infinity.

      Холодные стены, покрывшиеся толстым слоем пыли от обломков обрушенных на землю башен, отдавали ночным холодом, а длинные, такие родные и людные, а сейчас совсем опустевшие парадные лестницы, которые ведут на верхние этажи, с гулким эхом отбивали шорохи шагов Гарри Поттера, пока он шел по мелким остаткам от каменных воинов Хогвартса. Пальцы липли друг к другу от скопившейся на них крови когда-то ненавистного учителя, который сейчас казался последней утраченной родной душой в этом огромном мире, от пота и слез, пролитых над Омутом памяти. Видимо, Гарри просто профессионал в том, чтобы терять близких людей. Да, по-другому не объяснить столь печальное стечение обстоятельств во всей его жизни. Друзья. Где они? Впрочем, чем меньше прощаний, тем лучше, ведь так? Не совсем. Пока лишь одна мысль крутится на повторе в его голове, приходит и чувство одиночества, которое медленно, но верно съедает изнутри. Он остался абсолютно один. Не осталось ни одного человека, которого можно было бы обнять на прощание или просто пожать руку. Или оставить после себя очередную подколку, которая отразится только грустной ухмылкой на лице. Малфой.       Когда его ярость превратилась в молчаливое наблюдение? Когда он впервые заметил, что серые глаза напротив больше не сверкают, когда они вновь и вновь кидали друг в друга обидные слова? Когда он понял, что жив только рядом с аристократом, чью сущность фактически затоптал Волдеморт? Нет возможности сказать точное время. Может два года назад, когда заметил, как тот неловко топтался около «Кабаньей головы», думая зайти, но тотчас убежав, надеясь, что никто его не видел. Может год назад, когда бил себя в пустующем девичьем туалете Плаксы Миртл после того, как пустил в Драко неведомую до того момента Сектумсемпру, и шипя на парселтанге что-то о том, какой он идиот. Может секунду назад, когда в голове всплыл ослепительно белый образ слизеринского принца. Это все уже не имело никакого смысла. В голове по-прежнему одна мысль, которая уже и не казалась настолько безумной, как минут десять назад.       Под обувью по-прежнему хрустели обломки разбитого свистящими заклинаниями и жизнью камня, пока Гарри Поттер, тот самый мальчик-который-выжил, тот самый мальчик, которого практически провозгласили героем Англии, так четко не выстраивает в своей голове мысль, что вся его жизнь, такая короткая, такая яркая и абсолютно непредсказуемая, должна закончится где-то в дебрях Запретного леса. Знал бы он, когда только поступил в чарующую переливами волшебства в воздухе школу, что прямо напротив и будет место его погибели. Парень немного ухмыльнулся. Первый год обучения многое поменял в нем самом. Именно тогда он осознал сколько у него возможностей в этом мире. Правда одну из главных возможностей он все-таки упустил. Мальчиковая рука так твердо протянутая на встречу и такой же прямой взгляд серых глаз. Все могло бы быть иначе, это точно. Грустить по возможному будущему в какой-нибудь параллельной вселенной, где родители крепко держат за руку, а под боком ужасно придирчивый к маггловскому фастфуду Малфой-младший, было, конечно, одним из хобби Гарри, но сейчас, кажется, не время.       Умирать не хотелось. Хотя, такая ли уж это секретная истина? Вокруг умерли десятки волшебников. И даже если он умрет в этом лесу, что изменится? Да, конечно, есть шанс, что Волдеморт просто оставит дело убивать школьников, но что-то все же подсказывало, что это не так. Единственный плюс, который нашел в этой ситуации Гарри — то, что он это хотя бы не увидит. Всю жизнь он учился не жалеть себя, вновь придя к этой мысли под ее конец. Сердце билось словно птица в клетке, но если бы это могло что-нибудь изменить, то он определенно был бы этому рад. Не хотелось ничего абсолютно. Возможно только покричать напоследок, но он вполне сможет это сделать в Запретном лесу, где его услышат только местные зверьки. Будить и так пострадавшие от войны стены замка было последним в списке его дел.       — Ну что, мне пора, Хогвартс, прощай, — слова со скрежетом выходили из горла, после чего на кончике языка стала ощутима небольшая капелька крови. Проглотив сомнение, парень переступил через порог замка, взяв направление в Запретный лес. Почти все его существо смирилось со смертью. Почти.       Постепенно появляющиеся кусты говорили о том, что кромка леса уже поблизости. Ноги остановились сами, несмотря на явное желание Гарри как можно быстрее закончить все это. Он откинул голову, всматриваясь в чернеющее небо. Казалось бы, куда еще больше? Но темная магия явно знала, что это все еще не предел. Теперь и вовсе стало обидно. Он должен был умереть и, видимо, это знали все вокруг, кроме него. Но за что? У него самые обычные способности для волшебника, если бы не общественное клеймо героя, то он был бы самым обычным мальчиком. Да, это определенно то, чего ему не хватало в этой жизни. Быть самым обычным мальчиком. В руке теплом отдавала палочка Драко. Интересно, сможет ли Малфой как-нибудь найти свою палочку и забрать ее? Все-таки немного стыдно было, хоть и палочка досталась ему после боя. Опять Малфой заполонил мысли. Не хватало только умереть с его именем на остатках разума. Поттер отмахнулся от этой мысли, в глубине души зная, что так оно и будет.       Рядом захрустели сухие ветки, хотя по пути он никого здесь не видел. Даже если то была опасность, Гарри не захотел даже оборачиваться, настолько ему было плевать на то, что случится. Через секунду мягкий топот по траве остановился в нескольких метрах за ним. В груди не родилось никакого чувства тревоги, а сам парень продолжал наблюдать за небом.       — Не знаю кто заявился сюда, чтобы посмотреть на умирающего меня, но небо такое по-ужасному красивое сегодня, не так ли? — стряхнув слегка отросшие после последней стрижки волосы со лба, Гарри теперь всматривался в одну единственную яркую звезду на небе, тихо напевая практически про себя какую-то традиционную английскую песню. — О, смотри, рядом еще одна звезда теперь виднеется.       — Да, Поттер, ты решил стать романтичным ближе к концу?       — Малфой?       Ветер так внезапно и с силой прогулялся меж ними, как только Гарри повернулся к незапланированному собеседнику, что тот даже немного качнулся, отступая назад на долю секунды. Между ними будто появился туман. Видели они только друг друга в этот момент, пропитанный отчаянием, а звуки, казалось, вовсе перестали существовать.       — Ты удивлен? Я тоже, между прочим, стоял за Хогвартс, — блондин практически показательно, только для Гарри, поднес руку к уголку губ, стирая с них запекшуюся каплю крови. На прежде идеальном белоснежном лице не было ни одного изъяна, а сейчас она будто горела ссадинами и достаточно глубоким порезом на щеке.       — Нет, не совсем. Просто не ожидал кого-либо здесь увидеть, — Поттер неловко почесал голову рукой, что держала малфоевскую палочку. — Кстати да, забери потом палочку в лесу, она же твоя.       — Что ты собрался делать сейчас? — Драко выглядел практически разъяренным, когда так неожиданно резко для аристократа прервал чужой монолог. Глаза его сияли как те две звезды над головой. Единственные, которые видны на этом угольно-черном небе. Поттер почти мог услышать разогнавшееся сердце блондина.       — Идти к нему, конечно, у меня просто нет выбора, — а ведь и правда не было. Столько потерянных жизней в этой войне уже лежали на его плечах. Некоторые маги до сих пор продолжали умирать от своих ран, шока. Все это было настолько непросто осознать, что парень начал крутить головой, стараясь отогнать наваждение. Было сложно думать о будущем мира, когда твое будущее оборвется через несколько минут.       — Правда? Всегда есть выбор, идиот, разве ты этого не понимаешь? — голос Малфоя начал срываться, когда он перешел на крик. Кроны ближайших деревьев завибрировали, пока небольшая стая ворон покидала их в страхе от внезапного шума. Напротив стоял очкастый брюнет, вовсе не ожидавший таких эмоций от давнего врага. По крайней мере до того момента, пока его сердцебиение не слилось своим ритмом с сердцем аристократа.       — Видимо нет, Малфой, жизнь не так проста, какой казалась нам раньше, — он было направился к Драко, но вовремя понял, что если сейчас отойдет от границы Запретного леса, то уже вряд ли вернется. — Помнишь, как я отказался пожать твою руку? Прости, я был глуп. Было бы здорово иметь такого друга, как ты.       Поттер повернулся на каблуках лицом к возросшей перед ним лесной чаще. Снова стало глухо. Он долго всматривался в темноту неизвестности, пока не услышал за спиной тихий всхлип. Он был таким одиноким в своем звучании, он был таким тихим, что он чуть услышал его. За спиной человек немного завозился, явно собираясь что-то сказать, но не имея возможности произнести и звука.       — Не иди туда, прошу тебя, — шепот отбился от древних стволов деревьев, эхом проносясь в голове героя. Никогда еще не было такого момента, чтобы слова Малфоя звучали так разбито и искренне. Руки сами собой сжались в кулаки от осознания, что он ничего не может сделать. Он опустил голову, пока сзади Драко бесшумно вытирал катящиеся слезы по все еще ноющим ранам. — Я хочу, чтобы ты остался с нами… со мной навсегда… Не говори, что это невозможно…       — Драко, от меня зависит так много жизней прямо сейчас, я просто не могу пожертвовать ими ради себя. Почему я не должен идти? — сердце пропустило удар, когда Поттер обернулся к Малфою. Тот поднес руку к глазам, чтобы не было настолько явно видно, что он так стыдливо плачет перед полукровкой. Хотя какой смысл в этой крови теперь? Когда он теряет, еще не обретя.       — Потому что я люблю тебя до бесконечности, идиот…       Сердце, кажется, совсем перестало стучать. Раз, два, три.       — Ч-что?..       — Потому что я люблю тебя до бесконечности! Теперь ты слышишь?! — разгневанный своим бессилием Драко почти рыдает, заглянув в зеленые глаза. Его пробила крупная дрожь, такая сильная, что тот практически потерял способность стоять прямо.       Раз, два, три.       Хрупкое, исхудавшее и совсем истерзанное нервами тело буквально потерялось в крепких, таких же дрожащих, объятиях волшебника, который стоял напротив. Он за секунду укутал бьющуюся в агонии душу своим гриффиндорским теплом, пока Малфой оцепенел от непонимания. Трясущиеся руки Гарри только и могли, что повернуть к себе чужое лицо, испачканное в крови, слезах и грязи этого мира.       — Ты… и я тебя люблю, Драко.       Сложно себе представить более отчаянный поцелуй в этом мире. Они так сильно хватались друг за друга, будто от этого зависела вся их жизнь. Оставшиеся на тонкой коже запястья царапины от молнии на поттеровской куртке скорее всего останутся на всю жизнь, но какая сейчас разница, когда он так хватается за целый мир в виде одного человека. Смазанный, слишком печальный для первого поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. В зеленых глазах наконец, впервые за долгое время, загорелся огонек.       — Я должен идти, Драко, — пальцы снова сжались на толстой ткани джинсы, когда прозвучала самая ужасная в данный момент фраза. — Я обязательно выживу, слышишь? Я не умру! Я вернусь к тебе!       Опустившийся на землю Малфой только и мог, что слушать белый шум в ушах, пока разгорячившийся надеждой вернуться живым к вновь обретенному счастью Поттер покидал его, направляясь в глубину леса. Драко только и мог, что сидеть на мокрой траве и рыдать. Рыдать от осознания того, что он потеряет то, что обрел всего минуту назад.