Немножко чувствую

      Шпинель всё прокручивала в голове тот момент. Когда она пела с Алмазами. Она помнит, как её подняла над землёй ладонь Белого Алмаза. Посреди их партии она оглянулась за плечо и увидела Стивена. Оттуда он смотрелся как крохотный мурашка, но она могла безошибочно распознать его радостную улыбку.       Она всё же очень постаралась улыбнуться ему с высоты. Может, он его и не видел, но она ещё держала руку в жесте мира. Вот бы он видел…       И на том всё. Она и три Алмаза скрылись в белой сфере — какая-то технология Родного Мира, которую однажды она надеялась понять, — и в механической сборке из кораблей Жёлтого, Синего и Белого Алмазов… и в этом-то и было дело. Ну точно прямо из какой-то сказки. Шпинель никогда бы не подумала, что с ней случится что-то такое.       Так почему она так была на этом зациклена? Просто очередная особенность поведения Шпинель, которую никому не понять. С тех самых пор — вот уже как три месяца после всего произошедшего — эти очень утомляющие эмоции лежали грузом на её плечах.       Как и в тот день, вполне обычный день. Шпинель планировала помогать её Алмазам с повседневными делами, смешить их и так далее и так далее, пока не услышала, как Алмазы дружно что-то обсуждают.       Розовый самоцвет вытянула голову из-за столба, поддерживающего строение, пытаясь не попасться на подслушивании разговора её Алмазов. Её сердце вдруг прыгнуло, когда она услышала от них имя Стивена — как обычно.       Они говорили о визите?.. Её брови сомкнулись, и она вдруг начала тревожиться. Она решила, что пора выйти и разузнать, о чём же был этот разговор.       Так что Шпинель перестала прятаться за столбом и вышла. Никто из Алмазов не заметил, так что Шпинель прочистила горло, чтобы дать знать о своём присутствии.       — Что там такое, мои Алмазы? — глаза Шпинель вспыхнули любопытством, и она нервно улыбнулась.       Все три головы повернулись к ней, и она вдруг окаменела под их вниманием, внезапно свалившемся на неё. Она вдруг почувствовала себя очень маленькой (хоть это и так было правдой). Все трое выглядели недоумевающими, разве что Жёлтая была ещё чуть раздражена, что их разговор был прерван.       Белая кашлянула в кулак и натянула улыбку. Она опустилась на колени с негромким стуком и резковато наклонилась к Шпинель, чтобы условно быть ближе к росту розового самоцвета.       — О, здравствуй, дорогая.       Порой Белая была слегка перевозбуждённой. Шпинель это почти казалось маской.       — Мы как раз обсуждали кое-что невероятное! — сказала Белая, складывая ладони перед лицом и сияя от восторга.       Шпинель подняла бровь, молча дожидаясь новости. Внезапно Жёлтая, раздражённо фыркнув, приблизилась к плечу Белой.       — Звёзды, всё это слишком затягивается… Стивен прибывает к нам на день! — объявила Жёлтая, и Синяя и Белая удивлённо оглянулись на неё. Было несколько необычно видеть Жёлтую с таким энтузиазмом.       На лице Шпинель вспыхнуло озарение, и она могла поклясться, что весь дворец мог услышать её застучавшее сердце.       — Чего-чеГО?! — она схватилась за голову во внезапном приступе паники, и старая добрая тревога начала наступать: она не могла поверить, какую ересь она только что услышала.       Белая, Жёлтая и Синяя озадаченно глядели на запаниковавший самоцвет, затем встревоженно переглянулись. Шпинель не ожидала снова видеть Стивена очень, очень долго. Ей приходилось помнить, чтобы она забывала о нём, но это ей ни капли не помогало.       — Что случилось, дорогая? — вытянул Шпинель из ментальной спирали тихий и мягкий голос Синего Алмаза.       Шпинель глубоко вздохнула, чтобы собраться и попытаться объясниться. Она дала себе обещание никогда никому не говорить об этих чувствах, но это обещание лишь слабело…       Её выражение стало жестче, и она позволила рукам лениво опуститься по бокам.       — Ребят, …надо кое-что… сказать вам.       Огромные Алмазы пристально смотрели на неё с волнением, и Белая сказала:       — Разумеется, дорогая. Ты можешь рассказать нам всё, что угодно.       — Стивен… ну… ему нельзя приходить, потому что…       Шпинель хотела рассмеяться, но она сдержалась. Она не могла поверить, что это происходит.       — Д-думаю, я, может быть… вроде как… немножжжжко к нему что-то чувствую? — предположила она, выдавливая улыбку и пожимая плечами. Она не могла поверить, что только что произнесла эти слова. Но лучше сейчас, чем никогда, подумалось затем.       Ей даже было в некоем роде стыдно, что она сказала подобное вслух. Разве у неё было какое-то право что-то чувствовать к тому, кого она пыталась убить?!       Она услышала рваный вдох, по звуку от Белой, но за плотно зажмуренными глазами многого увидеть было нельзя. Она ожидала, что хотя бы одна из них будет ругаться, но когда молчание не прекращало звенеть, она приоткрыла один глаз и подняла на них взгляд.       Шпинель чуть полегчало, когда она увидела, что ни одна из них не была зла. У Белой — из всех Алмазов — была самая неожиданная реакция: её глаза округлились, руки прикрыли рот, а сама она пыталась укрыть румянец, упорно всплывающий на щеках; Жёлтая казалась озадаченной, а Синяя просто свела брови в недоумении.       — Дорогая, не могла бы ты быть более конкретной? Какого рода чув… — выясняла Жёлтая, прежде чем выдать «уф» от неожиданности: она прервалась, когда Белая вдруг обернула вокруг шей Синей и Жёлтой руки и притянула их к себе. Два Алмаза поменьше выглядели прибалдевшими от легкомыслия Белой.       — Какая неожиданность! Шпинель втрескалась! В Стивена..! — объявила Белая. Всё её лицо светилось, она не отрывала глаз от очумевшего розового самоцвета внизу.       Жёлтая выбралась из нелёгкой хватки Белой, затем её черты исказил ужас:       — Зачем, во имя Земли, ей хотеть треснуть Стивена?!       Обрисовка ситуации от Жёлтой тут же дошла до Синей, и та перевела испуганный взгляд на нервную, разбитую Шпинель.       — Что? Я не… — замахала руками перед собой Шпинель, пока её не перебила Синяя.       — Шпинель, милая, что именно Стивен тебе сделал? Может, мы можем это с ним обговорить, пока никто не был треснут…       Ну конечно они не поняли. Стойка Шпинель ослабла, а вёки опустились. Вот как им это объяснить?       — Синяя, Жёлтая… никого Шпинель трескать не собирается. Она имела ввиду, что её влечёт к нему. Вроде как… — Белая сделала паузу, кусая щёку и делая ладонью кругообразные движения, пытаясь подобрать подходящее понятие, — в романтическом смысле? — заговорила она снова, пытаясь быть услышанной за паническим бормотанием меньших Алмазов, затем посмотрела вниз на Шпинель, ожидая подтверждения последних слов.       Шпинель пискнула. В такой формулировке звучало так жалко… она сожалела, что вообще это сделала. Она подумала, что сказать им было неплохой идеей, но теперь ей хотелось немножко провалиться под землю.       Бормотание между Синей и Жёлтой после слов Белой внезапно прекратилось. Они обе замерли, и Белая и Шпинель взволнованно переглянулись.       — Ооооу! Теперь я поняла, — мягко сказала Синяя, положив ладонь на одну из загоревшихся щёк. — Она любит его! — констатируя факт, она восторженно указывала на смущённую Шпинель пальцем-пистолетом. Жёлтая казалась всё ещё немного в недоумении — она всё смотрела то на Синюю, то на Белую, что ласково улыбались розовому самоцвету.       Шпинель хлопнула себя по лицу. Более унизительной ситуации, чем эта, не могло существовать в самом прямом смысле.       — Мне так не терпится рассказать ему!       Ой, погодите-ка. Она более чем существовала.       После такого мгновения спокойствия Шпинель кончились, и она снова начала тихо паниковать.       — Ребят, вы должны мне кой-чего пообещать. Дело в том, что Стивен… ему совершенно НЕльзя знать обо всём, что мы сейчас обсуждали, лады?! — взмолилась Шпинель, складывая руки перед собой, чтобы подчеркнуть просьбу.       Алмазы переглянулись, затем вновь опустили взгляды к Шпинели с уверяющими улыбками.       — Хоть я и не поняла, что же мы такое сейчас обсуждали, мы обещаем, что никогда не скажем Стивену о твоей маленькой трещине, — ухмыльнулась Жёлтая, даря розовому самоцвету секунду облегчения.       Маленькой.       Шпинель это вполне устраивало. Её стойка вновь ослабла, и она светло улыбнулась трём Алмазам.