***
Сегодня начальника нет на рабочем месте, и это несказанно радует паренька. Он спокойно выполняет свои обязанности: редактирует текст, где-то добавляет плавный переход, ибо мысли автора слишком резко меняются. И так до вечера. Без Намджуна и его вечных упреков, студент проверил пять статей размером в двадцать страниц. Дополнительно проверив их ещё раз, с чистой совестью отправляет их на почту Киму. Когда Чонгук уже хочет собрать свои вещи и пойти домой, слышит тяжелые шаги, сразу же узнавая их обладателя. Ким Намджун собственной персоной. Гук вежливо здоровается, не забыв сделать поклон. Его, конечно же, открыто игнорируют. Ким сегодня кажется слишком раздражительным, и Чон поскорее хочет уйти отсюда. А то, глядишь, вообще без зарплаты останется. — Чонгук, зайди в мой кабинет, живо! — студент прикусывает губу, предчувствуя нечто нехорошее, но всё же идёт сзади начальника. — Присаживайся, — парень осторожно присаживается на стул, в ожидании смотря на Ким Намджуна. У того лицо бледное, усталое, но несмотря на это, на нём четко видны отрицательные эмоции. Невооруженным глазом видно, его что-то жутко разозлило. И Чонгук в глубине души надеется, что не он этому причина. — А зачем мне листок? — удивляется студент, подняв брови. Что с этим начальником не так? — Я уже выполнил всю работу на сегодня, а отчеты не входят в мои обязанности… — Пиши заявление по собственному желанию, — грубым тоном говорит Ким, отвернувшись к окну. Чон где-то с минуту удивленно смотрит на начальника, затем резко хватает ручку со стола и размашистым почерком пишет, поставив через чур большую подпись в конце. — Твоя зарплата в конверте, — кивает в сторону этого предмета. Чонгук кивает, взяв со стола конверт. — Надеюсь, ты найдешь более хорошую работу, чем здесь. — Было бы очень здорово, ибо здесь всё достало, — недовольно отзывается Чон, поднявшись со стула, привлекая внимание Намджуна. — Видите ли, начальник у меня был стрёмный. Надеюсь, больше вас не увижу! — и громко хлопает дверью. Джун прикусывает губу от легкой досады. Ким вообще не хотел увольнять Чонгука, потому что он всегда делал всё на высшем уровне. А подделывать ту ошибку, чтобы найти способ упрекнуть, и вовсе не собирался. Но ему пришлось. Отец Чонгука — Минхёк, слишком уж сильно угрожал ему. Но Намджун бы не поддался на это, если бы не стали говорить про его маленькую дочку. Хирург изящно угрожал, приплетая его семью. Намджун грустно смотрит в окно, взглядом цепляясь на молодую крепкую фигуру. Чонгук слишком оживленно покидал компанию, практически убегая из неё. Чонгук сжимает кулаки, решительно направляясь к дому родителей, чтобы узнать всё и поставить точку. Он не собирается прогибаться под отцовским напором. Студент даже готов отказаться от них, если они так и продолжат навязывать свои мечты. Спустя полчаса он оказывается на месте, нажимая на звонок. Дверь открывает мама. Та радостно улыбается и пропускает его внутрь. — Ты решил послушать отца? — спрашивает мама, но Чон не отвечает ей, чтобы не нагрубить. Он сейчас слишком зол для любезностей. — Молодец, сынок, правильное решение, — она, видимо, решила, что его молчание — знак согласия, раз ещё довольнее заулыбалась. — Минхёк! — Ну, здравствуй, сынок, — произносит отец, увидев Чонгука. — Присаживайся, ты чего, как неродной… — Возможно, таковым я скоро стану вам, — стоит, подперев плечом дверной косяк. — Отец, ты ничего не хочешь мне сказать? — поднимает одну бровь, чуть улыбнувшись уголками губ. Пытается казаться вежливым, непринужденным, но у него плохо получается. Мама сразу же почувствовала напряжение между мужчинами, и поспешила уйти на кухню, чтобы им не мешать. Но женщина всё же думает, что он решил вернуться и бросить свою мечту — петь на сцене и танцевать. По её мнению, это слишком глупо. — Ты о чём? — делает вид, что не понимает. — Ты решил вернуться? Я рад. — Нет. Я сюда больше не вернусь. Никогда. А всё из-за вас. Почему вы так сильно хотите, чтобы я потратил свою жизнь на ваши мечты? Скажите, зачем вам это надо? Отвечайте! — закричал Чонгук, воздерживаясь от подступившей истерики. Отец недовольно скривился, поднявшись. И вплотную подошёл к сыну. — Это семейное дело, сынок. И мужчины из рода Чон всегда его продолжали. Для нас потом все пути открыты. — Значит… Я не отношусь к этой семье Чонов, потому что я буду заниматься тем, чем хочу и желаю на самом деле. А не тем, что вы мне навязываете. — Тебя уволили, тебе будет нечем платить за квартиру, и куда ты пойдешь? К нам. Но ничего, я закрою глаза на этот скандал. Гук злобно улыбается, прикрывая глаза. А вот правда и раскрылась. Он не говорил, что его уволили, а отец этого знать никак не мог. Сейчас студент хочет уйти отсюда подальше и не вспоминать, что у него такие эгоистичные родители, что думают только о своей репутации и деньгах. Они любят рыться в чужих кошельках, чтобы узнать, сколько у их «друзей» денег, и хотят потом больше. Лишь бы они всегда были первыми. — А я и не говорил, что меня уволили, отец, — смотрит на растерянного мужчину. — Ещё одна такая выходка, и все узнают, какие вы на самом деле. И не волнуйтесь, мне точно поверят, я же ваш сын. — Гуки, постой! — кричит мама, схватив парня за рукав рубашки. — Вернись домой, послушайся своего отца. Он же хочет тебе только лучшей жизни, — дергает рукой, и хватка матери слабеет. — До свидания! Очень надеюсь, что мне не придётся применять крайние меры. Не хочу позорить влиятельного хирурга нашей страны. А то фанаты Чон Минхёка его не поймут!***
Вечером, когда Хосок узнал о все ситуации, ребята пошли в клуб, чтобы отвлечься от плохих мыслей. Точнее, плохо тут только Чонгуку, но Хо не мог позволить себе бросить лучшего друга в такой трудный период его жизни. Чимин решил остаться дома, чтобы потом приехать и забрать их. — Думаешь, коньяк нас не унесет? — ухмыляется Чонгук, когда Хосок заказывает два стакана спиртного. — Да нас после глотка уже накроет. Может, что-нибудь полегче? — всё-таки напиваться Гук не хочет. Он собирался просто провести время с другом, отдохнуть и обсудить дальнейшие планы в его жизни. Но Хосок думает по другому. — Не волнуйся. Если что, за нами приедет Чимин. Можем пить хоть до утра, — весело кричит Хо, подняв стакан с напитком. Вот он, вечно позитивный человек, что никогда не унывает. — Думаю, если послушаемся тебя, то наши органы к утру откажут. А Чимину придется ехать в морг, а не сюда, — посмеялся младший, заметив надутые губы хёна. — Хоть бы наши задницы не нашли себе приключений… — Звучит очень двусмысленно. Не говори так больше, — младший хмыкнул. — Двусмысленно будет звучать эта фраза из уст Чимина, и в твоём присутствии, — посмеялся Гук, залпом выпивая алкоголь. Коньяк обжигал пищевод, согревая его. Сморщив лицо от вкуса, Чон расправил плечи, немного прикрыв глаза. — Никогда не привыкну к такому алкоголю. Фу! Как ты вообще это пьешь? — Хо пожал плечами. — Привык, скорее всего. Меня Юнги научил пить, а потом я проникся особой любовью к его любимому коньяку. Хосок очень редко вспоминал Мина. Обычно делал это при плохом настроении, когда грусть полностью поглощала его. А всё потому, что Юнги являлся его первой любовью, однако после трех лет отношений, он бросил Чона и укатил в Канаду. Карьера для него была важнее любви. — Та-а-а-к! Давай без грусти сегодня. Я не выдержу ещё одну драму, — запротестовал немного опьяневший макнэ. Хо его послушался, крепко прижав к себе, даря теплые объятия. Дальше ребята разговаривали по душам, запивая различные истории крепким алкоголем. Потом Хосок захотел потанцевать, утащив за собой и младшего. Тот по началу не хотел, отнекивался. Даже успел укусить старшего за палец, из-за чего получил ладошкой по лбу. Но старший всё-таки смог вывести пьяненького макнэ на танцпол, где быстро его потерял. Из-за большого количества танцующих тел, Чонгука повело в сторону и он оказался в самом углу, потеряв увлекшегося танцами хёна. Чон хотел найти их столик, чтобы дождаться хёна там, но ему внезапно стало плохо. Резко затошнило и Гук, шатаясь из стороны в сторону, медленно побрёл в сторону маленького коридорчика, где есть заветные двери, на которых написано: «туалет». Голова кружилась, картинка была размыта, словно на глазах какая-то плёнка, а ноги будто бы ватные. Схватившись за стенку, переводит дыхание. Слишком много выпил того, что раньше даже не пробовал… В ушах звенит, а тошнота с новой силой подступает к горлу. Студент пытается идти быстрее, чтобы не сделать этого тут, но с кем-то сталкивается. Он маленькой встряски терпеть сил нет, и всё содержимое оказывается на дорогом костюме какого-то парня. — Чёрт, парень, ты знаешь, сколько он вообще стоит? — злится незнакомец, схватив Чонгука за плечи. — В принципе, я знаю, как ты возместишь данный ущерб. Пойдем…***
Утро Чонгука встречает головной болью, сухостью во рту и полной амнезией вчерашней ночи. Он перестал что-либо помнить после того, как Хосок упомянул Юнги, ибо уже тогда крепкий алкоголь успел взять верх над ним. Потянувшись, ощущает подозрительно мягкую постель с очень приятным постельным бельем. Открыв глаза, обнаруживает себя в неизвестной комнате. Большие окна, через которые можно разглядеть красивый и густой лес. Белые шторы с золотистыми узорами и много красивой деревянной мебели, выполненной в такой же расцветке. Сразу же видно, что стоит это очень дорого. Студент пытается напрячь свои мозги, чтобы вспомнить, как он оказался в этом месте. Но ничего не выходит. Выругавшись про себя, осторожно поднимается с большой постели. Выходит в коридор, и понимает, что он точно что-то натворил, ибо находится в доме каких-то богачей. Медленно идёт по длинному коридору, стены которого завешаны различными картинами. Некоторые Чон знает и останавливается, чтобы разглядеть получше. Спускается на первый этаж, сразу же натыкаясь на какого-то громилу. Тот внимательно смотрит на парня, отчего Чону стало немного плохо. Уж слишком страшный у того взгляд. А потом тот кивает и открывает дверь, предлагая гостю войти. Гук осторожно проходит в неё, заметив в кресле какого-то парня. Волосы выкрашены в пепельный, глаза смотрят точно в душу, а одет он был в костюм, который Гуку что-то напоминает, но он вспомнить не может. Резкий запах дорогих духов бьёт по носу, и Чонгуку хочется его закрыть. Уж слишком непривычен ему такой запах. Незнакомец кивает на диванчик, жестом предлагая гостю на него присесть. Макнэ это делает, подозрительно всё осматривая. — Ну, здравствуй, любитель испортить вещи содержимым своего желудка, — улыбается мужчина, а Чон дергается. Что? Он успел испортить вещи этому богачу?! — Я не совсем понимаю, о чём вы говорите… Я ничего не помню, — прикусывает губу, а щеки покрываются румянцем из-за чувства неловкости. Ему слишком стыдно смотреть тому в глаза. — Что же… Тогда я всё тебе расскажу, — подходит к окну мужчина. — Вчера ночью мы столкнулись и ты испортил мои вещи. То есть, тебя вырвало прямо на меня. Если не умеешь пить, не пей. Обычно это хорошим не заканчивается. А потом ты решил подписать договор, — Чон округлил глаза. — И вы просто так решили заключить сделку с пьяными человеком? Не считаете, что это немного неправильно? — младший искренне негодует, ведь какой адекватный человек станет что-либо заключать с нетрезвым… — Лично я хотел дождаться утра, чтобы ты все прочитал и потом подписал. Но ты был против этого, ты настаивал, чтобы я распечатал договор прямо сейчас. Мне пришлось это сделать, ибо ты начал буянить. В процессе ты разбил две дорогие вазы. Причем одна досталась мне от предков. Надеюсь, ты понимаешь всю серьезность ситуации? — кивает, опустив голову. — Размер ущерба — три миллиона вон. Именно из-за этого ты будешь отрабатывать их в моём доме. — Я не проститутка, чтобы отрабатывать, — колючки характера Чона начали проявляться не очень вовремя. Мужчина улыбнулся, кивнув. — Да, не проститутка. Но для меня ты сейчас горничная. Ты будешь жить здесь и работать. На это уйдет, примерно, три-четыре месяца. Зарплата у тебя все равно будет, именно из-за этого ты и будешь работать дольше, чем без неё. Форма у тебя в комнате, переодевайся, и иди сюда. Расскажу тебе план на сегодня. — Как вас зовут? Я Чон Чонгук. — Ким Тэхён. Гук уходит в комнату, по пути понимая, что слышал это имя. Найдя свой телефон, вбивает в гугл «Ким Тэхён». И готов провалиться сквозь землю от стыда. Так опозориться перед молодым миллиардером Южной Кореи может только он. Когда студент видит свою рабочую форму, то он сильно негодует. У богатых всегда не всё с головой в порядке, или только у Тэхёна? С чего ради Чонгук должен надевать на себя настоящую форму горничной? Это же, мать его, женское платье. Причем, немного коротковатое для такой работы. — Я не буду это надевать! — говорит сразу же, как заходит в кабинет. Тэхён поднимает на него свой взгляд и фыркает. — Вообще, я до последнего надеялся, что вы просто перепутали форму. — В каком смысле? — Там платье. Мать его, женское платье. — Да, всё верно, — ухмыляется Ким, — я же сказал, ты горничная. Или ты думал, что тебе будет легко? Ты разбил дорогой мне подарок, конечно это месть. Одевайся, и приходи сюда. Ты должен будешь вычистить дом до моего прихода. Чон идёт в комнату злым, желая разорвать это платье к чертям собачьим. Чувствует себя униженным, когда завязывает белый фартук на талии, а стоит надеть белые перчатки, то вообще готов провалиться сквозь землю. Его отвлекает телефонный звонок. Звонит Хосок. Младший берет трубку и вкратце объясняет, что нашёл работу. Хо желает ему быть осторожным и сбрасывает. — Надеюсь, вы потешили своё самолюбие. Довольны? — специально крутится, отчего платье немного развивается и задирается, открывая вид на накаченные бедра и крепкую попу, обтянутую тканью боксёров. Ким тяжело сглатывает, а потом растягивает губы в улыбке, кивнув. Он очень доволен своей проделанной работой. Ну как не мстить такому красивому мальчику? — Где взять вещи, тебе покажут. Ступай работать, Чонгуки, — улыбнувшись квадратной улыбкой, махает рукой. Чон закатывает глаза и выходит из его кабинета. Его сразу же встречает милая девушка. Причем, она в брюках. Она, увидев Чонгука, неловко ему улыбается. — Знаю. Очень глупо выгляжу, словно транс. Как тебя зовут? — Лали. Я секретарь Ким Тэхёна. Всегда с ним, — стеснительно дует губки, а Чон тихо фыркает. Видно же, что она в него втюрилась. Или же притворяется из-за его денег. Мало ли. — Вот здесь кладовая, где хранятся все вещи для уборки. Тебе сейчас надо будет убраться на кухне и приготовить ужин. Это пока что всё. — Прекрасно, теперь я ещё и повариха, — злобно рычит, пытаясь опустить платье вниз, которое сильно задирается при ходьбе. — У него точно всё на месте? Или он псих? — Эй! — разозлилась секретарша. — Ты ему никто, чтобы так о нём отзываться. Он очень хороший! — Ты ему тоже никто, но восхваляешь его. Так почему мне нельзя говорить, что я думаю? — подошёл к ней вплотную, словно зверь к своей жертве. — Что здесь происходит? — из неоткуда появился Тэхён со своим громилой. Лали сразу же сделала печальный взгляд и побежала к Киму, толкнув Чонгука. — Он ко мне пристаёт, — жалобно говорит, выдавливая из себя слезы. Студент хмыкает, выпрямляется, натыкаясь на колкий взгляд Тэхёна. — Извини, но у меня на девушек не стоит, — поднимает руки в жесте «а-ля, я сдаюсь». — Стал бы я к ней приставать, если меня вообще женский пол не интересует? Подумайте об этом, а я пойду готовить и убираться. До свидания! — сдерживает порыв показать средний палец и скрывается в кладовой, беря все необходимые предметы. Ждёт, пока они все уйдут, и выходит. Кухня оказывается большой, и уборки там много. От протирания пыли до мытья посуды. Всё это он делает три часа. А потом приступает к готовке. Приготовив курицу в духовке, оставляет её там, не забыв выключить. В своей комнате он сдирает с себя эту унизительную форму и идёт в душ. Ким Тэхён его безумно раздражает. Но Гук не отрицает того, что мужчина привлекательный. При мысли о нём, он чувствует жар внизу живота. Член медленно набухает, а потом болезненно пульсирует. Студент крепко сжимает его в руках, медленно двигая рукой верх-вниз, и прикусывает губу, чтобы не застонать в голос. — Чёртов Ким Тэхён, — тихо шипит. Вообще, Чонгука уже давно не привлекали парни, потому что он не встречал того, кто привлек бы его внимание. А тут этот миллиардер, которому хочется засадить очень глубоко, чтобы он узнал, каково это — унижаться перед кем-то в женской наряде.***
Тэхён мирно спит, но просыпается, ощутив на своем лице холодную воду. Он подрывается с кровати, оглядываясь. Прямо перед ним стоит Гук, держа в руках пустой стакан. Миллиардер злобно рычит, но его опрокидывают обратно на кровать. — Ты что делаешь, придурок? Я позову своего телохранителя, если ты сейчас же не уйдешь! — рычит Тэхён. Чонгук хмыкает, опустив руку на пах старшего. — Тебе же нравится, когда я кручу попой вот так. Да еще и в женском платье, — крутит своей задницей, рукой сжимая чужой пах. — Ой, у тебя, кажется, встал. А хочешь я сделаю тебе минет? — облизывает его член сквозь бельё.***
Ким открывает глаза, понимая, что это был сон. Тяжело дышит, чувствуя возбуждение. Обреченно стонет, запуская руку в трусы. Он никогда не думал, что причиной его мокрых снов может стать новая горничная. — Вставай, сумасшедший! — в комнату заходит Чонгук, и замирает, заметив миллиардера в странной позе. — Вижу, ты уже проснулся. О, решил свою змейку угомонить… — Ушёл из моей комнаты! — продолжает двигать рукой под одеялом, чуть приоткрыв ротик. Разрядка уже близится, а он не хочет останавливаться, чтобы прогнать горничную из комнаты. Чон пристально смотрит на это, а его взгляд темнеет с каждой секундой. Тэхён громко стонет и дергается от приятного ощущения во всём теле. — Так было интересно смотреть, как я дрочу? — Да, — без доли сомнения отвечает студент. — А можешь также и мне сделать? — облизывает пересохшие губы и подходит ближе. Ким молчит, пристально смотрит на младшего, а потом хватает его руку и тянет на себя. Чонгук падает сверху. Их губы сплетаются в страстном поцелуе. Чон откидывает одеяло в сторону, крепко сжав бедра старшего, что аж костяшки побелели. Тэ стонет в поцелуй от легкой боли и язык младшего сразу же проникает в его ротик. Ким от нетерпения начинает ерзать, тем самым тереться своим пахом о чужой. Тот рычит в поцелуй и переворачивает его. — Я всегда был снизу. Но именно сейчас мне так хочется тебе засадить, ты просто не представляешь. — Так сделай это, чего медлишь! — выгибается старший, еще больше выпячивая попу, по которой сразу же шлепает Гук. — Ай! — Это тебе за платье. Шлепок. — Это тебе за договор. Шлепок. — Это тебе за дрочку. Снимает с него боксеры и раздевается сам. Тэ подает смазку, достав её из полочки. Чон хмыкает, прилично вылив лубрикант на свою ладонь. Смазав свой член, остатки размазывает по сфинктеру старшего. Тот дергается от ощущений и даже отстраняется, однако сильные руки младшего тянут обратно. — Ну ты куда… Я же тебя еще не растянул, — и аккуратно проталкивает один палец, а следом второй, двигая ими. Ким тихо стонет от неприятных ощущений, и даже не замечает, как Чонгук добавляет третий палец. Когда становится приятно, он особенно громко стонет. — Ну-ну. Сейчас будет ещё лучше, — приставив головку ко входу, одним резким толчком заполняет старшего полностью. Блондин сжимает простынь в руках, еще сильнее прогнувшись в пояснице. Младший сразу же в бешеном темпе толкается в старшего. Тэ открывает рот в немом стоне, ибо попадают точным движением по простате. — Я сейчас кончу…***
Чонгук весь день игнорирует Тэхёна. Он для приличия убирается, хотя и вовсе не обязан этого делать. Потому что он не подписывал договор о том, что будет горничной для Ким Тэхёна. Он подписал брачный договор. Брачный, сука, договор. У парня это в голове не укладывается. Его просто взяли и нагло обманули. Тэхён подходит к Гуку и сразу же получает пыльной тряпкой по лицу. — Ну чего ты обижаешься? Радоваться же надо. — Ну да, — злобным тоном соглашается младший. — Не за тобой следили несколько месяцев, не тебя унизили и обманули. Не ты же это всё подстроил! — Вообще-то, ты и вправду испачкал мою одежку. — Заткнись! — Так ты выйдешь замуж за миллиардера? — Жена трахает мужа, ужас! Тэхён, запомни, мужчины женятся! — Так ты выйдешь замуж за миллиардера? — Куда я денусь…