Наверное

Стоять под дверью глупо. Страшно. Нет, не так. Страшно уже было и вроде прошло, хотя черт его знает. Поднять кулак, унять нервозную дрожь. Замереть. Вдох-выдох. Ну же, "Глем", убежать от отца тебе хватило смелости, а позвать Чеса не судьба? Просто он не хотел нарваться на его мать. Да-да, именно так. Вздох. Стук. Глэм тут же отскакивает от двери, тяжело дышит и бешено всматривается в дрогнувшие занавески трейлера. Лишь бы это был Чес. Еще один стук, настойчивей. Еще-еще-еще-еще, до последнего, до бешеной истерики в горле, до плача, до скрипа зубов, до безысходности, боже, ему, что возвращаться?, до... - Марсианин, ты совсем с дуба рухнул? - Прости, Чес... Он думал, это конец. То есть, вот здесь и сейчас, он готов расплыться в своей дебильной широкой улыбке, и это несмотря ни на что. Серьезно, выход же есть, вроде как? - Можно я у тебя заночую? - Заночую это типа на одну или сколько? - Чес пропускает его в дом и даже не шикает, чтобы он не топал под храп матери. Потому что ее не было. Диван был пуст, только смятые пачки чипсов, крошки и застиранный грязно зеленый плед. - Я думаю... - Глэм запнулся. Ручка от скрипки покрывалась неприятной пленкой пота. - Да ты еще в своем неадекватном виде... под дождем. Батька-то не прибьет? - Чес плюхнулся на кровать, тут же протягивая к себе гитару. Он даже не смотрит на Глэма. Уверен, что ничего нового не услышит. Хотя ему интересно. Да, очень, он даже прерывается от "аэм" и с высунытым языком оценивает друга. - Не прибьет. - Уверенно ставит скрипку у ног и выпрямляется. - Больше нет. - Ты его прибил, что ли? Ухмылка. - Глэм, ты это, ты знай, я, конечно не брошу, но твою рожу на сцене придется мазать прям конкретно тогда... - Чес отшучивается. Крутит колки. Отворачивается. - Я сбежал. Колок с писком раскручивается под ослабевшими пальцами. - Блин это ты так серьезно воспринял мои слова? Ну типа, что я был бы рад, если... И я рад, блин, не думал, что ты такой, - смешок, - резвый. - Я ничего не делал. Отец увидел мой тайник. Я испугался. Ушел. - Тише, парень, тебя колотит. - Все кончено, Чес. Кон-че-нная история кон-че-на. - Я понял, понял. Все по кайфу, тебе может это, чайку? Глэм подходит к нему так размашисто, что Чес невольно отшатывается к стене. Бешеный взгляд. Улыбка держится на каких-то булавках. Которые обязательно отскочат Чесу в лицо. - Я... Я не знаю. - Так а чего тут знать? - Он осторожно отходит от Глэма. Заботливо усаживает его на кровать. Хлопает по плечам. Дает знатный щелбан и с волнением отмечает полное отсутствие хоть какой-то реакции. - Чай дело хорошее. Сейчас хлебнешь и нормально побазарим, идет? Кивок. Глэм пялится в пол. Ему кажется, что он видит крошечную прорезь в разбитом ламинате. И под дощечкой будет его собранный по кусочкам мир. Наверное, он должен быть счастлив. Наверное. Наверное, он не должен представлять, как отец ищет его. Методично. Как теперь дрожат обе руки. Потому что какая к черту теперь скрипка Наверное, он будет заперт в подвале, которого нет. В котором теперь будет жизнь, которой тоже теперь нет, кстати. - Эй, чувак. Земля вызывает марс. Ало. - Чес щелкает перед носом пальцами. Глэм осторожно поднимает голову и встречается с сочувственной небритой рожей. - Держи. - Ему суют горячую кружку с отломанной ручкой. И он хватает ее обеими руками, которые пока еще не до конца разбиты в хлам чертовой линейкой. Горячо. Или тепло. Граница стерлась еще до рождения. - Так, говоришь сбежал. - Чес подтягивает стул к кровати, усаживается задом наперед, утыкается подбородком о спинку и выжидающе пялится на Глэма. Осторожный глоток. Горло болит. - Можешь в принципе у меня перекочевать. Я не против. Матери похер будет. - Он морщится, косится на дверь. - Наверное. Ну если че я скажу что она с бодуна разрешила тебе остаться. Не проблема. - Он улыбается во всю свою недостающую-одного-зуба-ширь. - Ну а потом придумаем короче. Прорвемся. Еще глоток. Ладони прожигает, а пальцы стерлись от гитары-скрипки, Глэм постукивает ими и ни-че-го не чувствует. - Он сказал выбирать. Семья или... или уйти. - Ну. - Чес ободряюще взмахивает руками. - Ты ушел. Все, кончено. - Ты не понимаешь. - Глэм еле-заметно качает головой. - Он будет меня искать. Я... Мне придется вернуться. - Да ну. - Теперь недоверчиво хмурится. - Ты чето много думаешь, чувак. Думаю, он забьет. Помучает твою красивую сестренку, жалко, конечно блин... - Лидию он не... не тронет. Синяк на щеке. Она выглядывала из-за спины отца. - Он сказал, что не пустит, если я вернусь. - Ему правда хочется из-за этого разрыдаться? Как нелепо. Будто он будет жалеть, если не огребет в день положенных двадцать ударов. Просто... хороший конец бывает только с хорошими людьми в хороших фильмах, которые ему показывал Чес. И в них не было место ему, такому реальному. Чес очень внимательно смотрит на него. Не разбавляет неуместными шутками. Не перебивает. Сочувственно улыбается и иногда кивает на кружку, чтобы Глэм не забывал сделать глоток. - Я знаю его. Знаю, знаю, что он поорет, а потом заставит по-своему. Чтобы все было так, как он хочет. - Но мы же с тобой его вроде как обошли, не? - Как видишь, - нервный глоток, - не очень. - Ты гонишь. - Уверенно заявляет Чес. - Просто продрыг и немного обосрался, есть с чего. Поспишь и завтра поймешь, что никто тебя искать не будет. Ну кроме наших фанатов, конечно. Глэм слабо улыбается. Действительно. Не будет же отец развешивать объявления с просьбой найти ничтожество и ни за что ему не возвращать? Истерично смеется, уткнувшись в кружку.