она — юг. такая же теплая и солнечная, пока не думает о прошлом.
он — север. холодный и скованный, словно лёд, но лишь эмма знает, как растопить его.
её губы замирают в немом крике, когда карл крепко держит чужие плечи — всё это уже стало обыденным, ведь с прошлым она живёт бок о бок. эмма смотрит со стальным презрением на эмили, сжимая свой рабочий фартук до дыр.она не помнит.
делает вид, что не помнит. лидия — имя, которое эмма сблевывает каждый раз, лишь бы снова не услышать его; эмили — лишь жалкая пустышка, прикрывающая истинное лицо владельца. дайер была пуста: не было в ней ничего такого, что могло бы вызвать жалость. пальцы садовницы дёргаются в треморе, ведь ощущения тока никогда не пройдут. "моя милая лиза, тебе это обязательно поможет", — господи, эмма грезила об амнезии, лишь бы забыть эти слащавые фразы обманщицы-лидии. у бальзамировщика в его комнате всегда есть настой ромашки: эмма всегда приходит к нему в такие моменты. голос ее почти не слышно, но отчётливо слышен сердца стук о ребра. у эзопа на душе лишь спокойствие и понимание: он не падок на эмоции. эмоции для него — лишняя функция личности, отнимающая слишком много сил и возможностей. но он не мог судить за излишнюю эмоциональность эмму, ведь эмма без своих паник и усмешек — не она. это то, что отличает ее от людей в его рабочей комнате. эмоции делают лизу живой. — эзоп, — девушка начала неуверенно, нервно сминая пальцы, — она просит прощения. он чувствует: её глаза дрожат от напряжения. слова дайер не имели цены, ведь громкие фразы — любимое блюдо ненасытной лидии. она как кукловод, пытающийся дергать эмму за ниточки, вот только садовница никак не хочет поддаться. — она просила прощения так, будто бы ничего не было. - эмма хватается за голову. — понимаешь? неужели она думает, что я глупа и не замечаю её лукавости? голос становится неожиданно громким, и вудс теряется в собственных эмоциях. в голове её — полнейший разгром и хаос. она дёргает головой и смотрит на собеседника своего испуганно-испуганно.эзоп плохой собеседник.
работа его — бальзамирование, забрала почти всё, что делало его "живее". эмоции? не только их: внутри он, казалось, пуст точно так же, как джонс, вот только там было что-то человечное. что-то, что не даёт ему отвернуться от эммы. он руку берет девичью и сжимает крепко-крепко, чтобы та почувствовала чужое тепло. говорят, это помогает, когда другого человека пожирают его внутренние демоны. — не слушай её, - карл спустил маску, все так же смотря на эмму, — в словах её нет ничего святого, поверь. она лжёт, и это поймет даже самый наивный человек. он сжимает ладонь её все крепче и крепче: его милая эмма не должна переживать из-за чужих слов. смерть всегда была верным спутником эзопа, и тот был почему-то уверен, что костлявая очень скоро заберёт эмили с собой.уйдет эмили — уйдут проблемы.
так ли это? эзоп сам не знал, ведь эмоции эммы почему-то стали исчезать.