Трещины

***

Моржана не любит его. Она чувствует колебания Алибабы после того, как Комэй предложил ему найти себе жену, там, в Бальбаде. Она буквально видит как Алибаба в очередной раз округляет глаза и перед его глазами предстает образ фаналис. Потом, когда они плывут в Синдрию, Алибаба, человек который потерял свою страну и на кого не подействовали даже уговоры Синдбада, крепко сжимал её руку. Моржана видела как бессильно опустились его плечи, как он периодически тяжело вздыхал. Видела. Она видит в дальнем углу зажимания Олбы и ТоТо и немного завидует второй. Та безоговорочно, как будто так и надо, самозабвенно любит бывшего предводителя пиратов, не отлипая от него ни на секунду. Фаналис переводит взгляд с них на Салуджа и представляет на месте тех, их с блондином. Моржану передёргивает. Они спят в одной каюте. Мор придавливает себя к кровати, отворачивается к стене, чувствует как живот болезненно скручивает железный спазм. У девушек фаналисов нет менструаций, но боль, которая имеет место быть во время них, конечно же есть. Моржана терпит это всё с одиннадцати лет. Лучше бы она родилась парнем. Перед глазами стоят белые пятна и неимоверно хочется заорать так, что бы весь корабль потрещал по швам. Хочется к Алладину. С Алладином хорошо, Алладин — ребёнок, сын Солнца и Моржана в принципе не встречала в своей жизни человека чище, чем он. Она вспоминает Синдбада, человека с неизменно спокойным, опасным выражением лица. Моржана хочет ему верить, хочет, но у неё не выходит. Вспоминает Джафара, ей от него вообще дурно становится. Человек который под своими одеждами скрывает наборы ножей и который готов в любой момент перерезать тебе гортань — наверное именно такие люди и должны быть приближенными к Королю. Масрур — это другое дело. Молчаливая скала, которая никому, даже Королю, не в силах открыть свою душу. Моржана его насквозь видит, прекрасно зная о чём он думает и когда по-настоящему злится. Бесстрастное лицо выражает на самом деле кучу эмоций, которые не может прочитать такой проницательный человек как Синдбад. Масрур прекрасно умел скрывать от Синдбада свои мысли и кивать, выражая полное взаимопонимание с Королем тогда, когда Король хотел думать о том что они друг друга понимают. Всегда, в принципе. Когда узкая кровать прогибается под весом чужого тела, Моржана крепко сжимает челюсти, лишь бы не заорать. Алибаба придвигается к ней, кладя руки ей на живот и начинает гладить подушечками пальцев. — Я слабый в твоих глазах? О нет, ты не слабый. Моржана никогда не считала Алибабу слабым. Глупым — временами, упёртым — всегда, но не слабым, она скорее пройдёт на другую сторону Тёмного континента, чем так подумает. Она качает головой и надеется что он это увидит в полумраке каюты. Он сильнее прижимает её к себе и она заводит свою руку за спину, инстинктивно кладя её на левую сторону груди, там, где сердце. Стучит как бешенное, того и гляди выпрыгнет прямо фаналис в руки.Она кончиками пальцев настукивает ритм. Алибаба любит её. Он смотрит на то, как фаналис раздавливает голову льва своими ногами и понимает — ни один гладиатор (кучка фаналисов из Империи Рем не в счёт) не пойдёт в сравнение с ней. Ни один. Салуджа не стоит её, он это понял ровно в тот момент, когда в первые повстречал её. Запуганные глаза маленькой, бедной девочки медленно, но верно формировались в глаза настоящего бойца. Человека, который без колебаний побежит в бой, будет из последних сил защищать свою страну и своих друзей. Алибабе до неё далеко. Он её не достоин. Он часто ей об этом говорит. Мор в такие моменты краснеет, как будто Алибаба сказал ей что-то непристойное. Она краснеет потому что ей стыдно от таких слов. Ей стыдно от того, что Алибаба — человек, который любит всем сердцем, думает что не достоин человека который даже не любит его. На утро, когда они стоят на палубе и Алибаба сжимает её бледную ладонь в своей руке, широко ей улыбаясь, Моржана делает вывод: Он не сможет быть один.

***

— Что у тебя с Алибабой? Му смотрит резко, почти враждебно. Моржана внутри съеживается от такого взгляда, но всё равно упрямо поднимает взгляд и впивается им в лицо фаналиса. Тот, нахмурив брови, слегка приподнимает подборок, делая выражение своего лица ещё более надменным, чем есть на самом деле. Он пытается сделать вид что смотрит на неё свысока. — Мы любим друг друга, — она смотрит прямо на него и думает о том как бы хорошо, если бы здесь был Масрур. Масрур все знает и не задаёт лишних вопросов. С Му всё по-другому. — Да ну, — он обнажает верхний ряд зубов, презрительно подняв верхнюю губу, — ты сама то в это веришь? — Что тебе дало право сомневаться в этом? Моржана ничего не боится. Она боится только того, кто стоит перед ней и читает как открытую книгу. — Ты смотришь на него так, как будто он твой нежеланный ребёнок. Вроде ты не хочешь, что бы он был рядом с тобой, но ты не можешь его бросить, потому что он твой, на тебе лежит ответственность за него. — Бред, — Моржана мотает головой, — но ты прав, я чувствую за него ответственность, потому что волнуюсь за него. На Алибабу много чего свалилось в последнее время и ему нужен человек, который будет всегда рядом, будет его поддерживать, не даст упасть. Этим человеком раньше был Алладин, теперь по большей мере им стала я. — Говоришь так, как будто ты это всё отрепетировала, зная, что я задам тебе такой вопрос, — он усмехается, — или я не первый кто усомнился в твоих чувствах к нему? Не первый, далеко не первый. Первым был Хакурю, потом, как ни странно, Синдбад. Потом Алладин, лучший друг Алибабы. Алладин не понимает, Алладин ребёнок. — Первый, — она сжимает кулаки, слыша, как хрустят суставы пальцев. Усмешка с лица Му так и не сходит. — Врать не хорошо, — он качает головой. — Не тебе учить меня тому, что хорошо, а что плохо, — огрызается она и обходит его. Большая, широкая ладонь резко хватает её за плечо, несильно сжимая. Его длинные волосы касаются её голых плеч и она вздрагивает, чувствуя как он часто дышит. — Моржана, я… — Оставь меня, — она скидывает его руку с плеча, чувствуя омерзительно часто бьющееся сердце у себя в глотке, — не тебе судить меня в том, что я его не люблю. — Как ты не понимаешь, я… Моржана раздраженно вскидывает голову, хмурясь. — Тема закрыта. Плечо, на котором лежала его рука, нещадно горит.

***

После того, как Алладин поведал им правду об Альма-Таран, Алексий снова ловит её около выхода из дворца. Алибаба стоит где-то далеко и наверняка переговаривается с тем же Алладином, к котором наверняка вскоре присоединится Синдбад. — Империя Рем присоединится к Синдрии в любом случае, — Му как обычно хмуро смотрит ей прямо в глаза. — Не сомневаюсь, — она качает головой. Их прерывает Алибаба, даже не обративший должного внимания на то, что Алексий держит руку Моржаны в своей. Салуджа присасывается к фаналис, обвивая её руками и что-то шепчет на ухо. Му видит как нарочито ласково смягчается лицо фаналис после слов Алибабы. Внутри глубокими колеями бороздится неприятное, зудящее чувство. Му чувствует его в кончиках пальцев, когда видит как Салуджа ласково заправляет прядь волос фаналис за ухо, кратко улыбаясь. Человек, который потерял свою страну, из последних сил держит себя в руках, только лишь бы не ткнутся в Моржану и не зарыдать косым дождём. Му считает его жалким. Моржане нужен не он. Другой. Тот, который не будет прятаться за неё и спрашивать о том, насколько он жалок в её глазах. Алексий знает что Алибаба задаёт Моржане такие вопросы. — Му, — Алибаба машет перед его лицом рукой, — ты чего? Му давит внутри себя рычащего, ощетинившегося Красного Льва, блеск глаз которых Моржана наверняка увидела в его собственных. Ненавистное лицо блондина, который смотрит своими чистыми, отчаянными глазами — отвратительно. Му воротит от него. — Ничего, — Алексий качает головой и кидает взгляд на Моржану. Та аккуратно положила руки на плечи Салуджа и Алексий видит как она внимательно смотрит на лицо блондина. Зачем ей всё это? Зачем ей он? — Моржана, — он произносит это привычной дл Алибабы интонацией, — нам надо поговорить, ну, потом. Она напряженно переводит на него взгляд и так же кивает, сильнее сжимая свои руки на плечах блондина. Алибаба — круглый идиот. — Иди к Алладину, — говорит Мор Алибабе, — я подойду к вам минут через пятнадцать, хорошо? Салуджа кивает, прижимаясь губами к её виску. Отлипая от фаналис, он машет ей рукой, уходя от них. Моржана едва заметно морщится. — Вам не обязательно в этом участвовать, — произносит Моржана, — вы сотрудничаете с Коу, Рем будет не выгодно ввязываться в распри между странами. — Мне всё равно, — Моржана выгибает бровь. Му рассуждает как ребёнок. — Это неразумно. — Неразумно было оставаться в Синдрии, — отрезает он. — Не тебе решать, на чьей стороне мне быть, — парирует ему она. Они впиваются в друга друга взглядом и Алексий жадно ловит каждую чёрту её лица. Она повзрослела. Красные волосы отросли почти до поясницы, лицо заострилось и прищур стал более жёстким, таким, каким она награждает Алибабу или его же самого, в моменты праведной злости. Моржана не злиться просто так. — Неужели тебе хочется сражаться за их идеалы? — Это идеалы моей страны, — устало заявляет она, — если бы не они, меня бы погребли под обломками подземелья Бальбада, вместе с Джамилем. Ты хотел бы этого? — Ты же знаешь, я никогда не… — Ты хочешь что бы я предала этих людей, переметнувшись на твою сторону, под твоё крыло. Фаналис не прячется за фаналиса, а встаёт к нему плечом к плечу и идёт в бой, отстаивая честь своего народа. Ты хочешь что бы я просидела всю битву под твоей защитой, не приближаясь к полю боя, зачем? Недооцениваешь меня? — Я не недооцениваю тебя, ты прекрасно знаешь что я не это имею ввиду. Зачем придираешься к словам? — Затем, потому что не вижу в них должного смысла. Ты, — она тычет его пальцем в грудь, — просто напросто хочешь заточить меня в своей драгоценной Империи Рем, в надежде на то что я пересмотрю свои идеалы и ринусь к тебе в объятья, а за это время Синдрия подомнет Коу под себя и опасность миновала. Ты этого не получишь. Ты меня не получишь. Му, болезненно кривясь от её слов, давит в себе зародыш желания прижать юную фаналис к себе и сжать в объятьях. — Ты хочешь что бы я ушла от него, — она невесело усмехается, — после войны мы поженимся. Он уже всё решил, я просто не могу его бросить, он окончательно сгинет с своих мыслях и сломается под гнётом вины перед собственной страной. Я верю, что он ещё сможет её отвоевать, если мы победим, а мы победим Коу, я уверенна в этом. Ты считаешь его слабаком, но я не видела человека сильнее, чем он. — Тебе не противен факт того, что ты с ним только из-за жалости? — Это тебя уже не касается, — отрезает она. Му ловит её руку и сжимает тонкие пальцы в своей ладони. Моржана вырывает свою руку из захвата. Сердце мерзотно сильно стучит в висках, особенно когда она поднимает взгляд и видит что на неё, полными обожания глазами смотрит её собрат.

***

— Он мёртв. В этот момент небо не обрушивается на них огненным дождём. Аль-Сармен мертвы, Джудал — мёртв, Алибаба — мёртв. Всё вокруг перестало иметь какое-либо важное значение. — Мор, — Алладин в утешающем жесте кладёт ей руку на плечо, несильно сжимая. Та, смотря на мальчика, пытается найти в выражение его лица крошечный призыв к тому, что она не должна плакать. Она его не находит. Фаналис от этой мысли чувствует аж целое ничего, ну, почти десять минут. Руки крупно дрожат и сердце, которое вот-вот готов выпрыгнуть из груди, на момент просто останавливает свой ход. Хочется пить. Из-за пелены слёз, которая застилает глаза, Моржана не видит высокий силуэт, который оттесняет Алладина и тянет к ней руки. Она отбивается от них, как от проклятья, чумы и плачет ещё сильнее, видя только белые пятна. Алибаба мёртв. Блондин, который провёл её через лабиринт, человек, который спас от рабства и полюбил всем сердцем, ничего не требуя взамен — мёртв. Она его не любила, но она в своей жизни ни разу не встречала человека, с чьей душой так крепко сплетётся её собственная. Фаналис чувствует как внутри неё все эти нити разом оборвались, болезненно ноя на концах, кровоточа и впиваясь в органы, тут же гния. Она не спрашивает кто его убил. Это всё равно ничего не изменит, Салуджа от этого не воскреснет. Руки, такие знакомые, грубые и мозолистые руки, всё так же прижимают к себе израненное тело фаналис. Моржана не решается поднять голову, потому что знает что увидит. А точнее, кого. Она вырывается, видя что Му беспомощно смотрит прямо ей в глаза. Алладин, опустив голову, давит в себе слёзы. Моржана прижимает мальчика к себе, гладя по голове и глотая последние остатки слёз. Она ещё успеет поплакать. После того, как они отметят победу. — Это моя вина, — шепчет Алладин и поднимает голову. Он почти сравнялся ростом с фаналис и та, раздраженно впиваясь в него взглядом, даёт ему несильную пощёчину. Алладин даже не отшатывается. — Ты дурак, — её голос звучит абсолютно беззлобно, — ты не виноват в его смерти. Никто не виноват, кроме… Кроме кого? Кто его убил? — Хакурю, — голос Му раздаётся над ухом и Моржана, дернувшись, ищет глазами бывшего принца Империи Коу. Она знает что его маги мёртв, Алладин пристукнул его. Хоть какая-то выгода от этой войны, которая после смерти Салуджа перестала иметь свой смысл. Всё перестало иметь смысл. — Это уже не имеет значения, — она качает головой. Алибаба не был её родственной душой, они оба это знали. Салуджа, когда разговор об этом так или иначе заходил, грустно улыбался и говорил что ему всё равно на это глупое клише которое по сути ни к чему не обязывает. Моржана была с ним (нет) согласна. Фаналис взглядом ищет мёртвое тело блондина. Увидя бледное, мёртвое лицо, она рывком подбегает к бездыханному телу Алибабы. Кладя руки на родное лицо, она сжимает его руками, в надежде что от этого Алибаба откроет глаза. Взгляд голубых глаз прожигает дыру в спине фаналис и та, поворачивая голову, встречается взглядом с бывшим принцем Империи Коу. Хакурю, пораженно смотря на Моржану, немо открывает рот, словно рыба, выброшенная на берег. Моржана на автомате находит окровавленные руки Алибабы и сжимает, чувствуя как противный комок слёз становится всё туже. Сжимая зубы до скрежета, она впивается ногтями в руки блондина. — Моржана, я… — Закрой рот, — шипит она и с лёгкостью взваливает мёртвое тело на свои плечи. Мускулистые руки Алибабы свисают вдоль её тела и Моржана чувствует лёгкую щекоту на шее от его волос. Му, подбегая к ней, пытается взять Алибабу в свои руки, но фаналис шипит на него раненной коброй, отпугивая. Она не отдаст ему его. Не сейчас. Жадно вылавливая взглядом голову Масрура, Моржана чувствует почти что больное желание поговорить с ним. Когда она видит, что собрат смотрит прямо на неё, тяжесть веса Алибабы не становится такой весомой в данной ситуации.

***

— Когда ты увидела что его мёртвым, — Синдбад устало поднимает на неё глаза, — что ты почуствовала? — Пустоту, знаете, как будто мне ноги отбили и я их не чувствую. — Ты думаешь о том, что после его смерти тебе не на кого будет оперется? — Нет. Просто….Алибаба открыл мне другой мир, вытащил меня из бесконечного кошмара и полюбил, полюбил, прекрасно зная что мы никто друг другу. Он не моя родственная душа, потому что он никогда мне не снился, но я любила его не как мужчину, за которого должна была выйти замуж, а как человека, который пойдёт за мной в любой лабиринт. У вас было когда нибудь такое? — Нет, — король разочарованно качает головой, — у меня есть душа и увы, он не пойдёт за мной в любой лабиринт, он скорее захочет этот лабиринт разрушить, дай ему лишь узнать что я там нахожусь. — Кто это? — Джудал, — Моржана ни разу не видела что бы Синдбад говорил о ком-нибудь с такой теплотой в глазах. — Он же… — Да, — Синдбад качает головой, — не скажу что я рад, но я по крайней мере знаю — мёртвым он не затеет ещё один переворот. Его слова были безжалостными, а голос ровным. Казалось, ему совсем наплевать на то, что его душа мертва.

***

Му, ласково ей улыбаясь, тянет свои руки к её волосам, легко поглаживая. Моржана, чувствуя зуд в пальцах, буквально вцепляется в руки фаналиса, сжимая. Она вдыхает родной запах и улыбается. Фаналис спокойно, с толикой теплоты, смотрит на неё сверху вниз и улыбается. — Му! Она вскрикивает, подрываясь на кровати. По вискам течёт холодный пот и руки нещадно дрожат. Моржана может слышать то, как дышит фаналис, проснувшись от такого же сна.

***

— Ему тяжело без тебя, — говорит Юнан, сидя с Моржаной за одним столом. В Синдрии отдают дань погибшим на войне. — Ты знаешь? Маги, сцепляя руки в замок, молча кивает. — Давно? — В тот момент, когда он вернулся с другой стороны Тёмного Континента, он говорил мне о том что ему снится девушка, которая на вид намного младше чем он. Он описал тебя во всех деталях и если честно, с годами ты не особо изменилась, только волосы отросли. Он говорил мне о том, что пошёл на Тёмный Континент в надежде найти тебя там. Когда я увидел тебя, то сразу понял что ты — его душа. — Я думала что никогда его не встречу, — произносит Моржана, — он снился мне с девяти лет. Я так хотела его увидеть, ждала когда за мной придёт высокий парень, который заберёт меня из этого Ада. Но, как видишь, в конечном итоге пришёл Алладин и… Юнан, к её удивлению, молча наливает ей вина. Моржана залпом выпивает весь стакан. — …Алибаба. — Вы ведь хотели поженится, ну, после войны, да? — Да, — она кивает, — из нас двоих кто-то должен был быть счастливым в полной мере. — Что тебе мешало полюбить его так же, как ты любишь Му? — Невозможно в одинаковой степени любить двоих. — Почему ты не осталась с Му, после того как вы встретились? Моржана поднимает на него усталый, бесконечно усталый взгляд. — Как я могла так поступить с ним? Если бы у неё было право оставить его, то они бы с Му были давно бы вместе.

***

— Я сочувствую тебе. В глазах волшебницы — ни капли жалости, а лишь прямое, ничем не прикрытое участие. Ямурайха, молча наливая фаналис вина, пододвигает ей золотистый бокал. — Ямурайха! Волшебница закатывает глаза и цыкает языком, щёлкая пальцами. Накладывая на дверь заклинание неснятия и чертя пальцем в воздухе знак непроходимости звука, она одновременно делает пару глотков. Моржана непонимающе смотрит на неё. — Он успеет мне надоесть вечером, а если повезёт, то и ночью тоже, — она пожимает плечами и Моржана чувствует как начинает краснеть. Ей ведь уже шестнадцать, девушки её возраста уже рожают детей. — Сколько вы с ним вместе? — Моржана отпивает из бокала, морщится. Фаналис не любит вино, но Яму сказала что оно поможет. Волшебница приподнимает брови и поджимает губы, опуская уголки вниз. Её лицо приобретает крайне задумчивое выражение и со стороны это выглядит весьма забавно. Моржане это даже на пару секунд поднимает настроение. — Лет семь, если я не ошибаюсь. — Вы часто ссоритесь. — Да, — она кивает с таким видом, как будто бы Моржана её похвалила, — но это всё — мелочи, буквально пыль на дороге. На самом деле ненавижу когда он молчит, мне сразу хочется его стукнуть, лишь бы он снова нёс очередной бред. — Я думала Шарркан…ну… — Бабник? — Яму тепло смеётся. Фаналис кивает. — Да, он такой, — она кивает, — когда были помоложе, часто от меня бегал. Наверное, хотел показать характер, но в конечном итоге угомонился. Плакал тогда долго, прощение просил. Умилительная картинка, ей богу. Волшебницу забавляют округлённые глаза фаналис. — И вы…его всегда прощали? — Я знала что он всегда будет возвращаться ко мне. Мы — родственные души и даже если бы у него была жена и дети, он всё равно бы рано или поздно ко мне вернулся. По-началу да, злилась просто жуть, готова была на стенку лезть, потом отпустила, потому что знала что он такой, ну, не может усидеть на месте. Я не в праве была его держать рядом с собой, даже на правах его родственной души. Шарркан — птица свободного полёта, но ради меня он утихомирил свой пыл и обосновался в Синдрии, лишь бы быть рядом со мной. Мы можем ругаться на протяжении всего дня, но я прекрасно знаю что если что-нибудь случится — он закроет меня собой и даст голову на отсечение, только что бы я была в порядке. — Можно задать вам глупый вопрос? — Можно и давай на «ты». — Ты любишь его как человека, или как свою родственную душу? — А ты думаешь о том что любовь между душами произрастает именно из-за факта того, что вы связанны? Волшебница лукаво улыбается, в очередной раз наливая вино себе в бокал. — Если тебя тянет к своей родственной душе — значит, тут играет не только наличие связи между вами. Запомни это. Ночью, когда Моржана видит крутящийся мир перед глазами, от выпитого крепкого вина Синдрии, то видит перед глазами лишь одно — лицо фаналиса. Кто-то из них двоих должен быть счастлив и это, увы, не Салуджа.

***

Они встречаются через пол года после смерти Алибабы. У Моржаны волосы отросли почти до колен, а Алексий, как ей показалось, вырос ещё на голову. Как можно быть таким высоким? Разум услужливо подкидывает ей факт того, что Салуджа был чуть-чуть повыше её, но она резко прихлопывает собственную мысль. Привычка к человеку, которого больше нет, не должна тянуть её на дно. Она не удивляется, когда чувствует как кончик её волос берут в руки и аккуратно перебирают каждый волосок. — Они отросли, — Му кивает своим мыслям. — Да, — Моржана смотрит на него и не может сдержать лёгкой улыбки. Она чувствует, как многолетний груз, который так сильно давил на худые плечи, потихоньку убавляется. Смотреть на свою душу, чувствовать неимоверное желание просто прикоснутся и думать о том что всё это — не преступление и что осуждающий взгляд блондина не прожгёт в ней дыру — бесценно, почти нереально. Моржана не верит. — Пройдёмся? — Алексий улыбается ей и она улыбается в ответ. Она видит в глазах Му небольшое удивление и ей немного совестно за то, что в предыдущие года Алексий видел только кислую мину и раздраженный, отчаянный взгляд. Она ловит взглядом каждое его движение и думает о том что начала его любить когда только увидела. На тот момент образ из снов напрочь улетучился из головы, был лишь только Му и его глаза, которые прожгли в ней дыру. Когда она поняла что он — её душа и что они связанны неразрывными узами, то ей стало тяжело дышать. Потому что рядом спал Алибаба и сжимал её руку во сне так крепко, что у неё вот-вот бы начали хрустеть пальцы. Он берёт её руки в свои, целует каждый палец, каждый мелкий шрам и синяк. С Алибабой было не так. Тот старался урвать как можно больше, как будто сейчас за ним вот-вот должны были придти и отвести на казнь. Алибаба боялся что-то упустить и поэтому цеплялся на каждый момент, который он мог провести вместе с фаналис, как за спасательный круг, последний шанс. Восхитительное чувство пустоты, когда понимаешь что на тебя больше ничего не давит и что ты можешь свободно распрямить затёкшие плечи, заполняет её с головой и она, обессиленная от терзаний собственными мыслями, тычется головой ему в солнечное сплетение. Её тонкие руки обвивают его и она сплетает их в замок на его спине, несильно сжимая, будто боясь что он сейчас исчезнет. Она чувствует, как вздрагивает Му, когда она открывает рот и: — Прости меня, — её голос дрожит и она, задыхаясь, начинает быстро говорить, будто бы боясь, что в один момент её голос просто пропадёт, — прости меня. Прости меня, я идиотка, я дура, я всё знала, знала и была с ним. Не вини его, не думай о том что он…он… он ничего не знал, он ни в чем не виноват. Я была с ним, это был мой выбор, я поставила на кон нашу с тобой связь и я должна благодарить Бога за то, что ты сейчас со мной, что ты не отринулся от меня, как я от тебя в те года. Прости меня, прости. Она продолжала говорить, захлёбываясь в рыданиях и мелкой истерике, заставляющую её плечи крупно дрожать. Фаналис сжал её в своих руках и слушал, слушал, слушал, каждое слово. Запоминал наизусть, впитывал в себя. Её голос был как всплеск волны ранним, тихим утром и он тонет, тонет, тонет. Му садится на песок, притягивая Моржану на свои колени. Она всё так же продолжает плакать, сжимая уже его плечи. Луна блестит в морской глади и Му видит как в правой стороне ночного неба упала звезда. — Я никогда на тебя не злился, — Моржана застывает, — у меня не было сил злится на тебя за то, что ты делала. Я не понимал твоих действий, но и не осуждал. Я готов был пойти за тобой куда угодно, зачем угодно, даже на тот же самый Тёмный Континент. Я бы вернулся за тобой туда и пришёл бы обратно, вместе с тобой. Я знаю твою боль, твои страдания, твоё одиночество и твою тоску, которую ты глушишь в себе. Я готов тебе повторять это столько раз, сколько бы ты пожелала.Ты думаешь о том что скучать по нему, не представлять свою жизнь без него — стыдно. Нет, не стыдно. Я не держу на него зла, я рад что он вытащил тебя из того хаоса, в котором ты была. Я злился всегда исключительно на себя. Только на себя. Я не уберёг тебя, я не пришёл за тобой и я заслужил стоять в стороне и смотреть на то, как он стоит рядом с тобой и как ты улыбаешься ему. Я не радовался когда он умер, мне было тяжело смотреть на твои страдания. Мне было бы даже легче, если бы ты его любила по-настоящему. Кто-то из нас двоих должен же быть счастлив. Моржана ненавидит себя в тот момент. Му бессильно сжимает её в объятьях, стараясь прогнать из неё это ужасное чувство.

***

Прошло полтора года. Моржана не могла иметь детей. Они это проверили после того, как ей исполнилось семнадцать. Фаналис тогда жутко краснела, а Му вообще чуть от шока обморок не получил, потому что боязнь причинить своей паре боль, для него была равносильна смерти. Перебравшись в Рем, Моржана открыла для себя много чего интересного, ну, касательно своей родственной души. — Он пьёт как лошадь. — Очень много спит, если ему никуда не надо. — Невероятно азартен и вообще любит играть на деньги, в большинстве случаев, особенно когда он пьян, проигрывает. — Не любит спать без своей души, когда та задерживается на тренировках. После двухмесячного обучения у Ро Ро (Моржана отказалось тренироваться у своей души), фаналис основательно вступила в Корпус Фаналисов. Алексий был категорически против того, что бы та вообще приближалась к полю боя. Моржана, в молчаливом порыве гневных чувств, разгромила их спальню. — Он просто очень переживает за тебя, — говорит ей Мюрон, расчёсывая её волосы гребнем. — Он хочет посадить меня в клетку, — Моржана надувает щёки, — думая о том что так я буду в безопасности. — Ну, судя по тому, в каком состоянии ваша комната, легче всё же сделать так, как ты хочешь, — Морюн смеётся, — брат не знал что у тебя настолько горячий темперамент. Ты — истинный фаналис. Моржана беззлобно усмехается. Она тут почти год. За этот год Алладин стал жрецом Синдрии и решил окончательно осесть там. За него фаналис было спокойно, он на месте. Старые шрамы, которые со временем начали заживать, почти не дают о себе знать, изредка всплывая в голове обрывками коротких, ясных воспоминаний. Фаналис в такие моменты чувствует тёплую тоску и взглядом ищет свою душу, потому что выражение его лица напрочь отгоняло мутные страхи и вязкие воспоминания, которые толкали её к пропасти. Пропасть была далеко, а лицо Му близко. Настолько близко, что она каждый день водила по нему пальцами, задевая закрытые веки, нос, губы, брови. Му смешно хмурился во сне и когда он вялым движением ловил её руку и переплетал пальцы — Моржана давилась безотчётной нежность, которая заполняла её в такие момента с головы до ног. Му не смотрел ни на кого, кроме неё. Это было очень заметно, особенно на некоторых праздниках, которые проходили в Рем. Му не отлипал от своей души, смотрел только на неё и когда какие-то девушки и подходили к нему, что-то говоря, он бездумно кивал, тут же поворачиваясь к Моржане. — Ты некрасиво себя ведешь, — говорит она, видя, как очередная девушка уходит от них в расстроенных чувствах. — Почему это? — Может быть у неё для тебя важная информация, а ты её даже выслушать не можешь. — У таких как она для меня нет важной информации. Моржана молча закатывает глаза. — Ты уделяешь мне слишком много времени, — она смотрит на него снизу вверх, — твои собратья наверняка ждут своего капитана, а ты тут со мной прохлаждаешься. — Что за чушь? — Му удивленно приподнимает брови. Моржана не может сдержать смеха. Удивленное выражение лица её души всегда веселило её. Когда они лежат после этого в спальне, Алексий задумчиво выводит на спине сидящей Моржаны только лишь ему понятный узор, то Моржана слышит: — Тебе некомфортно от моего внимания? — Не неси чепухи, — Моржана фыркает и поворачивает к нему голову. Щеки Алексия красноватые от выпитого алкоголя и взгляд немного расфокусирован. Милый. — Просто мне в некотором роде… неудобно? Ты всё свободное время уделяешь мне, хотя мог бы побыть со своими братьями и с Мюрон. — Я вижу их рожи каждый день. — Как и мою. — Перестань, — он гладит её по волосам, — с тобой я отдыхаю, мне не хочется убить кого-нибудь или в очередной раз настучать по макушкам моим бестолковым фаналисам. Если бы я мог, я бы не отходил от тебя, потому что такого спокойствия, которое я ощущаю рядом с тобой, я не испытываю нигде и ни с кем. Моржана не скажет ему о том, что она думает тоже самое.

***

Спустя пол года Алексий сделал ей предложение. Подготовка шла почти две недели и за это время Моржана поняла одну вещь: она не знала о том, какая у неё фамилия. Моржана Алексий, фаналис смешно от абсурдности ситуации. — Я могу пригласить Алладина? Удивленные глаза Му обращают на неё свой взор и уголки его губ немного приподнимаются. — Хоть всю Синдрию позови. Моржана не стала говорить жениху о том, что одна болтливая волшебница уже все всем растрепала и что в реале весь Альянс Семи Морей во главе с Синдбадом и соответственно Алладином прибудут в Рем. Её душа задумчиво мнёт её плечо пальцами. Му всегда так делает, когда его голову терзают не самые радужные мысли. Моржана спрашивала о том, почему он так делает, на что он ответил: — Когда я о чём-то тревожусь, мне важно знать что ты рядом. Моржана иногда думает о том что она его не заслужила. — Я разговаривала с Титом, ну, по поводу детей, — фаналис поворачивает к нему голову, — он сказал что вопрос можно решить, ну, с помощью магии. Но не факт, что кто-то из нас выживет. — Это исключено, — отрезает Алексий, — ничего, проживу без детей. У нас ещё есть Мюрон, за которой пытается приударить один из Корпуса. — А разве это не… — Они не кровные родственники, а просто собратья по племени, как мы с тобой, — Му улыбается ей, заправляя прядь за ухо. Фаналис ловит его руку и переплетает их пальцы. Моржану гнетёт тот факт, что она не сможет подарить своей душе наследника или наследницу. Ну, вообще, Мюрон сказала ей что Му был бы не против девочки, как это странно бы не звучало. Алексий, почувствовав тогда её пасмурное настроение, заверил её в том что ему не нужны дети если есть риск того что их мать может умереть. Тем более у фаналисов беременность протекает весьма болезненно, учитывая их воинственный образ жизни и ежедневные нагрузки. Когда гости из Синдрии прибывают прямо к началу торжества, то Алладин, радостно крича, бросается Моржане в объятья. Та не может сдержать слёз. Шарркан и Ямурайха, как обычно, опять из-за чего-то цапаются. Та готова уже ударить его кулаком по макушке, но в один момент он ловит её руку, ласково щурясь. Через минут двадцать они уже оба радостно сидят за столом и распивают вторую бутылку вина. Синдбад жмёт руку Му и подмигивает Моржане. В следующую секунду его со всех сторон облепляют девушки, но он, вежливо улыбаясь и галантно целуя каждой руку, уходит прочь. Моржана вид как её муж приподнимает брови, прекрасно зная о красочной репутации Бабника Семи Морей. — Он заболел? — Может быть нашёл себе женщину, — Моржана пожимает плечами. Оглядываясь назад, на те прошедшие года, фаналис чувствует себя намного взрослее, чем тогда. Вглядываясь в лицо своей души и чувствуя тепло внутри себя, стоит тому что-то сказать — она понимает что ждала этого, если так посудить, всю свою жизнь. Её душу пытаются отодрать от неё чуть ли не насилком. Ро Ро, возмущенно пыхтя, орёт ему через весь банкетный зал о том, что его тут как бы ждут. Му виновато смотрит на Моржану и та, кивая, говорит о том что пойдёт поговорить с Яму. Идёт она говорить не к Яму, а к Синдбаду, который сидит на улице. Рядом с Королём стоит тарелочка фруктов, а с другой стороны урватые со стола четыре бутылки вина. Алладин говорил что «дяде Синдбаду» это на один зубок. Что ж, Моржана не удивлена. — Вы не особо радуетесь празднику, — она присаживается рядом с ним. Синдбад, тепло ей улыбнувшись, протягивает открытую бутылку вина. Моржана молча берёт её в руки. За те полтора года, что она проживает в Рем, она научилась пить вино. Нрав её мужа принудил её к этому, да и Корпус Фаналисов в принципе не любил проводить праздник без алкоголя. — Нет, что ты, — он качает головой, — я безумно рад за тебя и за Му, правда. Я рад что ты приняла правильное решение. — Но вы расстроены. — Ты права, — он кивает, — но я расстроен не из-за вашего праздника. — А из-за чего? — Просто я понимаю что никогда не смогу стоять со своей душой и говорить о том что мы женаты. Моржану как ледяной водой окатывают. Она смотрит в потухшие глаза Синдбада и то, как его пальцы сильно сжимают бутылку. — Вы скучаете по нему? — Не было бы дня, который бы я не провёл, не тоскуя по нему, — он горько усмехается, — мы любили друг друга. Да, он специфично показывал свою любовь, но мы любили друг друга. Я не оправдываю его действий, но я не в силах в полной мере винить его. Когда я понимаю, что его больше нет, то для меня уже не имеет значение факт того, какие вещи он вытворял. Для меня было главным то что он жив и здоров, летает ко мне, раздражает, бесится. Если бы у меня была возможность умереть вместе с ним, я бы так и сделал, потому что я не чувствуя смысла жить без него в этом мире. Мы ведь две половинки одного целого, как вы с Му. Или как Ямурайха с Шаррканом. — Вы начали его любить до того, как узнали что он ваша душа? — Да, — он кивает, — а как иначе? Я полюбил его на подсознательном уровне, ведь связь работает именно так. Я не знал что мы связанны, но меня тянуло к нему изначально, на каком-то ментальном, совершенно ином уровне. Когда мы поняли что мы — связанны, назад дороги не было. Я не пытался отрицать, а он хотел оборвать всё, потому что это бы поставило под удар и меня, и мою страну. Он боялся влияния Аль-Сармен, потому что если бы они узнали, то попытались бы это обыграть в свою пользу. Одна из причин того, почему Джудал убил Гёкуэн, была именно эта. Он не хотел что бы «ведьма» использовала нашу с ним связь как инструмент, очередной способ достижения поставленной цели. Когда я понимаю что Джудал в какой-то мере погиб из-за меня и из-за нашей связи, я думаю над тем что лучше бы я умер вместо него. Моржана не видит его слёз, потому что Король отвернул голову. Уходя, она видит как дрожат его плечи.

***

Прошло пол года. Корпус Фаналисов отправили в сторону Севера. На их корабль напали пираты, наверное уже позабывшие такое понятие как «фаналис». Моржана, подбежав к Му и прыгнув ему на плечо, точным ударом ноги отправляет летевшего на её душу с ножом пирата за борт. Сидя на плече своей души в позе «обезьяны», фаналис в ту же секунду подпрыгивает на одной ноге, кулаком ударяя очередного летящего в сторону Капитана пирата. Когда она опускает свою ногу и хочет приземлится на борт, её подхватывают руки её души. — Осторожней, — тихо говорит он. — Я не хрустальная, — Моржана хмурится на его слова. Вечно он так. Она любит ездить на миссии с другими фаналисами без него, потому что её душа печётся над ней, как курица-наседка, того и гляди не давая вдоволь насладится атмосферой битвы. Ро Ро говорит что лишать фаналиса возможности вдарить врагу кулаком в лицо — кощунство. Моржана с ним полностью согласна. Но её муж конечно же этого не понимает, упорно уводя жену с поля битвы, а если ему этого сделать не удаётся (что в большинстве случаев и случается), то он старается свести количество врагов вокруг Моржаны к минимуму. Та, заметив это, не разговаривала со своей душой целую неделю и спала в комнате Мюрон. — Моржана только кажется спокойной, — как-то раз сказала Му Мюрон, — но она эмоциональна нестабильна. Если ей что-то не понравиться, она переломает тебе ребра. Дело в том что Моржана уже пыталась это сделать, но Алексий промолчит об этом. После битвы, замечая на руке жены глубокую царапину, наверняка оставленную ножом, Алексий чувствует привычную жажду убивать. Моржана подросла за эти два года. Раньше она дышала ему в солнечное сплетение, а теперь почти по плечу. Длинные волосы фаналис завязывает шнурком на затылке и иногда Алексий засматривается на то, как красиво колышется в воздухе её хвост, когда она делает очередной выпад или удар. Её тело стало крепче, хотя она всё осталась такой же худышкой, какой и была. Бледная кожа контрастировала со смуглой кожей Му. Моржана сделала себе такой же пирсинг под губой, который был у всех её собратьев Корпуса и носила боевое обмундирование, которое было как бы повседневной одеждой фаналисов. Доспехи были не тяжелыми, хотя Алладин еле их поднял. Смотря на свою повзрослевшую, восемнадцатилетнюю жену, Алексий в очередной раз душит в себе порыв схватить её в охапку и утащить в Рем, лишь бы она сидела там и не подвергала себя опасности. — Если ты продолжишь есть меня взглядом и думать над тем как бы прекрасно было бы оставить меня в Рем, я уйду, — говорит она спокойно, поправляя хвост. Му молча берёт его в руку и начинает заплетать косу. Волосы его души мягкие и очень приятно пахнут, Му обожает их расчёсывать по утрам и вечером, когда они ложатся спать. Он перевязывает ей рану, та даже не морщится. — Царапина, — спокойной заявляет она. Му вспоминает себя и понимает что беспечное отношение к собственным ранам — отличительная черта их племени. На севере — холодно до жути. Холодный ветер пробирается под доспехи и Моржана вздрагивает. Алексий, заметив это, тут же прижимает жену к себе, растирая её руки своими. Моржана молча переплетает их пальцы. Решив торговые дела, они принимают решение остаться на ночь, отправившись завтра утром. Гостепреимнные люди страны **** предоставляют им целый дом и когда Ро Ро разводит в камине костёр, Моржана тут же тянет свою душу поближе к нему. Алексий, по-турецки садясь около криво сделанного камина, тянет свою жену к себе на коленки. Та, садясь, чувствует на себе руки своей души, которые окутали её чуть ли не всю. Алексий смотрит на то, как Моржана сплетает с ним свои ноги и видит как её спокойный взор обращен на пляма костра. Она сжимает его пальцы своими и поглаживает большим пальцем тыльную сторону его ладони. Моржана поворачивает к нему голову и её глаза впиваються взглядом в его собственные. Они смотрят друг на друга, кажется, целую вечность, после которой фаналис невесомо прикасается губами к виску Му, сухо целуя.

***

Они всё так же не могли иметь детей. Титус сказал что Моржана бесплодна и что лучше оставить всё как есть, потому что вмешательство магии только усугубит ситуацию. Моржана, смотря на свою душу, горько усмехалась. Му уже тридцать два с половиной, а его жена не может родить ему наследника. Однажды, после ужина, фаналис снимая с себя доспехи и стоя к нему спиной, произнесла: — Если ты захочешь ребёнка и его рожу не я — я пойму. Нечастный стул, который стоит рядом с Алексием, летит в стенку, разбиваясь в щепки. — Что за бред? — его голос нарочито спокойный. — Почему бред? — она поворачивается к нему, взмахнув хвостом. Сердце Му предательски пропускает очередной удар, стоит ему посмотреть на лицо своей души. Выточенные черты лица его жены красиво обрамлялись тенями от света свеч. — Кто тебе сказал, что я захочу ребёнка от другой женщины? — Потому что тебе нужен наследник. — Наследника родит Мюрон, это очевидно. Я не хочу тобой рисковать, — он качает головой, притягивая свою душу к себе. Фаналис устало трёт пальцами переносицу и Му, видя как заломились её брови, образовав между ними морщинку, распрямляет её пальцем. — И да, — Моржана отдаёт ему письмо, — это сегодня принесла какая-то девушка. Му непонимающе сдвинул брови к переносице. — Ты читала? — она молча ему кивает, беря гребень и расчёсывая ему волосы. — И что там? — Она говорила о том что разница в почти четырнадцать лет — ужасно и наверняка неловко спать с ребёнком, — по её голосу слышно что ей очень весело от всей этой ситуации. Таких писем за два с половиной года была куча и уже потом Мюрон ей сказала что Му никогда их не читал. Всегда выбрасывал. — Тебе смешно? — он старается сделать вид, что не оскорбился её неким безразличием к такой ситуации. Моржана никогда его не ревновала в открытую, наверное, потому что не видела в этом смысла. Фаналис считала это глупым. Му никогда не стеснялся показывать свою ревность. Он носом чувствовал запах чужой крови и слышал чужие крики, стоило какому-нибудь симпатичному парню приблизиться к его душе. Та, безразлично взирая на них, бросала взгляд на мужа, который в миг теплел, стоило той просто завидеть лицо своей души. Му умом то понимал что эти люди не интересуют его жену, но ничего не мог с собой поделать. Собственнический характер, вкупе со страхом того, что его жена в один прекрасный момент осознает разницу в их возрасте и поймёт что может найти помоложе давил на Му, нещадно давил. Моржана, когда он ей об этом поведал, молча стукнула его по голове, в надежде просто напросто вырубить этот поток бессмысленного бреда, который она таковым считала. — Да, — честно отвечает она, пропуская его волосы сквозь пальцы. — Ты никогда меня не ревновала? — А смысл? — Му не видит, но кожей чувствует как его жена стремительно выгибает бровь. Она обнимает его и кладет подбородок ему на голову, покачиваясь в вправо-влево. — Я доверяю тебе и тем более ты никогда не читал эти письма, то какой смысл тебе распечатывать их сейчас? — Мюрон? — Да. Иногда Му кажется что его жена и его сестра просто напросто издеваются над ним, во всю смеясь за его же спиной. Когда спокойные глаза Моржаны ласково оглядывают его лицо, а её тонкие брови насмешливо приподняты вверх — Му в такие моменты чувствует себя рядом со своей женой полнейшим идиотом.

***

Три года прошло со смерти Алибабы. Все эти три года, в день его смерти, Моржана сначала вместе с Алладином, а потом вместе с Му прилетала в Бальбад, в котором было захоронено тело Алибабы. — Это было так давно, — произносит Му, смотря на его могилу. — Третий год, — Моржана поднимает на него взгляд. Внутри неприятно скребёт, но все свои слёзы она выплакала ещё два с половиной года назад, когда почти каждый день приходила на эту могилу. Алладин говорил о том что Алибабе бы не понравилось то, как часто плачет Моржана. — Ты скучаешь по нему? Вот так просто. Они уже давно разрешили эту тему и Му спокойно относится к тому, что иногда на Моржану все же накатывает, такое обычно бывает за две недели до даты смерти Салуджа. — Иногда, особенно когда мы приезжаем в Синдрию, — фаналис грустно улыбается. Её душа молча обнимает её за плечи. Они молча смотрят на могилу, пока сверху не раздаётся чересчур громкое и очень знакомое «Мор» Фаналис поднимает взгляд и видит как Алладин уставился на них, сидя на своём ковре. Мальчик очень часто дышал и как показалось Моржане, он летел сюда очень быстро. — Что-то случилось? Алладин тут же спускается к ним, быстро подбегая к фаналис. Беря обе её руки, маги сильно их сжимает, судорожно сглатывая. Фаналис видит что его голубые глаза красные от слёз. — Моржана, он, он… , — Алладин мотает головой, — Алибаба жив! Кровь отхлынула от лица и Моржана, чувствуя как рука её души дрогнула неа её плече, беспомощно смотрит ему в глаза. — Он ищет тебя, — продолжает Алладин, — он всё знает. — Ты ему сказал? — спокойно спрашивает Му. Маги кивает. — Он имеет право знать. — Но как… — Уго постарался! — тут же ярко улыбается Аллладин, — и Джудал тоже жив. — Джулал? — Му приподнимает брови. — Да, — маги кивает, — они вместе с Алибабой добирались сюда все эти три года. Моржана чувствует как у неё начинают подкашиваться ноги. — Лети, — говорит Му, слегка подталкивая её к Алладину, — а я поеду домой. — Ты уверен? — заторможенно спрашивает фаналис. Му беззлобно усмехается. Он давно перестал видеть между ним и Моржаной преграду в виде призрака умершего Алибабы. — Ты моя жена, мы вместе уже третий год и да, я уверен, — он улыбается, — только возвращайся поскорее. Она крепко его обнимает, стискивая его рёбра в руках. Му гладит свою жену по голове и краем глаза видит как тепло улыбается Алладин, смотря на них. Его душа обязана сбросить последний камень.

***

Первое, что видит Моржана, это не Алибаба, а Джудал. Тёмный маги, закутавшись в непонятный коричневый плащ, висел в воздухе, сложив по-турецки ноги. — Опа, — произносит он, завидев Моржану, — какие люди. — Где он? — Не знаю, тебя пошёл искать, — маги пожимает плечами, — слышал, ты окольцевала Капитана Фаналисов. Моржана хмурит брови. — Он старше тебя на четырнадцать лет, ты в курсе? — У вас с Синдбадом разница чуть поменьше, — отрезает она. — Откуда ты… — маги округляет глаза. — Он мне рассказал, ну, на нашей с Му свадьбе. — Ясно, наверняка надрался и начал плакать тебе в плечо, — маги закатывает глаза, но Моржана видит как он сжался от её слов. — Почему ты не с ним? — Слышишь грохот? — с улыбкой произносит маги, показывая пальцем вверх, — это Синдбад бежит. И правда, буквально через секунду дверь распахивается так, будто её выбили ногой. Синдбад, запыхавшийся, судорожно ищущий глазами свою душу, быстро кивает Моржане и поворачивает голову на короткий свист, который издал маги. — Ты… — Да я, я, а ты уже успел меня похоронить, я понял, — кивает маги, становясь ноги на землю и уперев руки в бока. — Но как ты… — Послушай, это очень долго объяснять и ты наверняка половины не поймёшь, ты слишком взбудоражен, — маги спокойно подходит в королю, поправляя его сбвишееся от бега ожерелье. Синдбад молча прижимает к себе свою душу, что-то неразборчиво говоря ему куда-то в висок. Он сжимает маги в своих руках и жмурит глаза, стараясь не заплакать. Когда маги отстраняется от него, видя что по щекам Синдабада текут слёзы, то поджимает губы. — Вечно ты так, — качает он головой и рукавом своего плаща вытирает Синдбаду лицо. Тот ловит его руку и начинает судорожно целовать каждый палец. — Ах, да, — между делом говорит маги, повернув голову в фаналис, — белобрысый всё знал. — О чём ты? — спрашивает Моржана. — Ну, о вас с Му. Твой переросток всё ему рассказал в первый же день, когда увидел вас вместе. Здорово, правда? Глаза маги спокойные и Моржана не видит в них ни капли насмешки. Салуджа всё знал. Всё знал и молчал. Она находит его в саду. Тот сидит в своей привычной позе, сложив руки в замок и уткнув в них лоб. Алибаба всегда так делал, когда очень крепко задумывался над чем-то. Моржана чувствует как пересыхает в горле и что она даже не может позвать его по имени, потому что ей кажется что её голос попросту пропал. Немо открывая рот, она чувствует себя рыбой, выброшенной на берег. Блондин, заметив на себе пристальный взгляд, поднимает голову, смотря на Моржану. Карие глаза окргуляются и он очень быстро вскакивает, подлетая к фаналис. Он сжимает своими руками её плечи и: — Ты всё-таки с ним? — Тебя не было три года, я сегодня была на твоей могиле вместе с Му и всё, что ты можешь мне сейчас сказать это «ты всё-таки с ним?», ты серьёзно? Взгляд Алибабы жадно бегает по её лицу, досконально изучая и подмечая детали, изменения, которые произошли с фаналис за три года его «отсуствия». Девушка почти с него ростом. Форма Корпуса Фаналисов ей несравненно идёт. Яркое солнце Империи Рем не смогло победить её бледную кожу. Пирсинг под губой, волосы до щиколоток, туго затянутые в высокий хвост. Кольцо на пальце. Алибабу как громом поражает. Моржана смотрит прямо, слегка морщась. — Не думал, что всё так выйдет. — Но ты знал что это он, — напряженно говорит фаналис, — почему молчал? — А что я должен был тебе сказать? Моржана, я знаю что твоя душа Му Алексий и что рано или поздно ты уйдешь от меня к нему, осознав всю мою никчёмность? Зачем мне это? Я ни в коем случае не хотел тебя с ним делить, даже не смотря на то что вы связанны. Можешь считать меня жутким эгоистом, потому что именно таковым я и являюсь. Я знал что ты меня никогда не любила и что была со мной из-за чувства долга, потому что я спас тебя. Мне хватало этого, я был рад просто до обморока, потому что я всё время дергался, не спал ночами, думая о том что в один прекрасный момент ты просто исчезнешь. Ведь нас с тобой ничего не связ… Фаналис с силой бьёт его ладонью по щеке. Блондин слегка пошатывается от этого жеста. — Ничего не связывает? Понятия родственных душ достаточно обширно и если ты до сих пор не понял, то родственная душа — это не только человек, который снится тебе по ночам и которого тебе дал Уго. Родственная душа это тот человек который прошёл с тобой все трудности и принял тебя со своими демонами, такой, какой ты есть. Я полюбила Му в первую очередь не как свою душу, а как человека. Факт того что мы связанны только подкрепляет наш союз. С тобой у нас неразрывная связь людей, которые через многое прошли. Я люблю и тебя и его, но я люблю вас по разному. Му — моя душа, любовь, мой муж в конце концов. Ты — человек, которого бы я хотела оставить в своей жизни, потому что ты многое мне показал, многое открыл и ты знаешь меня, прекрасно знаешь. Алибаба, шмыгнув носом, сжимает зубы, молча плача. Он тычется лбом в плечо фаналис и та слышит его придушенные рыдания. — Я тебя обманул, — говорит он, сжимая её руку. — И как же? — Моя душа не мёртва, моя душа… Хакурю. Моржана, округляя глаза, мягко оттаскивает от себя Алибабу за плечи и заглядывает ему в глаза. — Твоя душа… — Да, это он. Я знал об этом, но я встретил тебя раньше, чем его. Стоило мне тебя увидеть, как у меня как будто разум отключили. Мне было всё равно, что где-то там есть человек, который предначертан мне свыше.И да, твои слова правдивы. Понятие родственных душ достаточно обширное, потому что в конечном итоге полюбил то я тебя, человека который мне не предназначен. — А Хакурю… — А он неоднократно пытался перетянуть меня к себе, говоря что от судьбы в любом случае не уйти. Итог — он убил меня. — Он сделал это специально? — Он сделал это потому что не разделял мои идеалы. Ну, он колебался, на самом деле.Джудал, когда мы путешествовали, говорил о том что Хакурю очень сильно грустил из-за этого всего и именно поэтому он пал в грех. — Считаешь себя виноватым? — Я был рад, когда понял что он убил меня. Заслужил. — Алибаба, — Моржана встряхивает его, — тебе не кажется, что сейчас самое время всё исправить? — Да, если он не попытается убить меня во второй раз, — хмыкает блодин. Они ещё очень долго говорят о Хакурю и о том, что Алибаба полный идиот.Тот периодически плачет, сжимая руку фаналис. — Я рад что ты с ним, — говорит он, утирая слёзы, — я бы не простил себе того, если бы узнал что ты все эти три года меня оплакивала. Она молча его обнимает. Алибаба вдыхает её запах и его снова накрывает, он чувствует что он дома. Моржана — дом. Когда они расходятся, фаналис ловит его пальцев своим и сжимает в примирительном жесте, смотря в глаза. Салуджа молча ей кивает. — Ты знаешь что делать. После этого Алибаба бежит к Синдбаду, спрашивать о том, где на данный момент сейчас находится бывший принц Империи Коу. Они все придут в норму.

***

В Рем Моржана возвращается спустя день, вместе с Алладином. Когда она туда прибывает, то к ней тут же подлетает Ро Ро, укоризненно хмурясь и кивая в сторону дворца. — Он сказал что бы я поскорее вернулась, — пожимает плечами Моржана. — Он пьёт со вчерашнего дня. Как мило. Смотря на вусмерть пьяного мужа, который обнявшись с бутылкой, жалился стулу на то, что его жена сбежала с наследным принцем восставшим из мёртвых, фаналис давит в себе садиский порыв разбить эту бутылку Му об голову. Ну что за идиот. Она молча кивает слугам, которые кое-как поднимают ничего не понимающего капитана и относят в спальню. Спит Моржана у Мюрон. На следующее утро Му, болезненно схватившись за голову, подскочил на кровати, завидев силуэт жены, которая стояла перед ним. — Кто-то мне говорил что «уверен». — Я перепил, — Му щурит один глаз, — прости. Его душа беззлобно хмыкает. Она расчёсывает спутавшиеся волосы своей души и тот, болезненно жмурясь, давит в себе очередной страдальческий вздох. Похмелье всегда играло с её мужем злую шутку. — Как всё прошло? — Ты знал, что он знал, так почему молчал? — Моржана совершенно случайно выдергивает ему клок спутавшихся красных волос. Фаналис мужественно спускает ей её гневный порыв с рук. — Почему вы оба молчали? — Потому что мы оба тебя любили. В такие моменты Моржарне хотелось заткнуть его рот кляпом, потому что он мог уделать её парой простых слов в два счёта. Они не цапались как Яму и Шарркан, но Моржане тоже иногда хотелось наложить печать на дверь и посидеть пару-тройку часов в абсолютной тишине. — Впрочем, — неестественно энергично для человека, который буквально минуту назад умирал от похмелья, поворачивается к ней Му — это уже не важно. — Ты прав, — она кивает. Она целомудренно целует его в лоб и обещает принести что-то нибудь от его недуга, невзначай говоря о том что она не всегда будет такой милосердной в дни его «празднования».

***

— Коэн женился на Хакуэй, — Алладин кивает головой, рассказывая события прошедшего года, которые каким-то боком так и не смогли дойти до Рем. Му, заинтересованно повернувшись к ним, положил подбородок на макушку своей жены. — Алибаба и Хакурю отправились вместе путешествовать, — довольно заявил Алладин. Моржана, при упоминании этих двоих, тепло улыбнулась. — Джудал, перебравшись из Коу в Синдрию, стал главным вторым советчиком дяди Синдбада. Вы бы видели как Джафар и Джудал разносят кабинет дяди Синдабада после совещаний, — на этих словах Алладин громко смеётся и Моржана подхватывает. Му издает короткий смешок, внимательно слушая. — Ямурайха и Шарркан поженились, — а, ну об этом Моржана знает. На свадьбу они с Му попасти не смогли, потому что были на другой стороне материка и даже если бы они очень быстро добирались, то всё равно бы не успели. — А встречаюсь с Когёку! — радостно щёлкает пальцами Алладин, с удовольствием отмечая то, как сильно вытягиваются лица этих двоих от его слов. — Ты серьёзно? — недоверчиво тянет Му. — Спросите у Джудала, который уже на стенку лезет от слишком частых появлений Императрицы в стенах дворца. — Ну ты и даешь, — Му присвистывает. Щеки маги предательски краснеют. Когда они все втроём сидят на пороге дворца и смотря на заходящее солнце, то Моржана, сжимая руку своей души и чувствуя как тот переплетает её пальцы со своими, понимает одну очень простую вещь: Время идёт. Трещины, как и раны, затягиваются и заживают.