***
— Морозно сегодня, холода всё не спадают, — пробормотал Николай, поёжившись. — Вынужден с Вами согласиться, погода в последнее время совсем не радует, — кивнул его собеседник, поправляя воротник чёрного пальто. — Признаться честно, я надеялся, что хоть на этой неделе потеплеет. Осенью Зимний дворец выглядел неприветливо: в небольшом саду при дворце деревья растеряли всю листву, всё меньше птиц стало напоминать о своём присутствии мелодичным пением, а холодный ветер с Невы вольно разгуливал по округе. Но несмотря на всю свою мрачность, Зимний оставался таким же величественным, каким и был всегда, ни одно время года было не властно над этим. — Странно, что цветы до сих пор цветут, - неожиданно заметил молодой человек. Он повыше поставил ворот плаща, и по-плотнее завернулся в материю. — Вы полагаете? Львиный зев никогда не считался теплолюбивым растением, холода ему не страшны, — невозмутимо возразил Мордвинов, указывая на красновато-оранжевые цветы. Он увлекался ботаникой и обладал обширными знаниями о растениях. — К тому же он всегда цветёт до поздней осени, так что в этом, Николай Павлович, нет странности. — Вы правы. Они снова замолчали. В дальнем конце сада Николай заметил две неясные фигуры: одна стояла около цветов и, кажется, задумчиво их рассматривала; другая была сгорблена, и, казалось, слегка подрагивала, не издавая ни звука. — Мне не сообщали, что сегодня кто-то прибудет. Вам что-нибудь известно об этом, Николай Семёнович? — негромко произнёс юноша, едва кивая головой в сторону двух фигур. — Мне известно несколько подробностей по делу этих людей, — брезгливо ответил сенатор. Это был немолодой человек лет пятидесяти, сутуловатый, одетый полностью в чёрное, лишь из-под фрака выглядывала тонкая золотая цепочка часов. Всем своим видом он напоминал какую-то хищную птицу, не то ястреба, не то грифа. — Пустое, Николай Павлович, не забивайте голову подобными нелепостями. — Может быть. Благодарю за то, что нашли время обсудить мой проект, — он кивнул сенатору, стараясь скрыть разочарование. Каждый раз, когда он пытался что-то узнать о происходящем, находилось множество предлогов избежать разговора. — Обращайтесь в любое время, я всегда открыт к обсуждению, Ваше Высочество, — учтиво поклонился Мордвинов, взглянув на Николая. Молодой человек был значительно выше него и потому невысокому сенатору, для разговора, нужно было сильно задирать голову. Несколько позже он ловко подхватил трость и неспеша направился к парадному входу Зимнего дворца. «Даже сенатор молчит. Значит, нужно действовать самому», — подумал Николай и медленно пошёл к тому концу сада, где находились загадочные люди. Подойдя чуть ближе, он смог их разглядеть. На скамье сидел, уронив голову, молодой человек: он сидел опустив глаза, игнорируя всколоченные чёрные волосы закрывавшие его лицо, но худыми руками вцепившись в скамью. Весь его вид выдавал болезненную нервозность, и при каждом резком звуке он вздрагивал, сильнее сжимал скамью, а после - судорожно вздыхал, и руки его становились более спокойны. Где-то недалеко послышался крик извозчика, вслед за ним - конское фырканье и стук колёс. Через несколько минут он перестал быть слышен. Повисло молчание. Казалось, прошло уже минут двадцать, но никто не приходил. Оставалось только ждать. Николай перевёл взгляд на другого человека, стоящего чуть поодаль. Это была девушка, вероятно, немногим старше сидящего юноши. С виду она была нескладной: длинные ноги и угловатые плечи делали её фигуру ломанной, будто бы кривой. Лица он не видел: всё закрывала длинная чёрная коса. Большего он разглядеть не смог, слишком далеко она стояла. Николаю стало любопытно. Молодой человек не спеша приблизился к ней, стараясь не смутить внезапным появлением. Впрочем, в этом не было необходимости: незнакомка не заметила его приближения, и потому продолжила разглядывать сад. Простояв в нерешительности пару секунд, он решил известить о своём присутствии, негромко прокашлявшись. Девушка тихо вздрогнула, как будто бы очнувшись, и повернулась к нему. — Я вас напугал? Прошу прощения, — начал Николай свой привычный монолог, который он начинал каждый раз, когда ему нужно было завязать разговор с какой-либо барышней. — Не ожидал встретить сегодня кого-либо в столь поздний час. Девушка молчала, задумчиво смотря на Николая. Её мысли были не с ним и даже, вероятно, не в этом месте. Казалось, ей было не слишком важно, смотрит она на цветы, или на собеседника, который, не дожидаясь ответа, продолжает ей что-то говорить. Она выглядела уставшей: заострённое лицо было нездорово бледным, на впалых щеках тусклый румянец, густые чёрные брови сдвинуты, взгляд затуманен. На типичных посетительниц Зимнего не похожа… Может, мне получится её расспросить? От сенатора или брата всё равно ничего не узнаю… — Вам холодно? Мороз ещё нескоро спадёт, так можно и простыть, — продолжал он, обращая внимание на тонкое платье девушки. Но, кажется, мороз её не волновал, она даже не дрожала, лишь продолжала о чем то думать. — Знаете, это удивительно: цветы продолжают цвести даже в такой мороз. Не кажется ли вам это чудом? Например, львиный зев: не теплолюбивое растение, ему практически не нужно солнечное тепло. К тому же цветёт он… — Я скоро умру, — еле слышно произнесла девушка, посмотрев в глаза Николаю. — …осенью. — от неожиданности Николай забыл, что хотел сказать и просто замолчал. Голос незнакомки был тихим, но не робким, как будто она не замечала Николая и говорила сама с собой. В здравом ли она уме? Трудно понять. — Что? Вы верно оговорились… — неуверенно спросил Николай, пытаясь понять, как продолжить разговор. — Знаете, а может вы правы, — продолжила девушка, абсолютно не обращая внимания на немного смущённого собеседника. — Это хорошо, что такие цветы не увядают осенью. Они могут увидеть всю… Красоту? Право, мне кажется мы чего-то не замечаем. Ну да ладно, что же я о себе, да о цве…- она как будто бы начала понимать, что Николай стоит рядом. Голос стал чуть громче, и вот она даже подняла взгляд на него и несколько мгновений её большие карие глаза задумчиво блуждали по лицу Николая. Вдруг, она резко отшатнулась и нервно вздрогнула. Николай уже было собирался спросить, что её смутило, но не успел: сопровождающие гвардейцы вернулись и подхватили под руки юношу, девушка молча повернулась и пошла к ним. Один из гвардейцев было собирался также подхватить её под руку, но та лишь холодно, даже с презрением, кинула на него быстрый взгляд и направилась туда, куда другой гвардеец небрежно потащил молодого человека. Вся процессия направилась к запасному входу, оставив Николая наедине со своими мыслями и догадками.***
Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт! Надо же было так подставиться! А ведь план бы сработал, не зайди всё так далеко… Ладно, будем импровизировать. Их привели в небольшой светлый кабинет, единственной мебелью в котором был большой письменный стол из тиса и пара невыразительных стульев, стоящих в углу. Одно из двух окон было наглухо задёрнуто плотными шторами, а тусклый свет второго окна слабо освещал часть комнаты. Было тихо и неуютно, особенно учитывая то, кто вёл их допрос. Гвардейцев в помещении была пара человек. — Вершинский Лев Юрьевич, 1796 года рождения… — размеренный голос императора отвлёк Алёну от размышлений. Он был далеко не стар, но годы царствования делали своё дело: на лбу залегло несколько морщин, которые вряд ли когда-нибудь изгладятся, мешки под глазами как будто бы были у него с рождения, настолько сильно они были видны. Но несмотря на усталость, в его глазах читался тот холодный блеск, который внушал решимость военным, который был непробиваемой стеной, через которую он смотрел на все, вычисляя предателя, взяточника, обманщика, оставаясь при этом неразгаданным. Мельком просмотрев бумаги, принесённые секретарём, он задержал внимание на одной, лежавшей в стороне от общей стопки. Это было письмо, довольно короткое, написанное исключительно аккуратным почерком, завершающееся крупной изящной подписью. Александр уже читал его, но решив удостовериться, что он верно понял просьбу, описанную в нём, он вновь перечитал его. — Окончил курс наук в Петербурге, проходил службу в Полтавском полку, верно? — он поднял взгляд на молодого человека. — Всё так, Ваше Величество, — хоть Лев и старался сохранять спокойствие, но выходило скверно: пот крупными каплями скатывался со лба, нижнее веко левого глаза нервно подрагивало. — Ушли в отставку два с половиной месяца назад? — внимательный взгляд императора размеренно скользил по письму. — Да. — В браке не состояли, детей не имеете? — Да, Ваше Величество. — Итак, — Александр поправил стопку бумаг. — Все эти факты, как и безукоризненная служба, никак не сходятся с той информацией, которую изложил полицмейстер в письме, адресованном лично мне, и полученном не ранее как два дня назад. Были выдвинуты серьёзные обвинения по отношению к вам, а именно насильственное заключение и плагиат. Данные противозаконные действия, по показаниям очевидцев, вы совершили по отношению к некой Алёне Вершинской, которая данные обвинения подтвердила. Что вы можете сказать по поводу предъявляемых вам обвинений? — Александр внимательно посмотрел на допрашиваемого. — Я могу сказать, что это всё лишь неподтверждённые слухи, распространяемые мужиками из города. Было весьма ожидаемо, что они дойдут до таких уважаемых людей, как наш полицмейстер. Ваше величество, я бы никогда не поднял руку на свою родную сестру, — он на секунду дёрнул голову по направлению к девушке, сидящей на непритязательном стульчике. — Что же до обвинений в плагиате, — произнёс он с кривой усмешкой, — то это такие же слухи, с той разницей, что распускают их впечатлительные барышни, готовые верить во всякие небылицы. Кто бы в здравом уме поверил, что женщина может создавать оружие? Да такое и мне бы в бреду не привиделось, Ваше Величество! На последнее девушка еле сдержала смешок. Благо, мужчины были слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам. — Со слухами крестьян ко мне не стали бы обращаться, — отрезал Александр. Ему явно не понравилось пренебрежение со стороны обвиняемого. — Данные сведения подтвердили несколько крупных помещиков, живущих в вашей губернии. Кроме всего прочего, это не единичное обвинение. Были найдены другие заявления, написанные на ваше имя, Лев Юрьевич, примерно такого же содержания. И всё же, подобных обвинений недостаточно, — он посерьёзнел. — На время расследования вы будете помещены под арест. "Несколько крупных помещиков… Молодец, Серёжа, успел. Теперь главное, чтобы Лев лишней дури не наговорил". На этих словах Лев сильно побледнел. — Как же… Я же… Подождите, Ваше Величество, — он умоляюще посмотрел на императора. — Я ведь за счёт изобретения оружия своей сестре помогаю, всем её обеспечиваю, а то, что слухи, будто наоборот, так это вздор! — он уже практически перешёл на шёпот, голос сильно дрожал, а тело зашлось в бессильной, нервной мелкой дрожи. - Ваше Величество, не губите жизнь мою, ведь сестра моя, Алёнушка, совсем без меня пропадёт… Алёнушка? Держи карман шире, братец! Царь несколько минут хранил молчание. Он наклонил голову, обдумывая что-то, затем поднял и прямо посмотрел на Алёну, сидящую позади дрожащего Льва. В его глазах промелькнул едва уловимый отблеск. — Прошу. Не губите меня… — юноша продолжал еле слышно всхлипывать. — Лев Юрьевич, — громко оборвал Александр, вызывая камердинеров, стоявших за дверью. — Ваш допрос окончен, вы будете ожидать моего решения, — он кивнул камердинерам, которые взяли Льва под руки и увели из кабинета. Как только двери захлопнулись, он вновь посмотрел на девушку, которая поспешила встать, как бы понимая, что сейчас начинается её допрос. В её движениях не было нервозности, однако сказать, что она волновалась - ничего не сказать. — Ваше имя? — требовательно произнёс Александр. — Вершинская Алёна Юрьевна, Ваше Величество, — чётко проговорила Алёна. — Год рождения также девяносто шестой? — Верно. — Вы приходитесь Льву родной сестрой? — Да. Мы близнецы. — В браке не состоите? — Нет. — Вы ведь понимаете, почему вы здесь? — император серьёзно посмотрел на неё. — В стране проблемы с производством оружия, армия не снабжена должным образом, Российская империя сильно отстаёт от европейских держав. Стране необходимы инженеры-конструкторы, коих сейчас можно пересчитать на пальцах одной руки. Я бы не стал обращать внимание на ваши внутрисемейные конфликты, если бы не решался вопрос о вооружении войска. Вы утверждаете, будто сами спроектировали мушкет по собственной технологии? «На пальцах одной руки»… Это ещё к чему? — Да, Ваше Величество. Все чертежи, схемы, образцы — это мои идеи. Что до ложных показаний, — её глаза сверкнули, — в своё время мой брат обратил дело в свою пользу, выставив меня лгуньей, присвоив мои открытия себе. Я могу сказать лишь то, что он достаточно умён, чтобы разобраться в моих чертежах, что ни при каких условия не отменяет моего авторства, — отчеканила Алёна, выглядя более взволнованно, чем прежде. — Если всё и правда так, как вы утверждаете, ваши достижения не останутся незамеченными. Однако, я не имею права верить на слово — ни вам, ни вашему брату. Насколько я понимаю, доказать свои слова вы не можете? — он пристально посмотрел на девушку. Вопрос повис в воздухе. Некоторое время помедлив, Алёна твёрдо произнесла: — Нет, Ваше Величество. Не могу. В коридоре послышались шаги. — Могу… Могу ли я идти? — спросила она. — Можете, — кивнул Александр, понимая, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Дойдя до дверей, девушка остановилась, ожидая гвардейцев, которые должны были её увести. Спустя пару секунд двери открылись, но за ними стоял далеко не тот, кого Алёна ожидала увидеть. В кабинет вошёл юноша, с которым она разговаривала в саду. Похоже, он вовсе не был удивлён их повторной встрече, поскольку задержал взгляд на девушке лишь на мгновение и сразу перевёл его на императора. — Разрешите доложить, Ваше Величество, — его голос был таким же уверенным как и тогда. — Разрешаю, — ответил после небольшой паузы Александр, провожая взглядом Алёну, которая, опомнившись, поспешила выйти, опустив голову. Дождавшись, пока девушка выйдет, юноша повернулся к императору. — Я обсудил с Николаем Семёновичем идею о введении реформы… — …крепостного права? Опять? — устало перебил его Александр, — Николай, мы с тобой это уже обсуждали и ты знаешь, что будет, если рассматривать её всерьёз. Ещё вопросы? Николай обречённо вздохнул, но тут же собрался. — Кто эта барышня? Встретил её саду, она мне показалась немного чудной, — произнёс он. — Эта барышня, как бы мне не хотелось этого признавать, может стать головной болью Петербурга на несколько ближайших месяцев. Садись, Николай, — вдруг обратился Александр к удивлённому брату. — Может быть ты сможешь помочь мне в решении этой нелёгкой проблемы.***
— Неужели нельзя как-то вытянуть признание из её братца? Признайся он, дело тут же бы закрылось, — недоумевал Николай. — Не сознается. Я таких много повидал: рыдать будет, божиться, что невиновен, но ничего не скажет. — Значит, нужно что-то весомее. — Значит. Просидев ещё несколько минут в полном молчании, Николай вдруг слегка оживился. — Полицмейстер привёз их мушкеты? — Мне сообщали, что да. Есть предложения? — Можно сказать и так.***
Они просидели до полуночи. Все коридоры и залы освещал тусклый лунный свет, и лишь один из кабинетов освещал неяркий свет свечи, в котором можно было заметить два нечётких силуэта. — И если всё получится… — Если всё получится, то Петербург получит нового инженера-конструктора, который обеспечит полное перевооружение всех войск, — решительно заключил император. Николай имел довольный вид, будто сложная партия в карты разрешалась в его пользу. Александр сидел устало, но так же удовлетворенно, хоть и не проявляя больших эмоций. Он повернул голову к окну. Сквозь плотные шторы тихонько пробиралось начало нового дня.