Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь всадник дракона!

Еще пару мгновений Джон любовался магическим пламенем в руке женщины. Но Эмма буквально чувствовала, как время утекает сквозь пальцы. Время, которого у них было чрезвычайно мало. По сериалу все быстро произошло, но сколько на самом деле Джон ездил с сестрой по домам Севера? Севера, которых, если верить книгам, был больше, чем все остальные царства Вестероса? Месяца два, может три. А сколько времени прошло между его коронацией и падением Стены? Скорее всего немногим больше. Но даже если до этого осталось хотя бы полгода, или даже год, этого времени все равно недостаточно, чтобы завоевать семь царств, а судя по тому, что сказала Смерть, перед войной за Рассвет, именно это Эмма должна помочь сделать Джону. Но как?.. Она не стратег и не военный тактик! У нее нет армии в рукаве, хотя Эмма и может колдовать. Но она одна! А резерв ее сил не резиновый. Была надежда еще на Голда, но тот так и не нашелся. Если честно, она уже, к своему удивлению, вся извелась и испереживалась за этого старого черта. Ну вот где его вынесло? И как он? Слияние — штука противная. Уж ей ли не знать, и как это Голд перенесет… Он, конечно, уже мальчик большой, но Эмма все равно переживала, как и Генри. Темный был занозой в заднице и порой источником проблем, ого-го каких, но заноза, он, была уже своя. Родная. К тому же, он могущественный колдун и тот еще интриган. А в этом мире это может очень пригодится. Особенно, когда на горизонте нарисуется этот, как его… О, Петир Бейлиш! Да, еще и Илай с Янгом и фельдшером так и не объявились. А девчонка — Хлоя, кажись, впала в депрессию и всё время молчала. А Эмма, как дура, чувствуя за этих товарищей ответственность, переживала еще и за них. Ее буквально разрывало в разные стороны!.. — А что еще вы можете? — с интересом спросил Джон, прервав ее тяжкие думы. Эмма тряхнула головой. — Много чего, милый, — сказала она. — И по большей части против этих мертвяков. Но даже я не могу наколдовать целую армию. Поэтому придется заключать союзы и искать помощи… Джон помрачнел. — Вот с этим, боюсь, будет проблема, — сказал он, наконец убрав руку, а Эмма тут же погасила огненный шар в своей ладони. — Я, чтобы вы не говорили, все же бастард, а Санса — женщина. Замужняя. Уже несколько раз, причем за врагами. Нам мало кто захочет помочь. Вольный народ может только… Но я не смею их об этом просить. Они уже и так многое пережили. Да даже если бы они и согласились… Их будет мало. И… Дворяне, даже если мы каким-то чудом вернем Винтерфелл, этого не оценят. Для них они лишь дикари, и не более того… А я и того предатель. Пустивший их сюда. — Но ты можешь показать им оживших мертвяков, — сказала Эмма и слегка улыбнувшись, добавила: — Кстати, молодец. Хорошая была идея их в ящики запаковать. Они будут хорошим подспорьем в том, чтобы доказать остальным, что ты говоришь правду. Джон смущенно опустил глаза. Его редко хвалили, и ему было приятно это слышать, хотя и непривычно. Боги… Я размяк… — Спасибо, миледи, — хрипло сказал он. — Но боюсь, даже показав их, немногие согласятся помочь… Да, мы же сейчас собираемся бороться, и не с ними, а с болтонским бастардом. Который сейчас является Хранителем Севера. При этих словах, кулаки Джона вновь сжались. От самой мысли, что это чудовище оскверняет одним своим присутствием его отчий дом, ему становилось тошно. А от того, что там сейчас, в плену, был его младший брат, ему и вовсе становилось плохо. — Джон… — серьезно сказала Эмма, и полностью развернувшись, посмотрела на брюнета. Больше смысла молчать она не видела и хотела, наконец, рассказать ему о его родителях. Бывший лорд-командующий, чувствуя странную важность момента, тоже развернулся к ней и затаил дыхание. Ощущение того, что сейчас произойдет что-то такое, что изменит его жизнь, его не отпускало, а только усиливалось. Хотя, что еще такого могло произойти в его жизни, чего уже не произошло? Ох, как же он ошибался… Но пока еще об этом не знал. — То, что я хочу тебе сказать, боюсь может разрушить твою жизнь, — начала Эмма. Джон усмехнулся. — Куда уж сильнее? — горько сказал он, но тут Эмма как-то слишком жалостливо на него посмотрела и сказала: — Это касается твоих родителей. Вот тут он и примолк. Все внутри у Джона отчего-то сжалось, и облизнув пересохшие вмиг губы, он хрипло спросил: — Вы знаете, кто моя мать, да? Раз уж леди завела этот разговор, она должна была знать. В конце концов, ее Боги прислали. — Знаю, — печально сказала Эмма, сожалея, что погасит сейчас в его глазах вспыхнувшую надежду. Она молча прокляла Смерть, которая взвалила на нее ношу гонца, и родителей Джона, глупых влюбленных голубочков, которые думали, когда сбегали, тем, что было ниже пояса, а не башкой своей. — Кто она? — нетерпеливо спросил Джон, даже подвинувшись ближе. — Она… — Мертва, уж прости, — сказала блондинка, все еще не зная, как ему сказать. Джон опустил плечи. Он, в принципе, так и думал, но все же это не могло его не печалить. — А ее имя… Его я хотя бы могу узнать? — тихо спросил он. Пару секунд Эмма молчала, а потом прикрыв глаза, обреченно сказала: — Лианна. Лианна Старк. — Что?.. — пораженно выдохнул Джон и вскочив с кровати, замотал головой. — Это бред какой-то! Мой отец и… — Воу, воу, — прервала его Эмма, тоже встав и выставив перед собой руки. — Притормози, юноша. Она поняла, что, кажется, слегка сломала парня, забыв уточнить, что его отец не старина Нед. «Надо было с этого и начинать, а не сразу говорить кто его мать», — подумала Эмма и подошла ближе к побледневшему Сноу. — Джон, ты не дослушал, — умиротворяюще сказала она. — Твоя мать Лианна Старк, да. Но Нед Старк — не твой отец. Так что ты не плод кровосмешения, как ты подумал… Но Джон лишь замотал головой и отошел к окну. — Он… Не мой… — потеряно сказал он, так и сумев произнести вслух то, что его единственный родитель, на которого он всегда ровнялся и не отец ему вовсе. А дядя. Джон прижался горячим лбом к мутному стеклу и прикрыл глаза. «Это все ложь!..» — кричал его разум. Но его сердце… Это глупое создание, которое принесло ему столько проблем, отчего-то верил женщине. Да и той смысл лгать?.. Она даже не из этого мира, так какая ей выгода? Но если его мать и впрямь Лианна Старк, то… Боги… — Так я — дитя, рожденное от изнасилования, да? — в ужасе прошептал Джон вслух. — Я — дитя Рейегара Таргариена, верно? Чье же еще? Его тетя, то есть… мама, (Старые Боги, он все еще не мог это переварить!) в тот период была лишь с… принцем. — Да, ты его дитя, — сказала Эмма, и подойдя ближе, положила ему руку на плечо и тихо закончила: — Джейехерис Таргариен. Третий своего имени. Джон так и замер. Даже сердце биться перестало. Он поверить не мог своим ушам, ведь он ошибся, да? И леди Эмма не намекает, что он может быть?.. Но когда он повернул голову и открыл глаза, то увидел на ее лице лишь искренность и правдивость. — Он же был женат, — просипел Джон (или Джейехерис?). Эмма фыркнула. — А когда Таргариенов это останавливало? Если я не ошибаюсь, у того, кто объединил семь царств, жен было две, — насмешливо сказала она, решив пока не нагружать парня тем фактом, что его глупый отец развелся с первой женой и сделал его сводного брата и сестру бастардами, чтобы жениться на его матери — Лианне. Бедный парень вырос с этим статусом, и вряд ли обрадуется, что его несчастных брата и сестру, которых он никогда не видел, но о чьей ужасной кончине был наслышан, обрек на это собственный отец, как его дядя сделал с ним самим. К тому же, сама Эмма точно не знала так ли это. В сериале особо этот момент так и не раскрыли, а последний сезон она вообще предпочитала не помнить, а книжки читать времени не было. Кто же знал, что ее в этот мир занесет? Мир, где эта информация весьма важна. Джон почувствовал небольшой всплеск облегчения. Все же ребенком насилия было быть еще хуже, чем бастардом. «Но ты-то и не бастард вовсе», — прошипел внутренний голос. Тут в его груди вспыхнула злость. — Я думал, что знаю, кто мой отец… — тихо сказал Джон, раздувая ноздри. — Я всю жизнь старался равняться на него. Верил, что он самый честный человек на свете, и что я — единственное его пятно позора. А он солгал мне. Всю мою жизнь он лгал мне. Когда я сидел один в дальнем углу во время пиршеств, когда я отходил в сторону каждый раз, когда леди Кейтилин смотрела на меня с ненавистью, потому что я, как думал, был незаконнорожденным сыном лорда Старка. Но это не так! Он солгал мне!.. Последние слова Джон уже прокричал. Он рыкнул и ударил кулаком в стену, рядом со ставнями окна. Эмма с печалью посмотрел на него и дернула за плечи, прежде, чем он вновь успел ударить в стену, а после обняла его. — Я немного знаю про Неда Старка и я не его фанат, — начала говорить Эмма замершему в ее руках юноше. — Я считаю, что он проявил слабость. Выбрал своего дружка-пьяницу над родной кровью. В моем мире, племянники, как и кузены, все же больше родственники, чем у вас. В моем мире — это достаточно близкое родство, и даже женитьба между кузенами запрещена. Но мы не в моем мире. К сожалению. Но все же… При всех его недостатках, он тебя спас, в кой-то мере. Да, детства ты лишился, родителей тоже, счастья в жизни, но ты живой. Уж поверь, я понимаю, что даже этого может быть недостаточно, и обида сильнее. Меня вообще родители, едва я родилась, и пары часов не прошло, как выбросили в другой мир, чтобы я двадцать восемь лет спустя нашла их и спасла. Они не думали, что будет со мной за эти годы… Когда я их вновь нашла, я была уже взрослой. Замкнутой и разбитой женщиной, которую все отвергли. Я верила, до того момента, что меня родители бросили в лесу. Одну, лишь в одеяльце завернутую. И даже узнав, что это было из благих целей, легче не стало. И… Может, он и болван. Этот Эддард Старк, но все же он был твоим отцом. Хоть каким-то, но отцом. У меня вообще никаких родственников двадцать восемь лет не было. Даже приемных. А у тебя был хотя бы он. И братья твои, и сестры… — Кузены, — буркнул Джон, не размыкая объятий. Было приятно. Будто его обнимала добрая тетушка или… мама. Ужасно так думать, когда только что узнал о своей настоящей матери, но та, как бы это было не жестоко, была мертва, а леди Эмма была здесь, живая и теплая. И утешительная. Эмма слегка отодвинулась и посмотрела на брюнета. — И что, ты стал их меньше считать своими братьями и сестрами? — иронично спросила она, а Джон, тяжко вздохнув, честно ответил: — Нет. Его отношения к памяти Робба, рыжего парня, который был словно его близнец, особенно до того, как приехал Теон, все так же были теплы, а его боль от потери брата, да, именно брата, была все так же сильна, как и прежде. Отношение к Сансе, которая хоть и была ужасна в детстве, все же не изменилось, и он все еще хотел ее защитить. Бран и Рикон все так же остались в его сердце, как два хвостика, которые за ним бегали в юности, а Арья… О, Старые Боги, его дикая младшая сестра! Самая дорогая ему егоза. За шанс увидеть которую, он без колебания опять готов был вновь умереть! Так что нет, его чувства не изменились. Ни к братьям, ни к сестрам. Да и… К отцу тоже. Нет, он был зол! В ярости даже, но все же Нед Старк так и остался для него отцом. — Они все еще моя семья, но лишь для меня, — печально сказал Джон. — У нас кузены, по большей части, годятся лишь для союзов брачных. Эмма хмыкнула и стукнула его плечо. — Чушь собачья, — сказала она. — Если любят, то им должно быть плевать, кто тебя родил, а если нет, то и смысла реветь нет. К тому же, как бы это не звучало жестоко, но у нас и времени на это нет. Джон изумленно потер плечо. Все-таки у женщины был поразительно сильный удар, а потом поник. У него было дурное предчувствие, что женщина пришла сюда не только помочь в остановке грядущей Долгой ночи. Да и знание о том, кто он, Боги леди открыли явно не просто так. …ты еще не выполнил своего истинного предназначения… Вспомнил Джон слова Неведомого и начал подозревать, что именно под этим имелось в виду. Но он не хотел. Но есть ли выбор? — Вы хотите, чтобы я сел на Железный трон, верно? — обреченно простонал Джон. Эмма только сочувственно на него посмотрела и едва заметно кивнула. — Бл*ть, — с чувство выругался Джон, даже позабыв, что он в присутствие леди, которая лишь тихо рассмеялась, услышав его грубость.