Возвращение в Гонконг

Хёна расплачивается с водителем и выходит из такси, не слишком аккуратно закрывая ногой переднюю дверь. А что делать? Руки заняты огромной черной сумкой. Таксист - милый, но неболтливый мужчина средних лет - выходит следом и, натужно кряхтя, вытаскивает из багажника два огромных чемодана. Ставит на тротуар и прощается. Хёна довольно искренне улыбается ему в ответ и машет рукой. Перекидывает отросшие, снова перекрашенные в бронзу волосы через плечо и поворачивается спиной к дороге. Перед девушкой - небольшое двухэтажное здание, выкрашенное в темный цвет. Краска уже кое-где пооблупилась. Оно и понятно - столько времени прошло. Но вывеска Kim’s Barber смотрелась как новая. Удивительно. Хёна подошла к двери, проверила замок. Ну надо же? Ничего не тронуто. И это в Монгкоке? На самом деле девушка вполне настроилась, что придётся потратить пару недель для восстановления салона. Даже отложила денег на расходы. Распланировала всё наперёд. Нашла в этом плюсы: можно будет сделать косметический ремонт, поменять дизайн, прикупить новых инструментов. А тут - нет, все в порядке. Впрочем, от мысли затеять небольшую перестановку Хёна все же не отказалась. Замок поддался с трудом. Девушка пыхтела и ругалась у двери с десяток минут, прежде чем смогла справиться и повернуть ключ. В голове мелькнула мысль о том, что замок слишком давно не использовали, но, толкнув дверь внутрь, Хёна поняла, что ошиблась. Использовали. Правда, неясно когда, но дверь подалась слишком легко для трехлетнего простоя. Было еще кое-что. Салон был перевернут вверх дном. На полу лежали расчески, лезвия бритв, краски, машинки для стрижки, полотенца, бухгалтерские книги и пару пустых бутылок вина. Здесь явно кто-то устраивал посиделки в ее отсутствие. Хотя - видимо - давно. Ибо на стульях, столе, полках и шкафах нетронутым лежал толстый слой пыли. Хёна скучала по этому месту. Сначала - почти неощутимо. В Италии хватало работы. Девушка провела без малого полгода, работая в семейном ресторанчике в Некрополе, который был известен своими уникальными рецептами пасты. Днем Хёна под чутким присмотром огромного и толстого итальянца - владельца ресторана - училась готовить десятки видов пасты. По вечерам она гуляла по городу и сочиняла стихи. Вспоминать о Гонконге было некогда. Позже - когда Хёна перебралась в винокурню на севере Испании - желание вернуться на улицы Монгкока стало сильнее. А после, уже в Лондоне, желание превратилось в потребность. - Я возвращаюсь в Гонконг, - сказала через месяц пребывания в Париже Хёна. Нана, с которой они разъехались в Италии, но - судьба, не иначе - снова столкнулись в Париже, только кивнула, продолжая выбирать одежду в шкафу. - Я тоже об этом думала. - А тебе зачем? Нане некуда было возвращаться. Нана - модель, у которой ни дома, ни человека. У Хёны ведь тоже. Барбершоп не был домом. Просто место, в котором ей было уютно. Где она проводила вечера напролет, потягивая вино и заполняя расчеты по салону. Иногда - читая очередной приключенческий роман, оставив музыку включенной в спальне на втором этаже. - Предложили годовой контракт, - просто пожала плечами модель, вытаскивая из полки черный шелковый комбинезон. Для французской жары - то, что надо. - И ты... - потянула Хёна, продолжая расчесывать перед зеркалом только что вымытые волосы. - Ждала знака, - ответила Нана, поднимая волосы в высокий хвост. - И вот он - знак. Поэтому - летим. Знаки на то и существуют, чтобы их замечать. И не в коем случае не игнорировать. Поэтому Хёна тем же вечером покупает билеты на рейс без пересадок, а через три дня девушки снова оказываются в зале ожидания. Нана покупает новую тушь и крем, Хёна - кирпичную помаду и духи. Почти как три года назад. Почти как десятки раз до и после этого. На первый взгляд Монгкок вообще не изменился. Никакие политические перипетии, о которых Хёна читала в интернете, не наложили отпечаток на его жизнь. Все те же магазины, все тот же темп жизни, все также много туристов из соседних - центральных - кварталов. Но если присмотреться повнимательнее, можно найти сотни мелких отличий. В круглосуточном магазинчике напротив салона теперь заправляет сестра прежней хозяйки. Пекарня господина Ли закрыта. Туристов теперь - намного меньше. И - что самое неприятное - на соседней улице, буквально в пяти минутах ходьбы от салона Хёны, открылся новый барбершоп. - Да вы что? - вежливо вскидывает брови девушка, когда впервые слышит эту новость в продуктовом магазине. Его хозяйка узнает и вспоминает Хёну почти сразу. Накидывается с вопросами, вываливает ворох накопившихся сплетен. Хёна слушает вполуха и кивает, продолжая выбирать овощи. Но когда слышит о конкурентах, сразу же отвлекается. Такое нельзя игнорировать. - Какая-то очень известная американская франшиза, - делится хозяйка, пробивая товар на кассе. - Денег вбухали в этот салон - даже не представляю сколько. Там и витрины на всю стену, и мастера все как на подбор. - На подбор? - переспрашивает Хёна, вытаскивая из сумки кошелек. Долго роется, отсчитывает деньги мелочью. У хозяйки всегда проблемы со сдачей. Хёна помнит это. Она помнит почти все, что связывало ее с этим городом. Девушка и сама не ожидала, что вернувшись после столь длительного отсутствия будет держать в голове каждую мелочь. - Красавчики. Хёна по-лисьи улыбается и думает, что ей не помешает сходить и оценить конкурентов. Просто для успокоения любопытства и удовлетворения чувства прекрасного. Это если конкуренты на самом деле окажутся красавчиками. Салон у конкурентов - выше всяких похвал. Идеально вычищенные витрины, огромная вывеска с белыми буквами на черном фоне, массивная дверь. Хёна тратит несколько минут, рассматривая весь этот дизайнерский писк, и уверено заходит внутрь. Раздается приятная мелодия, извещающая о новом клиенте. Администратор отрывается от изучения монитора и поднимается навстречу. Отрепетировано вежливо улыбается. Хёна зеркалит улыбку и уверенно подходит ближе, быстрым взглядом окидывая огромный зал. Не густо у них сейчас с посетителями. Всего два мастера работают. - Чем могу помочь? Хёна снова поворачивается к администратору, кокетливо стреляет ямочкой на щеке и смотрит на бейджик. Запоминает, что милашку зовут Ким Чонин. - Я - ваш конкурент с соседней улицы, - приветливо улыбаясь, произносит девушка и протягивает руку вперед. - Ким Хёна, приятно познакомиться. Администратор удивленно рассматривает посетительницу пару мгновений, а затем жмет руку. Слабо растягивает губы, продолжая настороженно рассматривать Хёну. - Мне тоже приятно. Но у нас не было конкурентов на соседней улице. - Я уезжала на какое-то время, - легко пожимает плечами девушка, следя за работой мастера. Тот сейчас разбирался с бородой клиента, довольно профессионально орудуя ножницами. - А теперь вот вернулась. Как тут теперь с посетителями? Чонин, все еще находясь в легкой растерянности, осторожно качнул головой и послушно ответил: - Когда начались общественные беспорядки, было не очень. Но сейчас Триады вроде как договорились с Пекином, поэтому стало получше. Хёна медленно кивает, прогуливаясь по салону и ненароком открывая каждый ящик. Изучая содержимое. Берет на заметку несколько названий средств после бритья. Присматривается к лезвиям - у нее все равно лучше. - Значит, поджигать друг другу салоны не будем? - девушка придает лицу самое невинное выражение и оглядывается через плечо. Чонин заходится кашлем от неожиданности и растерянно хлопает глазами. Ну что за чудо? Кто придумал сделать из этого милашки администратора? Где акулья хватка и оценивающий блеск в глазах? Где выплевывание ругательств сквозь зубы и пустые угрозы? - Нет, конечно нет. Хёна снова широко улыбается и протягивает руку: - Тогда было приятно познакомиться. Приходите ко мне, постригу со скидкой. Чонин еще раз неуверенно кивает и жмет руку. За косметический ремонт Хёна берется буквально на следующий день. Встает пораньше и направляется на рынок, затаривается необходимыми материалами. Долго выбирает краску для фасада, берет сразу несколько оттенков коричневого и возвращается назад. Медлить или отдыхать девушке не хочется. Какая-то непонятная энергия буквально бурлит в крови. Как будто она проснулась после долгого, даже затянувшегося сна. Как будто она отдыхала слишком много времени. Хёна убирает темные волосы под косынку и, стараясь не обращать внимания на палящие лучи солнца, берется за работу. Она потратила почти всю ночь, выбирая и изучая в интернете способы и стили покраски. Теперь пришло время воплощать их в жизнь. Хёна не уверена, что получится идеально, но и причин, чтобы получилось плохо, она не видит. Бабушка всегда говорила, что в любом начинании нужно желание и хорошее настроение. Первого - хоть отбавляй, а для поддержания второго девушка включает негромкую музыку. Сейчас - время обеда, когда знойное солнце Гонконга загоняет в тень и прохладу домов даже самых смелых туристов. Поэтому людей на улице почти нет. Хёна никого не потревожит своей затеей. А редкие прохожие не обращают на обаятельную чудачку никакого внимания. Кстати, о прохожих. Хёна замечает его не сразу. А может и сразу. Она не знает, сколько он тут стоит. Но в любом случае, этого высокого мужчину в дорогущем - в мужских костюмах Хёна разбирается получше дизайнеров, их придумавших - черном костюме на противоположной стороне улицы девушка видит только когда в очередной раз отвлекается от работы и ныряет в прохладу салона за водой. Выходит со стаканом и сталкивается с прищуренным взглядом чужих глаз. Мужчина стоит на проезжей части, в это время совершенно пустынной, около темного авто и курит. Хёна проводит рукой по покрытому испариной лбу и жадно делает глоток воды. Блаженно прикрывает глаза, соболезнуя наблюдателю. И как ему не жарко в своем представительном виде? Да и кто вообще может курить в такую жару? Мужчина делает очередную затяжку и щурит глаза. Тот факт, что его присутствие перестало быть тайной, мужчину не смущает. Как и пристальный взгляд Хёны. Значит, он хотел, чтобы его заметили. - Вам не жарко? - громко спрашивает его Хёна, подходя поближе. Обращение девушки его нисколько не смущает. Мужчина невозмутимо медленно выпускает дым из легких и еле заметно кивает: - Есть немного. - Хотите воды? - девушка кивает на полупустой стакан в своей руке. - Не откажусь. Хёна разворачивается и идет обратно в салон. Наполняет свой и еще один стакан, снова возвращается на улицу. Подходит к незнакомцу и протягивает ему воду. Тот медленно тушит сигарету носком ботинка об асфальт и берет протянутый стакан. Глаз с девушки так и не спускает, даже когда делает первый глоток. - Меня зовут Ким Хёна и раньше это был мой салон. Я уезжала на какое-то время и теперь вернулась. Планирую снова работать. Мужчина кивает и молча продолжает пить. Хёна, не дождавшись ответа, протягивает незнакомцу руку и настойчиво повторяет: - Ким Хёна. - Чхве Сынхен, - незнакомец пожимает протянутую ладонь и вкладывает в нее пустой стакан. - Вы теперь отвечаете за Монгкок? Не нужно быть гением, чтобы понять, что мужчина имеет отношение к Триадам. Да, Хёны не было довольно длительное время. Но и Триады существовали задолго по появления девушки на свет. Поэтому вполне можно предположить, что правила остались такими же. А текучка кадров в мафии - это такое обычное дело... Сынхен снова кивает и тянется за сигаретой: - Не совсем. Я отвечаю за соседний район. - Значит, обо мне вам рассказали мои милые конкуренты? - догадывается девушка. Чхве еле заметно усмехается: - Они самые. - У меня будут проблемы из-за моего возвращения? - напрямую спрашивает Хёна, решая, что ходить вокруг да около не имеет смысла. Да и не умела она никогда играть в такие игры. Точнее, все же умела, но с Триадами не нужно этого делать без лишней на то надобности. Тем более, при первом знакомстве. Не нужно привлекать к себе внимания. Однажды она уже привлекла. - Не думаю. - А правила? - Все те же, - кивает мужчина, затягиваясь. На его лбу видна легкая испарина. Наверное, все таки жарко в костюме. - Десять процентов от выручки первого числа каждого месяца. - Хорошо, - кивает девушка и разворачивается обратно к салону. - Тогда мне стоит поскорее закончить с ремонтом. И приступить к работе. Хёна бросает быстрый взгляд через плечо и видит, что Чхве, докурив сигарету, садится в машину и беззвучно уезжает. Что же, можно сказать, что первичную проверку Хёна прошла успешно. Ремонт Хёна заканчивает только к концу недели. Потом тратит еще парочку дней на расклеивание объявлений о своем салоне по всем соседним улицам, не забывая налепить целых три листовки на салон своих конкурентов. Чтобы не расслаблялись. Заходит ко всем старым знакомым и бывшим клиентам, напоминая о своем возвращении. Тратит почти целый день на болтовню с ними. Впрочем, соседи делятся сплетнями, в которых оказывается достаточно полезной информации. Рассказывают о проблемах с Пекином, напряженной обстановке внутри Триад. - А что случилось? - спрашивает Хёна у тетушки Чо - средних лет женщины, хозяйки салона красоты. Время двигалось к полудню и клиенток было мало. Хёна знала по своему опыту, что посетители обычно подтягивались ближе к вечеру. После шести будет не протолкнуться. - Господину Квону очень сильно не понравилось, когда Харбин решил использовать непорядки и войти на его рынок. А Пекин поддержал. Ого, господин Квон! Значит, ничего не поменялось в Триадах за время отсутствия Хёны. Впрочем, девушка и не думала, что будет по-другому. Глава Триад не выглядел жадным до власти, недальновидным человеком. Конечно, Хёна могла ошибаться, но.. Не ошиблась, если он все еще заправляет городом. - И чем это грозит нам, обычным смертным? - поинтересовалась Хёна, рассматривала палитру лаков. Маникюр, что ли, сделать? - Лишней головной болью, - поморщилась Чо. Хёна удивленно вскинула брови, отвлекаясь от лаков. Вот уж она не думала, что политические игры Триад будут иметь влияние на обычных жителей. - На прошлой неделе в Монгкоке разбили витрины в пекарне у Мина, - продолжала делиться новостями женщина. - Перед этим и мой салон разрисовали ночью. В Центральном квартале вообще каждую неделю клубы разносят. Бизнес несет убытки. Господин Квон, конечно, возмещает, но это ему хорошего настроения не прибавляет. -Да уж, - покачала головой Хёна, - мне бы тоже не прибавило. - И по темноте одна не шастай, - вдруг рявкнула тетушка Чо, распрямляясь за стойкой и упирая руки в широкие бёдра. - Ты - девушка видная. А у нас уже было пару случаев. Никто ничего не объясняет, но тут - сама понимаешь - объяснять и не нужно. - Что-то господин Квон стал слабо справляться, - цокнула языком Хёна, снова возвращаясь к рассматриванию лаков. Может, красный? Или все таки розовый? - Мало возле господина Квона осталось надежных людей, - ответила хозяйка. - Как убили его помощника, так господин Квон перестал доверять местным. Да и не всем нравится, что глава Триад окружает себя корейцами. Сначала этот Чхве появился, потом - Пак. А год назад еще и Кана приблизил. - Помощника убили? - вскинула брови Хёна. - Какого помощника? - Ты должна его помнить, - отмахнулась женщина. - Вечно был возле господина Квона. Еще пиджаки странные носил. - Сынри? - Точно, - кивнула тетушка Чо. - Застрелили пару лет назад. Тебя тут уже не было. Хёна почувствовала горечь во рту и поставила лак на прилавок, хотя делать маникюр резко расхотелось. Девушке вспомнилось, как этот верный Квону мужчина с вечно раздражающей яркой улыбкой съедал все запасы в холодильнике девушки. Как заваливался перед самым закрытием или молча просиживал несколько часов в кресле у входа. Кресло Хёна, кстати, выкинула. Давно пора. - Так что, - выдернула девушку из мыслей тетушка Чо, - делать тебе ноготочки? Всю следующую неделю Хёна, как примерная и ответственная хозяйка, просиживает в салоне от рассвета до заката. Никаких поблажек, никаких крамольных мыслей закрыться пораньше. Впрочем, мысли-то есть, никуда от них не сбежишь, но Хёна не ведется, сопротивляется до последнего. Поддерживает свою внутреннюю стойкость бокалами вина, привезенного еще из Испании и книгами итальянских писателей. Хотя клиенты, которые пусть и не заполоняют салон, но все же приходят, тоже не дают поставить крест на возобновленном бизнесе. Неплохое начало. А в субботу звонит Нана. Подруга не давала о себе знать почти с самого их возвращения в Гонконг. Пропадает на сьемках в Центральном квартале. Девушки, конечно, переписываются, но встретиться никак не удается. Встретились. Заказали столик в одном из безумно модных и неоправданно дорогих ресторанов при отеле, где звезд в рейтинге не меньше, чем на небосводе, чинно поужинали одними салатами и бутылкой вина. Отдав должное высокому обществу, завалились в клуб при этом же отеле, развели парочку европейских туристов на бесплатную выпивку, позажигали на танцполе и, прихватив бутылки алкоголя со стола чужих ухажеров, растворились в толпе. Отправились шататься по улицам ночного Гонконга, болтая обо всем на свете. Сколько раз они уже проворачивали подобный сценарий? - И ты торчала все это время на своих проектах? - пьяно закатила глаза с потекшей тушью Хёна, отпивая из горлышка бутылки. - Там хоть есть, с кем скуку развеять? - Ну кто там может быть? - рассмеялась Нана, запрокидывая голову назад. - Толстосумы-спонсоры, от которых воняет дешевыми шлюхами и похотью, и фотограф-гей, который недавно расстался со своим возлюбленным и теперь срывает свой спермотоксикоз на всех окружающих, включая меня. Одна нервотрепка. - Все так плохо? - надула губки Хёна. - Я думала, что это только у меня - перекати поле. Подруга покивала с показным недовольством и отпила из бутылки. Затем неожиданно хлопнула ладонью по ноге, резко останавливаясь: - Был, правда, на днях у нас такой милашка. Из Триад. Приходил к кому-то из спонсоров. Такой милый ушастый мальчик, грозный до жути. Босс перед ним трясся как лист. Я работала, поэтому на слышала, о чем они там говорили, но мальчика заценить успела. Интересно, они теперь свои кадры по уровню милашности выбирают? Хёна расхохоталась: - Ты еще не была у моих конкурентов на соседней улице. Там вообще с этим делом зашкал. Один администратор похож на маленького щеночка. Я проболтала с ним всего пару минут. Еле сдерживалась, чтобы за ушком не почесать. Подруга заинтересованно стрельнула глазами: - Переманила к себе всех милых заек, засранка? Хёна на это только рассмеялась и кивнула в сторону виднеющейся заправки. Бутылка подходила к концу, а ночь еще только начиналась. Нужно было идти за добавкой. - Ну и что мы тут делаем, господа хорошие? - елейным голосом поинтересовалась Хёна, расставляя босые ноги пошире и упираясь руками в бедра. От туфель на космическом каблуке девушка избавилась еще пару часов назад и сейчас скинула их на асфальт. Обувь упала с глухим стуком, разлетаясь в стороны. Между пальцев правой руки девушки еще оставалась зажатой давно потухшая сигарета, которую Хёна стрельнула у пьяного туриста, полуспящего на остановке, когда рассталась с Наной. Вызывать такси не хотелось, а транспорт перестал ходить еще в полночь. Девушка решила пройтись до Монгкока, зная, что от количества выпитого не сможет уснуть. Зачем же тратить деньги на такси, когда можно прогуляться по пустынным улицам? Прогулялась. - Салон еще закрыт, - продолжила Хёна, не дождавшись ответа. - Но если вы решили занять очередь настолько заранее, то мое заведение не настолько популярное. Но я над этим работаю. Пятеро человек, которых Хёна сначала приняла за хулиганов, обернулись. И девушка поняла, что это вовсе не хулиганы. Слишком матерые. Одинаково одетые в черные штаны и футболки. Да и две незнакомые машины в нескольких метрах от входа в салон наводили на определенные мысли. В голове всплыл разговор с тетушкой Чо, и Хёна досадливо закусила губу. Затуманеннный алкоголем мозг выдал мысль, что привлекать их внимание все же не стоило. Нужно было спрятаться где-нибудь и вызвать полицию. Или просто переждать. Поздно. Привлекла. И сейчас ночные гости медленно двинулись в ее сторону. - Нам стоит попробовать договориться, - уже тише проговорила девушка, невольно отступая назад и сжимая бычок от сигареты в пальцах. Как будто это могло помочь! - И что же ты нам можешь предложить? - произнес один из мужчин. Хёна не увидела, кто именно. Ночные гости были между собой удивительно похожи. Но самому факту диалога Хёна обрадовалась: всяким лучше, чем кидаться словами в безмолвные тени. - Скидку на пользование услугами моего салона, - уверенно произнесла днвушка, продолжая отступать. - Пятьдесят процентов. На такие жертвы я не шла даже ради моих самых постоянных клиентов. Однако ночные гости не оценили подарок судьбы. Или наоборот, слишком удивились щедрости хозяйки и не смогли выдавить из себя ни слова благодарности. Поэтому продолжали молча приближаться. Хёна все также отступала, понимая, что новые знакомые не собираются лишать себя общество девушки. Хёна это, бесспорно, ценила, но продолжала пятиться назад, лихорадочно выдумывая, как выпутаться из сложившейся ситуации. - А вы вообще с какой целью пожаловали? - снова попытала счастье девушка. - Передать привет Квону, - со смешком в голосе ответил один из мужчин. Хёна снова не рассмотрела, кто именно, но голос был другой: высокий, почти женский. - Так я и передам, - с готовностью предложила посредничество девушка. - Через пару дней приедет его управляющий, вот я и предам. Чтобы вы так не напрягались. Честно-честно передам. - Не сомневаемся, - снова хмыкнул один из мужчин. - Только мы лучше сами. И тут Хёна закричала. Так громко и пронзительно, насколько у нее хватало сил и голосовых связок. Мужчины тут же кинулись к ней, но и девушка не осталась стоять на месте. Бросив бычок от сигареты в одного из них, Хёна сорвалась с места, не обращая внимания на мелкие камни под ногами. Впрочем, алкоголь еще не до конца выветрился из крови, придавая нужное сейчас ускорение. Хёна нырнула в лабиринт улиц Монгкока, однако ее гости не собирались отставать. Более того, они ориентировались в этом хитросплетении улочек не хуже самой девушки. Вскоре Хёна стала выдыхаться, а топот шагов за спиной звучал ближе. Хёна вынырнула из очередной улочки и заметила на противоположной стороне знакомую фигуру с сигаретой в руках. Мысленно возблагодарив всех богов, девушка кинулась через дорогу. - Чхве Сынхен! - прокричала Хёна, буквально влетая в фигуру мужчины. Чхве резко обернулся, ловя одной рукой встрепанную девушку, а второй вытаскивая непонятно откуда пистолет и направляя его на преследователей. - Замерли, - низко прорычал Чхве. Из его рта вырвалось облако сигаретного дыма. Хёна нырнула за спину мужчине и выглянула из-за плеча, привстав на носочки. Ночные гости остановились на противоположной стороне улицы, тяжело дыша от бега, но не рискуя пересекать проезжую часть. Только сейчас Хёна догадалась: тут - на этой стороне улицы - начинается район Чхве, поэтому он мог со спокойной душой пустить каждому из преследователей пару пуль в голову. Сынхен стрелять не торопился, молча изучал противников взглядом. Хёна напряженно покусывала губу у мужчины за спиной, ожидая развязки. - Кто? - нарушил тишину Чхве, выплевывая сигарету изо рта. Мужчина выглядел невозмутимо, как будто подобные столкновения были рутинной практикой в его ежедневном расписании. Где-то между чисткой зубов и выбором рубашки. Но Хёна видела, как по виску Сынхена течет капелька пота. - Ты сам знаешь, - ответил один из мужчин, противно ухмыльнувшись. Хёна поморщилась, рассмотрев выражение лица ответившего преследователя. Ну что за неприятный тип? Сынхен поцокал языком, оставшись недовольным ответом. - Они хотели передать привет господину Квону, - прошептала Хёна из-за спины, напоминая о себе. Чхве кивнул: - Считайте, что передали. А теперь валите. Ночным гостям уходить не хотелось. Это было видно по их не слишком воодушевленным лицам. Однако наставленное дуло пистолета в руках Чхве не оставляло вариантов для достижения компромисса. Чхве дождался, пока ночные гости исчезнут в темноте улиц и медленно опустил пистолет. Повернулся к Хёне и снова потянулся в карман за сигаретой. Кивнул девушке, щелкая зажигалкой: - Садись в машину. Хёне не нужно было повторять дважды. Девушка поспешно кинулась к передней двери и удивленно замерла, поняв, что салоне авто не был пустым. Перевела взгляд на курящего мужчину и взмахнула руками: - Скажи мне, старый растлитель малолетних, ей вообще есть восемнадцать? С сиденья машины на Хёну удивленно смотрела милая девушка намного младше самой хозяйки барбершопа. Темные волосы были заплетены в две косы, а худые ноги прикрывала юбка милого, по-детски невинного белого платья. - Сынхен? - подала голос девушка в машине, выглядывая в окно со стороны водительского места. Красивые глаза с кошачьим разрезом смотрели на Хёну настороженно, как будто этот ребенок не знал, чего ожидать от неожиданно появившейся знакомой Чхве. Чхве слегка наклонился. Его хищное лицо с оценивающим прищуром глаз расслабилось, поплыло, во взгляде появилось тепло. Сынхен перестал походить на себя - или на того Сынхена, которого запомнила Хёна, - стал мягче, начал напоминать обычного красивого мужчину средних лет. - Все нормально, детка. Девушка в машине кивнула и снова вернулась на место возле водителя. Неуверенно посмотрела на Хёну и слабо улыбнулась. Та в ответ привычно отзеркалила улыбку, скрывая еще бившую ее дрожь после встречи с ночными гостями ее салона, и протянула руку. Уверенно произнесла, маскируя срывающийся голос: - Ким Хёна. Девушка в машине замешкалась, провела ладошками по юбке платья и осторожно ответила на рукопожатие: - Ким Дженни. Хёна кивнула и залезла на заднее сиденье машины: - Тоже из Кореи? Давно тут? Дженни обернулась полубоком и продолжая поглядывать на пустующее сиденье водителя, ответила: - Почти год. - А с Сынхеном? - не смогла сдержать любопытства Хёна. Дженни совершенно невероятным образом покраснела и сказала еще тише: - Почти столько же, - зачем-то торопливо пояснила: - Он меня почти сразу заметил. Хёна откинулась на спинку сидения и устало прикрыла глаза. Алкоголь уже совсем выветрился и на смену ему пришла усталость. Сейчас бы поспать перед открытием салона. Но Хёна была уверена, что не сможет сомкнуть глаз. После таких ночных приключений нужно была еще как минимум одна бутылка хорошего испанского успокоительного. Желательно, сухого и выдержанного в течении десятка лет. - А вы одна из...? - подала голос Дженни. Хёна приоткрыла глаза и посмотрела на совсем еще детское лицо с закушенной губой. Ну надо же! Такой ребенок. Зачем Чхве ее вообще в это втянул? - Нет, - ответила Хёна, так до конца и не поняв вопроса девушки. Точнее, подозрения были, но она предпочла не уточнять. - Я хозяйка барбершопа в Монгкоке. Чхве видела один раз в жизни. Сегодня вот второй. А ты? - А я..., - начала было Дженни, но тут дверь в машину открылась и Чхве залез внутрь. Поправил зеркало и словил взгляд Хёны: - Закину тебя домой. Отоспись, от тебя разит алкоголем на полквартала. - Большие девочки иногда должны отдыхать, - пожала плечами Хёна. - Я впахивала почти месяц, так что могу себе позволить. - И салон завтра не открывай, - продолжил Чхве, проигнорировав реплику девушки. Хёна фыркнула: - Ну конечно, большой босс. А с чего я тебе буду платить проценты в понедельник? - Мне - не будешь, - кинув взгляд в зеркало, сказал Чхве. Хёна заметила, как он аккуратно опустил свою руку на голую ногу Дженни и еле заметно сжал. Девушка тут же оплела его предплечье своими ладонями. Мужская рука соскользнула с ноги и перевернулась ладонью вверх, растопыривая пальцы, позволяя Дженни переплести их руки, а затем крепко сжала тонкие пальцы девушки и осталась неподвижно лежать. - А кому? - поинтересовалась Хёна, отрывая от чужих рук взгляд. Ей казалось, что сейчас она подсматривает что-то очень интимное, не принадлежащее чужому вниманию. Она заметила, как большой палец Сынхена прошелся по руке Дженни, осторожно - нежно - поглаживая. Хёна невольно закусила губу и поморщилась. Сколько боли причинил Чхве этому милому ребенку? Сколько боли он еще причинит? - Кану, - с одному ему понятной интонацией произнес Чхве. - Он сейчас отвечает за Монгкок. - Еще один любитель ярких пиджаков? - хмыкнула Хёна просто для поддержания разговора, разглядывая в окно мелькающие дома. Езда в машине разморила девушку и сейчас она отчаянно боролась с сонливостью. - Ты знала Сынри? - в голосе Чхве зазвучало удивление. Хёна кивнула, забыв о том, что Чхве может не видеть ее жеста. Впрочем, тот продолжал поглядывать в зеркало и не ждал ответа. - Нет, Кан у нас любитель японских народных песен. Думаю, ты скоро оценишь. Хёна лишь еле слышно фыркнула. Интересно, глава Триад вообще пробовал брать себе в подчиненные хоть одного нормального человека? Просто для разнообразия? Воскресенье проходит... безрыбно. Всего парочку клиентов и то - до обеда. На то оно и воскресенье. Ничего за эти три года не поменялось. Хёна даже заглядывает после полудня к своим модным конкурентам на соседней улице. Просто от скуки. Покупает куриные ножки и приносит в пустующий салон. За стойкой администратора снова сидит милашка Чонин, который при виде девушки удивленно поднимается с места. - У тебя нет выходных? - спрашивает Хёна вместо приветствия и опускает на стол коробку с едой. - Есть, - отвечает Ким и косится на еду. Удивленно округляет глаза и смотрит на посетительницу с явной растерянностью. - Мы же конкуренты! - Сегодня воскресение, - фыркает Хёна, доставая еду из пакета и выкладывая ее на прилавок. - День перемирия. Золотое правило Монгкока, если ты не знал. В этот день топор войны временно зарывается. Ближе к вечеру Хёна берется за уборку. Подсчитывает расходы, моет пол салона, готовит деньги для завтрашней сдачи. Закончив с делами, выходит вынести мусор. А когда возвращается, то почти сразу чувствует терпкий сигаретный дым. Видит мужчину за своим столом, сидящего к девушке спиной. - Мы уже закрыты, - нарочито беспечным тоном произносит Хёна, внутренне напрягаясь. Спина сидящего кажется знакомой, однако в полутьме салона невозможно рассмотреть поточнее. Чужая рука с сигаретой приходит в движение, слышится звук дыхания. А затем поздний посетитель медленно выдыхает облако дыма и наклоняет голову к плечу. Раздается хруст шейных позвонков. Хёна леденеет от всех этих движений. Нет-нет-нет, только не это! - Меня зовут Квон Джиен. А тебя? Вопрос - риторический. Хёна узнает татуировки на чужой руке и шее, закусывает губу. Она знала, что они могут встретиться. Но не думала, что так скоро. Девушка надеялась, что глава Триад будет занят своими - бесспорно - важными криминальными делишками и не заметит возвращения Хёны. Тем более, кто она такая? Владелица барбершопа, с которой Квона связывала короткая история трехлетней давности. Да и не история, если уж совсем честно. Просто... просто. Девушка остается стоять на месте, изучая спину Квона, запакованную в черный пиджак. Глава Триад, не дождавшись ответа, медленно разворачивается на стуле. Скрежет ножек по полу приводит Хёну в себя, действует лучше ледяного душа. Она подбирается, натягивает рабочую улыбку и произносит нарочито бодро: - Ким Хёна. Темные глаза мужчины скользят по лицу Хёны, не торопясь, изучают каждый сантиметр ее кожи. Проходятся по перекрашенным волосам, заправленной в шорты рубашке и по голым ногам. Снова возвращаются к лицу. Хёна борется с желанием закусить губу, чувствуя взгляд главы Триад почти физически. Как будто он не скользит по ней глазами, а еле ощутимо касается кончиками татуированных пальцев. Квон неспешно, с показательной ленцой поднимается со стула и проходит через салон. Хёна остается стоять на месте, следя за мужчиной глазами. Даже головы не поворачивает. Хёна - не дура. Она не верит в красивые истории, поэтому прекрасно отдает себе отчет, что за появлением Квона стоит какая-то причина. И эта причина никак не связана с самой Хёной. Или наоборот, связана с ней самый непосредственным образом. Оба варианта не могут не напрягать. Джиен садится в кресло для клиентов и ловит взгляд девушки в зеркале. Выразительно проводит ладонью по подбородку. Хёна сдерживается, чтобы не закатить глаза. Есть вещи, которые не меняются. И глава Триад как раз из этого списка. Не то, чтобы Хёне это не нравилось... Делать нечего. Хёна старается незаметно перевести дыхание и подходит ближе. Достает из ящиков уже обработанные и спрятанные ножницы, расчески, лезвия. Принимается за работу. Хёна ловит дежавю. Ее точно также, как три года назад, бьет внутренняя дрожь от знакомого взгляда в зеркале, следящего за каждым движением девушки. Хёна точно также, как и три года назад, сдерживается от дрожи, покрепче перехватывает бритву и не поднимает взгляд выше носа мужчины. - Как идут дела? - разрушает тишину глава Триад, когда Хёна в очередной раз отводит лезвие бритвы от чужой шеи. Наносит пену, вытирает лезвие о полотенце, промакивает гладко выбритые участки чужого тела. - Идут, - пожимает плечами девушка, возвращаясь к работе. Прилагает все доступные ей усилия, чтобы голос звучал легкомысленно. - Почти всю неделю потратила на ремонт. Я думала, что будет хуже, но нет, повезло. С вашим новым работничком Чхве познакомилась. Вы знали, что они балуется растлением малолетних, нет? Квон молчит, продолжая следить за девушкой через зеркало. Хёна не может понять, что думает ее припозднившийся гость. Но поднимать глаза она не решается. Аура Квона с годами стала только сильнее, удушливее, плотно обхватывала девушку поперек тела, почти обездвиживая. - К конкурентам сходила познакомиться, - продолжает щебетать Хёна. Тишина с этим человеком ей не нравилась. Она знает - совершенно подсознательно чувствует и продолжает возвращаться к этой мысли, - что Квон пришел не просто так. И точно не из-за того, что хотел повидать давнюю знакомую. Хёна сомневается, что вчерашний случай с ночными гостями стал причиной его визита. Тут дело в чем-то, чего девушка не может понять. Но все равно остерегается. Никто не знает, что можно ожидать от этих криминальных авторитетов. - Вы же были у моих конкурентов, да? Такие милашки! Кто их вообще нанимал? Никакой ненависти в глазах, яда в голосе, духа соперничества. Даже обидно как-то. Как будто мой салон хуже их. Девушка промакивает гладко выбритый подбородок полотенцем и отходит на шаг, осматривая свою работу. Квон продолжает молчать и изучать девушку глазами. Как будто пытается найти в ней ответы на непрозвучавшие вопросы. Затем медленно моргает, шевелится в кресле, намереваясь встать. - Нет, нет, нет, - подскакивает Хёна, легко надавливая руками на плечи мужчины, заставляя его снова откинуться на мягкую спинку кресла. - У меня новый крем после бритья. Вы тут просто отключитесь от счастья. Ваша кожа будет гладкой как попка младенца. - Мне бы не хотелось иметь детскую задницу на лице, - негромко произносит Квон, оставаясь однако сидеть на месте. Хёна позволяет себе бросить недовольный взгляд через плечо и громко цыкнуть: - Я отвалила за этот крем кучу бабла, поэтому будьте любезны, не паясничайте, раз пришли в мой салон, а не к конкурентам. Наслаждайтесь всем спектром предложенных услуг. На лице главы Триад появляется хитрое выражение, как будто ему есть, что добавить. Но мужчина ничего не отвечает. Девушка поворачивается к Квону, замечает в его руках знакомый тяжелый портсигар и закатывает глаза: - Потерпите буквально две минуты. Квон хмыкает и прокручивает незажженную сигарету между пальцев, позволяя Хёне приподнять его лицо за подбородок. - Твой характер становится все хуже с годами, - доверительным тоном делится Квон, когда девушка снова отходит от кресла. - Что будет еще через несколько лет? - Вам страшно? - наигранно хлопает ресницами Хёна, оборачиваясь. - Возьмете меня в Триады как оружие массового уничтожения? Квон не реагирует. Молча поднимается с кресла и вытаскивает из пиджака портмоне. Прокручивает его к руках, опираясь поясницей о стол. - Скажи мне, Ким Хёна, - медленно произносит Квон, следя за тем, как девушка убирает рабочее место, - почему ты вернулась именно сейчас? Хёна замирает на мгновение, пытаясь понять, что именно кроится за этим казалось бы простым вопросом. Проблема в том, что глава Триад никогда не станет тратить слова на простые вопросы. Хёна чувствует, что взгляд Квона буквально вцепляется в ее лицо, и это наводит на определенные соображения. - А почему нет? - наигранно легкомысленно пожимает плечами девушка, заставляя себя вернуться к уборке. Ждет реакции Квона. Пытается прощупать почву. Квон хмыкает, но взгляд не перестает быть менее пристальным. Лениво, со скукой в голосе поясняет: - Слишком вовремя ты объявилась. Хёна снова замирает. Задумывается на мгновение, сопоставляя все, что ей известно, в голове. Затем откладывает бритвы и поворачивается к мужчине. Впервые за этот вечер смотрит ему в прямо глаза. Кидает вызов. Или пытается кинуть. Почти сразу вздрагивает от того, насколько тяжелым стал знакомый когда-то взгляд. Квон смотрит с ленцой, но девушка чувствует, что карие глаза буквально проникают под кожу, ловят каждый малейший жест, изменение мимики. - Наверное, я вернулась потому, что познакомилась с ребятами из Харбина. Они нашли меня еще в Париже, предложили неплохо подзаработать. Сказали, что нужно приехать в Гонконг, снова открыть мой салон. Затем привлечь ваше внимание. Придумали завалиться ночью и разгромить салон. Пообещали компенсировать расходы. Узнали о Чхве, сказали, как его найти. Все остальное - дело техники и везения. А я всегда приношу удачу мужчинам, которых выбираю. Поэтому вы тут. Квон молчит. Хёна тоже. Она понимает, что тот бред, который она выдумала буквально находу, может привести непонятно к каким последствиям. Но почему-то в голову не приходили никакие другие способы, как донести до этого опасного человека свою простую мысль. Хёна не связана с мафией. Хёна не связана с чем-то опасным или криминальным. Единственный криминал - это случай трехлетней давности и знакомство с Джиеном. - И что дальше? - нарушает тишину Квон, снова вытаскивая портсигар. - Ничего, - пожимает плечами Хёна. - Сейчас они ввалятся в салон, убьют вас. Я получу свои деньги и уеду отсюда. Или нет, не так. Девушка направляется к шкафу, находу поясняя свои действия. Она не знает, зачем это делает. Но хождение по краю всегда влекло Хёну своим головокружительным чувством опасности. А еще - Хёна не признается в этом даже под пытками - ей отчаянно хочется испытать Квона. Узнать, на что он способен. - Сейчас я достану из этого шкафа пистолет и застрелю вас сама. Девушка поворачивается спиной, чувствуя, как по ложбинке позвоночника стекает ручеек пота. Протягивает руку к дверце, прислушиваясь к тому, что происходит за спиной. Ни звука. Дверца шкафа открывается и Хёна, привстав на носочки, неторопливо переставляет бутылки на полке. Потом медленно поворачивается к главе Триад с начатой бутылкой вина и бокалом. Смотрит Квону прямо в глаза. Квон уже успел расположиться на стуле. На столе рядом с ним лежит пистолет. Татуированная рука мужчины мягко поглаживает оружие. Хёна криво улыбается и выдергивает зубами пробку, щедро плескает красную жидкость в бокал. Ставит бутылку возле раковины и возвращает пробку на место. Салютирует бокалом мужчине и делает глубокий глоток, почти не чувствуя вкуса напитка. - Ваше здоровье! Квон криво усмехается, перекатывая между губ так и не зажженную сигарету. Замечает это, лезет за зажигалкой. Глубоко затягивается. Отводит от девушки взгляд, наверное, впервые за этот вечер. Произносит негромко: - Тебя когда-нибудь пристрелят, Хёна, за твои игры. Хёна вежливо улыбается, отворачивается к раковине, стараясь незаметно перевести дыхание. Снова льет себе в бокал и, вопреки себе и своим действиям, делает глоток из бутылки, допивая до конца. Она теперь осознает, что хотел сказать глава Триад. Она догадывается, что только что балансировала на грани. И чуть не сорвалась вниз, чуть не оказалась по ту, другую сторону ножа. - Ну, я всегда хотела умереть молодой и красивой. Поэтому не стреляйте в голову. Квон молча поднимается и кидает на стол купюру. Направляется в сторону двери. Задерживается на пороге и еще раз смотрит на девушку долгим, изучающим взглядом. Разминает шею, снова слышится хруст позвонков. Наконец, выходит на улицу, плотно закрывая за собой дверь. - Спасибо, что выбрали мой салон. Приходите к нам еще, - бормочет Хёна, в несколько быстрых глотков допивая содержимое бокала. Этот день ее уничтожит. В понедельник приезжает Кан. Хёна открывает салон как обычно, почти неимоверным усилием поборов в себе желание наплевать на все и проспать до обеда. Встреча с главой Триад оказалась... так себе удовольствием. Нервотрепка чистой воды. А девушка терпеть не может нервотрепки. Спокойствие и гармония с самой собой, чистая голова и светлое настроение - все это скатилось в тартарары после появления на пороге одного-единственного человека. Досадно. Хёна проводит пальцами по бледному лбу и подавляет острое желание напиться. Бросает взгляд на часы. Десять утра. Нет, для откупоривания очередной бутылки вина еще слишком рано. Нужно дотерпеть хотя бы до полудня. В одиннадцать неожиданно приходит аж три клиента. Хёна удивленно откладывает очередной приключенческий роман и поднимается со стула. Странно, обычно это время считается глухим. Но тут, видимо... Почти сразу после двенадцати приезжает Кан. Даже не так. Сначала тяжелый удушающий от жары воздух Монгкока начинает разряжаться, наполняется свежестью. Как будто где-то в соседнем квартале прошел маленький, но сильный дождь. Хёна как раз выходит протереть стекла снаружи и, почувствовав изменения в воздухе, удивленно оборачивается. На улице - ни души. Девушка хмурит брови, но продолжает всматриваться в пустынную улицу, ожидая появление причины резкого изменения погодных условий. Причина появляется. Через минуту, а может и пять, из-за угла выворачивает мужчина в аляпистой рубашке навыпуск. Но еще перед самим появление мужчиной Хёна слышит его звонкий голос: - Най наэ нарисса, най наэ нарисса, най наэ нарисса на на нааа! Веселое пение разрушает всю тяжесть полуденной духоты. Хёна оборачивается всем телом, совершенно позабыв про стекла. Она уже догадывается, кем может быть этот местный Трубадур. Тем более, что ехавшая за ним черная машина с затонированными стеклами только подтверждает догадки, не оставляя пространства для сомнений или фантазий. Мужчина останавливается около салона Хёны и, не отвлекаясь на присутствие девушки, допевает песню до конца. Хёна изображает аплодисменты: - Так вы и есть тот Кан - любитель японского фольклора? Мужчина широко усмехается, демонстрируя ряд белоснежных зубов. Хёна еле удерживается от того, чтобы не фыркнуть. Интересно, мистер Квон набирает себе состав по количеству демонстрируемых при встрече зубов? Или по критерию причудливости нарядов? - А ты и есть та Хёна? Девушка вскидывает брови. И все? А где ответная характеристика? Но новый подчиненный главы Триад не спешит разражаться долгими монологами. Просто продолжает широко улыбаться, располагая к себе, но глаза Кана остаются цепкими, со скрытой, холодной беспристрастностью изучают хозяйку барбершопа, ни на секунду не отвлекаясь от этого занятия. Хёна не собирается провоцировать игрой в гляделки. Улыбается в ответ и отводит взгляд. Кивает на дверь, приглашая зайти внутрь. Кан, продолжая насвистывать какой-то замудренный мотив, заходит следом, пропуская девушку вперед. Джентльмен. Внутри салона царит приятная прохлада. Хёна смахивает со лба пот и раскладывает перед мужчиной бухгалтерские книги. Тот весело кивает и, показательно потирая руки, пододвигает к себе стул. Дотошный экземпляр. Впрочем, Хёна не против: у нее все чисто. Поэтому девушка позволяет себе завалиться в кресло, прихватив недочитанную книгу. Кан задерживается надолго. Почти на два часа. В салон успевает наведаться пару клиентов, но подчиненный Квона не отвлекается на гостей. Вежливо кивает посетителям и снова возвращается к подсчетам. Рассчитывая очередного клиента, Хёна замечает, что Кан уже закончил и теперь удобно расположился на стуле, внимательно, почти с детским любопытством разглядывая интерьер барбершопа. - Хотите побриться? - интересуется девушка, закрывая за посетителем дверь. Кан переводит взгляд на хозяйку, задумчиво насвистывая сквозь зубы, обрывает мелодию на середине и хлопает себя по бедру: - А, давай! Хёна приглашающим жестом указывает на кресло, достает новые бритвы, наносит крем. Чувствует взгляд Кана в зеркале, но не отвлекается. Кан - не Квон, его внимание не вызывает дрожи в руках. - Как вас зовут? - спрашивает Хёна, в очередной раз отводя лезвие бритвы от шеи. На Кана не смотрит, но почему-то поясняет: - С Сынхеном я уже знакома, с вашим шефом -тоже. А вот ваше имя не знаю. Хотя вроде как положено - у нас с вами будут общие дела. Кан заразительно улыбается и произносит: - Кан Дэсон. Хёна кивает и бессознательно выпаливает, возвращаясь к подбородку: - Ким Хёна. Проводит лезвием по коже, срезая щетину, и недовольно цокает языком: - У вас плохая кожа. Совсем за ней не ухаживаете. Нельзя к себе так относиться, вы же лицо Монгкока. Кто будет уважать Триад, если у них такое лицо? Вам нужно купить очищающий гель и салфетки, убирать пот с лица в течении дня. Наносить тоник утром и вечером. Не забывайте про увлажняющий крем для лица, и чтобы там не было никаких спиртов. А вообще вам стоит заглянуть к косметологу. И прекратите смеяться! Дэсон даже не прячет широкой улыбки, усложняя работу девушки. Та хлопает его полотенцем по плечу, аккуратно поднимает пальцами за подбородок, нанося новый крем после бритья. - Как вам? Это моя новая находка. Ваш шеф попробовал первым, но ничего не сказал. Давайте, мне нужно получить хоть какой-то отзыв на этот продукт. Кан осторожно проводит рукой по гладко выбритым щекам, довольно кивает: - Неплохо... - И все? - заламывает брови Хёна. - Вы хоть знаете, сколько стоит эта прелесть? - Знаю, - хохочет Дэсон. - Я же проверял твою бухгалтерию. Поверь мне, такую цифру нельзя игнорировать. - Но вы же чувствуете, что оно того стоит? - не сдается Хёна, упирая руки в бедра. - А для вашей кожи это вообще божественный продукт. Кан закатывает глаза и встает с кресла. Засовывает руку в карман, достает оттуда купюру и, прихлопывая ее ладонью, кладет на стол. - А чаевые? Кан закатывает глаза, снова ныряет рукой в карман, выуживает оттуда мелочь, ссыпает на стол. Монеты с громким звуком рассыпаются по поверхности. - Кажется, я начинаю понимать, почему босс не может оставить тебя в покое. Хёна удивленно вскидывает брови и смотрит на закрывшуюся за Дэсоном дверь. Хёна закрывает салон в обед среды и, прихватив с собой продуктовую сумку, направляется в пекарню Мина. Закупается выпечкой, заглядывает на рынок, долго выбирает овощи, жалуется на подскочившие цены, болтает с торговцами и ближе к трем дня идет обратно. Следуя какому-то внутреннему предчувствию, сворачивает на соседнюю улицу, думая пройтись мимо конкурентов. Возможно, если сегодня снова работает Чонин, она зайдет и поболтает с ним немного. То, что конкурентам сегодня не до разговоров, Хёна понимает еще издалека. Несколько черных машин возле чужого салона и высокая фигура Чхве, привычно запакованная в костюм, только подтверждают мысли девушки. Хёна подходит ближе, внимательно рассматривая происходящее. Замечает сидящего на бордюре Чонина, слегка щурится от яркого солнца, видит, что красивое лицо администратора сейчас украшает несколько совершенно ему не идущих покраснений. - О, Небеса! - Хёна подбегает ближе, роняя рядом свои сумки с покупками и присаживается на корточки возле администратора. - Что произошло? Чонин поднимает глаза на девушку, позволяя рассмотреть наливающийся фингал под глазом, разбитую бровь и запекшуюся кровь в уголке рта. - Я не знаю, - расстеряно произносит парень. - Они завалились в салон в полдень. Разбили витрины, перевернули все вверх дном. Ничего внятного не сказали. Хёна поднимает глаза на стоящего в нескольких метрах Чхве. Обнимает себя за коленки. Окликает мужчину: - Сынхена! Тот резко поворачивается на звук. Девушка замечает у него во рту истлевшую до середины сигарету, видит испарину на лбу и зажатый в руке телефон. - Ты что тут делашь? Хёна жмет плечами и кивает на сумки: - Иду с рынка. Решила зайти к Чонину на обратном пути. А тут такое... Удивление пропадает с лица Чхве. На его смену приходит тяжелый взгляд. Чхве как будто опускает заслоны, отрезая себя от всех эмоций. Перекатывает сигарету между губ и коротко бросает: - Господин Квон все возместит. Завтра после обеда сможете возобновить работу. Хёна переводит взгляд обратно на администратора и вскакивает на ноги: - Пойдем напьемся, Чонина! Парень смотрит с непониманием в глазах, кивает на разбитые стекла: - Я не могу оставить салон. - Да ладно тебе, - отмахивается девушка, подхватывая сумки. - Пока тут Триады и Чхве, ничего не случится. Да и лицо тебе не помешало бы обработать. От фингала твой глаз уже не спасти, но попробовать можно. Чонин неуверенно поднимается на ноги вслед за девушкой, оглядывается на Сынхена, ловит разрешающий кивок помощника Квона и идет за Хёной. Девушка же скидывает на него все свои сумки и разминает плечи. Лопатками чувствует чужой взгляд, оборачивается и натыкается на черные глаза Чхве, продолжающего разговаривать с кем-то по телефону. Хёна спотыкается о ровный асфальт, громки и забористо матерится. Наклоняется вперед, рассматривая пальцы в босоножках, радуется, что педикюр остался в порядке. Откидывает назад упавшие на лицо волосы, опасно шатаясь при резком движении. Отступает назад, пытаясь сохранить равновесие, но сразу же возобновляет движение вперед, желая поскорее добраться до дома. Или протрезветь. Посиделки с Чонином затянулись. Милый администратор очень долго не хотел нырять с головой в ночной алкотрип, поэтому Хёне пришлось приложить достаточно усилий, чтобы напоить конкурента. И - конечно же - напиться самой. После полуночи милашка Ким уже не был способен стоять на ногах, поэтому девушке пришлось влить в себя еще полбутылки Моргана, выбить из бессознательного тела адрес его проживания. Прикончить остатки бутылки, расплатиться карточкой Чонина и дотащить того до съемной квартиры, которая по какому-то невероятному стечению мировой несправедливости находилась в другой части Гонконга. Теперь же девушка возвращалась в салон. У очередной пустой остановки притормозила, оперлась рукой о металлическое ограждение, стянула свои потрясающе красивые и ровно столько же неудобные босоножки на высоченном каблуке. Подцепила обувь за ремешки, закинула за плечо и, рассмотрев вдалеке ярко горящую вывеску заправки, направилась туда. Хёне срочно нужно было подкрепить силы, чтобы добраться до салона. Хёна уже успела облегченно выдохнуть, выбрасывая пустой стаканчик из-под дешевого, отвратительно сладкого кофе в переполненную урну. Стаканчик мгновение балансировал на горе мусора, а потом со звонким звуком упал на асфальт. Хёна подбила его босой ногой и махнула рукой, продолжая идти вперед. Через десяток шагов завернула за угол и оказалась на своей улице, безлюдной и наполненной ночной тишиной. Изо рта девушки сорвался облегченный стон, разнесся по воздуху, ударился об остывшие стены домов. Сделав несколько шагов в направлении салона, девушка попыталась выпутать связку ключей из миниатюрной сумочки и, наверное, именно поэтому не сразу услышала торопливые мягкие шаги, раскатившиеся глухим звуком по улице. Хёна круто обернулась только когда к звуку шагов примешалось чье-то сбитое дыхание. Потратила пару мгновений, фокусируя взгляд на ночном прохожем. Удивленно ахнула. - Дженни? Ребенок, которого хозяйка салона повстречала в машине Чхве несколькими неделями ранее. Сейчас девушка выглядела... напуганной до ужаса. Красивые длинные волосы выбились из высокого хвоста, свисали растрепанными прядями вокруг лица. Черные дорожки размазанной туши вперемешку со слезами блестели на щеках девочки. Хёна опустила глаза вниз на одежду Дженни, заметила черную кружевную блузку, воротник которой был разорван. Дженни придерживала края ткани руками, не позволяя оголиться груди. Голые коленки, которые не прикрывала короткая юбка, были разбиты. - Хёна, пожалуйста... Из глаз ребенка снова покатились слезы. Хёна схватила Дженни за руку, чувствуя, как алкоголь испаряется из крови с каждой новой слезой из глаз ребенка Чхве. Не тратя больше время на разговоря, Хёна почти бегом бросилась в сторону салона, выдергивая ключи из сумки, слыша, как рвется подкладка внутри. Но сейчас было плевать. Девушка понимала, что ребенок Чхве не мог очутиться посреди ночи в Монгкоке по собственной воле. Тем более, в таком состоянии. Втолкнув Дженни в салон, Хёна поспешно закрыла дверь на замок, отбросила босоножки в угол, пробежалась от окна к окну, опуская жалюзи. Включила лампу на столе, не рискуя зажигать яркий верхний свет. Повернулась к Дженни и кивнула в сторону кресла: - Садись. Ребенок Чхве опустилась на кожаную поверхность, судорожно вздыхая. Все ее маленькое тело еще сотрясалось от остаточных рыданий. Хёна направилась в сторону кухни, долго искала чистый стакан, налила воды и подала Дженни. - Попей. Снова вернулась на кухню, выудила из дальней полки почти забытую пачку сигарет. Насыпала кофе в кофеварку и поставила вариться на плиту. - Что произошло? Дженни отставила полупустой стакан, глубоко втягивая воздух носом, пытаясь взять себя в руки. Стараясь унять рыдания, которые еще сотрясались в груди, мешая говорить. - Мы должны были встретиться с Сынхеном в центре. Пойти в ресторан. Я уже была на месте, когда он позвонил и сказал, что не успевает. У него было какое-то срочное дело где-то тут... - Да, - кивнула Хёна, подтверждая. - Сегодня разгромили салон моих конкурентов на соседней улице. Дженни кивнула и снова сделала глоток воды. Хёна обернулась на плиту, проверяя, не сбежало ли кофе. Затем встала и подошла к закипающему напитку, загрохотала горой посуды, выискивая чашки. Разлила подоспевший кофе и вернулась к Дженни, забирая у нее стакан и протягивая ей дымящуюся чашку. Девочка Чхве благодарно кивнула. - И что было дальше? - Сынхен сказал, что пришлет за мной машину. Чтобы я не возвращалась одна. Он так всегда делает, когда не может приехать сам. Машина приехала довольно быстро. Я даже замерзнуть не успела. Мужчина сказал, что от Сынхена. Я и села. Я же не знаю его работников, поэтому даже не сомневалась... Хёна вытащила сигарету из пачки, покрутила между пальцев, задумчиво разглядывая ее. Прислушалась к звукам, доносившимся снаружи. Шикнула на Дженни, заставляя ту замолчать. Бесшумно поднялась со стула и на носочках прокралась к окну. Осторожно отогнула конец жалюзи и выглянула на улицу. Две черные машины и около десятка людей рассредоточились по улице, стуча в каждое здание и что-то громко спрашивая у хозяев. Несколько из мужчин нырнули внутрь соседнего продуктового магазинчика, отталкивая хозяйку и не обращая внимание на ее протестующие крики. - Твою мать! Хёна резко обернулась, наталкиваясь на переполненные страхом глаза Дженни. - Позвони Сынхену, - шепотом произнесла Хёна. Девушка замотала головой: - Они отобрали у меня телефон. Хёна тихо выругалась сквозь зубы, одновременно пробегая взглядом по комнате, пытаясь придумать, что делать дальше. Решение находиться не желало. Из оцепенения девушку вывел приближающийся к салону шум. Хёна сорвалась с места, хватая Дженни за руку, одновременно пытаясь найти бухгалтерские книги в ящике стола. Где-то тут должна быть визитка Кана. Затащив Дженни на второй этаж и втолкнув ее в спальню, Хёна бросила на кровать стопку бумаг и свой телефон. - Найди телефон Дэсона. Позвони ему. Только быстрее. Внизу раздался настойчивый стук в дверь. Хёна бросилась вниз, на ходу расстегивая на себе платье и меняя его на длинную рубашку. Умываться было некогда. Девушка растрепала волосы и избавилась от лифчика, оставляя последние пуговицы рубашки расстегнутыми. - Уже иду. Схватила с кухни грязный бокал с остатками вина и двинулась к двери. Задержалась на мгновение около зеркала, потерла накрашенные глаза кулачками, размазывая косметику по щекам. Беззвучно выдохнув, принялась открывать замки. - Он меня бросил, - захныкала Хёна, утыкаясь в грудь ночного посетителя. От мужчины воняло потом, сигаретами и остатками дезодоранта. Видно, у этих ребят, кем бы они ни были, выдалась не менее сложная ночка. - Почему? - заскулила Хёна, не чувствуя попыток мужчины ее отстранить. - Я что, недостаточно красивая? Хёна подняла голову вверх, демонстрируя свое перепачканное в туши лицо. Ночной гость показался девушке смутно знакомым. Точно, один из тех ребят, с которыми она столкнулась около салона. Хотели передать привет Джиену или еще что-то. - Я же все делала для него, - продолжала спектакль Хёна, молясь, чтобы стоящий напротив мужчина страдал пропагнозией. - Это все потому что я старая? Мужчина продолжал вглядываться в лицо хозяйки салона. Хёна чувствовала, как ужас подступает к горлу. Схватилась за чужую рубашку и крепко сжала в пальцах. Потянула на себя. - Вот ты бы тоже ушел? Тоже бы бросил меня одну? Я для тебя тоже старая? Мужчина неожиданно хмыкнул, вталкивая Хёну внутрь салона и проходя следом за ней. Оглядывая зал быстрым взглядом, ища признаки чужого присутствия. Хёна заметила, как взгляд мужчины зацепился за две кружки с кофе. Твою мать! - Где она? Хёна всхлипнула, молясь про себя, чтобы ночной гость не вздумал подниматься на второй этаж. - Я не знаю. Я думала, что он и есть моя настоящая любовь, но он ушел. Хёна покачнулась и упала на стену под чужим взглядом. Мужчина сделал несколько быстрых шагов к хозяйке, грубо схватил ее за подбородок, вздергивая голову вверх. Принюхался. - Сколько ты выпила? - Да какое это имеет значение, если он меня не любит? - пьяно махнула рукой девушка, ударяя мужчину по плечу. Тот даже не поморщился. - Что на втором этаже? - Спальня, - заныла Хёна, продолжая изображать рыдания. Мужчина больше не стал тратиться на слова и направился к лестнице. Хёна поплелась за ним, мысленно молясь всем богам о чуде. Но чудо не спешило происходить. Незнакомец поднялся по лестнице и толкнул дверь в спальню, зашел внутрь. Хёна неслышно выдохнула: Дженни успела спрятаться. Ночной гость, впрочем, дураком не был: быстрым шагом подойдя к кровати, мужчина нагнулся, откидывая покрывало. Хёна поняла, что мешкать больше нельзя. Схватила прикроватную лампу и со всей силы опустила ее на чужой затылок. Лампа разлетелась вдребезги, осыпая пол осколками. Чужое тело с глухим стуком упало на пол. Хёна медленно сползла рядом, устало запустила руку в спутанные волосы. Дверца шкафа медленно, с протяжным скрипом, отворилась и изнутри вылезла Дженни. Ахнула, заметив лежащее на полу тело. - Он мертв? Хёна пожала плечами, не зная, что теперь делать. На улице осталось еще с десяток человек. Они не могут не заметить пропажу одного из своих братьев по криминалу. Словно в подтверждение этих мыслей на первом этаже салона раздался шум и быстрые шаги. Хёна вскочила на ноги, переглядываясь с Дженни, схватила полупустую бутылку вина и стала возле двери. Девочка последовала ее примеру, вооружаясь толстым томиком приключенческого романа. Звук шагов приблизился и в следующе мгновение в комнату влетел... Сынхен. Замер, продолжая держать в руке пистолет. Сразу за ним вошел Кан и еще один невысокий мужчина, которого Хёна еще не встречала. - Дженни, - выдохнул Чхве, опуская оружие и подходя к девушке. Опустил ее руку с занесенным томиком. Крепко обнял, прижимая ее голову к груди. Хёна заметила, что плечи Дженни затряслись от рыданий. Впрочем, саму Хёну было не так просто пронять. Да и накопившееся напряжение требовало выхода. - Ты старый, вонючий извращенец! - накинулась на Чхве Хёна, сопровождая свои слова ударами лампы по спине. Впрочем, уже в следующее мгновение лампа оказалась отобранной. Хёна обернулась и заметила Кана, укоризненно цокающего языком. - Не надо, Дэсона, - вскинула брови девушка. - Это он во всем виноват! И парочка синяков ему не повредит. Может, мозги на место станут. Выместив - частично - свое негодование, Хёна почувствовала усталость, бетонной плитой прижавшую ее к полу. Махнула рукой на улыбающихся мужчин и вышла из комнаты. Медленно спустилась вниз, залезла в кресло с ногами и подтянула к себе кружку с остывшим кофе. Вставать и варить новый не было сил. Щелчек зажигалки прозвучал ожидаемо. Хёна даже не стала оборачиваться, продолжая смотреть стеклянным взглядом перед собой. Квон, впрочем, и не требовал. Своей ленивой походкой прошелся по салону, выцепил стул и поставил его перед девушкой. С присущей ему грацией опустился на него, перекидывая ногу за ноги и стряхивая пепел на пол. Хёна поморщилась. - Дайте мне тоже. Татуированная рука с серебряной печаткой, которую Хёна раньше не видела, исчезла во внутреннем кармане пиджака, чтобы снова появиться мгновением позже, но уже с портсигаром. Одним плавным движением Квон поднялся на ноги и сделал шаг к девушке, протягивая сигареты. Хёна неловко вытащила одну трясущимися пальцами и засунула в рот. Квон хлопнул портсигаром и протянул другой рукой зажигалку. Щелчок. Со стороны лестницы раздались шаги. Хёна повернула голову на звук. Каждое движение сейчас давалось огромным трудом. Заметила беспечно насвистывающего очередной незнакомый мотивчик Дэсона, идущего за ним незнакомого мужчину с безвольным телом на плече. Последним спускался Чхве, держащий на руках замотанную в его пиджак Дженни. Хёна лениво проводила процессию взглядом, затянулась дымом. Почти не вслушивалась в слова Квона, раздававшего распоряжения своим подчиненным. Она просто бесконечно устала и хотела только как можно скорее завалиться спать. Однако, была проблема. Глава Триад не собирался уходить. Махнув рукой Кану, Квон снова опустился на стул и закурил, слегка наклонив голову и рассматривая Хёну. - Я его убила? Голос звучал безвольно, серо, безжизненно. Однако глава Триад не спешил отвечать, продолжая неторопливо курить. Хёна оторвала взгляд от рассматривания кружки и подняла его на мужчину. Тот, выдержав еще пару долгих мгновений, еле заметно покачал головой. - Нет. Хёна слабо кивнула. Ей было сейчас все равно. Как будто эта ночка решила доконать девушку. И как будто ей даже это удалось. - Мне вот что интересно, - медленно начал Квон. - Как ты умудряешься каждый раз быть замешанной в каком-нибудь дерьме? Хёна подумала, что сейчас нужно надуть губки и закатить глаза. Но сил хватает только на то, чтобы бросить: - У себя спросите. Девушка тяжело поднялась со стула, затушила сигарету в раковине, отправляя туда и кружку с остатками кофе. Оглядела бардак в салоне и мысленно махнула рукой. Плевать. Все завтра. Сейчас только сон. - Я иду спать, - пробормотала Хёна, ступая на лестницу. - Будете уходить, захлопните дверь. До кровати девушка добралась позже, чем заснула, потому что прикосновения лица к подушке она не почувствовала. Салон Хёна открывает только после обеда. Долго высыпается, встает с кровати далеко не с первой попытки, тратит несколько часов на уборку салона и только потом переворачивает табличку на «Открыто». Клиентов в это время не бывает. Хёна заваливается в кресло с недочитанной книгой, но очень быстро бросает это занятие, недовольно оглядывает заляпанные пылью окна. Вооружается средствами для стекла и щетками, подвязывает волосы и выходит под жаркое гонконгское солнце. Звук останавливающейся машины слышит сразу. Оборачивается, заслоняя ладонью глаза от бьющего солнца, высматривая лицо неожиданного посетителя. Узнает. Чхве Сынхен снова запакован в костюм и Хёна этому уже не удивляется. Заявись Сынхен в один прекрасный день в более подходящей погодным условиям этого города одежде, Хёна бы с ним и говорить не стала. Чхве останавливается на тротуаре, молча наблюдая за тем, как девушка заканчивает протирать окна. Закуривает, перекатывая сигарету между губ и выдыхая дым из носа. Огнедышащий дракон. - Как там крошка Дженни? - первой нарушает затянувшееся молчание Хёна, подхватывая щетки и направляясь к двери. Чхве идет за ней. - Лучше, - коротко отвечает мужчина, ныряя в прохладу салона и блаженно выдыхая. Жарко ему, все таки. Хёна находит пепельницу, которую прикупила пару дней назад, и с показательным стуком ставит перед Сынхеном: - Я только помыла полы после ваших ночных дебошей! Чхве усмехается и кивает. Девушка замечает, что у безэмоциональной глыбы Чхве сегодня добродушное настроение. Хёна не может объяснить точно, но Чхве как будто расслаблен больше обычного. Она знает этого человека всего ничего, но почему-то подмечает такие детали. - Почему ты не позвонила? - коротко спрашивает Чхве, расстегивая пиджак и устраиваясь на стуле. Закидывая ногу на ногу. Это у них тут коллективные поведенческие маркеры одни на всех? - У меня нет твоего телефона, - отвечает девушка, разливая кофе по кружкам. - Дэсон оставлял свою визитку, но не было времени искать. Думаю, тебе Дженни уже все рассказала... Сынхен лишь пожимает плечами: - Она сказала, что ты ее спасла. Не выдала и пробила шифер одному из них. Вот я и пытаюсь понять, зачем? Хёна не сдерживается, закатывает глаза, делая глоток горячего кофе: - А как ты это видишь, Сынхен? Я нахожу у своего салона ребенка, которого вообще тут быть не должно. Тут же прилетает какая-то армия ночных мстителей, врывается в дома и ищет ее. Что мне нужно было сделать? Выдать ее и надеяться, что в благодарность они меня не пристрелят? Хёна фыркнула: - Я достаточно давно тут живу и прекрасно знаю, как устроена тут жизнь. К тому же, Дженни еще ребенок, которому не повезло связаться с престарелым педофилом вроде тебя. - Мне тридцать пять, - парирует Сынхен, впрочем, довольно лениво. Как будто отвечает просто из-за потребности продолжить этот разговор. - А ей сколько? - не сдается Хёна. - Пятнадцать? Шестнадцать? - Двадцать, - поясняет Чхве, снова закуривая. Хёна долго выдыхает. Думает, что ее это не касается. Что она сама далеко не пример морали и целомудренности. Но ребенок Чхве кажется полной противоположностью ей самой. Совершенно тепличный, домашний цветочек, без шипов и колючек, с нежными лепестками и ломкими листьями, которые могут осыпаться от любого неосторожного движения. Сынхен же полон резких движений, эгоистичных порывов, мужской твердолобости. Полон странных привычек и закоренелых комплексов. Хёна уверена, что за одной привычкой носить пиджаки в жару скрывается целый спектр проблем, заслуживающий внимания целой психиатрической клиники. - О Небеса, Сынхен, просто не делай ей больно, - бессильно взмахивает руками Хёна, зная, впрочем, что ее слова ничего не изменят. - Иначе я отрежу тебе яйца. Просто для собственного удовлетворения. Чхве снова хмыкает в сомкнутые губы и лезет во внутренний карман пиджака. Вытаскивает оттуда две визитки, кладет на стол возле пепельницы. - Это моя и Джиена. Забей номера в телефон и звони, если что-то случится. Когда Хёна поздно вечером, уже давно закрыв салон и выпроводив последнего посетителя, выходит вынести мусор, на обратном пути замечает черную - а как иначе? - машину, из которой выходит собственной персоной глава Триад. Куда направляется Квон, вопросов не возникает. Но девушка делает для себя открытие: она впервые видит Джиена за пределами своего салона. Злополучная ночь знакомства не в счет. Во-первых, Хёна мало что помнит из того ужасного дня. Во-вторых, Квон тогда машины не покидал. Глава Триад медленно, с показной ленцой, так свойственной всем его телодвижениям, ступает на тротуар около барбершопа и потягивается. Хёна задумчиво покусывает нижнюю губу, ловя себя на мысли, что Квон смотрится вырванным из контекста. Серьезно, за все это время девушка ни разу не встречала Джиена в городе или на соседних улицах. Не видела его в клубах во время очередного алкотрипа с Наной. Казалось, что лидер Триад существует только в пределах салона и растворяется в воздухе, покидая его периметр. Джиен замечает девушку только когда та подходит ближе и останавливается, выразительно шаркая босоножками по асфальту, привлекая к себе внимание. - Мы уже закрыты, господин Квон! - с наигранным сожалением в голосе произносит девушка, зная, впрочем, что эта фраза Квона не остановит. Никогда не останавливала. Но попытка не пытка. Тратить время на нервотрепку с главой Триад не хочется: каждый его визит не приносит Хёне душевного спокойствия. Запах сигарет и туалетной воды Джиена не выветривается - из легких Хёны - еще несколько дней. И еще: Хёна не хочет того, что чуть не случилось три года назад. Не хочет того, от чего она бежала. Парадокс вот в чем: Хёна не будет бежать в этот раз. - Я заплачу за сверхурочную работу, - бросает находу Квон, открывая дверь и заходя в салон. Хёна тяжело вздыхает. Не оплеухами же его выгонять? Заходит следом за мужчиной. - Ничему вас жизнь не учит, - досадливо цыкает языком девушка, доставая бритвы. - Сами же сказали, что от меня одни проблемы. И все равно приезжаете. Глава Триад молчит, не реагирует на этот выпад. Усаживается в кресле и смотрит на себя в зеркало. Хёна тоже - смотрит. Вздыхает еще раз, подходит к креслу и принимается за работу. Что поделать? Сильные мира сего имеют определенные привилегии, которыми не гнушаются пользоваться по своему усмотрению и в угодное им время. Например, заваливать свою бесценно важную персону в салон после его закрытия. - Как твои дела? - нарушает тишину Квон. Хёна жмет плечами, реагируя на фразу, как на сигнал к пустой болтовне. Хотя разговаривать ей сегодня не хочется. Но главе Триад не объяснить. Поэтому девушка принимается вещать о фанклубе Чонина, в который вошли все местные школьницы и несколько замужних женщин. О пекарне Мина, где на днях состоялась драка между бывшим и будущим мужем сестры пекаря. О подскочивших ценах на дезинфицирующие средства и задержках в доставках тоже не стала молчать. О новой коллекции лаков для ногтей у тетушки Чо... Джиен молчал. Он всегда казался Хёне немногословным. Видимо, с годами эта его черта только усугублялась. Впрочем, Хёна не жаловалась. Так сложилось, что когда Квон открывал рот, случалось что-то ... сложное. Девушка напрягалась всем телом, не знала, чего ожидать, ходила по лезвию одной ей видимого ножа. По канату, натянутому над пропастью. И еще неизвестно, есть ли на дне этой пропасти воздушные подушки безопасности. Хёна сомневалась. Потому что в кресле ее салона сидел глава Триад. - Вуаля! - произносит девушка, закончив втирать в гладкую кожу мужчины крем после бритья. Крем - очередная новинка, которую Хёна выцепила в одном интернет-магазине, а теперь тестирует на Квоне, не забыв сообщить ему эту радостную новость. Пусть проникнется значимостью момента. Квон не проникается. Слабо хмыкает, подняв вверх уголок губы и тем самым наметив подобие улыбки, продолжает рассматривать Хёну в зеркале. - Подождем пару часов, - весело щебечет хозяйка, дезинфицируя инструменты и выкидывая использованные бритвы. - Если не появится раздражение, то с завтрашнего дня можно запускать в массовое использование. - А если появится? - интересуется Квон, не спеша однако вставать с кресла. Тянется к оставшемуся лежать на стуле пиджаку и выуживает оттуда портсигар. Закуривает. - Заедете ко мне завтра и я принесу свои искренние извинения, - пожимает плечами девушка. - И выкину этот крем. Или подарю кому-нибудь. Конкурентам, например. Квон снова хмыкает и смотрит на девушку исподлобья, что-то прикидывая в голове. Хёна чувствует, как вдоль позвоночника кожа и мышцы превращаются в бетон. - Тогда я лучше подожду здесь, - выдает, наконец, Джиен. - Чтобы не мотаться лишний раз. Хёна задыхается от неожиданности: - Мой бизнес, бесспорно, ориентирован на клиента, но это - в рабочее время. А сейчас я бы хотела пойти спать. - Можем и спать пойти, - с готовностью поддерживает Джиен, одним плавным движением поднимаясь с кресла. Хёна всматривается в его лицо и замечает в глазах еле сдерживаемые смешинки. - Господин Квон, - девушка старается придать своему голосу холодную строгость. Паршиво выходит. Так всегда получается, когда пытаешься сделать то, что тебе не свойственно. - Я не сплю со своими клиентами. - Сейчас я не клиент, - возражает Джиен, туша окурок в пепельнице. - Сейчас я всего лишь Квон Джиен. - Глава Триад, - напоминает Хёна. - Точно. - Это еще хуже. Этот бессмысленный спор, который может закончиться одним небесам известно чем, прерывает звонок телефона. Хёна дергается, отводя взгляд от глаз Квона. Проводит рукой по волосам и только потом понимает, что звонит ее телефон. Ищет глазами источник звука и торопливо семенит в сторону кухни, чувствуя взгляд Джиена у себя на спине. Ниже ее. - Нана? Что случилось? Подруга редко звонила. Писала сообщения в соцсетях или присылала фотки с комментариями. Забрасывала эмоджи. Но звонила - почти никогда. Тем более в такое время. - Я в баре Центального... - голос модели срывается, как будто та долго бежала. Или сильно испугалась. Или все вместе. - Сейчас скину геолокацию. У меня всю машину разбили и я сейчас на пожарной лестнице. Они сказали, что испортят мне лицо... - Я приеду, - прерывает подругу Хёна, чувствуя, как шея немеет от предчувствия. Как наливаются страхом виски. - Пришли локацию и оставайся там. Скинув звонок, Хёна оборачивается. В глазах Джиена горит вопрос, а вся его поза из расслабленной перетекает в чистое напряжение. Как зверь перед прыжком. - На Нану напали, - рассеяно произносит девушка, придумывая, что делать дальше. Вызвать такси. Потом - приехать и по возможности незаметно забрать подругу. - В Центральном квартале. - В машину, - резко выбрасывает Квон, подхватывая со стула пиджак и направляясь к выходу. Хёне не нужно повторять. Девушка выскакивает следом за Квоном, звенит ключами, дрожащими руками пытаясь попасть в замочную скважину. Квон уже в машине и срывается с места, стоит Хёне нырнуть в салон. Вдавливая педаль в газ, глава Триад одной рукой набирает номер, изредка поглядывая на дорогу. Хёна молча протягивает ему сообщение с геолокацией. Джиен кивает. В трубке слышится мужской голос. - В Центральном проблемы. Я еду туда, - сбросив вызов, коротко произносит: - Пришли Чхве геолокацию. Доехать из Монгкока до центра по ночным улицам - дело десяти минут. Но влетев на подземную стоянку, они не оказываются первыми: у входа к лифтам уже стоят несколько человек. Хёна почти сразу замечает высокую фигуру Сынхёна с неизменной сигаретой в руках. Интересно, через сколько лет он умрет от рака легких? Рядом стоит невысокий, плотно сбитый мужчина в белой футболке. Хёна припоминает, что уже видела его в ту злополучную ночь, когда прятала у себя в салоне ребенка Чхве. - Енбэ? - выходя из машины, произносит Джиен с ожиданием в голосе. Впрочем, этот самый Енбэ в белой майке все понимает без пояснений. - Пятеро было около машины. Мы их организовали и упаковали. Поговоришь с ними позже сам. Хёна ведет плечами от холодного воздуха на парковке. И слова одного из подопечных Квона тепла ей не добавляют. - Внурть заходили? - бросает Квон, закуривая. Сынхён показательно тушит окурок о стену и прокручивает его между пальцами: - Запустили Чанёля. Сказал, что там трое. Мы послали пять своих ребят. Квон кивает и лезет за сигаретами. На бесстрастном, собранном лице главы Триад появляется что-то вроде удовлетворения. Закурив, Квон поворачивается к Хёне, стоящей в паре шагов от мужчин, и коротко поясняет: - Подождем. Хёна снова ведет плечами и обнимает себя руками. Ждать она не хочет, но в то же время прекрасно понимает, что Квон знает лучше, как действовать. И шансов, что Нане помогут именно его ребята, а не какая-то хозяйка барбершопа, намного больше. Ждать, впрочем, приходится недолго. Всего пять минут. Хёна теребит телефон в руках, поглядывая на часы и боясь пропустить сообщение от Наны. Хотя звук в телефоне остается включенным. Ровно пять минут и дверь с пожарной лестницы открывается. Хёна выдыхает. Эти пять минут длились намного дольше, чем вся ее жизнь. Из двери выходят двое мужчин, один из них - высокий, коротко, стриженный и немного ушастый - придерживает за плечи модель. - Небеса, Нана! Подруга поднимает голову, выискивая глазами источник знакомого голоса. Бросается к Хёне, судорожно всхлипывает, но почти сразу берет себя в руки. Модель трясет мелкой дрожью. Хёна обнимает ее за плечи, жалея, что не захватила из салона кофту. Сейчас бы им это не помешало. - Отвези их домой, Сынхен, - раздается сбоку приказ Квона. - И возвращайся. У нас сегодня много работы. Весь день Хёна чувствует себя пандой в китайском зоопарке. Таким ленивым и совершенно неспособным на активные действия животным, которого можно ворочать и переносить с места на место по собственному усмотрению. Или коалой, которая вот-вот заснет и подавится листом эвкалиптового дерева. Или корой сосны. Хёна без понятия о гастрономических предпочтениях тех, кто не живет в ее мире. А в Гонконге коалы пока не обосновались. Или просто Хёна их не встречала. В любом случае, у нее тут зверинец покруче африканского разнообразия флоры и фауны. Всю ночь Хёна провела в квартире Наны. Объедалась на пару с подругой успокоительными, запивая их сначала ромашковым чаем, затем - вином. А когда на улице стало светлеть - кофе. Адреналин, которым девушка так щедро орошала весь окружающий мир прошедшей ночью, к утру сошел на нет. Ему на смену пришла сонливость и усталость. Накатила с утроенной силой ровно тогда, когда нужно было открывать салон. По закону всемирной подлости и насмешки, клиентов с самого утра было - не протолкнуться. Как будто они долго и тщательно, возможно, на протяжении всех трех лет и еще парочки месяцев, собирались в одну большую организацию посетителей барбершопов в утренние часы и на сегодня назначили час икс. Завалились всей своей членской базой. Хёна бы и порадовалась: посетители не скупились на чаевые, сыпали плоскими остротами и комплиментами, всячески пытаясь поднять заторможенной хозяйке настроение. Только проблема вот в чем: Хёна не спала всю ночь. Всю долгую, бесконечно напряженную, изнуряющую и разрезающую нервную систему девушки на мелкие ленты ночь. Поэтому реагировала Хёна через силу, с опозданием и чаще всего неловко отвечая на шутки, с облегчением в голосе выпроваживая очередного посетителя. К трем часам дня становится пусто. Хёна облегченно выдыхает, со стоном заваливаясь в кресло, думает, что пора бы уже и позавтракать. С такими мыслями засыпает. Звук открывающейся двери заставляет девушку вынырнуть из сна и оторвать голову от спинки кресла. Заслонить рукой лицо, пытаясь спрятаться от лучей вечернего солнца. Наверное, сейчас часов шесть-семь. С этой мыслей приходит острое чувство голода. Девушка с тяжелым вздохом поднимается с кресла, пытаясь справиться с затекшим телом. Глава Триад негромко усмехается, наблюдая за всеми этими движениями и, тяжело ступая своими дорогими ботинками, направляется в сторону свободного стула. У походки Квона есть одна особенность: не важно, по какой поверхности передвигаются ноги главы Триад, шаги всегда звучат до рези в ушах отчетливо. Как будто стремятся вбиться в черепную коробку. Хёна морщится: - Что-то вы сегодня рановато. Неужто перемирились со всеми ребятушками из Харбина, Пекина, Гуанчжоу, Сечуаня, Аньхоя или кто там еще? Джиен молчит. Впрочем девушка не ожидает ответа. Проходит в сторону кухни, открывает холодильник, пытаясь сообразить что-нибудь быстрое и вкусное. - Вы есть будете? - Не откажусь, - кивает Квон, перемещаясь на кухню. Закуривает, выискивая глазами пепельницу. Хёна машет рукой в сторону столика в салоне. - Чем обязана вашему внеплановому визиту, господин Квон? - снова нарушает тишину Хёна, гремя посудой. - В такое детское время? За спиной раздается смешок. - Не хотел, чтобы ты снова сбежала, - коротко отвечает Джиен. Его слова слышатся невнятно. Возможно, из-за сигареты, которую мужчина не стал вынимать изо рта. - А мне есть, от чего бежать в этот раз? - напрягается девушка, продолжая выкладывать продукты на стол. Стоило бы пожарить мясо. - Ты всегда найдешь, отчего бежать. - Просто не люблю, когда меня пытаются запереть в клетке, - морщится Хёна, оборачиваясь. Голод можно потерпеть. А вот визит главы Триад может еще аукнуться. Квон медленно тушит бычок в пепельнице, откидывается на спинку стула, закидывает ногу на ногу и складывает руки перед собой. Неспешно наклоняет голову в разные стороны, разминая шею. Слышится хруст позвонков. - Ты поедешь со мной, Хёна, - четко произносит Джиен, поймав взгляд девушки. - Закроешь на время салон и будешь под моей крышей. Хёна снова морщится, даже не пытаясь скрыть своего отношения к решению Квона. Видят Небеса, именно этого она и боялась с первого дня возвращения в Гонконг. Именно из-за этого девушка всеми силами старалась избегать встреч с Квоном. И именно это происходило сейчас. Бежать - сейчас или позже - она не будет. Хёна пообещала себе больше не делать этого. Больше не сматывать удочки при малейшей опасности. Пообещала, что примет удар. Повернется к проблеме лицом. Девочки ветра - сколько бы им ни было лет - остаются собой. Хрупкими созданиями Эфира, который уже давно умер в людской памяти, но который оставил после себя многочисленных потомков. Потомков с каждым столетием становилось все меньше. Но у всех них была общая черта, которая позволяла им находить друг друга в каменных джунглях мегаполисов, забытых всеми богами городах или отдаленных деревушках. Все они были хрупкими детьми ветра: неусидчивыми, себе на уме, переменчивыми и совершенно неспособными оставаться на одном месте. Детей ветра - таких как Нана или Хёна - было невозможно понять. Их не понимали обычные люди, они редко понимали друг друга или даже себя самих. Квон Джиен не был исключением. Он не понимал Хёну. Впрочем, ему и не нужно было. Хладнокровному главе преступной группировки было достаточно того, что он Хёну... - Это не очень хорошее решение, - девушка складывает руки на груди. - Я вам точно скажу. Ваш рейтинг народной поддержки и уважения полетит в тартарары. - Это почему же? - глава Триад склоняет голову на бок и закуривает. - Ну как же? - вскидывает руки Хёна. - Всесильный господин Квон забирает к себе девушку, потому что опасается за ее безопасность. Следовательно, не так уж он и всесилен, раз не способен обеспечить ей долгую и безоблачную жизнь без ... м-м дополнительных мер. - И что ты предлагаешь? - Джиен лениво скидывает пепел с сигареты. - Я? - переспрашивает Хёна, краем глаза продолжая наблюдать за лицом мужчины. - Без понятия. Это вы у нас грозный и несокрушимый гарант счастливой жизни. Деньги за это получаете. А я всего лишь простая хозяйка барбершопа. Глава Триад молчит, продолжая смотреть на Хёну задумчивым взглядом. Девушка уверена, что таким же взглядом он может смотреть и на трупы своих врагов, и на пироженые в пекарне Мина, вздумай он туда наведаться. - Тогда я останусь сегодня здесь, - наконец произносит Квон. - И давай обойдемся без лишних споров. На это есть причина. Вполне себе объективная, реально существующая причина. - С длинными пушками и неприятными внешними данными? - невинно интересуется девушка, внутренне радуясь достигнутому компромиссу. Она не ожидала, если быть откровенной. Не думала, что Квон захочет договориться по-хорошему. Ему и не нужно было, насколько может судить Хёна. И по всему выходит, что судила она ошибочно. Что были причины, которые оставались для Хёны непонятыми. - Они самые, - слабо улыбается Джиен, медленно расслабляясь в кресле. - И давай уже поедим. Я сейчас откинусь тут от голода без всяких дополнительных причин. - Вы торчите мне деньги, господин Квон, - подала голос Хёна, как только на пороге ее ванной показался Джиен. Девушка уже давно успела понежиться в душе и теперь закуталась в одеяло, вооружившись очередным томиком приключенческого романа. Квон весело хмыкнул, скрывая удивление и продолжая вытирать полотенцем мокрые волосы. - Ничего себе заявленьеце! И за что, позволь поинтересоваться? Джиен сейчас меньше всего походил на главу Триад. О нет, от него все также исходило чувство опасности и появилось желание скрыться от внимательных карих глаз. Но в тоже время Джиен был мягким, расслабленным, оттаявшим. Как будто снял броню и остался в одной ночной рубашке. Впрочем, именно рубашки на Квоне и не было. - За бритье прошлой ночью, - напомнила Хёна, не отрывая глаз от текста. - Вы свалили спасать мою подругу и не заплатили. Обещали сверхурочные. Думаю, народная любовь и поддержка значительно снизится, если я завтра разнесу эту новость по всему Монгкоку. Джиен скинул полотенце, оставаясь в одних штанах, которые хозяйка салона откопала в своем шкафу. Хёна и понятия не имела, откуда у нее эти вещи. Штаны, потертые на коленках, были значительно велики мужчине в поясе. Но все же многим лучше, чем терпеть голого мужчину у себя в кровати, с которым собираешься просто спать. - Я не политик, Хёна, чтобы зависеть от народной поддержки, - напомнил глава Триад, опускаясь на край мягкой постели и закуривая. - Политик, мафиози... по мне особой разницы нет, - девушка потянулась и отложила книгу на пол. - А деньги верните. Мне потом с вашим дотошным Дэсоном объясняться. Квон обернулся через плечо, задумчиво посмотрел на сигарету и сбил тлеющий уголек щелчком пальцев. - Я могу расплатиться своим телом, - голос мужчины стал ниже, полился патокой в уши, почти насильно заставляя прикрыть глаза от удовольствия. Хёна сдержалась и заметила в глазах Квона еле сдерживаемый смех. - Расплатитесь лучше своими деньгами, - язвительно заметила Хёна, передергиваясь. Пытаясь прийти в себя и выгнать томные интонации Квона из головы. Съехала вниз по подушке, устраиваясь поудобнее и выключая прикроватную лампу. Комната погрузилась во тьму. Рядом раздался шелест одеяла. Хёна прикрыла глаза, отворачиваясь на бок. Пытаясь абстрагироваться и не слышать чужого дыхания за спиной. Изо всех сил стараясь поскорее уснуть. Квон не оставил ни малейшего шанса. - Повернись. Хёна замерла на несколько долгих мгновений, не решаясь даже дышать. Прислушиваясь к заполошно колотившемуся пульсу, стараясь прогнать - или не особо - жаркое, почти ноющее тепло внизу живота. - Не хочу, - тихо, в подушку произнесла девушка. - Не хочешь? - голос Джиена сквозил недоверием. Мужчина понимал, что происходит. Не мог не... - Не хочу последствий, - пояснила Хёна, сильнее вцепляясь в подушку. - Эта вакханалия затянется на ваших правилах игры. Я этого не хочу. Чужая рука мягко нажала на плечо девушки, через силу поворачивая ту к себе. Джиен откинул одеяло в сторону и уселся в ногах, вынуждая Хёну согнуть их в коленях. Аккуратно взялся за лодыжку, поднимая вверх, и прикоснулся губами. В темноте глаза Квона сверкали. - Не думаю, что мы не сможем договориться, - чередуя поцелуи со словами заметил мужчина, медленно поднимаясь вверх к коленке. - Ого, так вы умеете договариваться? - вскинула брови Хёна в притворном удивлении, сжимая простыни в пальцах. - Не особо, - в голосе не было ни грамма сожаления. Хёна дернулась, пытаясь высвободить свою ногу, но пальцы Джиена держали на удивление крепко. - Тш... я же сказал, что договоримся. Горячие губы ползли вверх, вынуждая Хёну выгибаться им навстречу, втягивать против воли живот и разводить ноги в стороны. Пальцы с ледяным металлом колец стянули трусики вниз. - Тогда никаких переездов, - выдохнула девушка, облизывая пересохшие губы. - Мой салон неприкосновенен. Я и дальше буду его хозяйкой. Твою мать, Джиен... - Ладно, - послушно согласился мужчина, поднимая лицо и целуя низ живота. Его руки сейчас крепко сжимали бедра девушки, не позволяя двигаться. Хёна старалась не вцепиться ему в волосы, направляя туда, куда нужно. - Наши вечеринки с Наной - святое! - продолжала перечислять Хёна между стонами. - Никаких отсвечивающих амбалов за нашими спинами. - Как скажешь, - кивнул Джиен, стаскивая с девушки длинную футболку. - И никаких левых баб, - Хёна нетерпеливо дернула штаны мужчины вниз, помогая снять. - Я не собираюсь лечиться от пышного букета венерических заболеваний. Квон хмыкнул, нависая над девушкой и медленно касаясь ее губ. Хёна дернулась, как от разряда, оплетая мужчину ногами. Джиен целовал едва касаясь, пробуя на вкус, не спеша. В его размеренных, нарочито неторопливых движениях чувствовось еле сдерживаемое адское пламя. Как будто он долго ждал и теперь старался растянуть удовольствие. - Не исчезай больше, - хрипло проговорил Джиен, отрываясь от губ. - И мы договорились. - Сынхен говорит, что вы плохо на меня влияете, - поделилась Дженни, делая глоток коктейля - слабоалкогольного и безумно сладкого. - Слова истинного старого растлителя, - закатила глаза Хёна, опрокидывая в себя текилу. - Ну, конечно же, плохо, - поддержала Нана, вытягивая свои длинные ноги и закидывая их на свободный стул. - Мы же не благотворительная организация, занимающаяся спасением заблудших душ. Мы действуем из своих корыстных интересов. Помогаем тебе погрузиться в мир низменных и постыдных наслаждений, составить нам компанию. Хена согласно покивала и чокнулась с бокалом Дженни. Девушка слабо улыбнулась, делая очередной глоток. - Сынхен сказал вернуться до полуночи,- снова начала Дженни. - Я тебя умоляю, - закатила глаза Хёна, откидываясь на стуле и чуть не падая в проход. - Тут везде люди Джиена. Милашка-бармен, который каждые пятнадцать минут отчитывается боссу, охранники на входе, которые отогнали от нас ту компанию красавчиков. Так что Чхве прекрасно знает, что с тобой и где ты. - С красавчиками обидно... - мечтательным голосом потянула Нана. - Теперь даже и не развлечешься. Чанель их прирежет, как пить дать. - То же самое, - мгновенно нахмурилась Хёна, наливая подруге и себе новую порцию текилы. Поймала недоумевающий взгляд ребенка Чхве и пояснила: - Видишь ли, Дженни, ты еще молода, поэтому не знаешь. Но в нашем уважаемом возрасте одним мужчиной обычно не довольствуются. Женское здоровье ухудшается день ото дня. Да и криминальные элементы имеют отвратительное качество неожиданно умирать, оставляя тебя одну. - И что, вы совсем этого не боитесь? - вскрикнула Дженни, заламывая брови. Нана и Хёна переглянулись. Модель закусила губу и кивнула своим мыслям: - Боимся до дрожи в коленках. Поэтому и шутим. Что же еще нам остается, если мы умудрились из всех мужчин планеты выбрать именно таких... м-м проблемных. Хёна заканчивает подметать пол, когда колокольчик на двери извещает о новом посетителе. - Мы уже закры... А, ну кто же еще! Джиен стоит в дверях, слабо улыбаясь. Пальцы его, увешанные массивными кольцами, крутят сигарету, не торопясь закуривать. По виску мужчины и до самой челюсти, точно вдоль татуировки петли, виднеется дорожка засохшей крови. Рубашка - еще утром бывшая белой, теперь перепачкана в грязи и крови. Дорогие брюки с искрой порваны на колене, а лакированные ботинки забрызганы в грязи. - Не стой в дверях, иди на кухню, - коротко бросает Хёна, отставляя швабру в сторону и первая направилась туда. Останавливается около плиты, выуживает кофеварку и насыпает кофе. - Ты голоден? Джиен кивает, усаживаясь на стул и щелкая зажигалкой. Наклоняя голову вбок. - Как прошел день? - хрипло интересуется мужчина, затягиваясь. Создавая видимость обычного, заурядного разговора. Весь день девушка пила кофе вперемешку с вином, дергалась от каждого звука, поглядывала на часы чаще, чем на клиентов, забывала поблагодарить за чаевые, рассеяно улыбалась и проверяла звук на телефоне четыре раза. В полдень выкурила три сигареты за раз и даже не почувствовала головокружения. - Как обычно, - пожимает плечами Хёна, высыпая на сковородку остатки вчерашнего рагу. - После трех было море клиентов. Наверное, кто-то сказал, что у меня скидки или акция. Не знаю. Но я всем рассказала, что ты торчишь мне денег. Джиен хрипло смеется, закидывая голову вверх и показывая белые зубы. Прошло уже много времени с того момента, когда Хёна впервые увидела этот смех. Тогда девушка занесла его в свой личный топ запрещенных вещей. Прошло больше трех лет и многое успело поменяться. В том числе и тот самый топ. Только смех Джиена почему-то оставался неизменным. - А как твои переговоры с милыми ребятами из Харбина? - спрашивает Хёна, опуская перед Джиеном чашку кофе. - Договорились, - слабо улыбается мужчина. - Они оказалась весьма склонными идти на компромисс. - Оно и видно, - взгляд девушки снова опускается на окровавленную рубашку. - Кто-то погиб? Джиен молчит. Улыбка сходит с его лица, а глаза становятся стеклянными. Глава Триад глубоко затягивается, докуривая сигарету до фильтра и тушит бычок в пепельнице. Зажигает следующую. - Енбэ, - наконец, выдавливает из себя Джиен, проводя рукой по волосам. - У него жена и маленький ребенок. Нужно будет помочь. - О, Небеса, - закатывает глаза Хёна. - Ты мне деньги никак вернуть не можешь. Представляю, сколько им придется ждать помощи. Джиен слабо усмехается, откидывается на стуле и делает глоток кофе. Его глаза перестают походить на стекло, снова становятся живыми. То, что нужно. - Как там Сынхен? - интересуется девушка, выкладывая еду на тарелку. - Дженни звонила раз триста. Все переживала за него. Тарелка опускается перед Квоном, но тот даже не смотрит на ароматную еду. - А ты, значит, не переживала? - вскидывает брови глава Триад. - Конечно, нет, - фыркает Хёна, обходя стол и усаживаясь мужчине на колени. - С чего мне переживать? Я ведь приношу удачу тем, кого выбираю. - Куда направимся, когда нам надоест все это? - поинтересовалась Хёна, протягивая подруге сигарету. - Куда нам захочется, - Нана кивнула и затянулась.- В Америку. Ты когда-нибудь была на Бродвее?