***
День обещал быть жарким. Солнце нещадно пекло, асфальт под ногами сильно нагрелся, и это ощущалось даже через подошву ботинок. Футболка липла к спине, и это неудивительно, учитывая сколько времени он шёл. Гарри ненавидел это лето всеми фибрами души, как и ненавидел привычные ему улицы и дома, к которым пришлось вернуться на время каникул. Но больше всего его выводила из себя неизвестность и безнадёжное ожидание новостей, которые упорно не хотели появляться ни в письмах, ни в газетах. Почему-то никто не сделал сенсации из того, что Волан-де-Морт воскрес, как будто этого и не случилось вовсе, и безвинный Седрик Диггори не погибал на Турнире Трёх Волшебников. За домами едва ощущался слабый ветерок, деревья бросали тень на качели, и Гарри, пожалуй, находил это место одним из немногих, где можно было избежать пекла и насладиться тишиной и спокойствием. Сегодня его планам не суждено было сбыться. Цепи едва звякнули, когда девушка увидела парня и затормозила. Из-под её ног поднялось облачко пыли. Качели послушно остановили свой ход. Гарри стоял как вкопанный, не веря собственным глазам, говорящим за то, что незнакомка в тёмно-синей юбке и светлой майке, с косой на боку, есть не кто иная, как его подруга. Гермиона широко улыбнулась, довольная произведённым эффектом. — Привет, не ожидал увидеть, да? Гарри ущипнул себя, чем её только позабавил, и наконец сдвинулся с места. — Н-нет, — выдавил он из себя, когда его язык отлип от нёба. — А как ты?.. — Проездом. Родители собрались открыть свою клинику, а на это нужны средства, а тут у папы как раз живёт один хороший приятель, и мы все вместе… Да это так-то долгая и неинтересная история, — отмахнулась девушка. — Лучше скажи, как ты сам? Гарри! Прекрати так пялиться, я тебе не снюсь! Она легонько ущипнула его за коленку, и Гарри, очнувшись, опустился на соседние качели. «Пялиться» от этого он не перестал. Не каждый день доводилось видеть оголённые колени и щиколотки девушки, её аккуратные плечи и приветливое лицо, не скрытое за гривой каштановых волос. — Н-ничего, — жалко он произнёс, позабыв о проблемах, что его нервировали и волновали минутами ранее. Гермиона повернулась и заглянула в его лицо с такой неподдельной заботой, что у него ёкнуло сердце. — Мне так жаль, Гарри… Правда жаль, что тебе пришлось столько перенести в этом году, — сказала она и взяла его за руку. — Бедный Седрик… Не представляю, как страшно это было видеть.***
В кабинете было тепло и уютно, по крайней мере, по мнению его хозяйки. Со стены мяукали разные котики, изображённые на тарелочках. На столе всё располагалось в чётком порядке. Чайник стоял на чистой и накрахмаленной салфетке, белоснежная чашка — на блюдце. Старший заместитель министра, Долорес Амбридж, мило улыбалась, предвкушая оживление в коридоре и не спешила подниматься с места. Вечер обещал быть интересным, и женщина предавалась разным мечтам, терпеливо ожидая новостей.***
— Как? Разве тебе не отправили письмо? А я думала, что мы там и встретимся… Думала, что если напрошусь с родителями в дорогу, то мы на обратном пути и тебя заберём… Как всё это странно, Гарри! Ничего не понимаю! — Я тоже. О каком письме ты вообще говоришь? Где мы должны будем все вместе встретиться? — Ну, там, где… где… Господи, как я могла забыть? Не поверишь, адрес так и вертится на языке, но что-то не могу его произнести вслух… Да что со мной такое?..***
В свои восемьдесят пять лет Оскар Медвельторн заметно пригнулся к земле и полысел, но передвигался всё ещё своим ходом, медленно и при помощи клюки. Никаких магических фокусов, и это вызывало в его груди гордость. Раньше он ещё здорово увлекался астрономией и обычно не ошибался, определяя, ожидается ли ясный день или же будет пасмурно и дождливо. Теперь же для этого дела старику совсем не требовалось «колдовать» или пользоваться всякими расчётами. Вот уже больше десятка лет ему хватало и малого — нехорошего сна или того, чтобы вдруг заныла некогда сломанная рука. Всё это точно к непогоде. Приметам нельзя не доверять. Однако сегодня Оскара Медвельторна ничего не беспокоило, как и не посещало дурных снов, а погода вдруг решила испортиться. Небо затянуло тучами, и на улице сделалось холодно и темно. Не иначе как собирался дождь. — Вот так диковина, — пробормотал старик, щуря глаза, и отправился ставить чайник на огонь: поверья гласили, что поесть нужно успеть до грозы. — Одри! Лори! Где вы там? — крикнул он с кухни, недовольный тем, что дочь с внучкой не шевелятся, когда за окном творится что-то неладное. Молодёжь, что с них взять.***
— Гермиона! Гарри! Дети, быстро в машину! Гарри не стал удивляться, что отец Гермионы назвал его по имени: других парней рядом не находилось, а уж о нём подруга не могла не рассказать родителям. Он подбежал к машине и уселся следом за ней на заднее сидение. Миссис Грейнджер вежливо поздоровалась и посетовала на непогоду, из-за которой им пришлось поторопиться, мистер Грейнджер окинул его внимательным взглядом, словно собирался о чём-то заговорить, но передумал и повернул голову к дочери. — Ну как, обо всём успели договориться? Можно заехать за вещами или вы прям так, налегке собрались? — Нет, произошла какая-то ошибка, — удрученно сообщила Гермиона, переводя взгляд с отца на мать и обратно. — Всё не так, как я думала. Это вообще очень странно, потому что… Несмотря на холод и тучи в небе, дождь всё никак не собирался начинаться. Гарри отвлёкся от разговора, заметив скользнувшие вдалеке тени. Может, показалось? Он придвинулся к окну ближе и протёр запотевшее стекло. — Всё в порядке, Гарри? — заботливо спросила миссис Грейнджер. Всё было далеко не в порядке. У Гарри дико застучало сердце. Он сунул руку за пояс и ужаснулся. Волшебную палочку на каждую прогулку он с собой не брал, да и горячо «любящий» его мистер Дурсль в порыве гнева недавно пообещал «дьявольскую штуку» переломать, если та, упаси Всевышний, попадётся на глаза соседям. Доброе имя от такой выходки уже нельзя будет очистить. — Гарри? Он почувствовал, насколько тёплая ладонь у Гермионы, и по её обеспокоенному лицу понял, что, должно быть, побледнел. — Твоя… палочка… с тобой? Она покачала головой и разомкнула губы, чтобы спросить, в чём дело, но в этот же момент тоже увидела страшных существ за стеклом. Мистер Грейнджер дал по газам, сам дико перепугавшись от криков в салоне, и машина, как взбесившийся зверь, помчалась по улице.***
Собравшиеся спорили, перебирали события и перечисляли заинтересованных лиц, как будто это могло изменить ход истории. Не преминули вспомнить и других членов Ордена, отдавших свои жизни во имя великой цели. — Собаке — собачья смерть, — хладнокровно заключил Северус Снейп, как единственный, кто среди членов Ордена не питал к ним особой симпатии, как, впрочем, и ко всему человеческому роду. — Сириус Блэк и в школьные годы не отличался особым интеллектом, не вижу в его поступках ничего удивительного теперь. Римус как ближайший друг Сириуса хотел этому возразить, но натолкнулся на обращённый к нему взгляд Альбуса Дамблдора. День и без того выдался паршивым, чтобы опускаться до разборок. — Довольно, Северус, — попросил Дамблдор. — Сириус пытался защитить Гарри в меру своих сил. — Велика защита — присесть в Азкабан, чтобы позорно оттуда сбежать и спустя пару лет угодить в окружение мракоборцев. Подозреваю, его смерть была быстрой и совсем не мучительной. — Мы не знаем, погиб ли он в бою! — не выдержал Римус. — Кингсли ничего пока про это не разведал. Это всё только твои домыслы. Уверен, если Бродяга выбрался, то он обязательно даст о себе знать. Северус только хмыкнул, явно сомневаясь в этом, а остальные члены Ордена промолчали. Молли что-то тихо сказала мужу, совсем не скрывая от других пренебрежения в голосе. Уж ей-то Сириус Блэк никогда не нравился. Отвратительный и безответственный тип.***
Преследователи не отставали. Один из них припал к крыше и скользнул вниз, показал своё мерзкое лицо в стекле и заскользил по нему лишенными мяса пальцами-костями. Гермиона вскрикнула и вцепилась Гарри в руку. Мистер Грейнджер отчаянно выруливал на повороте. Второе существо пролетело над ними и с нового захода со всей силы ударило в бок. Машину вынесло с дороги и дважды перевернуло.***
Молчание затянулось. Такого отвратительного собрания ещё никогда не было. Обычно они обсуждали успехи и строили планы на будущее. Но сегодня считали потери и хмурились, словно понимая, вот он — злой рок. Их организация с самого её основания была обречена на провал. — Ещё и Грейнджеры… — глухо проговорил Люпин. — Гермиона мне всегда нравилась. Способная девочка. Молли Уизли шмыгнула носом и покачала головой. Девочка, действительная, была умной и способной. Могла хоть немного повлиять на её сына Рона и стать прекрасной невесткой. — Да, трагическая гибель, — согласился Альбус Дамблдор.***
Стиратели памяти появились первыми. Ещё раньше, чем стало понятно, правомерно ли были вызваны телесные патронусы, оба стирателя прибыли на место применения магии, чтобы заняться положенным им делом. К тому, что им вдруг придётся примерить на себя роли мракоборцев, они не были готовы.***
У Гарри сильно сдавило грудь, перестала ощущаться правая нога, кажется, зажатая между чем-то, и по виску текла тёплая жидкость. Он простонал и едва открыл один глаз, второй тут же отозвался жуткой болью. В уцелевшем стеклышке очков размывалась жуткая картина. Водитель, лежавший на руле. Его жена, пробившая головой оконное стекло. Гарри боялся повернуть голову, но краем глаза увидел перед собой окровавленную ладонь подруги и вцепился в неё. Пальцы были тёплыми, но не шевелились. — Герм… — прохрипел парень, но не успел повернуться. Холодные пальцы вцепились в его ногу и потащили за собой. Последний осколок очков упал, и в размытом облике девушки на заднем сидении вряд ли можно было признать Гермиону. Гарри упал на траву, леденея от холода и отчаяния. Все погибли. Из-за него. Он и не пытался сопротивляться нависшему над ним существу. Чувствовал, как тот вытягивает из него жизнь. В этот же момент что-то яркое и светящее выскочило из темноты и сбило дементора с ног. Этим чем-то был голубой пёс. Над ним с криком пролетела здоровенная птица. Кто-то приблизился и сел рядом, облегчённо выдохнул и погладил его по голове. Гарри едва мог его рассмотреть, но понял, что голос ему знаком. — Ну что там? Как они? Второй голос отдавал хрипотцой. — Магглы готовы. Девчонку ещё можно спасти. Первый очень скверно выругался. — О чём я и говорил. Теперь убедился, как велика забота знаменитого Альбуса Дамблдора о ближних? — Нет времени разглагольствовать об этом, я забираю детей. Позаботься об остальном. — Как и уговаривались, мой друг, как и уговаривались… я всегда плачу по счетам. Погоди, мне от детишек кое-что нужно. О, нет-нет, не стоит беспокойства, всего лишь волос или кровь. Что такое? Ты разве не об их безопасности хлопотал, безрассудно возвращаясь в Азкабан?..***
Оскар Медвельторн кряхтел от натуги, но не мог отойти от окна и регулировал старенький омнинокль, чтобы картинка сделалась хоть немного чётче. Он видел обоих волшебников. Один был худоват и имел тёмные спутанные волосы. Другой заметно старше, седоволосый, немного горбился, но скорее по привычке, и мог совершать простые действия без использования волшебной палочки. Он-то и остался у машины, когда темноволосый мужчина наколдовал пару носилок и исчез вместе с подростками. — Да вы что, сынки, какое-то там… годы уж совсем не те… Позднее Оскар Медвельторн качал головой и твердил, что ничего необычного он не видел. Никаких дементоров, телесных патронусов, никакой схватки между министерскими сотрудниками и оставшимся на месте незнакомцем. Его дочь Одри и подавно помочь ничем не могла. Эта дурёха могла по молодости выйти замуж и родить ребёнка в браке, но не свезло — жениха упекли в Азкабан за недозволенное применение магии. А тот всего-то защищал себя, но никто не стал разбираться. — Совсем ничего, — с сожалением повторил старик и закрыл перед визитёрами дверь. — Что бы вы все передохли, крысы министерские, — пробормотал он себе под нос и отправился на кухню: раз дождь ушёл с горизонта, то следовало бы подумать и об ужине.***
В Министерстве, действительно, наметилось серьёзное оживление. Долорес Амбридж вернула пустую чашку на блюдце, когда в её кабинет забежал взволнованный сотрудник. — Что это с вами, мой дорогой? Да вы отдышитесь, отдышитесь немного. На вас же нет лица. — Там… там… — пытался сказать подчинённый. — Ну что там? — ласково спросила заместитель министра, от нетерпения начав теребить карандаш в руках. — Незаконное применение магии? — Нет, там… Там двое наших… с магглами схлестнулись насмерть. Улыбка сползла с лица Долорес Амбридж, карандаш сломался в её руках.***
Сержант Воткинсон всякого повидал в жизни, но, примчавшись с напарником на очередной вызов, ещё долго потом не мог понять, что именно происходило перед его глазами. Возле помятой машины находилось трое человек. Двое из них были очень странно одеты. В темные мантии с капюшонами. Третий, седоволосый тип, вроде бы выглядел прилично, но у него были очень странные глаза, такие что раз заглянешь и долго будешь потом просыпаться с криком. На этого третьего те двое в нелепых одеждах направляли странные штуки, которые кроме как деревяшками и не назовёшь. При том обе эти деревяшки в их руках дрожали. Третий тип не мог смотреть на них без смеха. Полицейские переглянулись между собой. — Всем оставаться на местах! Руки поднять так, чтобы я их видел! — крикнул напарник Воткинсона и внезапно отлетел на несколько футов. Сам сержант успел спрятаться за машину и выхватил из кобуры оружие. Члены какой-то секты, а другого думать не оставалось, тем временем зашумели, желая поразить седоволосого безбожника. Воткинсон осторожно выглянул из укрытия и пронаблюдал, как один из них проехался спиной по асфальту. На мгновение показалось, будто седоволосый тип сделал это лишь движением руки, а из деревяшки второго фанатика вылетела алого цвета вспышка, но Воткинсон помотал головой, и дурное видение отпустило. От потрясения и не такое бывает. Раздался хлопок, и седоволосый безбожник исчез. Вероятно, дернул за крышку люка и прыгнул в канализацию, как докладывал потом Воткинсон. В тот момент его больше волновали люди в машине. Оставшегося на ногах фанатика они волновали не меньше. — Стой, маггл! — закричал он, но в этот же момент раздался выстрел. Пришедший в себя напарник Воткинсона зря времени не терял. Второй фанатик дико закричал, вскакивая на ноги и бросаясь на подмогу с вытянутой перед собой деревяшкой. Сержант не дал ему себя обмануть и спустил крючок. Один такой фанатик, как ему помнилось, зарезал целую семью, следуя святой цели, другой — подкупил полицейских своей доброжелательностью и устроил потом бойню в участке. Очень страшные люди. Воткинсон кивнул напарнику и поспешил на помощь пострадавшим, но было уже поздно. Машина загорелась и взорвалась. С останками погибших потом долго возились эксперты и смогли установить личности четверых, двое из которых были ещё детьми.***
Собрание Ордена этой ночью больше походило на поминки и окончилось ничем. Дом на площади Гриммо постепенно опустел и внимания на исчезнувшего домовика никто не обратил. Кикимер же стоял по стойке смирно в совершенно другом доме и, достав из кармана блокнотик, выступал с докладом. Пункт за пунктом. Кто, что, с кем и о чём. Глаза домовика горели нездоровым огнём. Он был несказанно счастлив служить хозяину и его новому и очень известному другу. Вальбурга Блэк могла бы гордо сказать, что её сын наконец-то взялся за ум. Последний был мрачен, сжимал кулаки и жалел, что не взялся за него раньше. Гораздо раньше.***
Гермиона выглядела крайне плохо и приходила в себя урывками. В первый раз всего лишь на несколько мгновений. Спросила, как её родители, и затихла, когда Сириус дружелюбно улыбнулся и заверил её, что всё хорошо. Во второй раз заставила сидящего рядом с ней Гарри похолодеть и через силу выдавить из себя улыбку. Он и сам не верил в то, что произнёс, и осторожно погладил её по голове. А потом с другой стороны койки остановился Сириус с деревянной плошкой и губкой в руке и заговорил с ним как со взрослым человеком. Гарри потерял дар речи и покраснел до корней волос. Не будь всё столь паршиво, он мог бы признать, что ещё не видел настолько волнительного и прекрасного зрелища.***
— Сириус в Азкабане, — шепнул Кингсли Бруствер, встретившись в лифте с соратником. — Сидит за решеткой в анимагической форме, воет по ночам. Теперь его уловка больше не сработает. Артур Уизли только хмурился и качал головой. В способности решать тяжёлые задачи он обычно успеха не имел и полагался на других.***
В доме состоялась встреча старых приятелей. Спокойная обстановка, по крайней мере, говорила за это. А потом все дружно залились смехом. — Не может быть! — Может, друзья мои. Очень даже может, — повторил организатор встречи, сдержанно улыбаясь. — Смилуйтесь над животным… теперь бедный чёрный волк уже больше не побегает по лесам со своей стаей, — прибавил он с мнимым сочувствием, и его сподвижники снова захохотали.***
Министр магии Корнелиус Фадж нервно теребил свой котелок и ходил по кабинету туда-сюда. Напасти шли одна хуже другой. Мерлин с ними, с этими погибшими стирателями памяти, со знаменитым Гарри Поттером и его бреднями про воскресшего Лорда Волан-де-Морта, рассуждал министр, но побег из!.. Не кого-нибудь, а самого… самого… Всё это неспроста. Не иначе как проделки Альбуса Дамблдора, тот вполне мог метить на место министра. Ничего не оставалось, как отправить в его школу любимую Долорес Амбридж — уж она-то наведёт порядок и всё быстро выведает — и замолчать побег, пока не полетели головы всех и вся.***
Альбус Дамблдор получил ночью одну короткую и крайне неприятную для него записку. Директор не сомкнул глаз и периодически поглядывал в окно, будто ожидая за ним наступления вражеского войска. За стеклом царило спокойствие. Ещё немного и собиралось всходить солнце.***
Занимался рассвет, и на спящий город приятно было взглянуть с крыши дома. Улицы ещё пусты, в воздухе ощущается прохлада и свежесть, никакого шума, суеты, только окрашенный янтарным светом горизонт. Новый день. Новые возможности и приятные часы. Ошибок прошлого нельзя отрицать, но на то они и ошибки, чтобы чему-то научиться. О них не стоило жалеть. Теперь жалеть предстоит другим. Мальчишка поправил голос, возможно, думая, что его можно было не заметить. По правде говоря, его незащищённые мысли так громко крутились в голосе, что кто-нибудь другой давно бы прикончил его, не оборачиваясь. — Занимательно, правда? Гарри перевёл взгляд вслед за собеседником, но не сильно оценил красоты живой картины перед ним. Прекрасная и наивная юность, которой нельзя не улыбнуться. — Я хотел с вами поговорить. В изумрудным глазах огонь ненависти, кипящей в мыслях. Ко всем, кроме девчонки в спальне и крёстного на нижнем этаже. — Знаю, что хотел. Тебя выдают мысли, мой дорогой. Если ты настолько же плох и в остальном… не уверен, что у нас с тобой что-то получится. Он было раскрыл рот возразить, но справился с собой и выдержал обращённый к нему взгляд, вызывая тем одобрение. Всё-таки что-то в нём есть. Не зря так вцепился Альбус, а вместе с ним и недобитая ошибка природы, имя которой многие не отваживались произносить вслух. — Ну что ж, будем знакомы, Гарри Поттер, — произнёс старик, протягивая руку. — Геллерт Грин-де-Вальд собственной персоной. Парень не дрогнул и пожал протянутую руку. Геллерт криво улыбнулся и вернулся к созерцанию рассвета. Небо казалось необычайно красивым, едва тронутым солнечными лучами. Под этим небом веками свершалось множество удивительных и страшных историй, и под ним же вполне бы могла начаться ещё одна.