эти съемочные дни

Съемки «Союза спасения» растягиваются на две зимы, батальные сцены отнимают много сил у операторов, актеры мерзнут на площадке. Если бы кто Лёне сказал, что придется пару лет периодически носить мундир, он бы, может, скинул пару кило, вон, как Ваня в кадре смотрится — его Михаил Бестужев-Рюмин ну просто сказка, весь ладный и подтянутый, Лёня невольно любуется Ваниной выправкой. Ваня въедливый и дотошный, он бродит по площадке, еще летом, без мундира, потому что жарко, но с неизменно прямой спиной. Лёня как-то раз проходил мимо, когда Ивана опрашивали то ли в рамках интервью, то ли так, в соцсети видео снимали. Расспрашивали, правда ли Янковский сложный в кадре. Лёня не слышал Ванин ответ, но был уверен, что прозвучало довольно жесткое мнение — Ваня не подбирался к людям на мягких лапах, он бросал в лицо свою правду и гордо выпячивал чуть скошенный подбородок. Он будто вечно защищался. Сидела в нем какая-то особая холодная красота, Лёня издалека любовался тонкой-звонкой фигурой, поражаясь тому, как у Вани получается вечно держаться прямо. Несгибаемо, как и его характер. Лёню южная жара брала измором, он стаскивал мундир и вставал под солнце, греясь. После такого сложно было вернуться в строй, снимать выправку Муравьева, честь отдавать, зато как хорошо было в кадре с Ваней, когда Бестужев бросался Сергею в руки, обнимая и по щекам оглаживая. — Где ты нашел это, говоришь? — Ваня уже час лениво рассказывал Лёне об отношениях Сергея с Михаилом, будто роман пересказывал, ей-богу. — Считаешь, нам дадут такое сыграть? — Дадут — не дадут, а сыграть мы должны, это герои наши, характеры, и наша задача не попсу выдать, а достоверно ту эпоху преподать, — в этот момент глаз у Вани разгорелся, он сел на своего любимого конька по имени «актерская игра, что мы, труженики театральных подмостков, должны зрителям, а что — режиссеру?». Про себя бы не забыть. Лёне нравилось тонуть в его убежденности. Ваня, и правда, был сложным. Нет, играть с ним в кадре одно удовольствие, он гармонично смотрелся в любом антураже, рядом с массовкой выгодно выделялся острыми чертами, его словно вынули из того времени, так ему шел мундир, едва вихрастые волосы, усы эти его чертовы. Лёня как-то раз узнал от костюмеров, что Ване выдали корсет. — Чтобы осанку держать, — Лёня дальше уже и не слушал, прикрывая глаза и представляя себе Ваню в нем. Теперь понятно, откуда выправка и статность лани. Он и без корсета был будто гибкая береза, рядом с Лёней пусть и не казался меньше, но обретал хрупкость. Раз, и переломится. Кончилось лето, съемки повернули в Петербург. Лёне в Питере нравилось, а еще ему нравилось оставаться вечерами в гостинице прямо на Невском, из окон такой вид открывался. Был бы он романтичным пацаном, с ума бы сошел от одного вида этих крыш. Никому признаваться не хотелось, но отказывался Лёня от вечерних пьянок с коллегами, потому что вот уже которую ночь включал новый Ванин фильм, впитывая его игру, голос, манеры. В «Тряпичном союзе», кажется, некоторые сцены он проматывал по нескольку раз, прикрывая глаза и вслушиваясь в низкий Ванин голос. Понимая, что озвучка — дело особое, она и колорит фильму может докрутить, и все же то, что Ваня делал своим голосом, вводило Лёню в коматоз. Сегодня настал вечер «Текста». Признаться, Лёня не успел на премьеру, хоть и слышал о безумном вое, поднявшемся в интернете вокруг фильма и отдельных его сцен. Сюжет вгонял в тоску и беспробудную грусть, и он уже готов был выключить — завтра ему рано вставать, пусть уж он будет унылым только из-за раннего подъема, а не тщетности бытия. Любопытство кошку, говорят, погубило. Кошку — пусть, но Лёня не сдавался до последнего, однако рука сама потянулась к бегунку, сместив его на ту самую сцену секса главных героев. Он и сам сталкивался с постельными сценами, ему казалось, удивить его трудно, однако Ване удалось. Стыдно признаться, он останавливал фильм пару раз, лишь бы перевести дух. Ванина просьба «можно я буду снимать?», «медленней, чуть медленней», и Лёнина рука нехотя скользнула по животу ниже. Даже забавно было смотреть за тем, как герой Петрова делает в этот момент то же самое. Любопытно, по сюжету он дрочит на Нину или на Петю? Или на обоих, вроде как на домашнее порно, как на концепт? Лёня мог честно и постыдно признаться в том, что на видео его интересовал только Пётр Хазин. Нажав на паузу, когда Ванин герой перевел камеру на зеркало, продолжая трахать свою стонущую подружку сзади, Лёня отставил ноутбук и сел на кровати. Может, снять уже трусы? Все равно стоит так, что даже больно. Поднявшись, он потянулся и не успел опустить руки, как в дверь постучались, ответа ждать не стали и попросту вошли. — Слышал, ты в номере решил остаться, составишь мне компанию? — последние слова Ваня договаривал медленно, внимательно оглядывая Лёню, в одних трусах и со стояком посреди комнаты, ноут, на котором застыло его, Ванино, изображение, правда, уже без трусов, сложить два и два не так уж и сложно. Ваня рукой нащупал за спиной замок, запер дверь, но подходить не стал. — Это то, о чем я думаю? Лёня, отмерев, опустил руки по швам и пожал плечами. — А о чем ты думаешь? — он всегда умел сглаживать острые углы, которые Ваня, кажется, любил создавать, накаляя атмосферу и разогревая людей вокруг себя до предела. — Нравится? — кивнув на экран, Ваня сделал небольшой шаг в сторону Лёни. — Мрачновато, но да, отлично сыграно. Хотелось прикрыться, Лёня потянулся к висевшему на кресле пледу, но Ваня в два прыжка оказался рядом, перехватив плед и откинув его подальше. Их все еще разделяло расстояние вытянутой руки, Ваня, будто уж на сковородке, не дал чужим пальцам к себе прикоснуться. — Тебе какая-то конкретная сцена понравилась? — Знаешь, я как-то больше «Тряпичным союзом» проникся, — улыбнулся Лёня, убрав руки за спину и дав Ване самому сделать совсем небольшой шаг к нему. — Чем он тебя так зацепил? — Тебе ужасно идет платье. Лёня прикрыл глаза, потому что член пульсировал, а Ваня подошел уже так близко, что еще немного — и можно будет о него потереться. Отодвинуться, что ли? — Значит, вон там, без платья я тебе не так нравлюсь? — Ваня вынудил своим вопросом открыть глаза, мельком посмотреть на ноутбук, где картинка немного помутнела от того, что яркость убавилась, но ладное тело Лёня видел так отчетливо, будто ему выжгли эту картинку на подкорке. — Что ты хочешь от меня услышать, Вань? — играть в его игры Лёня больше не мог, хотелось дотронуться до себя. — Скажи мне, что я все неправильно понял, — Ваня перешел на шепот и подул Лёне на щеку, — и я уйду. И думать было не о чем. — Ты все правильно понял, Вань, — в ту же секунду в Лёню вжалось теплое сильное тело, Ваня нашел его губы своими, руками обхватил за талию. Ване так хотелось погладить Лёню везде. Он искоса наблюдал за ним, когда они переодевались, и Лёня еще на юге подолгу отказывался надевать не только мундир, но и рубаху под него, потому что жара съедала его. Он как кот на солнце растекался возле трейлеров, демонстрируя широкую спину, за которой спряталось бы двое Вань, вечно так хотелось обхватить его за талию, и чтобы Лёня крепко стиснул его в объятьях, медвежьих и теплых — от южного солнца и просто от того, что это был Лёня. Он вечно улыбался и кивал операторам, перемещаясь в кадре мягко и плавно, научился буквально за один съемочный день распахивать объятья для летевшего на него Вани-Бестужева, держал за бока, тепло прижимал к себе. Ваня пытался убедить режиссера в том, что Сережа с Мишей должны быть в кадре рядом, вечно тянулся ухватить Лёню то за мундир, то за руки, то устраивал импровизацию, утягивая его в объятья и веселье. Сережа с Мишей были одним целым, и Ваня не сдавался — он покажет это зрителям. Лёня привычным жестом подставился под Ваню, обхватив того за талию, крепко прижав к себе. — Я с тобой останусь на вечер? Не хочется идти с ребятами, — Ваня и не собирался ни с какими ребятами, ему вдруг стало неловко, захотелось заполнить тишину, но Лёня лишь усмехнулся, стиснул его подбородок, который Ваня задрал было, как делал, когда защищался, и поцеловал. — Повторим? — Лёня бросил лукавый взгляд на погасший ноутбук и потянул Ванину футболку, чтобы тот снял ее, отбросил в сторону и взялся за завязки на шортах. — Только теперь я сыграю Петю. Ваня гортанно застонал, лихо скинул шорты, под которым не оказалось белья, и сам, не спрашивая, стащил трусы с Лёни, оставшись на коленях. Тот, признаться, не ожидал такой прыти, поэтому немного пошатнулся, когда Ваня сплюнул на руку, провел ею по члену Лёни и взял в рот. Руки сами потянулись за телефоном, Лёня, и правда, мог бы сыграть Петю, подумал Ваня, правда, его Петя вышел бы таким правильным, мягким, но охуительно страстным. Ваня искренне считал, что Лёне нужно пробовать себя в более откровенных сценах, потому что весь этот скромный арсенал под простынями, который наснимали до сих пор, стыдно было смотреть, отчаянно хотелось проорать режиссерам: о чем вы только думаете, глупцы? Уберите лишние вещи, дайте ему развернуться, и пусть рейтинг фильма станет ближе к 21+, зато рейтинги проката точно будут зашкаливать, вы окупите все одной Лёниной жопой. — Можно я буду снимать? — Ваня прикрыл глаза, промычал и опустил руку на свой член, требовавший не меньше внимания, потому что от одних только мыслей о Лёне в рейтинговом кино стояло так, как в шестнадцать не было. — Не трогай себя, я сам тобой займусь. Ване уже хотелось заиметь эту съемку. — Вот так, — шептал Лёня, — хороший мальчик, — одной рукой он держал телефон, другой оглаживал Ваню по щекам, которые периодически западали, и в такие секунды Лёня терял концентрацию, терпение и покачивался, гладил по шее, зарывался в волосы и слегка оттягивал, контролируя, сколько Ваня возьмет в рот. — Встань, на кровать, — Лёня поднял его за плечо, не дал развернуться. Только подошел близко и как будто повел собственным телом, Ваня просто отшагивал назад, глядя Лёне в глаза и изредка целуя то в губы, то в подбородок — куда попадал. Хрен его разберет, что в этот момент снимал Лёня. Кажется, просто держал телефон камерой вверх. Упав на постель, Ваня получил камеру в свое владение, направил на Лёню вниз и чуть не одурел от того, как тот, глядя на него, начинает сосать. Вот в каком кино его нужно снимать. — Я так быстро кончу, — зашептал Ваня, вернул телефон, подтянулся повыше и широко раскинул ноги. — Трахнешь меня? Камера дрогнула, перешла на Ванины подтянутые ноги. Дальше все задрожало: вот Лёня сплевывает, пальцы входят внутрь, сразу два, три, потом сменяются членом. Дальше телефон оказывается отброшен в сторону, изредка на видео мелькают руки Вани, которыми он хватается за широкую спину Лёни, оглаживает ее. Зато слышен шепот, громкий пронизывающий шепот, которым Ваня признается, как ему хорошо, как давно хотелось, чтобы Лёня вот так на него тяжело навалился сверху, как ему сейчас много Лёни внутри, как ему стоило бы сниматься в порно. Они вместе лежат ночью, Ваня заставляет Лёню посмотреть их видео от начала и до конца, после чего оказывается подмятым под сильное тело — Лёня чуть не взвыл, вновь услышав Ванин шепот. — Это все правда? — вопрос звучит много позже, Лёне страшно его задавать, но он не может не. — Правда. Тебя действительно пора нормально обнажить в кадре. Ваня забирается в постель так, чтобы Лёня улегся на него, чтобы спать под ним, под теплым и тяжелым медведем-Лёней. Пускай они растягивают съемки хоть на три зимы, Ваня готов к зимовке.