Глобальны вопросы и мизерны мысли, И мы наугад где-то зависли. Зависли пустые как мысли.
Кастиэль просыпается очень рано. Солнце только начинает подниматься из-за горизонта, а он уже разлепил глаза и отодвинулся от Бальтазара, который правой рукой крепко обнимает его за талию. Кастиэль нежно улыбается. Все же Бальтазар очень хороший парень, как ни крути. Понимающий, ласковый, нежный. Местами он бывает надоедливым, но это только из-за того, что волнуется. Кастиэль переворачивается набок к нему лицом. Светлые ресницы, немного вьющиеся волосы, губы раскрыты в полуулыбке, как будто ему снится что-то хорошее. Кастиэль пододвигается ближе, вдыхая аромат, исходящий от парня, и недовольно морщится. Опять тот же одеколон. Может, все дело в нем? Может, именно запах отталкивает Кастиэля? Парень вылезает из кровати и, взяв толстовку из шкафа, выходит за дверь, тихонько прикрывая ее за собой. Тишина в доме приятно успокаивает сердце. Спустившись по деревянным ступенькам с чердака, Кастиэль осторожно идет по коридору. В комнате родителей стоит просто невообразимый храп, так что парень удивляется, как мама может спать при таком шуме. В комнате Сэма очень тихо, как и в комнате Дина… О нем Кастиэль сейчас хочет думать меньше всего. Старший Винчестер внушает страх. Он очень нервный, иногда кричит, а Кастиэль просто молча наблюдает, как тот, наоравшись, успокаивается и уходит. А в последнее время стал слишком тихим. Для него это, пожалуй, было нетипично. Тяжело вздохнув, Кастиэль проходит мимо его двери и спускается вниз. Обувшись в большие не по размеру резиновые сапоги, он вышел на улицу и пошел в сторону гаража. Если бы кто-то выглянул из окна в столь ранний час, то увидел бы парня, одетого в пижамные штаны, заправленные в сапоги и желтую толстовку, натянутую чуть ли не до колен. Кастиэль заходит внутрь и открывает дверь своего маленького фургончика. Он его специально не запирал, оставляя ключи в бардачке. Во-первых, кому взбредёт в голову украсть это барахло? А во-вторых, он может неожиданно захотеть посидеть в этой развалюхе. Достав ключи, Кастиэль втыкает их в зажигание и включает магнитолу. Тихая, спокойная музыка льется из колонок. Кастиэль закрывает глаза и откидывается на подголовник. Дин Винчестер знает. Он знает, что они с Бальтазаром не просто друзья. Хотя, собственно, почему его должно это интересовать? На это есть одна причина. Мама. А точнее, ее отношения с Джоном - человеком с четкими представлениями о любви и симпатии. Кастиэль вздыхает и тянется к бардачку. Там должна была остаться пачка сигарет. Затянувшись, он закрывает глаза. Нужно успеть перехватить Дина раньше, чем тот что-то успеет сказать Джону. А он явно захочет ему рассказать. Тара Кинг тихо шепчет из колонок свою незамысловатую песенку. Кастиэль тихо начинает повторять слова, немного покачивая головой. Он вообще любит исполнителей, которых почти никто не знает. В них какая-то тайна. Певец вроде бы существует, пишет песни, вкладывает в них свою душу, но никто, кроме Кастиэля это не слушает. Или, по крайней мере, никто из его знакомых. Как только мелодия заканчивается, Кастиэль вытаскивает ключи и выходит из машины. Зайдя в дом, он стягивает сапоги, оставшись босиком, и смотрит на часы на стене. Ровно семь. Рано совсем, и если сейчас постучаться к Винчестеру, тот, скорее всего, разорется, опять начнет рвать и метать, как он это любит. А завтра в школу. Кастиэль совсем забыл про уроки. Зайдя в комнату, он смотрит на Бальтазара, который свернулся калачиком в центре кровати, обнимая ногой одеяло, сладко сопя в подушку, и берет сумку с учебниками. Сев на диван с ногами, он достает первую попавшуюся книгу из сумки. Отлично, литература - то, что надо. Особенно если учитывать, что задали читать Эдгара По. Перелистывая страницы одну за другой, Кастиэль так погружается в чтение, что даже не замечает, как на часах стрелка останавливается на девяти, и слышатся тихие шаги наверху. Отложив книгу в сторону, Кастиэль идет наверх в надежде увидеть там Дина и все объяснить, но это всего лишь Бальтазар. Парень разочарованно смотрит на него и говорит: - Доброе утро. - Доброе, - Бальтазар широко улыбается и приближается к нему, обнимая за талию, но Кастиэль сразу же его отталкивает. - Не сейчас, - тихо говорит он. Комната Дина совсем рядом, а злить его еще больше не хочется. Бальтазар понимающе кивает и делает шаг назад. - Хорошо, - так же шепотом отвечает он, - Я домой пойду, надо уроки сделать и помочь в приюте с уборкой. Кастиэль улыбается и уходит в комнату. Он молча садится на кровать, наблюдая, как собирается Бальтазар. Парень стягивает пижаму и, облачившись в мятую футболку и джинсы, забрасывает сумку через плечо. - Я все, - Кастиэль кивает и идет за ним следом, провожая до двери. - Звони, - напоследок говорит Милтон, и Кастиэль закрывает за ним дверь. Слышатся шаги наверху на лестнице, а затем появляются Ребекка и Джон. Мужчина наклоняется и что-то шепчет ей на ухо, а та счастливо улыбается и что-то нежно шепчет в ответ. - Эм, - Кастиэль специально громко хмыкает, привлекая к себе внимание. Ребекка заливается румянцем, что было ей совсем не свойственно, а Джон, хмыкнув, ухмыльнулся. - Привет, Кастиэль, - говорит он. – Как у тебя дела? - Хорошо, мистер Винчестер, - отвечает он, прислушиваясь. В любой момент сюда может спуститься Дин. Ребекка подходит к Джону и поправляет ему воротник клетчатой рубашки. - Вы сейчас на работу? - Во-первых, Джон, - говорит мужчина, наблюдая за действиями Ребекки, - А во-вторых, да. Опять на работу, но обещаю, на следующих выходных, мы куда-нибудь выберемся все вместе. Как настоящая семья. Ребекка сияет еще больше и, поцеловав Джона в щеку, провожает его до двери. Кастиэль молча наблюдает за этой картиной. Они определенно счастливы вместе. И это очевидно. А вот что насчет него и Бальтазара? - Что-то случилось? - ласково спрашивает она, заглядывая в глаза сына, - Ты какой-то бледный. - Нет, - Кастиэля натянуто улыбается, но, кажется, мама ничего не замечает, - Все в полном порядке. Во сколько ты открываешь магазин? Она смотрит на часы и в ужасе распахивает глаза. - Через двадцать минут, - схватив с вешалки теплое пальто и надев сапоги на высокой платформе, быстро целует сына в макушку и крикнув что-то отдаленно напоминающее: « Не натвори глупостей» выбегает за дверь. Кастиэль обреченно вздыхает и идет на кухню. Заварив чай, он ставит чашку на стол, а сам, задумавшись, смотрит на стенку. Наверху опять слышится возня. Кастиэль делает маленький глоток горячего чая. Жидкость обжигает язык, и парень невольно цокает языком. В дверном проёме появляется Сэм, который как всегда дружелюбно улыбается и, взяв с полки печенье, уходит. Не проснулся только Дин. А может, он проснулся, но выходить не хочет? С чего бы это? Кастиэль резко вскакивает со стула и поднимается на второй этаж, но, остановившись перед дверью Винчестера, замирает в нерешительности. Черт, если тот действительно спит, то очень разозлится. Он прислоняется ухом к двери в надежде услышать хоть какие-то звуки, обозначающие, что Дин проснулся. Вдруг за стеной резко послышался топот, и дверь резко отворилась. Кастиэль в неожиданности отпрыгивает назад, широко раскрыв глаза. Волосы торчат в разные стороны, помятая футболка задралась, оголяя живот, серые штаны мешком болтались на накачанных ногах. Кастиэль осматривает фигуру перед ним снизу до верха, останавливаясь на глазах, в которых плещется ненависть. - Ты что тут забыл? Кастиэль берет себя в руки и спокойным, даже ледяным голосом, говорит: - Не забывай, я тут тоже живу, - но потом сразу же добавляет. - Мимо проходил. На секунду Дин колеблется, но потом, оттолкнув рукой Новака с дороги, да так, что тот чуть не падает, идет в сторону лестницы. Кастиэль, сжав руки в кулаки, бежит за ним следом. - Винчестер, ты не уйдешь от темы, - как можно спокойнее говорит он. Какая-то часть его сознания все еще соображала, что лучше быть с Дином повежливей. - Да? Ты хочешь поговорить о своих похождениях? - парирует Дин. Он уже зашел на кухню и полез в шкафчик, доставая чашку и тарелку. - В частности и об этом, - не отстает Кастиэль. Он садится на диван и внимательно наблюдает за движениями Дина. Зеленые глаза то и дело бросают гневные взгляды в его сторону. Винчестер насыпает в миску хлопья и заливает молоком. - Ты мне поесть дашь? - Нет, - спокойно отвечает Кастиэль, вскакивая с места и садясь за стол к Дину, тот дергается и придвигает тарелку к себе. - Не бойся, это не заразно. Дин резко отодвигает тарелку, и половина молока выливается на стол. - Ты хочешь поговорить об этом? Ну, хорошо! - шипит он. Руки, лежавшие на столе, сжимаются в кулаки. - Ты же ничего не расскажешь родителям? - спрашивает Кастиэль. - Рассказать про твои похождения по парням? О, ну что ты! - в его голосе столько яда, что Кастиэль невольно морщится, - или рассказать, что ты травку куришь? Я не думаю, что моему отцу это понравится, да и Сэмми ты очень разочаруешь. - Ты не расскажешь, - таким же спокойным тоном продолжает Кастиэль. - Ты не посмеешь. - С чего бы это? - голос Дина переходит на крик. - Успокойся, - Кастиэль встает со стула, скрипя деревянными ножками по паркету, и нависает над Дином, зелёные глаза совсем рядом. - Ты. Ничего. Никому. Не расскажешь. Дин моргает пару раз, приходя в себя от такой неожиданной наглости. Он хватает Кастиэля за воротник, расписанный яркими листьями, и притягивает ближе, так, что их головы оказываются на одном уровне. - Не смей мне указывать, - шипит он.Кастиэль вырывается из захвата, делая шаг назад. - Я всем расскажу, как ты стелешься под любого, кто даст тебе травки, - продолжает Дин, чуть ли не брызжа слюной. - Да, Новак? Я прав? Интересно мне знать, что же Милтон тебе такого предложил, а то я думаю, почему это вы друг за дружкой ходите? Дин вскакивает с места и снова приближается к Кастиэлю. - Я всегда знал, что ты ничего не стоишь, - прошипел он. Кастиэль спокойно выслушивает всю тираду. Так и хочется приложить это личико о свой кулак, но он себя сдерживает. Во-первых, это не в его стиле - набрасываться с кулаками. Пусть Винчестер выскажет все, что он о нем думает, и остынет. Во-вторых, даже если бы Кастиэль не выдержал и все-таки ударил, Дин сразу же ответил бы сдачей. - Ты ничего обо мне не знаешь, - тихо говорит Кастиэль. Дин застывает. Он ожидал крики в ответ, может, даже битье посуды. Кто знает, что взбредет в голову этому ненормальному? Но тот стоит, как статуя. Голубые глаза смотрят с безразличием и тоской, что можно было подумать, ему здесь вообще скучно находиться, и он попросту тратит свое время. - Ты ничего не расскажешь, - настаивает Кастиэль. - Ты будешь молчать, потому что я попросил тебя об этом. Синие глаза полны уверенности и решимости. Кастиэль складывает руки на груди, отчего на широкой рубашке появляется множество складок. Дин молча стоит и смотрит на него. Гнев и ярость как рукой сняло, остались только разочарование и обида. - С чего ты так уверен? - говорит он, садясь обратно за стол и пододвигая хлопья, которые уже размокли в молоке, превратившись в кашу. - Мы же теперь братья, - просто отвечает Кастиэль и, развернувшись, выходит из комнаты. Дин слышит, как наверху заиграла музыка и шум шагов. - Идиот, - говорит он сам себе. Конечно, он не расскажет. Новак знает, куда давить. Он уже понял, что для Винчестеров семья - это все, и теперь легко этим пользуется. Дин тяжело вздыхает. Его даже, наверное, шокировало не то, что Кастиэль встречается с парнем, а то, что он встречается с Милтоном. В голове сразу же всплывают те моменты, когда у них в гостях был Бальтазар. Новак никак не показывал своей симпатии, поэтому Дин ничего не заподозрил. Дин швыряет тарелку в раковину и идет наверх. Наверху слышалось завывание Wooden Shjips. Дин морщится - ну и странные же вкусы у него.***
Кастиэль, свернувшись в позе эмбриона на своей раскладушке, закрыв глаза, подпевает песне. В голове пусто, и от этой пустоты хочется выть. Он встает и распахивает окно. По коже побежали мурашки, и Кастиэль кончиком пальца проводит по руке. Приятно. Песня подходит к концу, и мысли снова начинают лезть в голову. Внизу слышится удар по батарее, и Кастиэль заливисто смеется. Странно, что Дин еще с воплями сюда не влетел. Подойдя к магнитофону, он убавляет громкость. Сразу становится тише и как-то неспокойно. Вдохнув полной грудью еще раз, Кастиэль закрывает окно на защелку и подходит к двери, напоследок окинув комнату печальным взглядом. Он только сейчас заметил, что в ней пусто, даже несмотря на музыкальные инструменты и разбросанную одежду. Взяв с вешалки куртку и обувшись, Кастиэль на минутку задерживается, прислушиваясь к шуму телевизора в гостиной. И, улыбнувшись своим мыслям, выходит на улицу. На середину пустой трассы, по краям украшенной пышными кустами и деревьями, падает яркий, желтый лист. При всей своей нелепости он выглядит трагично, как и любой другой предвестник серости и холода. Но почему-то совсем не грустно. Пройдя по лужам и взяв его на ладонь, он вспоминает каждую осень своей жизни. Все так просто и очевидно, что можно было угадать каждый свой поступок и действие с самого начала. Кастиэль поворачивает голову к ветру и готовит свое сознание к грядущим неизбежным событиям. Нечего волноваться, все будет так, как и должно быть. Важных встреч не пропустить, судьба приведет к ним сверхчувствительным поводырем. Сев на бордюр дороги, Кастиэль задумчиво прокручивает лист пальцами. Его совсем не заботит, что одежда насквозь пропитается водой и покроется грязью, а Ребекка опять будет сердиться из-за его неряшливости и небережливости. Отбросив лист в сторону, он тянется к карману на куртке и достает пачку сигарет. Глубоко затянувшись, он обводит взглядом улицу и, поднявшись, идет вдоль домов. Сегодня в доме Талбот должна была быть грандиозная вечеринка. Бела, владелица дома и обладательница шикарной внешности, местная знаменитость. Кто-то считает ее наркоманкой и алкоголичкой, кто-то уверен, что она сжила со света родителей. Таких слухов десятки, все не припомнить. И именно к ней собирается Кастиэль. Найдя телефонную будку, он звонит Бальтазару, и тот сразу же соглашается присоединиться. Они встречаются у самых дверей. Внутри - куча народа. Воздух пропитан алкоголем, запахом сигарет и потных тел. Бальтазар интуитивно подходит к Кастиэлю поближе, но тот сразу же уходит вперед, оставляя Милтона с широко раскрытыми глазами. К нему подлетает девушка, прижимаясь к телу, но Бальтазар ее сразу же отталкивает и, бросив короткое «извини», бежит за Кастиэлем, пробираясь через толпу. Когда он оказывается рядом, Новак уже разговаривает с симпатичной незнакомкой. Она, заговорчески прошептав ему на ухо и вложив в руку маленький пакетик, смеется и скрывается в толпе. - Это… - Метадон*, - кивает Кастиэль. - Хочешь? Бальтазар смотрит на его пальцы, но потом, придя в себя, берет пакетик и, высыпав себе на руку несколько кристалликов, кладет их в рот. А дальше все идет кругом. Звук увеличивается в сотни раз. Он что-то кричит Кастиэлю, перекрикивая громкую музыку, но парень его даже не слышит. Новак стоит в самом центре комнаты и шатается из стороны в сторону, имитируя танец. Какой-то парень прижимается к нему со спины, собственнически проводит руками по талии, прижимая его ближе. Бальтазар смотрит на Кастиэля, отвечающего на ласки парня, и чувствует, как ревность раздирает все на части, но вскоре, резко выдыхая, он берет себя в руки и широко улыбается. Милтон возникает прямо перед лицом Кастиэля и накрывает его губы своими, как бы прося разрешения, вопрошая. Кажется, тот совсем не возражает. Бальтазар грубо притягивает парня к себе, давая понять сопернику, что он третий лишний. Руки Новака сомкнулись на крепких плечах. Бальтазар стонет, а Кастиэль довольно отодвигается, облизывая распухшие губы. Бальтазар, широко улыбнувшись, кивает в сторону верхнего этажа, и, схватив за руку своего несопротивляющегося парня, тащит его наверх. Они находят единственную свободную комнату. Бальтазар подталкивает партнёра внутрь и прижимает податливого и возбуждённого Кастиэля к двери, закрыв её за собой. Он находит в темноте желанные шершавые губы, целует требовательно, забирая каждый рваный вдох, пытаясь насытиться, уцепиться. Отстраняется только на секунду, стаскивая с Кастиэля рубашку, и льнёт к шее, целует её и кусает, желает оставить как можно больше меток в доказательство того, что этот тощий парнишка принадлежит только ему. Бальтазар опускает руку и несильно сжимает затвердевший член Кастиэля сквозь грубую ткань, на что тот подаётся бёдрами вперёд и шумно вдыхает, моментально напрягаясь. Милтон повторяет движения настойчивей и покорно подчиняется, чувствуя, как руки его партнёра давят на плечи, призывают опуститься на колени. Он расстёгивает ширинку Новака, приспускает штаны и бельё, высвобождая требующую внимания плоть. Тёплая ладонь зарывается в волосы Бальтазара, подушечки пальцев скользят по скулам, чуть надавливают на подбородок, заставляя открыть рот шире, а головка уже проталкивается в вожделенное тепло. Припухшие губы целуют её и скользят дальше по стволу, потом снова целуют. Ладони Милтона сжимают бёдра партнёра, удерживая от особенно сильных толчков. Глаза Кастиэля закрыты, всё его тело дрожит от удовольствия, выгибается дугой и подается вперёд. Оргазм подступает быстро и накрывает с головой, парень жмурится, громко дышит, стонет глубоко, гортанно и еле успевает удержаться за ручку двери. Бальтазар проглатывает сперму и поднимается с колен, удерживая ещё дрожащего парня за талию. Кастиэль поднимает расфокусированный взгляд и тут же переводит его на стоящую в углу комнаты кровать. Бальтазару не нужно повторять намёк дважды. Он тянет брюнета в указанную сторону и через пару шагов мягко толкает на кровать. Новак смотрит в потолок с совершенно отсутствующим видом, но его партнёра, кажется, это совсем не заботит: он самозабвенно целует тонкую шею, обводит языком ключицы, ласкает живот, проникает языком во впадинку пупка, стягивает джинсы и нижнее бельё, отбрасывая их в сторону. Кастиэль же кладёт одну из подушек себе под бёдра и раздвигает ноги в призывном жесте, хотя его лицо хранит всё такое же отстранённое выражение. Бальтазар торопливо снимает собственную одежду, предварительно достав из кармана небольшой тюбик смазки и презерватив, садится между ног одноклассника и улыбается тому самой хищной улыбкой, на какую способен. Кастиэль видит эту улыбку, подавляет смешок и тошноту, запрокидывает голову и надеется просто отдаться ощущениям, как всегда. Он чувствует влажный расслабляющий холод смазки и массирующий палец, а затем приходит и осознание того, что тошнит его от самого себя: от всех этих одолжений, от неистового и крышесносного желания любить, нуждаться в человеке, а не в оргазмах. Тёплые податливые губы целуют внутреннюю сторону бедра, возбуждая, дразня, и здравый смысл спешит ретироваться. Новак уже не думает, а только лишь желает. Желает каждой клеточкой, всем своим существом. - Давай уже, - хрипит он и закидывает ноги на плечи партнёра, приподнимаясь на локтях, а через секунду уже сжимает в ладонях застиранное покрывало и жмурится в беззвучном крике. Это больно. Это хорошо. Это отвлекает от всего того дерьма, до которого успеваешь додуматься, пока кто-то вылизывает твои соски. Боль обжигающая, проникновенная заставляет перестать зацикливаться на въедливых сантиментах и учит наслаждаться всем тем, что идёт за ней. С распухших, искусанных губ слетают прерывистые, громкие, гортанные вздохи, впитываются через кожу в кровь, переписывают генокод, оставляя в нём инициалы этого зарвавшегося торчка с невозможно синими глазами. Милтон тянулся к этим губам, всякий раз выхватывая мокрый, неуклюжий поцелуй, который тут же сменялся неистовыми толчками и новыми рваными вздохами. Кастиэль цепляется за каждый сантиметр разгорячённой кожи над ним, как за последнюю ниточку, связывающую его с реальностью, он слышит только собственный пульс и растворяется в этом фейерверке ощущений. Ещё пару секунд он балансирует, пытается удержаться, продлить момент, но тело откликается на последние толчки и заходится в экстазе. - Касси, - выдыхает Бальтазар и едва удерживает равновесие, чтобы не придавить парня под собой, а хотя бы просто лечь рядом. Он пытается обнять лежащего с ним рядом парня, но тот моментально вскакивает с кровати и принимается на ощупь выискивать свою одежду. Быстро натянув на себя джинсы, он вытирает остатки спермы на животе боксерами и засовывает их в карман, на ходу натягивает рубашку, делая несколько глотков из оставленной кем-то на столе бутылки пива. Все это время за ним с жалостливым выражением лица следит Бальтазар. - Может, останешься? – спрашивает он, хотя заранее знает ответ. - Не могу, - Кастиэль покачивается в сторону и хватается рукой за дверной косяк. - Увидимся. Он захлопывает за собой дверь, оставляя Милтона в полном одиночестве. Кажется, внизу ничего не поменялось. Проталкиваясь между подвыпившей молодежью, Кастиэль чувствует несколько хлопков по своей заднице, кто-то даже успевает всунуть в руку записку с номером телефона, но разглядеть лица он не успел. Отбросив ее в сторону, парень выходит на свежий воздух и идет по пустой улице в сторону дома. Холодный воздух приводит в сознание, он делает еще несколько глотков из бутылки и отбрасывает ее в сторону, даже не заботясь о том, чтобы найти мусорный бак. Подходя к своему дому, он замечает, что почти во всех окнах выключен свет, только гостиная освещена светом от телевизора. Открыв дверь, Кастиэль спотыкается о чьи-то ботинки и едва не встречается лицом с половым покрытием. В соседней комнате слышится шорох. В глазах плывет, он встряхивает головой, пытаясь прийти в сознание. - Новак? Кастиэль поднимает глаза, встречаясь взглядом с растерянными зелеными глазами. - А ты кого здесь ожидал увидеть? - язык заплетается, и требуются огромные усилия, чтобы говорить внятно. - Ты пьян, - спокойно говорит Дин. Очевидно же. - И не только! - Кастиэль растягивает губы в улыбке. Он делает шаг вперед в попытке обойти Дина, который перегораживает путь на лестницу, но спотыкается и врезается в него, обхватывая руками его за плечи. Кастиэль утыкается в шею парня, но потом, сообразив, к кому прижимается, осторожно поднимает голову, встречаясь с зелеными глазами в нескольких миллиметрах от себя. - От тебя несет, - Дин морщится, но принять стоячее положение Кастиэлю помогает. - Пошли. Одной рукой обхватив хиппи за талию, а другую перекинув его руку через свою шею, Дин тащит его вверх по лестнице. Ноги у того заплетаются, и он то и дело спотыкается, но Дин его крепче обхватывает и тащит наверх. Когда они поднимаются на второй этаж, Кастиэль смотрит на Дина: у того на лице задумчивое выражение, между бровями залегла складка, от чего лицо стало выглядеть более мужественно. Кастиэль опять спотыкается, на что Дин строго зло выплевывает: - Под ноги смотри. - А ты красивый, - Кастиэль улыбается. Дин молчит. Дойдя до двери на чердак, он осторожно толкает ее ногой и проталкивает туда Кастиэля, тот слегка качается, но Дин доводит его до раскладушки, и, как только голова брюнета касается подушки, он закрывает глаза и обнимает ее руками. Дин тяжело вздыхает и идет к выходу, напоследок остановившись глазами на свернувшейся в постели фигуре. Ком в горле не дает покоя. Сглотнув, Дин аккуратно закрывает за собой дверь. *Является мощным психотропным средством, которое вызывает интенсивные галлюцинации. Кстати, метадон очень распространён среди геев, так как он улучшает качество секса.