***
— Какого черта?! Ты только что видел этот взгляд? Он и вправду дьявол. — отшатнувшись, тараторил один из них, тыкая в юношу пальцем. — Да, ты прав, это… довольно жутко, — сделав два маленьких шага назад, кивнул второй. — Хм. Вы правы, господа, а левый глаз будто вспыхнул на секунду. — над лежащим подростком присел на корточки высокий мужчина в черном, выглаженном костюме, брюках в тон ему и декоративными очками. В одной руке он держал строгий и миниатюрный черный зонт, прикрывающий его от дождя. Рядом с ним стоял бумажный пакет с логотипом из ближайшей пекарни, набитый до самого верха различными булками. — Кто ты, блять, такой?! Что за… — не успел закончить он предложение, как тут же получил по губам от напарника старой закалки. — Ты что, идиот?! Заткни варежку! Не видишь, что ли, этот знак? — пытаясь сделать как можно более уважительное выражение лица, он ладонью указал на знак на плече незнакомца, в виде черного крыла и треснутого нимба, — «падшие ангелы», — прошептал он, — да эта группировка здесь всем владеет! П-простите за беспокойство, мы уже уходим. Демонстративно поправив очки, и не обратив внимания на удаляющихся в панике охранников, он продолжал скользить оценивающим взглядом по телу паренька, с долей скептичности, изредка вставая, словно выбирая продукт на полке магазина. Почувствовав на себе тяжёлый взгляд, пострадавший приоткрыл один глаз, пересекаясь с взглядом члена мафии. Тот удивлённо выгнул бровь, сняв легким жестом очки. — Ты все ещё в сознании, юноша? — размеренно и тихо, с долей удивления и, даже, восхищения, спросил «ангел», — достойно похвалы. Внезапно, перед лицом паренька оказалась протянутая тонкая ладонь с длинными пальцами. Арахнодактилия лишь придавала утончённости этому человеку. Огрызнувшись, парень попытался рукой отмахнуться, но вместо этого даже не попал по кисти. Вздохнув, незнакомец за плечи поднял плохо сопротивляющегося ребёнка и помог ему отряхнуться. — Моё имя — Гриллби. Приятно познакомиться. Гриллби протянул руку, ожидая, что парень просто пожмёт её, но, вместо этого, он сделал два шага по направлению к Гриллби и просто упал на него. Вздохнув, взрослый потряс его за плечи и, не получив никакой реакции, посадил его на тротуар, после чего направился к ближайшей аптеке.***
Парень сверлил взглядом большую белую коробку с какой-то надписью посередине. Он ожидал, что Гриллби сам все объяснит, но он просто застыл. — И что за дерьмо ты мне суёшь? — наконец, оскалился он. — Ты не умеешь читать? — юноша отрицательно помотал головой, — Здесь написано «аптечка». — совершенно спокойно ответил мужчина, открывая контейнер. Ребёнок с интересом разглядывал чистые бинты и пластыри. Давненько он не видел ничего подобного. Аккуратно, словно отточенным до идеала движением, Гриллби смочил бинт в перекиси и приложил к большому порезу на голове. Парень немедленно отшатнулся, шипя и недовольно закрывая порез грязной рукой. — Не дергайся. И не трогай рану грязной рукой, иначе возможно заражение крови.- укоризненно и с нажимом отрезал Гриллби. — Дядь, тебе-то какое дело? — буркнул подросток. — Как насчёт работы? — Гриллби прижал обработанный бинт к ране, пропустив мимо ушей проклятия паренька, — Приходи сегодня на заброшенный завод, к часу дня. — Что за работа? — моментально прорезался взбодрившийся голос, — Если это что-то пошлое, то… — В этот раз голос звучал угрожающе, что только заставило Гриллби выдавить смешок. Видимо, он и не подозревал, что уже был бы мертв, встретив кого-то менее доброжелательного и говоря с ним в подобном тоне. Глупая смелость. Но это посчитали лишь за плюс. — Придёшь, и всё объясню. Нет, ничего такого. — спокойно объяснял он, приклеивая пластыря на царапины и прочие травмы, которых было слишком много, — Как я уже сказал, я — Гриллби. Могу я узнать твоё имя? Замявшись, юноша вдохнул и пытался выдавить из себя хоть что-то, терпя боль от ран, на которые кто-то решил обратить внимание и даже помочь. — Меня зовут…***
— Санс! — возмущённый голос нарушил тишину салона в автомобиле, после чего звук отдался жуткой головной болью и головокружением. — Ну, зачем так орать-то… — мужчина разлепил глаза, с трудом фокусируя взгляд на окружающем его пространстве. Левая ладонь онемела под его весом, он совсем не мог ею пошевелить. Девушка откинула руку со своей груди, злобно посмотрев на напарника, что вновь потерял связь с реальностью. — Извращенец! — мужчина хотел бы ей что-нибудь ответить, но лично сейчас хотелось лежать и не двигаться, совершенно. А ещё — воды. Они оба полулежали, полусидели на заднем сиденье обитым натуральной кожей и медленно умирали от похмелья. Санс от алкогольного, Фриск от наркотического. Раньше девушка не пила алкоголя, а тут ещё и наркотики, добавленные в лёгкий, но всё же алкогольный напиток, от чего эффект был существенный, особенно сейчас. На горле красовался здоровенный синяк от мужской ладони, макияж потёк, а волосы были больше похожи на солому, чем на красивую клубную укладку. Одежда была вся в пыли и помята, а ноги просто ужасно грязные, местами с порезами, ведь идти пришлось босиком, а капроновые колготки не особо спасали от загрязнений и повреждений кожи, они сами расползлись стрелками, словно треснутое стекло. Санс выглядел ещё хуже. Чёрные джинсы и кожанка, казалось, были найдены на помойке, такие же пыльные, иногда рваные и не понять было на первый взгляд, что эта одежда сутки назад была вывешена на прилавке дорогого магазина. Глаза красные из-за повреждённых капилляр, а под нижними веками синяки стали ужасно тёмными, особенно на фоне его белой кожи. Волосы превратились из идеально белых, в очень пыльные серые прядки, растрёпанные и торчащие в разные стороны, словно он свалился и переночевал в канаве. — Проснулись, голубчики? — хриплый голос-лай казался ужасно громким и туманным, а потому они громко и в один голос крикнули «тише», и от создавшегося шума зажмурились, хватаясь за головы. — Почему-то, я этого и ожидал от тебя, Санс. — проговорил он, гораздо тише, чем начинал. — Ой, да пошёл ты, псина сутулая. — сказал он это довольно тихо, на выдохе, безразличным голосом. — Лучше воды дай, сушняк скоро замучает. — ему молча протянули бутылку воды, которую он в одно мгновение открыл, глотая воду залпом. — В клуб приезжали по твою душу, блондинчик. — Фриск со страхом подняла взгляд на Догго, который повернулся на парочку, чтобы лучше их видеть. Машина была на автопилоте. — Они теперь знают, в каком направлении искать и мои заведения, в том числе и отель, в котором вы живёте, будут шмонать только так. А потому вам нужно уезжать. — Бутылка ноль пять опустошилась в секунду, после чего пластиковый корпус с треском сжался в руках раздражённого мужчины. — Куда мы, блять, поедем с похмелья? — он не помнил ничего, что произошло с ним после того, как в их пьяную компанию присоединилась Тэмми, а потому говорил он без доли сожаления, благодарности и остальных эмоций, которые должны бы были по-хорошему играть в его интонациях. — Холодный душ и пара часов отоспаться у вас есть. Могу пивка дать, опохмелиться. — лицо блондина перекосило от раздражения, перерастающего в неконтролируемую ярость. Ещё немного, и он прибьёт этого советчика. Фриск продолжала молчать, после чего прикрыла глаза. Каждая косточка, каждая связка и мышца болели. Глаза были уставшими и сухими, девушку сильно тошнило. Хотелось лишь лечь и умереть, лишь бы всё это закончилось. Автомобиль медленно подъехал к входу в отель, остановившись. Девушка-автопилот проговорила место прибытия и звук отключился. Сотрудница отеля открыла дверь перед боссом, после чего поспешила к заднему сиденью. Санс вывалился на солнечный свет, выкрикивая маты и проклятия, посвящённые похмелью, солнцу, камешку, что валялся под ногами. Но он шёл внутрь, медленно, сильно сощурив глаза и держась ладонью за голову. В отличие от его напарницы, что даже не шелохнулась. Её было очень плохо, ведь неприспособленный организм, впервые получивший алкогольное, да ещё и наркотическое опьянение, совсем не справился с нагрузкой. Ей вообще ничего не хотелось: виски пульсировали болью вместе с искрами под зажмуренными веками. Через пару минут девушку подхватил на руки очередной сотрудник отеля, медленно понёсший её внутрь. Она глаз не открыла, в её сознании она всё ещё лежала на заднем сиденье машины и ехала куда-то. Девушка вновь заснула, впадая в беспокойный, ужасно сумбурный и нелепый сон. Санс сидел на диване, а точнее сполз с него в полулежащее положение, потягивая холодное пиво из одной банки, и прикладывая другую к больной и тяжёлой голове. Впервые за долго время он смог относительно трезво оценивать ситуацию, сидя сейчас лишь в одном полотенце, обмотанным вокруг торса. Капли холодной воды стекали по бледной коже, капая с чистых и мокрых волос, и сверкающих на солнечных лучах, как маленькие бриллианты. Мужчина задумался над тем, почему его напарнице сейчас настолько плохо, что она не может даже глаз раскрыть, откуда у неё синяк на шее, и каким образом она вытащила его из клуба, не попавшись копам. В нём играло детское любопытство. Всегда было интересно узнавать забавные вещи о себе после пьянки, когда память отшибало, и ты не помнил каких-то историй. Это было своеобразным развлечением, над которым можно было легко посмеяться, но не сейчас. Случилось что-то серьёзное с… его малышкой? Откуда эта мысль? В памяти всплыла подробность прошедшей ночи, где Фриск невообразимо красиво танцевала, и как он сжимал её кожу под бархатным чёрным платьем. Блондин оглядел девушку в белом халате, которую успели помыть и привести в относительный порядок служанки. Теперь она выглядела очень беззащитно, хотя в мыслях всплывал её злой, но очень решительный крик «иди вперёд». Он обвёл комнату, зацепившись взглядом за кучу одежды, что сейчас висела на сушилке в центре комнаты. Чёрное платье поблёскивало на свету. Бархат бы не стал светиться. Тогда кого он целовал прошлой ночью? В глазах вместе с болью на секунду всплыл образ заплаканной девушки, что очень обиженно и оскорблённо смотрела ему в глаза, но готовая при этом кинуться грудью под пули лишь бы вытащить его живым. Кого он, мать твою, целовал? Блондинка поворочалась на кровати, после чего медленно приподнялась на локтях. Санс повернул голову на её жалобный и уставший стон, после чего увидел бледное лицо и такие же губы ужасно сухие. Фриск с трудом встала на ноги, и, держась за рот, двинула в ванную комнату. Её неимоверно сильно тошнило, а поджелудочная отдавала сильной болью, словно кто-то когтистыми лапами хватал её за область груди, не давая спокойно вдохнуть воздуха без боли. Мужчина привстал с дивана, во время, придержав край полотенца, что намеревалось упасть на пол. Банки с пиво опустились на столешницу. Не могла же она так много выпить, чтобы сейчас так страдать. Или её организм плохо переносит алкоголь? Он обеспокоился, после чего прошёл к сумкам с вещами, которые были давно собраны. С минуты на минуту им нужно будет уезжать. Фриск вышла из ванной с очень измученным и уставшим лицом. Оглядела блондина, что уже натянул чёрные джинсы, и медленно прошла к своей кровати, опускаясь на мягкую постель. Санс уже было хотел предложить ей прохладного пива, но вовремя задумался. Не может же быть так плохо от обычного коктейля. — Ты вчера сколько выпила? — вопрос заставил девушку поднять измученный взгляд бледно-голубых глаз на него. — Один стакан коктейля. Он такой светло-зелёненький был, с кусочком лайма. — мужчина кивнул, да, это точно не из-за алкоголя. В этом напитке его было слишком мало даже для неподготовленного организма, чтобы возыметь такой эффект. — Ты принимала какие-нибудь таблетки или другие вещества? — Фриск широко распахнула глаза с явным отвращением к такому вопросу, а возможно и не вопросу, а к самому блондину. Она отрицательно качнула головой. — Ты оставляла свой стакан без присмотра? — на этот вопрос она снова вернула взгляд, а затем испуганно кивнула. На глаза навернулись слёзы. Неужели ей что-то подсыпали? — Я когда танцевала, оставила стакан на барной стойке. — девушка вспомнила о Джерри и о том, что он ей сделал после их ссоры. Интуитивно прикоснулась к шее, что ныла особенно сильно. — Что ты чувствовала вчера? Какие-то необычно сильные эмоции или нечто подобное? — на этот вопрос она описала все свои чувства: любовь ко всем людям, гипперактивность, радужные разводы на отражении в зеркале и танцующие огоньки в глазах. — Всё ясно. Тебе экстази в стакане растворили. — Я теперь буду наркоманкой? — девушка заплакала, точно ребёнок от отвращения к себе и всей сложившейся ситуации. — Что? — тут же рассмеявшись, выдал он, — Конечно, нет. — блондин снисходительно улыбнулся. Она видела то, что он целовал другую девушку? Ответа он не услышал. Фриск поднялась на ноги, направляясь в ванную, её вновь тошнило. Санс пытался напрячь все свои извилины, но, вместо прошедшей ночи, в голову лезли лишь воспоминания из прошлого.***
Дверь тихо скрипнула, впуская внутрь беглеца, который в очередной раз улизнул в поисках еды. — Наконец-то ты вернулся! — тут же прозвучал радостный вскрик, после которого последовали крепкие объятия. — Да, Папирус, я вернулся. — пытался что-то промямлить задыхающийся юноша. Папирус был довольно высок для пятнадцати лет — примерно метр семьдесят сантиметров, но учитывая рацион их питания, он выглядел точно скелет, обнимающий другого мертвеца, белые волосы обоих лишь дополняли картину. Они бы так и стояли, скорее всего, если бы не пришёл «надзиратель», именно так звал его старший брат, шестнадцати лет. Вот кто точно был довольно высок и при этом толст — так это он. — Саймон! Опять шлялся, где попало?! — тут же прозвучал давно пропитый, угрожающий бас. Каждое его слово по отдельности напоминало взрыв маленькой петарды, а его крик был подстать рёву какого-нибудь медведя, — Если ты что-то стащил на этот раз… — Ничего я не стащил, видишь же! — тут же прервал его недовольный подросток. Саймон демонстративно вытянул вперёд пустые руки, которые были мокрые от дождя. Все пластыри и бинты он сорвал по пути, чтобы никто ничего не заподозрил. Задержав нетрезвый взгляд на руках мальчишки, «надзиратель» хмыкнул и поплёлся куда-то. Показав ему в спину язык, Саймон снова повернулся к брату. Они стояли прямо у входа в довольно маленькое, для двадцати детей разного возраста, помещение, которое всегда жило своей жизнью. Кто-то плакал, кто-то смеялся, где-то слышались звуки потасовки. Здесь жили люди от одного года до восемнадцати лет. Никому и дела нет до того, как за ними смотрят, поэтому они все просто пытаются ужиться в одной комнате. Саймон и Папирус прожили в этом месте всю жизнь и уже успели привыкнуть к быстро ритму жизни здесь и правилу, которое течёт в поджилках у каждого, кто пробыл здесь около недели: дают — бери, бьют — беги. Схватив брата за руку, Саймон потащил его в подсобку — единственное всегда свободное место. Свободным оно было только для братьев-скелетов, ведь Саймон мог легко разбить нос любому, кто даже близко подойдёт к их импровизированному дому. «Братья скелеты» — так прозвали их обитатели детского дома. Слишком худые, слишком бледные, слишком не похожи на обычных людей. Никто даже не знал, были ли они братьями, просто так вышло, что они оба остались ни с чем из-за странной внешности и поведения, вот и сблизились. Подсобка представляла собой узкое и маленькое помещение, наполненное швабрами, вёдрами и паутиной с маленькими пауками. Пользуются ли этим оборудованием — загадка для всех, иногда даже для работников. Свет проникал сквозь маленькое окошко, которое находилось почти у потолка. — Вот, держи. — Саймон протянул брату булку, которую дал ему Гриллби перед уходом. Прятал он её все это время под одеждой, благо упаковка еды позволяла. — Откуда?! Это же булочка марки «Миссис Кролик»! Они очень дорогие! — Тише, не кричи! — Зажал рукой Саймон рот Папируса, — Это подарок. Увидев кивок брата, означающий, что тот будет вести себя тихо, старший убрал руку. — Подарок? Правда? Как здорово! А от кого? Это он или она? Сколько этому человеку лет? Скорее всего, Папирус так и продолжал засыпать брата вопросами, если бы старший тихо не зарычал, обнажая клычки. Санса вообще никто никогда не любил. Странный, бледный цвет кожи, странные глаза, странная, глупая, уверенность и вспыльчивость, сплошной эгоизм и способность постоянно встревать в неприятности. Говорить или, тем более, дружить с таким — опасно. Одним словом «демон». Папируса же все хотели использовать на свой лад, а он и не против был, ведь считал, что такова дружба. Ты отдаёшь в неё всё и если тебе сказали хорошее слово, вы точно друзья. Саймон уважал и безмерно любил такой пацифизм и добрый настрой брата, но попытки объяснить, что не все люди — друзья, были бесполезны. А вот беседы кулаками с «друзьями» были на редкость эффективны. Пусть лучше он ни с кем не общается, чем разочаруется в этом мире. Он никому его и пальцем не даст тронуть. — Это взрослый человек. Он предложил мне работу. Вздохнув, старший откинулся на пол, рассматривая плитку на потолке. — Это же здорово! — Папирус подскочил и начал ходить туда-сюда по и так маленькому пространству, размахивая руками и булочкой, — Ты ведь пойдёшь, не так ли? Навряд ли это плохой человек, раз он подарил тебе булочку! — Папирус… — Саймон потёр переносицу, после чего посмотрел в горящие глаза брата. Все мысли, все предостережения, всё испарилось, — Конечно. Наверняка он прекрасный человек. Он сказал прийти сегодня к часу. Мне нужно поспешить.***
Саймон был около завода примерно в два часа. Он не знал, стоит ли вообще идти, так что весь час просто прошатался на знойных и грязных улицах города, а опомнился слишком поздно. Вздохнув, подросток отворил дверь. Если Папс говорит, что все будет в норме — все будет в норме. Первым, что он услышал, был раздражённый, вкрадчивый голос, иногда сбивающийся, будто с акцентом. — Гриллби, мы стоим здесь уже час. Где там твой щенок? По пустым коридорам раздавался надоедливый шум от того, что человек рядом с Гриллби недовольно стучал ногой в какой-то свой такт. Заброшенное здание приветствовало сыростью и ощущением пустоты, которое будто с каждым вдохом погружала сознание в никуда. На полу валялись осколки стекла, что выбили когда-то другие обитатели этого места, шприцы, которые появляются здесь как по расписанию, а стены блистали местными художествами, состоящими из неприличных надписей и жестов. Некоторые из них Саймон мог разобрать. Глоток, шаг на открытое, больше помещение. Саймон будто был актёром, который проходил отбор и каждый его шаг учитывался. Разглядывая человека, который пришёл его нанимать, демонёнок отметил три вещи: шрамы, ужасные, большие рубцы, которые явно никогда не сойдут, длинный черный плащ, который чем-то походил на халат учёного и пронзающие, тёмные, бездонные глаза, которые смотрели немного с насмешкой, оцениванием и одновременно с угрозой. Если настоящий дьявол и смотрит на людей, то только так. Но Саймон не прогнётся. Он выдержит. Набрав побольше воздуха, оскалившись, он сделал ещё один шаг вперёд, на что получил удивление, проскользнувшее в глазах незнакомца, всего на секунду. Это относилось именно к его выдержке. Непонятно, откуда, но парень знал это. Послышался неловкий смешок со стороны друга Гриллби. — Гастер, в его оправдание я скажу: он не умеет читать. — Гриллби, кажется, скоро сотрёт переносицу. Гастер тут же рассмеялся чуть громче, нелепо прикрывая рот. Обычный и чистый смех совсем не подходил к его устрашающему образу. — Гриллби, а ты явно не ошибся. С ним точно не скучно. — разглядывая Саймона с ног до головы, тихо проговорил он, — Как тебя зовут, малец? — Саймон… — он пытался сообразить, из-за чего вдруг такая реакция. — Саймон. — протянул Гастер, осматривая паренька с ног до головы. — Санс. Нет, не то. Комик Санс, точно. — внезапно повысил он тон, — Добро пожаловать на работу, Санс. Надеюсь, тебе понравится. — Да… Я тоже надеюсь. Нелепо улыбнувшись, Санс взял куртку с вышивкой в виде черного крыла и треснутого нимба, которую держал Гриллби и накинул её поверх оранжевой футболки, на которой черными буквами красовалась надпись «Скажи хэй, если ты гей».***
В участке кипела жизнь: все шныряли туда-сюда с различной едой, которую они выцепили на ходу и запивая всё литрами кофе. Все на нервах, особенно глава отдела. Он ожидал приезда гостей, которые как раз остановились у офиса полиции Лос-Анджелеса. Это больше не было штатным расследованием, это дело переходило в руки более серьёзных ребят. Женщина тёмно-синей куртке с яркой жёлтой надписью на спине, вышла из автомобиля, натягивая солнцезащитные очки, которые прикрыли здоровый ярко-жёлтый глаз и чёрную повязку. Волосы были огненно-рыжие, почти красные, собранные в высокий конский хвост, с заплетёнными на висках колосками. Острый подбородок и высокие скулы. Она была слажена: фигура подтянутая и спортивная, но совсем не перекаченная. Она прошла внутрь отдела, собирая на себя восхищённые, а иногда и испуганные взгляды полицейских и прочих сотрудников. Общий зал был большой и широкий, размещающий в себя множество столов, на которых хранились личные вещи сотрудников и оборудование. Агент прошла к кабинету, на котором красовалась гордая вывеска «шеф полиции», правда вся гордость вмиг улетучилась с приходом этой рыжей бестии. — ФБР, управление криминальных расследований, — девушка протянула жетон вместо приветствия, — управляющая следственным отделом CID. Шеф полиции встал с места в уважении, предлагая вошедшей внутрь присесть. Она проигнорировала сей жест, встав в закрытую позу, со сложенными на груди руками. CID — единственное самое большое подразделение, расследующее широкий спектр всех федеральных преступлений, банковские ограбления в том числе. Мужчина взял в руки все нужные папки, после чего передал девушке, которая всё время куда-то рвалась, чтобы уйти. Ритм её жизни был динамичный, казалось, она даже во сне занималась подобной деятельностью. Под её опекой находился целый отдел Лос-Анджелеса, а потому она была в курсе всех происходящих дел. Ограбление банка с участием бывшего члена мафии конкретно выбило её из колеи, а когда информация дошла о том, что он засветился в Сан-Франциско, на одной из самых громких вечеринок, девушка приготовилась к погоне. Да, она была ответственна за это дело, так же как и за новую подопечную. Знала бы она, что это скажется против неё. Девушка вышла из отдела полиции, после чего её курс поменялся на один из самых шумных городов штата.***
Ближе к пяти часам вечера машина была собрана. Сумка с оборудованием благополучно покоилась в багажнике, а остальные вещи были изъяты осторожным Догго, который словно любящий дядюшка собрал новые комплекты одежды. Им предстояло проехать по мосту «Золотые ворота», проехать мимо Окленда и далее по дороге, через канал в сторону Вальехо. Там они могли бы затеряться и ехать спокойнее, не боясь, что их обнаружат и тем более задержат. Опохмелившийся мужчина должен был быть аккуратен, чтобы их не остановили, так у них не было документов, его лицо было известно, а девушка, да и сам он совсем не катили на трезвых и здоровых людей. Фриск стало немного легче, она спала почти весь день. Отношений никто между собой не выяснял, да и не разговаривал почти, только изредка блондин спрашивал о самочувствии напарницы, на что та лишь кивала головой, показывая большой палец вверх или соединённые указательный и большой пальцы, в знаке «окей». Санс давно понял, что та может помнить прошедшую ночь и что-то обидное с его стороны по отношению к ней. Ему бы очень хотелось знать интересную историю их спасения и откуда же у неё всё-таки этот синяк, но держал язык за зубами. Они почти приехали, а полиция наверняка знает, где их искать, а потому он был в своих мыслях. Всё упало на плечи, в том числе и воспоминания о том, что было тринадцать лет назад. С каждой мыслью, с каждой подготовкой к отъезду на его плечи складывалось по ещё одному маленькому камушку, от чего он становился всё вдумчивее и грузнее. Солнце близилось к закату, но всё ещё было светло, хотя облаков значительно прибавилось. Жара спала, и лишь в редкие разы можно было видеть пробившиеся сквозь облака лучи яркого света. Фриск теперь смогла трезво держаться на ногах, но была очень подавлена. Винила себя за то, что оставила бокал без присмотра, да что вообще выпила, этот чёртов алкоголь. Мысль о предательстве Санса ушла на второй план, закрытая воспоминаниями о своей грязи и страшном событии с Джерри, что чуть не задушил её. Она не рассказала Догго об этом, а лишь надела кофту с высоким горлом, дабы скрыть страшный след. Конечно, ей хотелось отомстить и наказать обидчика, но предприниматель так гордо заявлял о своей правой руке, что она умолчала об этой истории, желая поскорее уехать из злополучного города. Вскоре они были готовы к отправке, и оставалось лишь попрощаться с добродушным и верным другом, что так сильно помог парочке с жильём и всем остальным. Мужчины долго пожимали руки и говорили что-то на прощанье, пока Фриск стояла у входа с чистым шёлковым платьем в руках, поглаживая его нежную ткань большими пальцами и глубоко вздыхая, как бы пытаясь взять побольше воздуха, чтобы заглушить боль и стыд. — Догго, поверь, я обманывать не буду, — получив тут же взрыв смеха, Санс дал другу подзатыльник, чтобы спокойно договорить, — Джерри тот ещё уебок. Ставлю сотку, что именно он подкинул малой ту дурь. — Возможно человек он дерьмо, но с работой справляется. Кому, как ни тебе знать, что таких не увольняют. Хмыкнув и что-то пробурчав под нос, Санс медленно кивнул. — Когда я тебя впервые увидел, ты не представляешь, как я обомлел, когда увидел тебя безоружного! Позор. — Неоткуда было взять. — Или точнее, ты уже просрал пушку, не так ли? — с слишком большой ухмылкой для него самого, посмеялся Догго. — Иди ты! — Так уж и быть, подгоню тебе оружие. Держи. — с этими словами Догго протянул товарищу небольшой пистолет, завидев который Санс тут же взял в руки, сняв предохранитель и присвистнув. — TT? Давненько я из такого не стрелял. — протянул он, — А патроны? — В одном из мешков с твоими вещами. — Вот спасибо, во век не забуду. Они продолжили болтать, пока Фриск озиралась по сторонам, пытаясь найти что-то интересное. Из здания вышла та самая горничная, что вчера приносила завтрак и так завистливо и осуждающе разглядывала девушку. Она держала небольшой пакет с продуктами, бегая глазами по мужчинам, что крепко обнимались, похлопывая друг друга по спине. Девушка в итоге наткнулась взглядом на Фриск, что сверлила её любопытным и грустным взглядом, и подошла к ней, дабы передать еду. Она протянула пакет, опустив пристыженный взгляд вниз и уже было развернулась, чтобы уйти, но Фриск перехватила её за запястье. — Держи, оно мне больше не нужно. — девушка протянула горничной платье, переливающееся белым на вышедших на секунду, лучах солнца. Сотрудница громко вздохнула, посмотрев удивлёнными глазами на лицо Фриск, пытаясь найти там насмешку или издевательские нотки, но она этого там не нашла. Лишь грустная улыбка и добрый, почти материнский взгляд. Девушка заплакала от непонимания, её вечно унижали приезжавшие в это место богатые девушки, почему же эта так доброжелательно себя ведёт, неужели она ошиблась? — Почему ты плачешь? — ответа ей не было, служанка была нема. Поклонившись, она приняла дорогое платье и вошла внутрь, унося какую-то свою боль известную лишь ей одной. Все работники уже давно вернулись на свои места, когда Санс и Догго наконец-то распрощались и наговорились. Честно говоря, от всех этих отцовских наставлений блондину стало немного легче, словно пару камней он всё-таки смог скинуть, хотя внутренняя тревога и не ушла. Догго ещё пару раз хлопнул парня по спине, когда подошла блондинка, чтобы отблагодарить недавно приобретённого родственника. Да, именно родственника, по-другому она никак не могла его назвать. — Спасибо вам за всё. — девушка очень крепко прижала к себе высокого мужчину, который замерел от неожиданности, после чего нежно и крепко обхватил хрупкую девичью спину, точно отец. Мужчине бы хотелось ей что-нибудь сказать, но он промолчал. Слов подходящих не находилось, да они и не нужны были. Он вдохнул запах шампуня со вкусом роз, после чего провёл рукой по нежным волосам. Эта девчушка стала ему немного, но родной. В очередной раз, с силой сжав предпринимателя в объятиях, девушка направилась к автомобилю и с тихой печалью и страхом села внутрь. Её больше не тошнило, но во рту стояла сухость, а голова была тяжёлой и туманной, казалось, это даже и не последствия опьянения, а так действовала на напарников сама ситуация, придавливая обстоятельствами. Санс с глубоким вздохом завёл мотор, выезжая с парковки, он ни разу не обернулся назад, в отличие от Фриск, что прислонилась к окну, грустно наблюдая затем, как Догго заходит внутрь.***
Дело близилось к вечеру. Завешанные плотной чёрной тканью шторы совсем не пропускали свет, и в помещении было бы совсем темно, если бы не множественные экраны мониторов, что горели то ярко, то совсем тускло. На столе стояла уже давно остывшая кружка кофе, пустая наполовину. Края и стенки внутри были уже не белые, а тёмно-жёлтые от постоянного распития оттуда кофе, её совсем не мыли, да и зачем, напиток же не менялся. Место под кружкой было «изрисовано» большим количеством кружочков из-под стакана, которые никто не собирался оттирать с чёрной поверхности. Маленькие пухленькие пальчики быстро стучали по клавиатуре, пока в микрофон, закреплённый на левом, ухе кто-то говорил. Низенькая ростом девушка с русыми волосами до плеч, закреплёнными ободком назад, чтобы ненужные прядки от чёлки не мешали во время работы. Пухлые губки что-то проговаривали под курносый носик, после чего в мгновение перестали вместе с бегающими от кнопки до кнопки пальцами. — Всё, — глаза под очками переместились с монитора на другой, — готово. А зачем тебе это? — в наушники проговорили ответ. — Мне передали руководство над делом того ограбления, что было неделю назад. Знаешь, кто засветился, Альфи? — девушка вопросительно промычала, делая глоток кофе, — Наш белобрысик — Санс. — напиток моментально вернулся на воздух, разбрызгиваясь каплями по экрану компьютера. — Чего-чего? — это был вопрос на уровне паники. Он не мог так легко попасться! На том конце протянули «угу», после чего хакер грузно опустила голову, облокотившись ею о руки. — Я еду в Сан-Франциско, Альфи. Кстати, мы взяли Меттатона, можешь считать себя отомщённой. — девушка на том конце сказала что-то в пустоту, после чего вернулась на линию и попрощалась. Она торопилась, так же как и Альфис, что собиралась помочь другу. Вернуть должок.