Семь минут

Что произойдёт, если в комнате запереть двух накуренных человек на семь минут? Что произойдёт, если в комнате запереть двух накуренных человек, один из которых поклялся убить себя по истечении данных им семи минут? -Мне нравится твоё горло, ты никогда не баловался лезвиями? Стоял душный, пропитанный сожженным вереском, воздух. Пыльный паркет и белые простыни. Через тяжелые бархатные портьеры не проникал ни один луч слабого света неоновых вывесок. Кое-где горели самые дешевые свечи, чья жизнь заведомо была короткой. Фрэнк сидел в самом дальнем от окна углу и курил в состоянии не то эйфории, не то страха. Что в его бланте? А в коктейлях? Он не помнил. Все, что заботило его - статичная высокая фигура у окна, широкая спина, тусклый свет на складках чёрных джинс и крепкие кисти рук; пальцы, изгибаемые в никому не известных направлениях. Джи курил вторую сигарету, его стеклянные глаза не выражали не единой эмоции, но мелкие огоньки свечек словно питались им самим и не прожили бы ни секунды больше, если бы Он знал, что чувствует. -А мне нравится твои пальцы - Фрэнк произнёс это раньше, чем испугался открыть рот. Джи потушил сигарету и развернулся к нему. Половицы невольно заскрипели. Взгляд красноволосого мог показаться высокомерным, и он был высокомерным, доминирующим. Джерард никогда не показывал покорности. После любого рода печали, все, что он чувствовал - это гордость. -Ты знаешь, что мы не в адеквате? - Джерард присел на корточки и взглянул в мутные глаза Фрэнка. -Да, а ты знаешь, что мы ни разу в этой жизни не были в адеквате? - Фрэнк подобрал вытянутые ноги под себя и наклонился вперёд, оперевшись на руки. Мелкая дрожь никак не унималась, но Фрэнк просто делал то, что всегда хотел - смотрел прямо в глаза Джи, дышал с ним одним воздухом и терялся от поднимающейся температуры. Трясущимися губами он выдохнул дым прямо в ухо Джерарда. -А ты знаешь, что у нас осталось очень мало времени? - тот спросил с глазами, полными грусти. Голос стал тише. Тело бешено задрожало. Джи едва успел выставить руки вперёд, чтобы не упасть. Зрачки расширились до вселенной, и слёзы катились океанами. Фрэнк на секунду задумался. Ветер слегка колыхнул его волосы, просочившись через форточку. Он придвинулся к Джерарду и прикоснулся к морщинке на его лбу, попытавшись забрать хотя бы каплю этой скорби по ещё дышащему телу. -У нас будет ещё тысяча жизней. Давай побольше напортачим сейчас, чтобы в следующей за карму нам пришлось отдуваться вместе, идёт? - Фрэнк убрал слёзы Джи его же руками и слизал воду с пальцев, поочередно обсасывая каждый палец целиком, не отрывая глаз от его океанов. Джерард замер. Фрэнк не останавливался. Закрыв глаза, он почти молился на фигуру впереди него. Каждая фаланга для него была тем, чем был грааль для ищущего, крест для верующего, игла для наркомана. Он неосознанно начал сдвигать колени, отпуская волны дрожи по паркету. Руки отчаянно цеплялись за рукава рубашки Джи, пытались найти пристанище, но лишь сильнее начинали трястись. Слюна смешалась с солью слез, щеки Фрэнка загорелись ярче стоп-сигналов, и, как бы это не было смешно, они лишь побуждали Джерарда к действию. Что-то щёлкнуло не то в сердце, не то в мозге Джерарда, как он переменился. В глазах воспламенились мертвые тела его друзей, затопило засевшие в памяти парки, дворы, взорвались машины его родителей. Его кожу словно вывернуло наизнанку, красным и ядовитым наружу. Он рывком поднял Фрэнка и швырнул на кровать. Порыв ветра распахнул окно и шум ночного города ворвался в комнату, потушив ещё живые свечи. -Довольно. Ты уже сделал слишком много - прорычал Джерард, тяжело дыша и явно выпуская внутреннего демона - теперь моя очередь. Фрэнк ещё не успел понять своим накуренным мозгом, почему он оказался на кровати, как Джи залез на него сверху, согнув колени. Он начал медленно расстёгивать пуговицы рубашки, и его бледная кожа буквально блестела в свете неона. Красные волосы уже отдавали больше кислотой, нежели кровью. Фрэнк не удержался и прикоснулся целыми кистями к его груди, прислонился губами и немного прикусил кожу на рёбрах. Пальцы Джерарда запутались в темных волосах, и он прислонил голову Фрэнка к своему животу. Мир остановился. Они дышали в унисон. -Мне нравится твоё горло, ты никогда не баловался лезвиями? Фрэнк поднял свои глаза на Джи и увидел в его руке блестящий металл, но не успел ничего сделать, как Джерард повалил его на кровать и легко поцеловал в шею. -Мне нравится твоя шея, - прошептал Джерард, не поднимая головы, - мне нравится твой размер ноги, мне нравится твой шрам между бровей, мне нравится твоё чуть более нависающее веко, мне нравятся твои перчатки, мне нравится твой смех, мне нравятся твои зрачки и мне нравятся все твои татуировки... Джерард начал задыхаться. Фрэнк почувствовал, как по его шее потекли совсем не его слёзы, Джерард содрогался и беззвучно рыдал. -Джи, нет... -Фрэнк, да, - Джи поднялся, одной рукой взяв Фрэнка за горло, - я ненавижу своё лицо, я ненавижу своё тело, я ненавижу свою неправильность, я ненавижу свои вены, я ненавижу свой смех, я ненавижу свой размер ноги, я ненавижу каждую свою фалангу и я ненавижу своё горло... Фрэнк, ты когда-нибудь баловался лезвиями? И Джерард резким движением свободной руки провёл лезвием по предплечью другой, упирающейся в Фрэнка. Хватка лишь усилилась, и на футболку Фрэнка потекла красная жидкость, в неоновом свете напоминающая больше кислоту, чем кровь. Она буквально прожигала грудную клетку Фрэнка, чьи океаны уже давно заняли всю комнату и топили их обладателя. Подняв руку с лезвием вверх, Джи посмотрел в глаза Фрэнку и опустил лезвие в горло. Сглотнув, Джерард похоронил последнее прикосновение к Фрэнку и себя самого. Что произойдёт, если в комнате запереть двух накуренных человек на семь минут? Что произойдёт, если в комнате запереть двух накуренных человек, один из которых поклялся себе убить себя по истечении данных им семи минут?