***
Послышался звонок в дверь. Пришлось вылезать из душа. Я поспешно накинул халат, завязал пояс, а уже потом вытер полотенцем мокрую голову. — Да, иду! — вырвалось из моего горла, пока я уже вальяжно спускался по лестнице на первый этаж. На моем лице блуждала странная улыбка. Это Эрнст, я вполне был уверен, что пришел именно Циммерманн. Наконец все обернется нужным боком. Партия стала безумно успешной за три года, нам удалось попасть в городской совет почти сразу и теперь к Красной ратуше в Митте* рукой подать. Склади одно к другому — и получишь знак от Бога, все вращается нужным боком. Мы с Луизой сможем оставить все дерьмо позади. А ещё сомневалась в моей программе. Запомни, Пауль, вот так просто, при ясном свете субботнего дня, творится история. Конечно, если позвонили в дверь, это может быть почтальон, который захочет вручить мне бандероль или заказное письмо, — но к утренней почты еще остается где-то с полчаса. Не-е-ет, там точно Эрнст. И он наверняка видел мои вчерашние дебаты. Я открыл дверь. На пороге действительно стоял Циммерманн. Его едва тронутые улыбкой губы растянулись в призывный оскал. Вероятно, не к добру, несмотря на то, что в его рту толпились зубы. Одной рукой я держался за узел пояса на своем халате и не мог понять почему Эрнст всё ещё стоит в дверях и глядит на меня самым рассерженым видом. Я и раньше видел его в таком омраченном состоянии — фактически, много раз видел, когда мы проиграли первый чемпионат по баскетболу у баварского колледжа, когда ему изменила жена, когда поехали отдыхать в горы и по дороге в Кёльн закончился бензин, но никогда таким злым, с тех пор как на третьем курсе Эрнст сломал нос парню по имени Клаус. Тот малый пидар с кругленькой попкой решил подкатить к Циммерманну, переоделся в девчонку, назвался дочерью ректора, затащил его в отцовскую машину и засосал. Потом, в ходе прелюдий, оказалось, что «дивная Клавдия» на самом деле имеет нехилый член. Я думал: «Такое же грозное выражение он имел на лице в тот вечер на парковке возле «Версаля?» Хотя меня самого там, конечно, тогда не было, об этом случае я узнал от однокурсника Томаса, угашенного в рождественское воскресенье, после двух литров текилы Репосадо. Оказывается в колледже все слышали об этом. Клаус был редактором в университетской газете, и проводил «расследование» на тему изнасилований и буллинга детей чиновников. Ну, а кому не захочется вставить дочери ректора, который достал тебя по горло? Циммерманна вызвали на беседу в редакцию, и этот чертов герр Мюллер тоже там был, а потом знали уже и все. — Эрнст? Всё в по… Он отвесил мне леща, и все мысли разлетелись прочь. Я чувствовал, что он не очень уложился в первый удар, потому что стоял в дверном косяке, а там толком не размахнутся. Сам знаю. Там можно разве что занести назад руку на пол-локтя. Впрочем, как для леща без размаха, и этот удар получился неплохим. Я споткнулся, сделав шаг назад, и ударился о перила лестницы. Улыбка на моем лице уступила место ошарашенному удивлению, а ещё я заметил струйку крови у себя в углу губ. — Какого хера? Эрнст! Совсем сдурел? Эрни только было открыл рот, но тут на мне распахнулся халат, а под халатом я оказался голым. — Вот этого самого хера! — он ткнул в темный куст волос, отводя глаза. — Ты, со своим чертовым племенным хозяйством, через которое все эти хлопоты! Ко мне пришло две логически связанных мысли, когда я, уперся спиной в холодильник, завязывая новый узел на поясе. У Эрнста были выпученные глаза и он закусил себе язык — так сильно закусил, что аж зубы глубоко увязли. Дела плохи. — А если вникнуть глубже, то от этих секретуток — сук с их письками! Я сразу понял, что утро для меня стало несчастливым.***
Было уже без десяти восемь. Я подкрашивала губы и приобретала соответствующего, как по мне, вида, — накинула на плечи шарф, прицепила серьги, чтобы после рабочего дня заскочить в ресторан «Колония» дабы встретиться со своим другом. Затем подошла к столу, где остались лежать открытые книги, потому что именно они меня и интересовали в последнии лет пять. «Политическая мысль Латинской Америки», «Операция «Гроза», «В постели с тираном». Именно об этом ты мечтала? Офис будущего бургомистра Берлина Пауля Ландерса находился в новом офисном здании «Сube Berlin»*, расположенном на площади Вашингтонплац возле центрального железнодорожного вокзала Берлина. По мнению критиков, да и большинства председателей ландтага*, больше напоминает разработку НАСА, чем жилое помещение. Нетерпеливо ступая своими красивыми длинными ногами и прохаживаясь перед компьютерным терминалом, я поднялась на третий этаж. Тогда и завибрировал телефон. Я нехотя достала его из сумочки, попутно вспоминая не была ли запланирована на сегодня встреча с Мюллером. Или она должна состояться завтра? Чёрт, надо проверить дневник. На экране возникло новое сообщение, посланное по электронной почте. Я не знала, как его толковать. Первые две строки гласили: «Пауль ПРОИЗВЁЛ ВО ВРЕМЯ дебатов сильное впечатление.» И я мысленно себе сказала: «Ещё бы». Подобные сообщения я получала регулярно вот уже как месяц. Обратный адрес был, конечно, фиктивным, но, благодаря, своему знакомому я смогла кое-как отследить его. И он выходил к какому-то вроде правительственному домену, связанному с Красной ратушей. Похоже, мой загадочный источник работал в системе ландтага. Но кто бы это ни был, он в последнее время превратился в источник всякой ценнейшей информации, включая данные о тайной встрече руководителя таможни с действующим бургомистром и ещё одним кандидатом, а по совместительству и главным соперником герра Ландерса на этот эту должность. Сначала, конечно, было странно и я отнеслась к этим сообщениям с недоверием и подозрением. Но потом, снова таки с помощью моего «очень хорошего друга» я устроила параллельную проверку и с удивлением обнаружила, что эта информация была чрезвычайно надежной и полезной. Это были засекречены данные о расточительстве таможни, излишне дорогие новые проекты от мэра Берлина, цифры, и многое другое. Среди присланных данных были также результаты внутриведомственного опроса, которые били тревогу: проблемы Берлина вышли на новый уровень. И если у действующего мэра уже не было никаких шансов, чтобы вновь занять этот пост, то единственной целью становился, можна сказать «его ученик» — Тилль Линдеманн, которого тот чуть ли не силой выдвинул в кандидаты. Для того чтобы набить себе цену в глазах герра Ландерса, я не сказала ему, что получала достоверную информацию именно из Красной ратуши. Вместо этого я просто выдавала ее за получаемую «из собственных источников». Пауль всегда ценил мои усилия и был достаточно предусмотрительным, чтобы не спрашивать, откуда у меня эти данные и что это за «источники». Я догадывалась, что он подозревает меня в предоставлении сексуальных услуг, и может мне даже хотелось бы, чтобы он так думал, но к сожалению, для мне, это его, казалось, совсем не волновало. Я бросилась расхаживать и снова посмотрела на только что полученное сообщение. Содержание всех этих сообщений по электронной почте было четким и недвусмысленным: кто-то, в Красной ратуше заинтересован в том, чтобы герр Ландерс выиграл эти выборы, и поэтому помогает ему, поддерживая его набеги на партию Линдеманна. Но кто? И почему? «Скорее всего крыса с тонущего корабля», — решила я. В политике не было чем-то экстраординарным, когда какой-то чиновник, боясь потерять должность, тайно предлагал свои услуги соперникам, надеясь, что они оставят его при власти. Похоже кто-то почувствовал, что Пауль побеждает, и вскоропях заранее скупал акции. Послание светилось на экране и заставляло нервничать. Таких я еще не получала. Первые две строки были обычными. Но две последних…***
— Ты хоть понимаешь, что можешь влипнуть? — визжит он. — Если это попадет в прессу, хуй ты отмоешь свою репутацию! А на меня даже не рассчитывай! Я тебе еще кое-что скажу. Я тоже вру, только я не такой идиот! У меня есть четкий план, которому я следую и подобные проблемы в него не вписываются! — Чёрт, Эрни, может быть, я допустил ошибку. Не проконтролировал. Но поверь мне, ничего не случится! — И еще какую! — воскликнул Циммерманн, разводя руки в стороны. — Ошибку он допустил… Послушай, Пауль… будь. Будь поакуратней. Ладно? Мне это… — Хорошо, — устало сказал я. — Ты увидишь, что я тебя не обижу. Перестань мне читать морали. Я думал, ты пришёл с чем-то посерьезнее этого дерьма. — Ну, извините, что такие дела для нашего Пауля уже неактуальны! Это ж только я должен волноваться, чтобы вот об этой хери никто не узнал! — Чего ты от меня добиваешься? — выдохнул я. — Думаешь вытрахать мне мозг с утра пораньше из-за этого конвертика? Молодец. Поздравляю, у тебя это получилось. — Я добиваюсь того, чтобы ты осознавал, что второй раз из воды сухим не выйдешь, Пауль, — его голос стал поспокойнее. — Сначала та интрижка месяц назад из которой ты чудом выбрался, спасиба, мать его, Луизе. Затем ЭТО. Делай выводы. Потому что это уже прямые доказательства, а не сплетни. — Твои комплименты меня оскорбляют, — заулыбался я, доставая сигарету из пачки. — Ну, да-а-авай! Скажи, что ещё не спал с ней… — Упаси Боже, — перебил я его и попытался сделать серьезное лицо, но получилось что-то комическое. Эрнст закатил глаза и протянул руку, чтобы я его угостил сигареткой. — Ты неисправим. Все тебе сходит с рук. Везения, как у гребаного четырехлистного клевера! Может твоё фото вместо иконок в машину повесить, а? — Может для начала купишь нормальную машину? — усмехнулся я. — Не хочу быть Богородицей для усопшего. — Заткнись. — Ты первый разорался. Ещё и влепил мне с порогу. — Было за что, — повисил он снова голос, бросив на меня короткий взгляд. — Мне можешь не врать, Ландерс. Я в твои сказки не поверю. Знаю тебя слишком хорошо. — Это да, — выдохнул я и присел за стол, приглашая Эрнста. — Может обсудим новый проект от Виктора? Ты как? Он кивнул в знак согласия. Так всё и утихомирилось. Все дело в эмоциях, народ. И умении их контролировать. Если вы справляетесь с радостью, умеете её дарить, то будьте уверены, что другие эмоции вам под силу. Люби любят таких кандидатов. Чувственных. И с удовольствием им верят. Плевать на факты. А, если поконкретнее о чём там говорил Эрни, то примерно месяц назад персонал избирательной кампании Линдеманна, обеспокоен падением рейтинга своего шефа, решил проявить агрессивность и слил в прессу историю, которая, по его мнению, была правдивой: о том, что я, будущий бургомистр! Вслушайтесь в это! Крутил роман со своей ассистенткой, Рикардой Круспе. К большому сожалению для Берлинской ратуши, бесспорных доказательств не было. Я, твердо веря, что лучшая защита — это активное нападение, воспользовался благоприятным моментом и перешел в атаку. Созвал пресс-конференцию для общенациональных СМИ и заявил о своей невиновности и возмущение безосновательными слухами. — Поверить не могу, — заявил я, глядя в камеры глазами, полными удивления, с нотками грусти, — что герр Линдеманн решил запятнать честь моей любимой дамы сердца и будущей леди Луизы злобными сплетнями. Я специально сделал акцент на «будущей леди», потому что на тот момент я ещё не был женат. Спустя две недели я сделал ей предложения и газеты загудели добрыми пожеланиями «счастливого брака». Но вишенкой на тортике стал выпуск «DW», где в двух минутной ленте новостей корреспондент заявил, что рейтинг Линдеманна обвалился из-за неуместных высказываний его кампании в сторону герра Ландерса. Также упомянули, что подобная стратегия является проявлением низости и трусости. Мое выступление получилось настолько убедительным, что, наверное, сама Рикарда, со своими мощными ляжками, поверила в то, что между нами никогда и ничего не было.