Курс на Хасл-Хаус

Антон не знал сколько здесь находился, потому что большую часть времени он спал. А если его и будили, то чтобы насильно покормить и оттащить в душ. С него стаскивали одежду и сгружали в ванную. Игорь забирался туда вместе с ним, чтобы умыть под тугой струей теплой воды, иначе Антон угрожал захлебнуться, даже если воды по щиколотку — он был не в себе. Ноги не держали, от слова совсем. У него путались мысли. Игорь тогда потратил на него фактически весь отпуск, но не жаловался. Они редко разговаривали, в основном Антон спал, а когда приходил в себя, то за окном была глубокая ночь, и он даже не мог перевернуться набок – настолько сильна была слабость в теле. Фактически, он ворочался несколько минут, а потом Игорь утаскивал его глубже в ворох одеял и гладил по голове и спине до тех пор, пока сон вновь не забирал свое. От жажды слиплась глотка. Антон обнаружил себя на полу, а когда попытался подняться, то сильно заломило руку. Обернуться не получилось. Голову тяжело потащило вниз, и Антон откинул ее назад, на матрас. Он долго всматривался в собственное запястье, которое туго стягивала пластиковая стяжка, приковав его к металической спинке кровати. А затем услышал голос. — Ты вновь выбрался из постели? Антон даже не услышал, как Игорь вернулся, а когда заметил его, тот сидел перед ним на корточках. — Хочешь, переоденемся? Или думаешь еще поспать? Что-то коснулось его плеча, а затем лицо взяли в чашу теплых ладоней, поднимая голову. — Тебе может показаться, что я грубый, но, на самом деле, я о тебе забочусь. Антон попытался встать. Вновь. Но получилось только подтянуть колени груди, пока одна нога не уперлась Игорю в бедро. Тот присел над ним на корточках и внимательно всматривался в лицо, убирая пальцами волосы с лица. — Ты не должен стесняться просить меня о помощи. Антон действительно не мог подняться без поддержки. Тело ощущалось ватным, тяжелым, совершенно не послушным. — За последнее время ты сильно сбросил весе, поэтому тело тебя и не слушается. А еще!.. Я даю тебе таблетки, чтобы ты не нервничал. Не нужно было спрашивать о том, где Игорь доставал препараты. Либо подкидывали друзья, либо его нагружали в больнице. Город у них небольшой, все в курсе обо всем и поддерживали чем могли. В глазах людей Игорь, наверное, выглядел очень хорошим другом — помогал Антону справиться с зависимостью. — Ну, не смотри на меня так. Без лекарственной помощи ты становишься неуправляемым, а я действительно не хочу делать тебе больно. Игорь отнял ладонь от его лица и осторожно подхватил под локоть, поднимая его, Антона, руку на уровень глаз. Стало ясно, почему подняться не получалось — рука была сломана и стянута лангетой. — Ты это сделал? — Антон не узнал своего голоса. Стоило открыть рот, губы прострелила режущая болью. Он хотел было дотронуться до них пальцами, но Игорь не позволил — удержал лангету в крепкой хватке. — Губы совсем обветрились. Было заметно, как Игорь что-то прикидывал у себя в голове несколько секунд, а потом спокойно улыбнулся. Так, как только он умел. Остро захотелось сморгнуть накатившую слабость, но стоило прикрыл глаза на секунду и открыть их уже не получилось. Сквозь дрему Антон почувствовал, как его подхватили под руки и рывком затащили обратно на кровать. Движение это было резким, все-таки он тяжелый малый. Рот защипало от прикосновения. Антон почувствовал горячее касание, но не догадался о том, что это. Влажно. Приятно. Пусть так и будет, чем бы оно ни было. Сначала Игорь медленно вылизывал его губы, а затем, на пробу, попробовал лизнуть в рот. Антон под ним не сопротивлялся, только зажмурился сильнее и поерзал, когда по его бокам прошлись одним касанием, забираясь ладонями под футболку. Антон под ним был мягким, горячим и совершенно послушным. Игорь находил в этом личный фетиш, но старался не думать об этом. Трогал, пока можно. А сейчас было можно. Обычно он оставлял свой интерес до ночи, когда можно было прижаться со спины и закрыть глаза. Так ощущения были острее и можно уткнуться лицом в волосы — теперь Антон пах им, его шампунем, его гелем для душа. Он носил его одежду, поэтому стаскивать ее с Антона казалось морально легче. Разве что, не хватало разговоров. Антон нравился ему в его экспрессивности и поверхностных шутках, плавающих на уровне черного юмора. Но не хватало тех прикосновений, когда Антон уже сыпался от смеха и хватался за него обеими руками. Даже спустя несколько недель беспробудного наркотического сна, руки Антона отказывались держать ложку — тремор стал частью его жизни, но Игорь убеждал, что это временно. Говорил, когда придет время, то он отменит таблетки, но не сейчас. ... Игорь заметил, что Антон потупил долгий взгляд в тарелку. — Че такое? — Слушай. Спасибо. Правда. Я знаю, что доставляю тебе неудобства. — С тобой никогда не было просто, бандит. С этими словами Игорь подчерпнул крем-суп, — так он называл борщ, пропущенный через блендер, — большой ложкой и протянул ее Антону, наблюдая, как тот послушно, уже без стыда, открыл рот и подался вперед. Уже тогда Игорь знал, что готов заботиться об этом человеке всю свою жизнь. — Я всегда буду на твоей стороне.

Настоящее время.

Время утекало, как вода. Так же быстро и неотвратимо. Антон стал для Игоря неотъемлемой частью «семьи» — приемным родителем для детей, вроде Талибала, которого Антон притащил лично, как дети притаскивают котят с улицы. Тони сунул руки под плотно прилегающий к груди бронежилет и потаскал нагрудник из стороны в сторону. Видимо, под крепким пластом броника ему было жарко. Одним броском он скинул с плеча тяжелое тело и хлопком ладони закрыл багажник, обходя машину. — В любом случае, — доносился голос из машины, — ты и твой друган — вы можете на меня положиться. Как откатаете свой тур, я жду вас «домой». — Главное, присмотри за мелким, если не сложно. — Ему там понравится, не переживай, — уверил чужой голос, — у меня дома почти что интернат из таких вот мелких. Он быстро освоится. Тони оглянулся на багажник и неосознанно смял в руках чистую ветошь, вытирая руки от крови. Для них с Талибалом это было одинаково страшно, но мелкому чуточку страшнее. Потому что Тони принял единоличное решение за них обоих, когда взял Талибала в удушающий. Благо, не убил — только покалечил. Вдруг послышался голос Гарри: — Если нужны бабки на... — Главное, — на этом слове сделали акцент, — возвращайтесь. С бабками или без, хоть с оравой детей. Вообще поебать, условия есть, а деньги не проблема. Водитель палил на Тони в боковое зеркало заднего вида, высунув из окна локоть и долго потягивал мундштук вейпа, выдыхая через нос. Из-под балаклавы тянулись клубы пара. Тони уверен, что черная ткань уже насквозь пропахла сладкой ментоловой жижкой. Выглажен. Свеж. Неразговорчив. Водителя окружала аура фантома, напоминающий Тони таксиста-слушателя, который любит ездить в мрачной тишине. Своими повадками Пимп напоминал люксовую версию Скруджи, и Тони остро реагировал на этот факт. Потому, не скрывая взгляда, пялился на Пимпа в зеркало заднего вида. Конституция тощего высокого парня, у которого кости во все стороны натягивали огромную черную футболку, делала образ Пимпа несколько хищным. Только из немногословной и тихой речи можно было угадать в нем человека исключительно спокойного, даже несколько эгоистичного флегматика. Тони был необычно молчалив и внимателен, как и всегда в малознакомых компаниях. Он оставлял дипломатию Игорю. Пимп, видно, придерживался той же схемы. Союз «DoubleИгорей» быстро заполнил машину гомоном голосов. Они, точно два родителя, обсуждали вопросы, касающиеся то ли виллы, то ли особняка Босса и детали передачи детей. Босс был крупным, здоровым мужиком в шикарной синей шубе по колено и грубым голосом. Он звучал точно автомобильный движок: грудной, громкий, рокочущий, очень тяжелый для слуха. Первое, что приходит в голову, когда ты его слышишь — его обладатель достаточно уверенный в себе тип. Второе... то, как Гарри подхватывал собеседника смехом. Кажется, они нашли друг в друге закадычных друзей. — Надеюсь, копы не доебутся. Перевозить подростков в багажнике — это так себе идея, с претензией на сумасшествие, бро, — протянул водитель. — … Я лоббирую его интересы, Пимп, — пояснил Босс, кивая на Топора, — если братишка захочет, то пусть хоть всех бомжей этого мира соберет. Под «бомжами» он подразумевал таких типов, как Талибала и Раниса, конечно — другие пантеоны, которые охотно отзывались на призыв Гарри к объединению. — Как скажешь, только давай сегодня без политкорректных заявлений в защиту... меньшинств? — Ты быканул?.. Ну Игорь и Игорь, че бубнить-то? Пимп вообще не понимал особенного, сакрального значения этого имени для Босса. —… А где это… самое? — отвлекся тот, шаря руками по карманам шубы. — Куда я дел дудку? Не отвлекаясь от телефона, Пимп сунул руку под приборную панель в ногах Босса, открыл бардачок и сунул вейп ему в руки, вновь возвращая ладонь на руль. Они припарковались в переулке оживленного мегаполиса, но двигаться никуда не собирались. Рука на руле — это было делом привычки, Пимп даже мотор не глушил. Наблюдая за всем этим действием, Гарри поинтересовался у Босса: — Как вы познакомились? — Я нашел его в Тиндер. Пимп поднял ладонь, поправляя: — Он мне написал: «Подкинь до дома, по-братски». — Ты был в трехста метрах, сука. На лице Гарри застыла нечитаемая эмоция, но он улыбался. —... оу. Позже он узнает, что историй их первой встречи тысячи и все разные. Они придумывали их со скоростью автоматной очереди. Гарри заметил, как Тони вновь клюнул носом, едва не воткнувшись в переднее сидение, но затем откинулся назад и прикрыл глаза. — Тох? — ноль реакции, — можешь прилечь, если страшно ломит. Тони ничего не ответил, но и не сопротивлялся, когда Гарри мягко потянул его к себе за плечи, уложив к себе на колено. Тот выдержал несколько секунд, но сдался — закопался носом в чужое бедро и плечи его расслабились. Он уснул. — Че он? — кивнул Босс, смотря на Тони в зеркало заднего вида. Гарри пальцами подцепил тугие, кожаные ремни стального забрала на лице Тони, ослабляя их, а затем аккуратно стащил конструкцию вниз, до шеи. Видно, Тони стало посвободнее в дыхании, и он перестал сопеть в нос. — Спит, — наконец-то ответил Гарри. — Хуево, — коротко прокомментировал Пимп, показывая что-то на экране телефона. Босс склонился вперед, и Гарри уже было подумал, что тот снимет или хотя бы приподнимет очки, но нет. — Спроси, какого цвета он хочет свой этот пузырьлятор. После чего Босс, как ни в чем не бывало, вновь вернулся к диалогу. Глянул на Гарри, потом на дремавшего Тони и сказал: — СПИД это всегда хуево. Игорек! — Я, — кивнул Гарри. — Мистер Макинтош. Что это вообще за хуйня? Вот, черный Макинтош, знаю — это когда тебе пизда. Гарри склонился уже было вперед, придерживая Тони под голову, когда вдруг Пимп дернул руку к ключу зажигания. С секундной задержкой, ощущение опасности накрыло одновременно и Гарри, и Босса. Это было ощущение, будто на горло наступают сапогом — не продохнуть. Тони тоже напрягся, подорвавшись с места в инстинктивной попытке обернуться назад. Босс, однако, подался вперед, почти ложась сложенными руками на переднюю панель. — Пимп?.. Раздался тяжелый грохот сверху и свист ветра, тормозящий слепое падение с высоты. Нечто, шагнувшее вниз с высотки, с грохотом ломающегося под его весом капота, протаранило машину. Мужчина уперся ладонями в капот и заглянул в салон, выдыхая под себя клубы черного дыма. — Что за!.. ЕБАНЫЙ В РОТ! Пимп сохранял спокойствие. Весь ужас ситуации в нем выдавало то, как он пнул педаль газа. Машину дернуло вперед, резким толчком, с которым протаранивший их мужчина сначала грохнулся вперед, пробивая головой лобовуху. А затем Пимп сдал назад. Мужчину на капоте перебросило через голову и он свалился на асфальт, под помятый бампер. — ДАВИ ЕГО! — проорал Топор, хлопнув Пимпа в плечо. Неосознанно хлопнув Тони по груди раскрытой ладонью, Гарри оттолкнул и вдавил его спиной в кресло. Дело в том, что Тони быстро включился в ситуацию, движимый инстинктом махнуться насмерть. Но он не вывезет этот поединок. Шаст убьет его — это Гарри видел так же ясно, как видел дневной свет. Он смотрел на ситуацию глазами Бога Смерти, — глазами Аида, — сопровождающийся набатом грохочущих барабанов. Или так звучало его собственное испуганное сердце? Происходящее так же сопровождалось истеричным визгом смычка из человеческой кости по натянутым струнам-сухожилиям огромной виолончели Викторианской эпохи — резкий и громкий визг у него в голове. [I will fight — tribal blood] «We must survive. 
So choose your weapons wise» [Мы должны выжить, поэтому выбирай оружие с умом] Грохот костей по натянутой мембране из человеческой кожи. Так звучал бы грохот бедренными костями, отбивающие резвый брейк по барабану. Спокойное, холодное дыхание опалило Гарри затылок. Так он чувствовал присутствие Аида, будто нависшего над его плечом и шепчущего. Шепчущего. Им было нечего сопоставить Шасту. В этом Гарри не сомневался ни секунды. — Вот это план, Гарри. Чую, эта погоня будет недолгой. — ПИМП! УБЛЮДОК НА ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ! — крикнул Босс. — Назад, — грубо рявкнул тот и сдал назад, выкручивая руль в сторону. Пимп, как никто другой, чувствовал габариты противника. Килограмм сто, плюс минут. Если они попытаются наехать на… это чудовище, то лишь дадут возможность зацепиться за машину. На этом для них все закончится. Первым опомнился громкий Раут: — ЭТО ЧТО БЫЛ ШАСТ?! — КАКОЙ НАХУЙ… ШАСТ! Находившихся в салоне людей дернуло вперед, когда Пимп сдал назад. Он обернулся, оставляя Босса следить за ситуацией перед фарами, а сам вцепился в соседнее кресло рукой и смотрел, как бы не толкнуться куда жопой. — ПОЧЕМУ ОН ТАКАЯ МАШИНА БЛЯДЬ?! — орал Раут. — Это ебаный Армагеддон! — нервно отбивая пальцами по передней панели, сказал Босс, — А каким он, по-твоему, должен быть? Взгляд Топора прикипел к разбитому лобовому стеклу. Ни следа крови. Словно и не Антон вовсе пробил его головой, а стреляли из травмата. Антон стал подниматься, а вместе с этим в салоне поднималась паника. Босс не сомневался в своем лихом водителе, но переживал из-за встречи с Армагеддоном. Это не должно было произойти так скоро. За всей этой возней с пацанами, он совсем потерялся во времени. Им всем нужно поторопиться. — Ебаный в рот, Пимп, что будем делать? Водитель что-то прикинул про себя. Магазинов в запасе не много, но и не хотелось бы повторять историю, как с Египетским богом мудрости. Он слышал, что ему вырвали лицо. — Под креслом, — Босс кивнул на парней, — должен лежать РПГ. Изъял у мелкого за плохое поведение. — Попробую уйти от ублюдка на колесах, но... Гарри все понял. Понял и Раут, сунувший обе руки себе между ног. Под пальцами он почувствовав металл гранатомета. Его взгляд вернулся на дорогу, и там он увидел Шаста. Огромный, высокий и совершенно недовольный. — Это ведь Тоха, — Раут махнул рукой вперед, едва не заехав Пимпу в лицо, но его вовремя удержал под локоть Гарри, — братан. Мы с ним росли вместе! — Вас поздравить с воссоединением или что? Вываливайся из тачки, пожмите друг другу, блядь, руки! Игорь! Скажи своему братишке завалить ебало! Босс придерживал Пимпа за плечо, чтобы того не мотало из стороны в сторону на резких поворотах. Топор молчал, продолжая удерживать Тони под локоть, словно останавливая от любых решений. — Нихуя се Тоха машина, — в сердцах удивился он. Гарри все еще сжимал в кулак его бронежилет на груди, не уговорив себя ослабить хватку даже сейчас. И Тони был ему благодарен, потому что от сильной судороги у него свело обе руки — удерживать себя от броска вперед оказалось слишком тяжело. — Нам повезло, что движок у тачки сзади, иначе он раскидал бы нас кусками мяса по асфальту, — прокомментировал Пимп. Последний раз, когда им приходилось встречаться с Шастом лицом к лицу, тот был не примечательной каланчой, который носился со своим священником, как школьница. — Он выглядит иначе, — сказал Тони. При всем своем настроении, в Боссе чувствовалась осторожность к Тони, когда он узнал в Шасте друга детства. — Вам следовало сказать мне о том, что вы д р у ж и т е, — дружба эта оказалась односторонней, — с этим ублюдком. Босс круто развернулся корпусом к задней части салона. — С кем еще вы кореша? Гарри наконец-то пришел в себя. Отнял руку от груди друга и подался вперед, ближе к Боссу. — Что у него с ногами? — Перепрошивка. Судя по тому, как Гарри свел широкие брови на переносице — он не понял. — Когда сущность берет верх над носителем, то она может «перекроить» его под свои параметры. Этим чаще всего промышляет Египетский пантеон. — Как это происходит? — Это как пересобрать пазл. Сначала нужно сломать, потом насильно пересобрать тело, как сущность себя ощущает. Кто-то возвращает себе утерянные органы: зрение, если носитель инвалид, реже — ломает кости и отращивает себе новые органы, в зависимости от индивидуальности. Это будет происходить постепенно, но неотвратимо. Пока сущность не остановится сама. Босс перевел взгляд на Тони. — Для кого-то это выражается в извращении психики… Видел вашего друга. Анубис не переломал носителю кости, конечно, но это вопрос времени. Он начал перепрошивку с головы. — Анубис? — Целый каст ебанутых типов, которым проще ломать оболочки, а не сотрудничать на взаимовыгодных условиях. Тони напрягся так, словно узнал в этих словах кого-то, поэтому спросил: — Что Ты лично видел? — Видел вашего друга с пустым взглядом. Пацан рехнется. Но я видел его несколько лет назад, что с ним стало сейчас… ну, хуй знает, братишка. Ты прешься по адреналину, Тох, он — по самоистязанию. Тот же адреналиновый наркоман, только без тормозов. Босс выдержал паузу, то ли прислушиваясь к кому-то, то ли вспоминая. — Вы с ним не договоритесь, даже если узнаете в нем лучшего друга. Гуманнее выпустить огневую очередь в башню. — Ты виделся с ним, почему не убил? — спросил Гарри. — Потому что я охуевший. — Потому что он был не в себе, — перебил его Пимп, — и мы ушли. Он был в шаге от падения в пропасть, но оставался человеком. А людей они не убивали. — Короче, — подытожил Босс, хлопая себя по колену, — Араба мы вашего забираем, а вас высаживаем. — Братан!.. Пимп как-то резко оживился. Но его беспокоил не труп в багажнике, как оказалось. — Ах, точно! Передаем за проезд. «Это, чо, шутка?» — не понял Гарри, но потянулся к карманам брюк.

***

Оставшись с Пимпом один на один, Босс поставил его в известность о том, что начинает жизнь с чистого листа. — Разок пересекся с Суртом и уже даешь заднюю? — Ты его видел вообще? В любом случае… Заряжаюсь светлыми мыслями, отберу у братка белый кадиллак и поеду к Моту. Там одна Египетская псина никак не может найти себя. — Оч смешно. И че ты делать будешь? Думаешь, тот пантеон придет на помощь в борьбе? Я тебя умоляю. Они даже в себе разобраться не могут. Слышал, что они сделали с одним из своих? — Самокритично. — Я рассудительный. Босс оборвал его жестом. — Ладно, ты, в любом случае, просто пушка, а я… Отныне я несу свет, даже безнадежным. Дословно это можно перевести, как: «Мне похуй, я один не вывезу» — все их внутренние конфликты вполне решаемы. — Макс просил новые кросы. Лимонные хочет. —… Бля. Я чо фонд социальной помощи убогим? — Типа того, — пожал плечами Пимп, выстраивая маршрут до ближайшего магазина «Nike», — и еще... — Пузырьлятор, я помню. — И баллон мыльной воды. На литров пять?