Просто Маша

А наш мелкий-то оказался тем еще волчонком… Безо всякой палочки ухитрялся создавать своим врагам неприятности. Вот только врагов было — полная школа. Ну, почти. Потому что с характерцем нашего парня, да с его способностями плюс почти что фриковый прикид — для детского коллектива это было словно мясо для гиен. Я передергиваю? Вы не видели детишек, которые дружно кого-то травят. Повезло вам. И ведь сколько лет держался! Это же какой характер иметь надо! Но вот с его заявлением, что ему никто не нужен, надо что-то делать. И побыстрей. Но мягко. Все, срочно в другую школу! Пусть там Эванс, пусть там кто угодно. Главное, дать задание — конечно, как для разведчика! — узнать как можно больше о тех, с кем он будет учиться. Как о людях — интересы, семьи, надежды, страхи, приоритеты. Зачем? Так тренировка перед Хогвартсом же. Люди, знаете ли, везде одинаковы — в плане общения, доверия или, наоборот, недоверия и вражды. Северус кривился — общаться он был совершенно не настроен, не говоря уже о том, чтоб доверять. А вот Эйлин неожиданно прониклась и меня поддержала. — Думаешь, в Хогвартсе перед тобой все секреты откроются? Нет, милый, самые интересные секреты — в голове и памяти детей из старых магических семей. Ну, и в их библиотеках, — в голосе Эйлин появились ностальгически-мечтательные нотки, и Северус насторожился, а она продолжала: — А как ты туда попадешь, если не сможешь войти в доверие? Бабушка права, учиться можно и на магглах. — Первое задание будет простое: чтобы через неделю не менее двух человек пригласили тебя в гости! — выдала я. — Ну и чтобы приняли твое приглашение. Гостиную мы уже в порядок почти привели, на кухню никого не пущу… с твоей комнатой… тоже погодим — нечего сразу лезть повсюду — чай в гостиной, и хватит. — Как? — Северус сделал большие глаза. — Я никогда не… — Твоя мама тоже почти никогда из дома не вылезала, — припомнила я. — А ничего ведь в Бирмингем съездили, всем понравилось? — Прекрасно сможешь. Я верю в тебя, — поддержала Эйлин, явно польщенная, а я подхватила: — Смотри, ты силен в латыни. А твои сверстники в большинстве своем не понимают и совсем не любят этот язык — не видят в нем смысла. В новой школе есть такой предмет, значит, ты точно будешь в нем блистать. Но только чтобы без огонька, мол, случайно получается. Когда все поймут, в чем ты силен, то, скорее всего, кому-то может понадобиться твоя помощь. А кому поможешь ты — с того должок. Небольшой, адекватный тому, что ты сделаешь для него, но что он сам сможет сделать без особого труда. Главное, полезный именно для тебя. — А если начнут обзывать заучкой? — Не рви жо… не усердствуй особо на других предметах. Тебе же действительно интересна латынь? — Но ведь я не могу говорить, что на ней написаны многие книги по зельям! — Зато ты можешь сказать, что многие исторические книги — латинские. Римляне, все дела. И ни капельки не соврешь. Да, надо будет с тобой в музей съездить. И хорошо было бы попасть на раскопки, хотя бы с экскурсией, но уже не успеем. Так что это позже, в каникулы. Магическая археология, как тебе? — Это еще что? — Это поиск древних поселений, давно потерянных и от времени ушедших под землю, старинных захоронений, древнейших записей… И среди маггловских там вполне могут быть и магические — Статут-то — относительно недавняя вещь. — Недавняя? — Когда был принят Статут секретности? — решила я проэкзаменовать Северуса. — В тысяча шестьсот восемьдесят девятом… — А история… ладно, письменность изобретена пять тысяч лет назад. Ты-сяч. М? У Северуса вытянулось лицо. — И представь, что все время до этого маги и магглы совершенно спокойно сосуществовали. — Спятить можно… — Можно, но не нужно. Представляешь, сколько всего там можно найти? А если еще попутешествовать — развитие цивилизации шло неравномерно, в разных уголках земного шара были свои… очаги. Но начать стоит действительно с латыни — далеко ехать не надо, можно в местных музеях посмотреть. В конце концов, римляне у нас тут изрядно потоптались. А потом заняться греческим, там еще более древняя история. Черные глаза загорелись уже знакомым огоньком. Эх, будет у нас зельевар-археолог! Ага, и путешественник, и фиг всем лидерам: и темному, и светлому. Вот только подготовка действительно должна быть отличной, и боевка в том числе — небось немало проклятий на тех же захоронениях висит, да и в дома магические посторонним хода не было — охрана. Мы хотим, чтобы из своих приключений ребенок возвращался всегда целым и довольным. Эйлин внутри согласно угукнула. — Я буду лучшим учеником! И в боевке тоже, — заявил Северус и отправился читать и думать, конечно же. Я что, опять сказала все это вслух? — Ну да, — просветила Эйлин. — Он что, будет все время уезжать? — Если ты подсуетишься, кто тебе мешает поехать с ним? — Я… мне страшно! — А мне нет. Мне интересно! — Мне тоже, — вздохнула Эйлин. — Но все же страшнее. — Тебе не кажется, что восемь лет, что ты себе на жизнь оставила — куда более серьезная проблема, или просто умереть от откатов тебе не страшно? Ты же и сейчас полудохлая, в чем душа держится? Да мы просто не доживем до отъездов твоего сына. Напряги мозги, надо уже что-то делать! — А ты… вы не знаете? — Представь себе, нет! Потому и хочу искать! — Ы-ы-ы… — Не «Ы-ы-ы», а думай! Вспоминай все, что тебе известно! Не может быть, чтобы в семье не было секретов, как избавиться от некоторых… обязательств! — Я не… — Что, мы Северуса просто бросим всего через восемь лет? Думай, говорю! — Он закончит школу… — И куда он пойдет? К кому? Кто поможет ему выбрать путь и не ошибиться? Папочка? Как они — без нас! — будут делить этот дом? — Ой. — Вот тебе и ой. Думай, говорю, голова, шапку куплю. — Не надо шапку. Я сама. * * * А потом мы пошли в ту самую школу — кстати, она так и называлась Зареченской, как и весь район. Официально. Разговор с директором состоялся в ее кабинете — достаточно деловом, не вычурном — в целом мне понравилось. Да и тетка хваткая… Результаты тестов просмотрела внимательно и впилась в меня взглядом, прям рентген какой. В ответ я немного потупила голову — «мы скромные, да, но» — и похвасталась, что наш мальчик увлекается историей, отлично владеет латынью и немного даже разговаривает на этом удивительном языке. И в эту замечательную школу мы пришли, исключительно потому что решили, что для будущего нашего мальчика этот предмет важен. — Но как? Это же мертвый, старинный язык…. — Анти́ква квэ нунк сунт, фуэ́рунт о́лим но́ва, — выдал Северус. — То, что сейчас старое, было когда-то новым. Смиренно прошу простить меня за вмешательство. — Поразительно… Да-да, конечно, Северус, прощаю, ты действительно меня удивил! Сейчас, в такое время… Куда вы планируете поступать потом? — Мы думаем об университете Глазго, я понимаю, конечно, это очень самонадеянно, — я немного сфальшивила, чтобы было понятно, насколько эта тема для меня волнительна, — но знаете… мы все же попробуем подготовиться и получить стипендию. — Но там же… — мадам директор аж в лице изменилась от наших амбиций. — Преобладает естественнонаучный профиль, кажется? Химия, медицина… — Там есть и лингвистика. А библиотека университета имеет отдел специальных коллекций, содержащий массу старых, редких и уникальных изданий, в том числе средневековых и ренессансных рукописей, имеющих международное значение. И еще не все они расшифрованы! К тому же химия — вторая весьма интересующая Северуса дисциплина… — Надеюсь, пиротехнических наклонностей он не имеет? — Мне больше интересны влияющие на людей вещества. — Э?.. — Лекарства. — Ах, это… — А… простите, вы о чем подумали? Я приготовилась показать Северусу кулак, но не успела. — Кхм, — директор обернулась ко мне. — Если у вас действительно такой умный ребенок, как вы вытерпели так долго в… той школе? — С трудом, — ответил Северус, и тут же извинился. — Он прав, — вздохнула я. — Видите ли, послеродовая депрессия у меня вылилась в довольно серьезную болезнь… Я практически не выходила из дома. И я совсем недавно, можно сказать, смогла встать на ноги. Я просто преступно пренебрегала собственным ребенком, а он даже ни разу не пожаловался, — всхлипнула я, прижав платочек к глазам и пуская «на передний край» Эйлин, которая пустила слезу вполне натурально. — О, простите, миссис Снейп… Эйлин никак не могла успокоиться, так что пришлось ее снова «отодвинуть». — Увы, прошлого не вернешь, — взмахнула я платочком. — Осталось сделать все возможное, чтобы исправить. Вы же нам поможете? Северус смотрел на рыдающую меня ошарашенно, пришлось украдкой показать ему кулак. — Да… конечно. А простите, ваш сын, он, быть может, унаследовал такую тягу к истории от кого-то из ваших близких? — Да-да, наверное, он в моего несчастного покойного дедушку… — на голубом глазу импровизировала я. — Он был историком. Я тоже увлекалась… Признаюсь, это я учила Северуса — та малость, что я могла тогда делать для него. Сама я училась, конечно, в университете, но понимаете, молодость — это такой ветер в голове! Ранняя беременность, конфликт с родителями… Теперь вот — полная зависимость от супруга, — я тяжело вздохнула, и в глазах мадам директора мелькнула искорка. — Но знания остались и, если вы возьмете меня, например, экскурсоводом в любой из музеев, думаю, я смогу быть полезной… Искорка была не случайной. Выяснилось, что из школы уходит учитель — мадам вышла замуж и собирается уезжать из городка. А ехать в небольшой городок (читай: медленно загибающийся) дураков не было — молодежь наводила справки и быстро отказывалась от вакансии. Так что место нового учителя, если что… — Но у меня же никаких документов! И даже полного образования… Я старательно изобразила — нет, не энтузиазм, но робкую надежду «на лучшую долю». Эйлин внутри сидела ни жива ни мертва: истерить было нельзя, а соглашаться… В конце концов, уроки вести может та, которая на это подписалась — видимо, сообразила она и наконец немного успокоилась. — Могу дать направление на летние курсы. Если вы подтвердите свой уровень образования, конечно. Просто пройдете несколько тестов. Судя по вашему сыну, вам это удастся без труда. Северус приосанился и даже почти улыбнулся своей будущей директрисе. — Право, я не знаю… Даже представить себе не могу, как это — говорить с целым классом! — Но вы можете научиться. Было бы желание. Детей у нас немного, десять-двенадцать человек в классе, справитесь. — Вы правда так думаете? — Дорогая, негоже всю жизнь провести в зависимости от мужчины. — Ах, как вы правы! Спасибо, спасибо вам! Хе-хе. Теперь у нас будет работа, непростая, но не самая пыльная и вполне себе оплачиваемая. Интересно, у мадам директора случайно не было бабушки-суфражистки? Я манипулятор? Ну да, — чтобы получить место учителя в начальной школе, просто стр-р-рашная манипуляция. Как-то на ноги нам миссис Снейп надо ставить, в конце концов! И подруги, особенно такие, явно любящие покровительствовать, ей нужны. То есть нам, да. Расстались мы вполне довольными друг другом и договорились, что Северус придет в класс уже через пару дней. Хотя закупить учебники и подогнать программу — дело не самое быстрое, и нам давали неделю, но мы решили не откладывать. «Это судьба, Мария… даже после того как помрешь, продолжать работать с детишками!» — думала я по дороге домой. Северус убежал сам — «дела» у него, видите ли. Надеюсь, у этих дел нет зеленых глаз и рыжей шевелюры. А я начала вполголоса объяснять встревоженной Эйлин, как представляю себе нашу дальнейшую жизнь. И начала с того, что поблагодарила ее — ведь только что Северусу пригодилась часть ее воспитания — держаться с достоинством. Ну и латынь. По крайней мере, изображал мальчика из приличной семьи он вполне себе достоверно. Бедняга, кажется, от счастья лужицей растеклась — ну да, похвалы она от меня дождалась впервые. А ведь так же нельзя! Человека надо поддерживать, а не топить. В конце концов, кто тут старший, а кто — всего лишь обиженная, плохо, точнее, криво воспитанная, глупая девочка? А нам надо умную! Все, срочно меняем политику партии. От постоянного шпыняния и битья, пусть и только морального, еще никто лучше соображать не начинал. Проверено. Моим главным аргументом погружения в историю был, конечно, поиск того, как остановить часы, отсчитывающие те самые восемь лет — искать надо было срочно, потому как никто из нас не знал где. Конечно, хорошо бы начать с Принцев, но у Эйлин, стоило мне назвать ее девичью фамилию, возникало что-то вроде идиосинкразии. Реально, в медицинском значении — похожая на аллергию реакция, вплоть до того, что она моментально шла пятнами и начинала задыхаться. Слишком это было подозрительно! Я окончательно убедилась, что с этой девочкой что-то очень и очень не так. Но как же выяснить, что именно? Знаний о магии из Поттерианы было не то что крайне недостаточно, это вообще было непонятно что, а не знания. Ох, узнает Эйлин, расколет меня, магглу, как белочка орешек! Это пока она по ряду причин плохо соображает, а что будет потом? Хотя, если у Северуса будет нормальная вменяемая мать и адекватный отец — какое мне дело? Ну, вышибут из тела. Один раз я уже умирала. Что-то будет дальше? * * * А на следующий день были разговоры — конечно, с Северусом. Утром, за завтраком, в автобусе до Бирмингема, по дороге к книжному. А еще, попутно с закупкой, точнее, копированием книг — денег у нас по-прежнему не было, так что Джеминио под прилавком и отвод глаз — наше все! — мы посетили Геологический музей Лэпворта. Так посетили, что пришлось заночевать в той самой ночлежке Армии Спасения. Заодно удалось немного подработать, а после того, как я поделилась тем, что семейные отношения налаживаются, не забывая благодарить через каждую пару фраз Всевышнего, нас даже пригласили выступить перед неофитами — с трудом удалось откреститься. В конце концов, я и так еле на ногах держалась. Северус же, бледный и усталый, продолжал фонтанировать впечатлениями, правда, только в разговоре со мной — с посторонними он оставался привычно молчаливым. Ну еще бы: он наконец «понял», как устроена Земля и как развивалась на ней жизнь! Прикоснулся к истории тысячелетий! А динозавры… Наверняка это были волшебные животные! Нет, волшебные бы не вымерли… А может, где-то водятся?.. Он продолжал фантазировать, и мне оставалось лишь направить его в определенное русло. О да, стать ученым, найти такой вот скелет самому — да какому бы десятилетнему мальчишке, только что увидавшему все это, не захотелось бы? Я, кстати, втихую наджеминила зуб тираннозавра, точнее, его кусок, без сигнального маячка, и спрятала в рукав — будет Северусу подарочек. Но покажу его только дома и под самым большим секретом! Что меня восхитило — ребенок моментально схватывал классификацию и зубодробительные названия этих чудовищ — латынь же… Вот только когда о продолжительности жизни прочел, нахмурился — видите ли, всего по тридцать лет настоящие магические звери жить не могут. — А ты не думаешь, что в те времена и тридцать лет были долгожительством? Они же до нашего времени сколько еще должны были развиваться? И как вообще появилось и развивалось волшебство? — Думаешь, это кто-то записывал? — Ну а как иначе? Волшебники должны были как-то передавать информацию — хотя бы своим детям, вдруг те забудут? — А… библиотека там была? В музее? Я покачала головой. — Ты же уже знаешь, что такие вещи надо искать не в библиотеках? — А где? — В музейных фондах. В хранилищах. Изредка на экспозициях. И большинство из них совсем не похожи на книги. Это могут быть древнеегипетские письмена на папирусе, глиняные таблички с клинописью, чеканки, резьба, узелковое письмо… про последнее не спрашивай, я только картинку видела с описанием. — Где? — В маггловской энциклопедии, представь себе. — Да, — протянул он. — Магглы вообще того… дают. — А ты думал. Есть что изучить. И просто море полезного. — Это точно, — вздохнула… Эйлин! — Поздравляю, деточка, — шепнула ей я. — Твой разум более не девственен. — Э… ты… вы… при ребенке? — Я просто имела в виду, что наконец-то ты по-настоящему узнала маленький кусочек другого мира, который считала… чем считала? Глупостью, недостойной упоминания? — Маленький? — пискнула она. — Да я… мы же чуть живы! — Хорошо, следующий кусочек будет после отдыха. — Мне уже страшно… — Страшно или интересно? — Страшно интересно! — встрял Северус, и я, то есть, кажется, мы, потрепали его по умной голове. Не дадим этому ребенку пропасть! — Спи уже. — А вы? — У нас еще одно дело, но скоро придем! Не волнуйся, сынок, тут ни тебя, ни нас никто не обидит, ты ведь знаешь. Спи, Северус. — Кажется, он уже. Намаялся, — растрогалась я, но быстро поднялась и зашагала к комнате старика-кастеляна. — Мария… какое счастье, что вы со мной, — вздохнула Эйлин. Она продолжала лепетать извинения — все еще за свое прошлое поведение, но мне пришлось переключиться: та самая подработка, без которой нельзя — так уж заведено было в ночлежке, да и сумма, пусть мизерная, была нам нужна… На этот раз я сортировала постельное белье. Поэтому то, что она говорит, а я не размыкаю губ, дошло до меня не сразу. — Я могу тебя слышать! — воскликнула я мысленно и тут же получила ответ: Эйлин тоже. — Это прекрасно, но… что будет дальше? Мне и раньше казалось, что я ощущаю некоторые твои чувства. — Я тоже… Но что может случиться? — Понятия не имею. Но… а вдруг мы срастемся? Сольемся? — У Северуса будет мабушка… — Ты — и шутишь?! Эйлин хихикнула. Осспадя, неужели девочка становится нормальной? Это что — то, что делает похвала животворящая? Ну все, Мария, двойка тебе по… как это будет… внедрению? Ладно, тройка с минусом — вас все-таки не сдали в психушку, и вообще с тобой еще продолжают контачить. — А что с откатом и остальным, что на тебе висит? Как это будет действовать тогда? На что завязана клятва, кроме крови? Изменится ли тело? Будем ли мы помнить опыт каждой из нас? В конце концов, мне не надо твоего Тобиаса в мужья, мне вообще никого не надо, а ты… ты же еще молодая! — Разве можно о таком? — я почувствовала, как щеки запламенели — да, Эйлин, воспитание… — Как раз и можно. Ребенок спит и далеко. Расскажешь ты мне хоть что-нибудь или подождать еще немного, пока твоя память сама в мою не проникнет? — А… — начала Эйлин, но осеклась. — Я не знаю. — В смысле? Как я, что ли — тут помню, а тут не помню? — Ну да. — Приехали… — Да вроде пока пришли. «Дорогая, неужели ты еще и острить начала?» — хотела спросить я, но Эйлин просто констатировала факт, что мы действительно пришли. А ноги от усталости ныли несмотря ни на какую магию. Так что мы приземлились на кровати рядом с Северусовой и провалились в сон. * * * На следующий день был настоящий отходняк. Конечно, совмещенный с домашними делами — но по сравнению с пребыванием на ногах шестнадцать часов за последние сутки это показалось отдыхом. Почти весь день мы провели на кухне. Северус сравнивал, что он знал по программе, и готовился к урокам, я пыталась помочь, Эйлин, лапушка, тренировалась в готовке — и у нее даже начинало получаться. Домашняя лапша в товарном количестве для супов была заготовлена на пару недель. А драники, которые я, дабы не травмировать нежную английскую психику, обозвала крокетами, получились аппетитными — золотистыми, хрустящими, только самую малость пересоленными. Тоби, по крайней мере, был очень доволен — ему под банку пива зашло, пискнуть не успело. Вторую он благоразумно не взял, взглянув на усталую и хмурую меня. Зато он в кои-то веки выслушал Северусов фонтан по поводу динозавров и даже нашел что вставить — оказывается, наш папа смотрел один из первых фильмов про них, еще черно-белый — «Бегемот, морской монстр». Потом разговор перешел на другой фильм, «Миллион лет до нашей эры», а потом произошло настоящее чудо — Тобиас! Пригласил! Северуса! В кино! И тот с радостью согласился… Блин, я чуть слезу не пустила. Да и Эйлин… — Ты… вы тоже хотели бы сходить? Я задумалась и почувствовала, что Эйлин снова побаивается. Ну а я… мой список фильмов «про динозавров» пару десятков точно насчитывает. — Спасибо, конечно, но, может, мы лучше сэкономим на еще один музей… — Думаешь, я не могу жену в кино пригласить? — Тоби вдруг разозлился. — Как это не можешь, если уже пригласил? — сделала вид, что сильно удивилась я. Он нахмурился, но подвоха не нашел, а потому махнул рукой и отправился спать, предварительно смерив странным взглядом нас. Или… Эйлин? А ведь она стала посимпатичней, да и в новом платье выглядела неплохо. Охохонюшки… «Вам кого в постель, жену или тещу?» Вот уж… Интересно, а закуклиться, как Эйлин поначалу, я смогу? Главное потом выбраться. Вот не хватало мне проблем, еще и что-то вроде семейной жизни, кажись, намечается. * * * И вот настал тот день. Я настояла на своем присутствии в школе, объяснив это Северусу тем, что просто хочу осмотреться — все же мне вроде как там работу предложили. И вот мы в коридоре школы, рядом с завучем — высоким тощим мужчиной с тусклым взглядом, который перед началом уроков провел нам небольшую экскурсию. Дружно поблагодарили — теперь мы знаем, где тут и что. В коридоре начали появляться дети, и мы срочно сделали вид, что каждый сам по себе. Оказывается, о новичке кое-кого из них уже предупредили. — Северус Снейп — это ты, что ли? — подошел к нашему мальчику какой-то светловолосый мажористый пацан, и я напряглась. — Сам догадался? — приподнял бровь Северус, а я сразу вспомнила Рикмана и едва сдержала нервный смешок. — Неа, — мотнул головой парнишка. — Я Майк. Это правда, что ты шаришь в латыни? Нам о тебе все уши прожужжали. — Даже кое-что нашарил, — отшутился Северус, удивительно попадая в тон. — Сядешь со мной? Урок будет здесь, — Майк кивнул на приоткрытую дверь, но пройти не торопился. Я старательно делала вид, что изучаю висящие на стенах плакаты. Мальчишки косились на меня, но я вроде никому не мешала. Ну тетка и тетка, подумаешь. — Не вопрос. Тебе помощь нужна? — Как догадался? — Не поверишь, сам! Мальчишки засмеялись, и у меня отлегло от сердца. Один контакт, кажется, есть. — А вы кто? А я еще на что-то надеялась. Подростков не обманешь, даже в десять лет! И глаза им, кстати, не отведешь — налетят, и ничем хорошим это не закончится. Ох, Северус, кажется, готов провалиться — не хватало, чтоб его маменькиным сынком с первого дня дразнить начали! — Возможно, ваш будущий учитель истории, — отвечаю я. — И по совместительству мать этого оболтуса. Сейчас осмотрюсь и пойду искать свой будущий кабинет. — А он на третьем этаже! — Благодарю вас, — я демонстрирую одну из своих скупых официальных улыбок. — Обещаю зачесть подсказку при первом опросе. Майк хмыкнул и уже открыл было рот, как… — Северус! — подлетел к нам рыжий вихрь. — Классно, что тебя к нам перевели! Сядешь со мной на латыни? Упс… Значит, они все-таки уже знакомы. Бли-и-ин. — Привет, Лили. Прости, но я уже Майку пообещал. Но-о-о… мы же можем сесть через проход, все равно рядом? Я помогу, если тебе будет нужно. — Ладно, я сама справлюсь, — задрала симпатичный носик рыжая и промаршировала в класс. Я сделала незаметный пасс, улучшая собственный слух, отправилась в сторону лестницы на третий этаж и выглянула в окно — ну а что, надо посмотреть на школьный двор, в конце концов. — Ну как знаешь… — слегка растерялся Северус, но лицо держал без проблем, я краем глаза видела. Отражение на стекле, а не его самого, конечно. А может, он не настолько еще увлечен? — Ты откуда знаешь Эванс? — Да встречались пару раз у реки. — Она тебя латынью грузила? — Да нет, с чего бы! Так, поболтали. Одно правило ей рассказал, она тогда что-то написала неудачно. Знаешь, с другой стороны реки без ненормативной лексики и поговорить не с кем. Ну, в школе, где я до этого был. — Много ругательств знаешь? — Тебе шпору написать? — Я так запомню. Ну? — Ха. Думаю, страницы на три наберется. И что мне за это будет? — А что тебе надо? — Откуда мне знать, что у тебя есть интересного? — Откуда я знаю, что тебе интересно? — Для начала расскажи, чем увлекаешься ты сам, — Северус шагнул к классу уже вместе с тем, кто явно мог стать его новым приятелем — Майк уже начинал ему что-то рассказывать. О! Не зря я мальчика натаскивала, семь потов сошло… Главное — интересоваться людьми. Потому что общие интересы здорово помогают найти контакт. А когда контакт установлен, можно и своими делами заняться. Но как же он талантлив! Ну, дай бог… А с Лилькой, значит, наш мальчик уже знаком. И когда успел-то? Ничего… за год постараемся дурь-то выбить. У нас динозавры есть, в конце концов!