. Тогда Джастин предложил идею. Я должен был раскрутить основание пилона, на котором была одна из "ледяных королей". Она отступилась бы, сбила темп команды и оценки были бы снижены. У нас были шансы на победу. Я так и сделал. Но я не рассчитал и участница сломала себе шею. Фактически, я чуть её не убил собственными руками. Меня подмывало все рассказать сразу же, но Джастин настоял на том, чтобы я закрыл рот. Все списали на плохую подготовку инвентаря, а мы прошли дальше. Время шло, но я постоянно думал о случившемся. Никогда этого больше не повторял, но не мог себе простить, что по моей вине человек остался калекой. Если поначалу Джастин пытался успокоить, то потом начал применять это против меня. Он шантажировал меня тем, что пойдет в полицию, все расскажет, если я не сделаю так, как хочет он. Этим он пригрозил в первый раз, когда подсунул тебе первый контракт. Второй раз он сделал это, когда избавился от Хиро. Да, это Джастин столкнул его с лестницы. В тот вечер, когда все отдыхали, Хиро отвлекся на звонок и отошёл подальше от нас. Джастин ушел следом. Я почуял неладное и проследил за ним. Вот почему в момент, когда все случилось, мы были не с вами. Джастин толкнул Хиро и тут же сбежал, но все же успел заметить меня. И снова начал угрожать, что если я открою рот, то он потянет меня за собой. Я стал свидетелем ещё одного покушения. Я не знаю причин, по которым он это сделал, но хочу выяснить. Джастин не такой хороший, каким хочет казаться. Прости, что я не смог сказать об этом раньше. Я не мог. Мне тяжело это признавать, но мне стыдно. Я испугался, струсил, но надеюсь на твое прощение. Прости, что я оставил тебя. Но ведь никогда не поздно попытаться все вернуть? Подпись: твой Брэндон.»
Я запечатал письмо в конверт, оделся. Но прежде, чем наведаться в отель, решил заглянуть в бар и немного выпить.***
— И что ты намерен делать дальше? — от наваждения меня избавил грубоватый голос Эрики. Она стояла за стойкой, подперев щеки обеими руками и все это время слушала меня. Как оказалось, я задумался и ушел в себя настолько сильно, что все это время говорил вслух, чем отпугнул девиц по соседству, но зато привлек бармена. — Отнести письмо и ждать, — я пожал плечами и встал с места. Вынул из кармана пару мятых купюр и протянул Эрике. — Здесь больше, чем нужно, — кивнула она и сразу отложила "лишние" купюры в сторону. — Это за то, что выслушала. На успокоительные. Чтобы пришла в норму после всех, кто изливает душу, — я усмехнулся и подмигнул Эрике. На что та ответно улыбнулась. — Хоть ты и пришел сюда не за советами, я все же дам тебе один напоследок. Но лишь потому что твоя история оказалась не такой уж заурядной, — Эрика посмеялась и ударила ладошкой по стойке. — Просто помни, что путь к успеху неизвестен. Путь к поражению — пытаться угодить всем. — Обязательно поставлю в статус на Фейсбуке, — отшутился я, но все же поблагодарил бармена. — Я надеюсь, у тебя все получится, — услышал я напоследок перед тем, как дверь за мной закрылась. Один из отелей сети Ритц встретил меня как полагается: учтивый портье на входе, улыбающиеся девушка на ресепшн, предложение выпить — все на высшем уровне. Медленно подойдя к стойке, ласково поприветствовал девушку, имя которой было высечено на бейдже. — Здравствуйте, чем могу быть полезна? — ласково прощебетала Эддисон и выжидающе взглянула на меня. — Передайте это Мишель, — коротко ответил я и протянул конверт. — Мишель из "Гладиаторов". Как оказалось, уточнять не следовало. Здесь и без моих подсказок прекрасно знали, кто она такая. Хотя в какой-то момент стыд снова кольнул — я был влюблен в человека, о котором знал только несколько фактов и понятия не имел, какая фамилия у нее была. — Да, конечно, — ответила Эддисон и положила конверт на стол, перед этим наклеив стикер с надписью : "Мишель /405". — Сказать от кого? — Нет, — я помотал головой и пошел прочь. Бродя по улицам Парижа, я постоянно проверял прямые трансляции в надежде, что сегодня выступают "гладиаторы". Но как назло, сегодня был не их день, а значит, взглянуть воочию на номер Мишель мне не удастся. Я прилетел сюда за одним — рассказать все Мишель и возможно, взглянуть на нее хотя бы издалека. Я явился сюда одним днём, а завтра утром должен был вернуться обратно в Сан-Франциско. Задумавшись, я забрел довольно далеко. Ноги неприятно гудели, хотелось скорее вернуться домой. Поймал такси, назвал адрес и отправился отдыхать. Достал телефон, чтобы вновь проверить прямые эфиры, но как всегда — не то, что нужно. Немного подумав, написал ещё одно сообщение, которое отправил сразу же: «Помни. Твое обнаженное тело полюбит по-настоящему тот, кто полюбил твою обнаженную душу». Расплатился с таксистом, хлопнул дверью и рядом услышал звук смс-оповещения. Стоило мне обернуться, как неподалеку, на фонтане сидела Мишель. В руках ее был зажат листок, а сама она дрожала. Подойдя поближе, тихо, чтобы не спугнуть, я услышал всхлипы — Мишель плакала. Стоило ей достать телефон, прочитать сообщение, как всхлипы и шмыганье носом тут же участились. Я протянул руку, но не коснулся ее плеча, Мишель склонилась и закрыла лицо руками, продолжая плакать. Я сжал челюсти и ощутил, как внутри буквально все обрывается. Я и представить не мог, что это будет ещё тяжелее. Набравшись смелости, я все же коснулся подушечками пальцев ее плеча и тихо произнес: — Мишель... Хореограф подняла голову и повернулась ко мне лицом. Тушь растекалась по ее щекам, а сама она пялилась на меня и, кажется, не с первого раза смогла разглядеть, кто стоял перед ней. — Брэндон, — заикаясь произнесла она и медленно поднялась с места. — Привет, Лапуля, — по обычаю сказал я. Не успел добавить "прости", которые напрашивалось каждый раз, когда я ее видел, как Мишель бросилась мне на шею и снова зарыдала. Я облегчённо выдохнул и обнял руками за талию осторожно поцеловал ее в макушку. Она задыхалась и захлебывалась в слезах, пока я пытался ее успокоить и гладил по голове. —Тише, Лапуля, я рядом, — шептал я ей на ухо и чуть покачивался, обнимая ее, словно убаюкивал маленькую девочку, чтобы та скорее успокоилась. И это сработало. Она подняла голову и чуть задрала вверх, глядя на меня. Большим пальцем я осторожно вытер последние сказывающиеся слезы и прислонился своим лбом к ее лбу. — Прости меня. Я всё исправлю, — прошептал и поцеловал ее в лоб, пока одна крепко держалась за мою шею. — Не ты, — она вдруг заговорила. Даже заикание через каждое слово не могло помешать мне ее понять. — Мы. Мы так и остались стоять на улице, в центре города под открытым небом, где уже собирались грозовые тучи. Но нам было плевать. Теперь я мог не скрываться и не скрыть ничего. Я был не один. Теперь не один. И на этот раз я никуда не исчезну.