нас не будет

Открываю уставшие глаза после продолжительной трели будильника. Просто невыносимо себе представить, насколько удивителен каждый прожитый мною век. Я перестала считать их после 19, возможно, даже после 18. Самый насыщенный период моей жизни пришелся на 20 век, этак так 30-50 года. В то время я проживала на территории Германии, борясь активно с антисемитизмом и деспотичностью правителя. Все так восхищались мною: ведь как человек может бежать аккурат под точный обстрел, вставать вперед перед наказаниями, вести за собой людей и улыбаться, глядя в глаза самой смерти, и говорить настолько старомодно, что все в шутку говорили, будто я из другого века. Улыбаюсь и рассказываю о своей прошлой жизни, выдавая это за произведение еврейского поэта начала 20 века, ибо уставших от войны людей спасают сказки и вера в то, что все это рано или поздно будет закончено. После 80 годов жизнь распределила меня в Россию, даруя мне жизнь законопослушного советского гражданина. Люди с опаской относились к моему странному акценту, но мой юный возраст давал мне возможность слиться с молодежью, носить прелестные фартуки и наивно верить в то, что вот сейчас я встречу того самого человека, который покончит мою бесконечную жизнь, полную хороших моментов лишь наполовину. Годы шли, я не старела, советские граждане, выросшие в полном отторжении от всего магического и волшебного, начинали смотреть на меня с подозрением и отвращением, ведь эта девка совсем не менялась с тех пор, как закончила школу! Именно по этой причине, договорившись, я в тайне ото всех иммигрировала во Францию, пытаясь найти покой там. Прожив пятнадцать лет во Франции, я приняла решение отправиться дальше. Получив необходимые документы, я, пытаясь слиться с современным обществом, отправилась в автобусный тур до Норвегии. Осло встретил меня пасмурной погодой и тяжелыми, почти свинцовыми тучами. Внутренние шрамы протяжно завыли, а по венам будто вместо крови течет вулканическая лава. Совершенно не знакомое чувство мне, которое словно напомнило мне, что я живая, на ощупь я теплая, лишь в душе я умерла еще при бомбардировке на Химмель Штрасе в Германии. Мои первые недели в школе были воплощением самого ада, где я варилась в своем собственном чугунном котле, который с радостью добавляли приправу в виде горести и желчи. Холодные и насмешливые взгляды людей сканировали меня с ног до головы. Ну кто же мог догадаться, что такие джинсы не в моде уже целый год? А вы тоже не стали бы слушать старый добрый бродвейский блюз 50 годов, когда пересекали бы школьный двор? Слово "чудачка" очень быстро вошло в обиход, скоро вся школа ухмылялась и считала своим долгом швырнуть мне это в лицо. Но никто же не знал, что я прошла не одну войну, верно? Простым автоматом тут дело не решишь. Через полгода я нахожу его, того самого человека, который выбран мне где-то наверху. Вы думаете, что наконец я обрела покой и проведу с ним всю жизнь, нарожаю ему кучу детей и умру с ним в один день? О, нет, жизнь- это не фабрика по исполнению желаний. Этот человек воплощение самого дьявола, иначе как можно назвать его поведение и манеру речи? Я вспоминаю тот день, когда мы с ним встретились с содроганием. Я шла по коридору, пытаясь в очередной раз не выделяться старомодностью и вычурностью своего чертового воротничка на кофте, как вдруг он буквально вырастает у меня перед лицом, нагло усмехаясь. - Куда-то спешишь? В этой юбке ты выглядишь, как монашка, блять, никогда не пробовала смотреться сначала в зеркало прежде, чем выходить куда-то? - манерно растягивая слова, произносит он и пытается изобразить скуку на своем красивом лице. - Беру пример с такого изысканного молодого человека, как ты, это что, толстовка с твоим именем? Ты болен, наверное, такой нарциссизм, фу, - с отвращением произношу ему прямо в лицо, обхожу его, нарочно задев плечом. Следом чувствую, как его пальцы сжимают мое предплечье и разворачивают к себе, его глаза цвета самого крепкого коньяка горят огнем злости, он приближается к моему лицу и шипит: - Слушай меня сюда, дитя голодных времен, мне абсолютно поебать на тебя и твое ебучее острословие, если ты откроешь еще раз рот в мою сторону, я не посмотрю на тот факт, что мы не можем делать больно друг другу, усекла? - шепчет он, обжигая мои губы горячим дыханием с запахом сигарет. - Ты не имеешь права трогать меня, поэтому прошу убрать свои грязные ручонки, отдыхай, Кристоффер, - брезгливо убираю его руки от себя, разворачиваюсь на каблуках и иду по коридору с гордо поднятой головой. С того момента прошло несколько недель. Я сидела в наполненной школьниками столовой и слушала девушек, которые сидели за соседним столиком. Они обсуждали вечеринку подростков, которая всегда происходила в одном месте, а именно в доме Криса, дети напиваются и накуриваются, а позже занимаются сексом под экстази. Звучит ужасно, но это круто в данное время. Я мило улыбаюсь девушкам, втираюсь к ним в доверие, правда, только к одной, но этого мне хватает, чтобы попасть туда. Наспех черкаю ее номер и ухожу, чтобы подготовиться к тому, что придется вливаться в данное молодежное течение. Спустя несколько часов я нахожусь на вечеринке знаменитых парней и уже в пятый раз отбриваю настойчивых кавалеров, которые едва стоят на ногах. Кристоффер прожигает меня злым взглядом весь вечер, но подойти решается, выпив три бутылки хмельного напитка в жестяной банке. - Решила преследовать меня, да? Считаешь, что моя ебучая сторона твоей родственной души сжалится над тобой?, - зло ухмыляется он, пытаясь унять дрожь в руках. - Мне абсолютно плевать на тебя, - перевожу взгляд на его глаза, - ты все равно пойдешь за этим чувством, я слишком долго искала тебя, чтобы потерять. - Я, блять, не пойду за тобой, - он подкуривает сигарету, - даже если придется сдохнуть. - А это самое интересное, - гадко ухмыляюсь, - ты не умрешь, пока мы не станем до безумия родственными душами, Кристоффер. Будь добр, освободи мне дорогу из этого притона, - толкаю его в плечо и уже хочу уйти, как слышу: - Я Крис, черт тебя дери, и я довезу тебя, - он надевает куртку, и мы вместе уходим из дома во влажную тишину пятничного вечера. Боль держит тебя в рамках, а что, если он плюет на все правила?