House Of The Rising Sun

Короче, длиннее, меняем мы страны Всё больше надеемся: слипнутся раны. Не лечим, калечим, слова убиваем. Зачем нужны семьи - сами не знаем. (c)markel

Шестнадцать лет - это самый прекрасный и в то же время самый ужасный возраст. Ты не понимаешь, чего хочет от тебя мир, чего хотят родители и самое главное: чего хочешь ты сам - точка зрения еще не до конца сформировалась, не до конца сформировалась ориентация, ты пытаешься быть похожими на тех, кто намного тебя старше и имеет выделяющиеся привычки и положение в обществе. В шестнадцать лет обычно встречают первую любовь. Нескончаемое чувство радости, счастья и покалывания в животе… Наверно, все это испытывали в шестнадцать лет? Любовь необязательно будет взаимной. Да, ты будешь переживать, когда тебя оттолкнет предмет обожания, но потом это будет уже и не так важно. Ты просто познаешь новое чувство. Мир заиграет новыми красками, словно ты смотришь через розовые очки. Хотя так оно и есть. Ведь делая ошибки, ты на них учишься. Мучительно воспринимаешь, кажется, даже самые незначительные вещи. Одиночество - это именно то, что тебя окружает, но это сугубо твое мнение. Есть только ты и твоя музыка, которая никому не нравится. Но впрочем, это тебя только радует. Значит, ты не такой как все. Значит, у тебя есть что-то свое. Скажем, свой мир. Свое убежище со своими правилами. Общаться становится тяжелее. Кажется, что тебя вот-вот начнут осуждать. Поэтому ты и прячешься внутри своей скорлупы, не желая высовывать нос. Любишь сидеть в своей комнате, увешанной плакатами, уткнувшись в книгу или воткнув наушники в уши. Любишь гулять по городу. Один. Так тебя никто не сможет в чем-нибудь упрекнуть. Любишь, сидя в автобусе, рассматривать людей: все такие разные и в то же время одинаковые. Порой кажется, что у каждого человека есть своя вторая половинка. А ты совсем один, разукрашенный черно-белой краской. И, конечно же, комплексы по поводу внешнего вида. Каждый это испытал, но не каждый прошел. Шестнадцать лет - самый прекрасный и самый ужасный возраст. **** Все знают, что такое Вудсток? Это огромная музыкальная ярмарка, один из знаменитейших рок-фестивалей, собирающий толпы - лишь бы увидеть любимых исполнителей. Люди со всего света напивались, вплетая в нерасчесанные волосы яркие ленты, пели под плач гитары, обкуривались, трахались или просто танцевали, качая головами в ритм и двигая бедрами у кого как получается. Многим приходилось оставлять свои машины и идти несколько миль пешком, чтобы попасть на шоу. Во время фестиваля было зафиксировано несколько смертей из-за передозировки и даже два случая рождения ребенка. В 1994 году Ребекка, семнадцатилетняя девушка, ничем не отличалась от толпы. Она была чем-то похожа на Дженис Джоплин - далеко не красавица, но обаятельная и искрящаяся изнутри энергией. Длинные кудрявые светлые волосы с вплетенными в них красными и желтыми лентами развевались при малейшем дуновении ветра, а желтое платье в пол, украшенное пестрыми узорами, колыхалось при ходьбе, множество браслетов на руках только подчеркивали ее субкультуру, гитара за спиной и вполне приятный голос завершали образ. Наверное, это все и понравилось молодому Ричарду. Высокий и симпатичный парень не растерялся и мгновенно очаровал молодую девушку. В те времена, а уж тем более на Вудстоке, это было в порядке вещей. Можно было устроить оргию хоть в центре поля, где располагался лагерь особенно отчаянных фанатов. Девушка поддалась мгновенному порыву, а парень, осчастливив её действительно отличным сексом, слинял так же быстро, как и появился. Тогда она не знала, что беременна. Ей даже это и в голову не приходило. Она планировала погулять еще лет так пять. Жить без всяких обязательств перед кем бы то ни было, наслаждаться. Планировала совершить кругосветное путешествие, написать книгу, возможно, даже, автобиографическую. Но это уже от нечего делать. Хотела съездить в Африку, поучаствовать в археологических раскопках и пожить с туземцами. Хотела выучить испанский язык и, приехав в страну страсти, закрутить интрижку с каким-нибудь темпераментным матадором. Но все мечты рухнули, словно карточный домик. Через девять месяцев в старом расписанном цветами фургончике на свет появился сын. Черные волосы и ярко-голубые глаза. Она не хотела давать ему обычное, посредственное имя. Хиппи - странные люди, поэтому и имя должно отражать сущность человека, которому оно принадлежит. Кастиэль. Ребекке казалось, что это идеальное имя для ребенка солнца. Красивый мальчик, совсем не похожий на свою мать, да и на отца тоже. Хотя она его совсем не помнила уже. Мальчик был достаточно странным, но именно в том направлении, в котором хотела женщина. Игра на гитаре на крыше фургона в двенадцать лет стала обычным делом. Блюз, рок и кантри будили Ребекку по утрам, заставляя улыбаться при виде сына, удобно устроившегося на водительском сиденье и старательно подбирающего аккорды. Хип-идеология требует полного стирания из памяти подлинного имени и фамилии, считая их закрепленными за человеком знаками, под которыми он существует в сознании родителей, учителей, всех с кем общался до того, как попал в "систему". Поэтому для одноклассников Кастиэль был Кастиэлем Новаком. Но когда он попадал на флэты - квартирные вечеринки - его звали Король Солнца. Имя для обычных людей казалось странным и глупым, но «братья и сестры» приняли с должным почетом и называли только так. Кастиэль не был обычным мальчиком. В свои шестнадцать он уже, полностью освоив гитару и флейту, принялся за изучение диджериды*, которую нашел на какой-то барахолке. Его нельзя было увидеть в темной, мрачной одежде - хрупкую фигурку парня всегда украшали хлопковые бежевые брюки и свободная белая футболка с цветочной набивкой на воротнике. Кеды были излюбленной обувью, и он постоянно менял на них шнурки, выводя все новые и новые сочетания цветов радуги. Ни в одной школе он не останавливался надолго. Во-первых, Дети Радуги не могли никак ужиться на одном месте, постоянно требовалась смена обстановки, да и жизнь в душном и дымном городе не казалась привлекательной. Во-вторых, Кастиэль все же был намерен получить образование, но коллектив, который его окружал, всегда негативно относился к такому образу жизни. Чуть ли не каждый день на светлой, прозрачной коже расцветали багрово-желтые синяки. Бил не он, били его. Существует распространенное мнение о повышенной сексуальности и половой распущенности хиппи. И это - чистая правда. Лет в четырнадцать он лишился девственности с какой-то девочкой на флэте. Сейчас он узнал бы ее в толпе, даже несмотря на то, что после этого переспал с сотней человек. Правда, имя он забыл, как имена всех партнеров, с кем переспал. Шестнадцать - золотое время. Никто не избежит переходного возраста. Появлялось все больше и больше желаний, фургон все чаще и чаще ломался, и Ребекка не могла уже себе позволить постоянный ремонт. Им едва хватило денег, чтобы купить дом. Яркий фургон, расписанный солнечными цветами и листьями, остановился в Нешвилле - родине музыки в стиле "кантри", где сосредоточены сотни компаний, деятельность которых связана с музыкальной индустрией. Следовательно, найти здесь работу Ребекке не составит особого труда: открыть свою лавку с музыкальными инструментами или же просто быть консультантом - надо просто решить, к чему расположена больше душа. Да и Кастиэль мог подзаработать на новые струны для ситара*. Дом, как показалось Кастиэлю, слишком большой для двух человек, но захламить его ненужными журналами и инструментами не составит труда. За два месяца, что они здесь, комнаты приняли жилой вид. Молочно-желтые стены, свежевыкрашенный лаком пол, солнечные зайчики, бегающие по потолку - так должна была выглядеть новая жизнь на новом месте. Все кажется скучным и обыденным. Смотря на стену в гостиной, Кастиэль хочет сбегать на соседний рынок и купить банку ярко-зеленой краски, чтобы расписать стену. На все просьбы сына Ребекка говорит категорическое нет, боясь, что когда у сына, наконец, появятся нормальные друзья, они не воспримут его серьезно. Теперь у него есть большая и просторная комната с деревянной кроватью в центре. Кастиэлю кажется, что его малюсенькая раскладушка намного комфортней и приятней, чем деревянный монстр за дверью. - Ну, как? - спрашивает Ребекка, проведя рукой по новенькой дверце привезенной кухонной гарнитуры. - Не слишком скучно? - Скучнее просто не бывает, - комментирует Кастиэль, но все равно улыбается, целует ее в щеку и утыкается носом в кудрявые волосы. От мамы пахнет пряностями и яблочным шампунем. Приятно. Этот запах всегда ассоциируется только с ней. - Поверить не могу, что мы решились на такое. Может все-таки побросаем вещи в машину и уедем? Тут же скука смертная! - Терпи, Солнце, - смеется она, взлохмачивая и без того непослушную черную шевелюру. - Разложи пока вещи, а мне надо отлучиться. Запах обновок пьянит разум. Кастиэль не замечает времени, встав на табуретку, он аккуратно раскладывает небольшие собрания стихов Джона Донна, которые он читал, колеся по миру. Стирает с них пыль и смотрит на страницы, где до этого уже успел заложить закладку на любимых произведениях. Из радио раздается задорная и жизнерадостная песня Jefferson Airplane, совсем не отвлекающая от дела. И кажется, что все будет прекрасно - мама найдет работу, займется любимым делом, он пойдет в школу, может быть, даже найдет друзей, узнает еще больше интересных вещей, которые его окружают, а потом уедет отсюда в неизвестном направлении и никогда больше не вернется. Начнется жизнь настоящего хиппи, без обязательств, без присмотра матери. Его ждут сплошные тусовки, наркотики и море секса. Новый дом все же кажется солнечным и радужным. Солнечные зайчики, отражаясь от стаканов в буфете, скачут по паркету. Дом стоит в небольшом углублении улицы, в тени деревьев, поэтому жара тихого Нешвилла не сильно сказывается. К вечеру возвращается мама. Она уже давно не была такой радостной, глаза светятся как у ребенка. Кастиэль подает овощи, которые уже успел запечь в духовке, и она, быстро поев и так и не рассказав, где была, уходит спать, ссылаясь на усталость. Коробки почти полностью распакованы. Школа только через неделю, поэтому заняться абсолютно нечем. Целыми днями Кастиэль просто бродит по небольшому городу, осматривая окрестности. Иногда, сидя на крыльце, напевает мелодию, стараясь подобрать к ней слова. Мама дома редко бывает, но это потому, как предполагает Кастиэль, что она ищет работу. Один раз он даже доходит до своей будущей школы. Небольшое здание на пустыре внушает чувство неприветливости и неприязни. Скорее всего, просто волнение перед учебным годом. Избиения и неприязнь его не очень-то пугают, он привык к этому. Он любил людей, но они его отталкивали. На площадке у школы сидит пара ребят. По внешнему виду - ровесники Кастиэля. Четверо парней и две девушки. Кастиэль садится на качели неподалеку, чтобы получше их рассмотреть. Скорее всего, ребята из этой школы, а значит, кто-то из них наверняка будет его одноклассником. Невысокая блондинка звонко засмеялась, размахивая руками и что-то рассказывая. Не красавица, но довольно симпатичная. Хрупкая фигурка, светлые волосы и очаровательная улыбка. Вторая, жгучая брюнетка с выразительными бровями, обнимается с высоченным по сравнению с ней парнем. Трое других ребят просто разговаривают, периодически шутя и толкая друг друга. Может, в этой школе будет какой-нибудь хиппи? Тогда они точно найдут общий язык, будет с кем обсудить концерты на свежем воздухе или сходить на флэты. Хотя Кастиэль сомневается, что в этом городе вообще знают, что это такое. Через все это Кастиэль проходил. И не раз. А сейчас, смотря, как эта компания наслаждается обществом друг друга, он чувствует, как в животе разливается тепло, и он невольно улыбается. Мысль о друге греет душу. Настоящем друге. Парень нежно целует девушку в щеку, и она заливисто смеется, ребята громко гогочут, а здоровяк краснеет, как помидор. Поднявшись со своего места, Кастиэль бредет к выходу, засунув руки в карманы потертых джинс и воткнув наушники в уши. Громкая музыка заглушает мысли - то, что сейчас и было так необходимо. Мама вернется нескоро, поэтому подросток, развалившись на своей огромной кровати, смотрит в потолок. Почему все потолки такие белые? Кастиэль думает о том, что нужно попросить маму перекрасить потолок хотя бы в темно-синий. Цвет ночного неба. Но она вряд ли согласится. Ей это покажется мрачным, хотя в этом цвете столько глубины. Разве ночное небо не красиво? Легче уговорить на кислотно-желтый. Хлопок двери вырывает из раздумья. Кастиэль неохотно поднимается с кровати и плетется на первый этаж. Она, наверное, устала, надо приготовить ужин. Но когда он спускается, то обнаруживает счастливую Ребекку, напевающую себе какую-то незамысловатую мелодию под нос и завязывающую фартук. - Мам, ты не устала? - спрашивает Кастиэль, привалившись к дверному косяку и наблюдая, как та, нарезает огурцы уродливой соломкой. - Я могу сделать сам. - Нет, Солнце, - Она широко улыбается. - Нам надо с тобой кое о чем поговорить. - Хорошо, - Кастиэль мнется на пороге, но все же решает сесть. - Что случилось? - Как только мы переехали, я ездила по городу, но в фургоне что-то забарахлило, и он встал в центре дороги, пришлось вызывать эвакуатор и перегонять машину до ближайшего авто-сервиса, - она немного мнется, прекращает нарезать овощи и смотрит на Кастиэля. - Так я познакомилась с Джоном Винчестером. Он серьезный и перспективный, и… он мне симпатичен. - С каких пор тебе стали нравиться серьезные и перспективные? - Кастиэль по-настоящему рад, но кажется, их новая жизнь становится все скучнее и скучнее. - Это еще не все, - неловко улыбается она. - Мы решили, чтобы выйти на новый этап отношений, нам нужно пожить вместе. Вот этого он точно не ожидал. Это совсем не скучно, скорее, ужасно и отвратительно. Они же всегда жили вдвоем, зачем кто-то еще? Осесть в тихом и скучном городе, чтобы спокойно окончить школу - одно дело, но совсем другое - жить с совершенно незнакомым человеком, к тому же серьезным и перспективным… Он просто не может себе представить, как однажды утром придет на кухню и увидит там незнакомого мужчину в трусах. На флэтах, Кастиэль, конечно, и не такое видел, но лицезреть эту картину каждое утро... К тому же, он будет целовать его маму. И не только целовать. Этот скучный тип будет… - Мам, тебе не кажется, что это слишком… - Рано? - смеется она. - Да, может, мы торопим события, но хочется попробовать чего-нибудь нового. Ты же меня знаешь. Она тепло улыбается и протягивает руку за помидором. - К тому же, у него двое сыновей. Милые и приятные мальчики. Я, если честно, не помню, кто из них кто, но кажется, Дин - капитан школьной футбольной команды. А Сэм, который помладше и повыше, ходит в шахматный кружок. - Мам! Ты, наверное, издеваешься, - смеется Кастиэль, мотая головой в разные стороны и хватаясь за живот. - Скучнее просто некуда. Не впадай в крайности. С этими "мальчиками", - он кривит лицо, - я точно не сойдусь. - Тебе придется, - грубо говорит она, отложив нож в сторону и строго посмотрев ему в глаза. - У них маленький дом, не рассчитанный на пятерых. А у нас как раз новый. Так что они к нам переезжают с завтрашнего дня. Мы решили не тянуть долго. Кастиэль обреченно вздыхает. Если Ребекка переходила на строгий тон, спорить с ней было совершенно бесполезно. - Когда они переедут? Ребекка смотрит на часы и говорит: - Через час они придут на ужин, так что иди пока переоденься во что-нибудь более приличное. Надо создать впечатление нормальной семьи. Я хоть и бывшая хиппи и уважаю твои интересы, но в этой рубашке знакомиться нельзя, малыш. Кастиэль решает, что заморачиваться насчет одежды не будет. Какая разница, как он будет выглядеть? Сняв с вешалки скучную белую рубашку, не слишком протертые джинсы и натянув коричневые сандалии, он быстро спускается вниз, чтобы помочь. Еда скромная, но вполне аппетитная. Семья Винчестеров приходит ровно в семь часов. Джон Винчестер - мужчина с небольшой растительностью на лице и обладатель низкого голоса - коротко жмет Кастиэлю руку и широко улыбается. Ребекка сразу же подлетает к нему и целует в щеку. За его спиной стоят двое парней. Одного Кастиэль уже видел на школьной площадке. Сэма, как оказалось позднее. Высокий брюнет с длинными волосами. Челка вечно падает ему на лоб, и ему постоянно приходится поправлять ее рукой. Зелено-карие глаза приветливо улыбаются, и он, переминаясь с ноги на ногу, заходит в дом. Второй не кажется Кастиэлю приветливым. Коротко подстриженные волосы торчат во все стороны, в уголках глаз уже заложились морщинки, но это, скорее всего, потому, что он часто улыбался. Глаза у него более яркие и выразительные. Его зовут Дин. Он придирчиво осматривает прихожую, проходит оценивающим взглядом по Кастиэлю и идет вслед за отцом. Со спины Кастиэлю легче его рассмотреть - Дин чуть ниже брата, хотя и старше, но фигура намного мускулистее. Под красной рубашкой можно различить рельефные мышцы и подтянутый живот. Неудивительно, что он капитан футбольной команды. Сто процентов - по нему с ума сходит полшколы. Поравнявшись с ним, Кастиэль натянуто улыбается, но взамен получает лишь ледяной взгляд и фырканье. Ясно, ему тоже совсем не рады. Они садятся за стол. Кастиэль оказывается рядом с Сэмом прямо перед Дином, при взгляде на которого становился некомфортно и немного жутко. Ребекка и Джон не обращают на них никакого внимания, держась за руки и договариваясь о предстоящем переезде. Они выглядят вполне счастливыми, и Кастиэль решает дать им шанс. Даже если у них ничего не получится, хуже не будет. Сэм, кажется, тоже так решил. Он оказывается очень приятным парнем. Ему тринадцать лет, а Дину семнадцать. Увидев в углу комнаты ситар Кастиэля, Сэм заинтересованно рассматривает ее в течение нескольких минут. Но потом все же решается спросить об инструменте. Кастиэлю даже кажется, что парень слушает с интересом. Дин на протяжении всего ужина сидит, уткнувшись в телефон, что-то печатая и улыбаясь. Но когда он поднимает глаза на Кастиэля, ничего хорошего ожидать явно не стоит. В общем, если не считать Дина, вечер вполне неплохой. Ребекка пытается завести беседу вместе с детьми, но заканчивается это не очень эффективно. - Может кто-нибудь расскажет веселую историю, подходящую к ужину? На что Дин отвечает: - Для этого ужина подойдет только грустная история… А так, все вполне неплохо. Завтра должен приехать грузовик, и вещи Винчестеров потихоньку будут заполнять дом. Сэм уже просит показать ему, как играть на всех этих инструментах, так что скучать Кастиэлю явно не придется. Похоже, Сэм интересовался всем в поле своего зрения. Джон обнимает Ребекку на прощанье, и дверь закрывается. Минуту спустя Кастиэль слышит, как взревел мотор Импалы - черный автомобиль 1967 года выпуска - и скрип покрышек. - Все не так уж и плохо? - спрашивает мама, обняв его и поцеловав в макушку. Запах корицы перебивает «аромат» машинного масла и бензина. Кастиэль, поморщив нос, тихо шепчет: - Вполне терпимо. Я ожидал худшего. - Мне показалось, ты хорошо поладил с Сэмом? Значит, я была права, - она улыбается и, выпустив сына из объятий, идет по направлению к раковине. - Эм, он облапал все мои инструменты. Кстати, ему очень понравилось, как я играю. - Всем нравится, я уже не удивлена совсем. И дай ему полапать инструменты, может, друга себе заведешь. Кастиэль заливисто смеется, и Ребекка не может сдержаться. Она брызгает в его сторону водой, наблюдая, как тот в изумлении распахивает глаза. - Ты как ребенок, - говорит он. - А ты, Солнце, слишком собственник для своих лет. - Ну, может быть, немного, - он улыбается. Мыть посуду они продолжают в тишине. Мама моет, а он вытирает, ставя чистенькие тарелки на полку. Все оказалось не так уж и плохо, даже несмотря на агрессию Винчестера. В какой-то книге Кастиэль прочел, что с помощью агрессии легче справиться с перестройками в жизни. Может, это была защитная реакция Дина? Во всяком случае, за что ему его ненавидеть? Не он же предложил переехать… - Мам, я, наверное, пораньше лягу спать. Завтра тяжелый день. - Хорошо, - она целует его в лоб, как-то виновато улыбнувшись, садится на диван и берет в руки книгу. - Сними свои уже браслеты, а то ночью пережмешь руку, и кровь не будет поступать. - Ну и круто, - смеется Кастиэль, поднимаясь по лестнице, - Хиппи с одной рукой - раритет. Спать совершенно не хочется. В крови не до конца выветрился тот адреналин, что он испытал, а выплеснуть его совершенно некуда. В гостиной послышалась плавная мелодия. Ребекка решила вспомнить молодость и сыграть на гитаре. Мелодия то возрастала, то снова затихала, перерастая затем во что-то большее. Кастиэль закрывает глаза и старается погрузиться в сон. Завтра тяжелый день. Семья станет больше. Появится больше проблем, но и хлопоты тоже разрешатся. Теперь о маме будет заботиться Джон. Он взрослый, ему виднее. У Сэма и Дина появится «мама». У него «папа». В это трудно поверить, но теперь все будет по-другому.