7pm в космосе

с самого детства бора мечтала улететь в космос. её манил уран, млечный путь и пояс ориона. её манила пустота, тишина, спокойствие. шиён с каждым годом против. не выражает, зато думает. мечтает. чтобы бора – ногами на их планете, грудью ближе, чтоб стук сердца громко-громко в ушах слышен был. но она помогает боре строить картонные ракеты, разрисовывает фломастерами и обещает составить плейлист для полёта. шиён даже смотрит с борой научные передачи, много фантастики; изучает вместе с ней созвездия, в душе умоляя старшую навсегда остаться на земле. и в семнадцать, на берегу городского озера, бора впервые целует шиён, разрушая их восьмилетнюю дружбу. после: сплетение рук, дразнящий шёпот на переменках, касание губ за углом школы и в заброшенном парке и так много откровений, что голова кругом и почти в небесах. шиён позволяет боре чувствовать себя в окружении холодного света фиолетовых звёзд. они закрываются в шиёновой комнате, втихую поднимаясь по деревянной лестнице наверх. за окном – вечер, сезон дождей и яро чувствуется тёмно-ежевичное летнее небо. сегодня бора не смотрит вверх, не выискивает меж пасмурных облаков проблеск света, а терпит горящие краснотой уши, изредка об собственные ноги спотыкаясь. и не отпускает руку шиён. шиён точно так же озадачена, но осторожно закрывает дверь, не привлекая лишнее внимание. обе молчат и дышат с придыханием. – я поставлю музыку? – ли отчего-то шепчет; низким тембром: она зачастила сидеть под ветром, отмахиваясь, мол, жара, ничего страшного. – только не the offspring и не твои любимые грустные песни. бора усаживается на край кровати, поджимая пальцы на ногах. шиён возится с колонками, не с первого раза подсоединяя провода, и бормочет: «значит, включу холзи». это – смешит. ким не сдерживается, голову клонит к боку, проговаривая чарующе: – ши, ты внеземная. младшая смеётся, переспрашивая: – ты хотела сказать, инопланетянка? – и жмёт указательным по кнопке запуска. делает громче, чтоб никакие любопытные не услышали ничего, кроме you should be sad. боре от подходящей шиён застывает в горле вздох. сбоку валяется скомканная по уходу шиёнова рубашка в коричневой расцветке, по стенам плакаты, мягкие игрушки вместо подушек – их подарила юхён. шиён не зашторивает окна. она покусывает губы, прикрывает глаза, слушая песню, и плюхается на кровать рядом с борой. полумрак на коже селится. шиён расплывается где-то близко и в то же время далеко. ко всему светится, как луна. у боры ощущение, будто смотрит на всё через блюр-фильтр. ей немножко страшно. шиён чутка двигается коленями вперёд. воздух между их лицами насыщенный, горячий. искусственно созданный. и слов в нём – слышно, но не сказано. бора почти падает назад. держится руками из последних сил. шиён ещё совсем не двигается, ничего не делает, лишь смотрит тёмными глазами, угадывая в боре свой смысл. – я, – бора задыхается. кашляет в кулак и не хочет больше позориться. новая попытка, шиён заинтригована. вкрадчиво говорит: – я могу тебя поцеловать? – всегда можешь. шиён смахивает со лба прилипшую прядь, на сантиметр подаваясь вперёд. она уголками губ улыбается, давится своим счастьем; насторожена ещё, чтобы родители не нагрянули не вовремя. для шиён нормально – громко слушать музыку. для шиён нормально – закрываться часами с борой наедине. для шиён нормально – касаться её тела. за последнее мама потребует раскаяния. за последнее шиён отдастся на повешение. целует бора неуверенно, прежде медлительно приближаясь. пальцами ползёт по выжженным краской шиёновым волосам, щеку гладит указательным. касается. шиён воздух выпускает из своих губ в губы боры. пускает таким прохладные мурашки. дождь стучит по стеклу, сливаясь с голосом холзи. хорошее прикрытие, особенно если нагрянет гром. бора с того же детства его страшится. боре страшно от близости шиён и хмурой погоды. в космосе грома нет. как и шиёновых поцелуев. на вкус – оранжевый эмэндэмс, на чувства – взрыв внизу живота судорогой. – ты дрожишь, – замечает шиён. хрипит слова в борину шею, рукой придерживая за плечи. – чуть-чуть, – бора ей улыбается. – всё это… непривычно. – из-за грозы? – приподнимается и задевает волосами ключицы. только начали – а боре кажется, что рассыпется, как молния по небу. бора зажмуривает глаза. она редко в словах вязнет, как в плавленом сахаре. вся карамель пробирается по суставам, и вот – бора вцепилась в одеяло под и в шиёнову коленку. последнее младшей понравилось, но она отодвинулась от боры, заглянула в глаза, чтобы: – пройдём через этот страх вместе, ладно, малышка? шиён совсем не спокойна, как вещают её зрачки. как подсказывают руки, бережливо поглаживающие бору по волосам. шиён нет. она знает: боре тяжело всё между ними. оно пугает и приманивает. новое, зловещее и чертовски сладкое. как – запретный плод. для шиён бора – эдем. змею она задавила ботинком. бора клянётся, что всё хорошо, и прямо сейчас, срываясь на громкую речь, говорит – что плакала раньше очень часто, слушая шиёновы каверы. потресканные записи на плохую технику, где струны дребезжат и по нотам не попадают. бора клянётся, что всё хорошо, льнёт к тёплой девушке спереди и приказывает себе не думать о дурном. важно. не вспоминать. как удивилась шиён от первого поцелуя, как бора сбегала от неё несколько месяцев, не признаваясь в чувствах, и какой недоверчивой была минджи, говорила, якобы – пройдёт, это подростковое; многие влюбляются в друзей детства, вы же друг друга знаете, поддерживаете, любите. боре всё также семнадцать, и она клянётся себе, холзи из динамиков, пасмурному небу – что это настоящее. росло внутри неё, пришло к ней. принялось. потому шиён в бесконечный, как вселенная, раз на ухо шепчет: «научимся вместе». обнимает руками за плечи. целует, спускаясь вниз: родинки, родинки, подбородок и шею. бора вздёргивает голову вверх. ей приятно. и щекотно в глазах и животе от знания, кто рядом. возможно, бора желала сбежать на ракете за орбиту, потому что рвалось горячее сердце от смотрения на губы, что не можешь поцеловать. мозг напридумывал мечту, и научно-фантастический сериал, где старомодная будка из пятидесятых летает по галактике, одно из бесчисленных оправданий. бора хочет как там, в телевизоре. точно так же, говорит, хочу. правда глубже. душа человека – место запутанное, а бора никогда не умела ориентироваться в пространстве. поэтому. поэтому – бора говорит не то самое хочу полетать на будке синей, самой синей, по вселенной. она говорит, со спадающей на глаза чёлкой, чувствуя на своей талии нежные шиёновы руки: – наверное, ты моя мечта. – и хочу я, – уже без наверное, – тебя. и целует, прежде чем шиён изумится, те губы, что не могла поцеловать. шиён ей отвечает со всем, что хранится внутри. сжимает лицо в ладонях. хаотичная. расчувствовалась. держит бору подле себя так сильно, будто девушка прямо сейчас потеряет гравитацию. шиён готова задохнуться вместе с борой в холоде, но не готова испытывать раздражение на губах и чувство неудовлетворения. песня сменяется на: without me. бора смешно морщит нос, отталкивает мягко шиён, упираясь ладонями в грудь. губы её, непростительно влажные, ловят блики проезжающих на улице машин. один такой луч осветил их лица; шиёновы волосы растрёпанные и выцветшие синим оттенком; она красная вся-вся. приподнялась на коленях неосознанно, выше ещё больше. сделает всё – попроси бора. но бора не просит, жалуется: – она слишком сбивает атмосферу. шиён понимает не сразу, у неё сбито логичное. – …песня? – и бора в её глазах читает, как не хочет младшая говорить. думать. спрашивать. боре так странно впервые видеть шиён вот такой. возбуждённой. – да, – всё не позволяет шиён себя поцеловать, а младшая пытается, но – безуспешно. – как говорила сама эшли, – начинает шиён, она бы обиделась на борино поведение, но не до этого, – она пишет песни, чтобы люди занимались сексом. поэтому… поэтому шиён заваливает бору на кровать. аккуратно, чтоб не ударилась. забирается сверху, тут же целуя успевшие опухнуть губы. старшая поддаётся; с трепетом, с сильным «пожалуйста», когда шиён смещается на щеку, ухо – кусает мочку слегка, сбивчиво произнося очень смущающее. боре и до этого хватало. чтобы вспыхнуть, гореть и не прекращаться. бора картину видит в тёмно-бордовых тонах и шиён углядывает еле-еле. даже забавно. костёр, наверное, – от них обеих. уж чересчур жарко в дождливый день, и воющий ветер за окном не слышен никак. одни английские предложения, шуршание постели и влажные касания таких же влажных губ. шиёнова рубашка оказывается на полу. игрушки из-под боры вытаскиваются, ведь мешают. шиён девушку удобно размещает на мягком матрасе. не рискует ладонями забираться под слои одежды. было время, бора утверждала – она будет сверху, но посмотрите, где они сейчас. у боры вид невинностью замызган. она крепит пальцы на тонкой шиёновой талии, приподнимает ткань, комкая; взглядом – расплывчатым, слепым – на эмоциях шиён обоснуется. видеть её – значит знать, что ты дома. шиён от такого немножко неудобно. бора её сканирует и в ней защищается, ответственность за чужое счастье страшит. пусть эта «чужая» – твоё счастье. она увёртками к груди жмётся, носом зарывается туда, где слишком мягко. и хнычет, как давно вот так хотела сделать. каждое касание – резонирует по ним. для боры любое, даже нечаянное, выходит глухим стоном. вероятно, им стоило дождаться, пока родителей не будет. заглушать звуки секса спокойной музыкой – не то чтобы надёжно. кстати. песни сменяются, сменяются. бора не возмущается больше. как – испытывать негатив, когда шиён целует поверх ткани. когда ищет борину руку. наверное – едва не плача. шиён у боры сентиментальная. бора у шиён отражение души. часто говорят, что они друг другу – соулмейтки. может, потому шиён не спешит, поднимается каждую секунду к боре, чтоб удостовериться – всё хорошо; будто боре сделает больно и будет больно ей самой. – может, разденемся? – неуверенно предлагает старшая. она двигает ступнями по постели, не найдя удобное положение. её изнутри выворачивает. спокойно лежать – никак. причём они только вначале; бора не может представить – как будет через несколько минут. шиён перекатывается на бок, не остерегаясь падения с небольшой кровати. и нервно: – давай. бора привстает. чтобы на немного унять клокочущее сердце, глаза жмурит; тянется к свитеру, нечётко хватая за края. и сомневается. через мгновения чувствуя, как шиён приблизилась. – помочь? – она снизу вверх на спину боры смотрит. конечно, видит её волнение. бора хочет, но смущается. им стоило выпить, прежде чем затевать всё это. пусть сама бора была инициаторкой, а под градусом купленного в магазине на окраине города пива – самого дешёвого с зелёной этикеткой – она была бы смелей. шиён, с заданным вопросом, садится позади. не торопит, просто чешутся в стремлении руки притронуться. она убирает борины волосы, открывая шею с летним загаром на, и сыплет поцелуями. туда, где может. туда, куда дотягивается. бора выдыхает через нос. обмякает под воздействием, прижимаясь к шиён спиной. и не беспокоят девушку громкие-громкие грозы. беспокоит – лишь бы сама не перекричала музыку и шум. – ши, – бора просит скулежом, укладывая руки младшей на низ талии. сглотнув, шиён подцепляет светлую ткань – никогда ещё, никогда шиён собственными ладонями не раздевала бору – и плавно стягивает через голову. ей тут же становится дурно от вида лямок на хрупких плечах. бора чутка радуется, что к младшей не лицом, но все равно прижимает друг к другу руки у локтей и едва не касается подбородком ключиц. – здесь всё равно темно, – шиён наигранно хихикает, губами трогая затылок – и ниже, по позвонкам. – я много не увижу. – зато почувствуешь. – да, – приближается вновь к уху. пальцами там, где пояс шорт, и осторожно к животу. – может, со мной сегодня ты улетишь в космос? старшая смеётся ничуть не наигранно. – в какой школе тебя учили флиртовать? скажи им, они ужасны. в борину спину прилетает грозный фырк. – вот и больше не буду. бора продолжает тихонько смеяться, поворачивая к шиён голову. она ловит девушку за щёку, прижимая к себе, в частности – к губам. – не дуйся, – бормочет, да так, что шиён каждый слог ощущает. шиён вытягивается, чтоб уложить подбородок на борино плечо. чуть отводит голову и целует. трепетно так-так. губы старшей сминает медлительно и трогательно. бора отвечает – и шиён не может поверить, что всё реальность. они целуются под песню про голубой цвет, что боре кажется невероятным. немножко неуклюже шиён прикусывает нижнюю, не показывает своего позора и столь же неуклюже приоткрывает борин рот языком, скользя внутрь. бора соврёт, если скажет, что не ощутила вязкое внизу. бора приглушённо ругается, поворачивается полноценно к младшей – едва не сваливая их обеих – и напирает, сменяя на глубокое, влажное и непристойное. она хватается за шею ли, зарывается в волосы и целует с такой жадностью, будто шиён оазис в пустыне. а шиён же бросает взгляд на грудь боры и скулит. – чёрт, – шипит младшая. – это… это совсем не так, когда я видела тебя без одежды раньше. она соприкасает с борой лбы. так лично. – это плохо или хорошо? от сказанного ким изводится. перед шиён никогда не нужно быть фальшиво-сильной, непробиваемой ни к чему. бора рядом с ней обычная девушка, обычно влюблённая в подругу детства. – это логично, – шиён нежно усмехается. чмокает бору над бровью, в висок. и вглядывается в затемнённые янтарные радужки. диалог заканчивается новым поцелуем. бора с шиён узнала, как сильно это дело любит. сильнее, чем лимонную газировку в одиннадцать. пристрастилась, шиён ей не отказывает. шиён не отказывает себе в удовольствии, расплавленном по кончикам пальцев, касаться бархатистости груди, скрытой нижним бельём. от контакта старшая негромко стонет. из-за чего шиён бьёт куда-то в солнечное сплетение волной: «пиздец». звук этот – идеальный, звук этот – шиён слышать желает так часто, пока барабанные перепонки не лопнут. – боже, бора, – не выдерживает шиён. старшая закусывает губу, как шиён отрывается от неё, и чуть виновато поглядывает. – не так? – подумала, что реагирует она – неправильно. пусть непроизвольно. шиён теряет дар речи. как эта девушка вообще… выдох. – ты прекрасна, – кратко выдаёт младшая, бора криво улыбается – потому что дрожит – и жмётся к шиён. горячая она ужасно. во всех смыслах. они едва не сплетаются телами, обнимая друг друга. шиёновы руки везде: гладят по бокам, под чашечками и над. бора ластится, как кошка. полустонет шиён в губы, кончиками пальцев отсчитывая мурашки на её лопатках. потом бора, задыхаясь, с хрипотцой в медовом голосе: – твоя очередь. – хорошо. шиён уже готовится вытряхнуть своё тело из мешающейся одежды, хоть, когда перед борой переодевалась, смущалась всегда первая. останавливается, оголив низ живота. придумывает справедливое: – может, тоже меня разденешь? у боры загораются глаза, она будто о таком даже не подумала. принимается с энтузиазмом. на шиён чёрная, свободная футболка, надетая впопыхах. в жару она не любит носить что-то более красивое, это бора – вечно мёрзнет. слетает с худого тела ткань быстро-быстро. шиён с нетерпеливости девушки хихикает, зачесывая короткие волосы назад. бора реагирует почти так же, как младшая. ко всему проводит по шиёновым губам большим пальцем, пытливо спускаясь взглядом с покусанных губ. облюбовывает каждую частичку. на говорить сил не находится. шиён такое распаляет. однако спиной на кровати оказывается та же шиён. бора взбирается сверху, облизывается с щеками румяными: то ли от духоты, из-за чего головокружение сильное, то ли от вида полураздетой шиён под собой. – я была неправа. песни холзи ничё так, – проговаривает бора, потому что она подстраивается под идущий из динамика телефона голос, музыку, двигается в такт. и получается – не резко, не слишком боязливо, будто от касания к шиён можно умереть. так подходит, что бора вечность желает зачарованно различать детали в шиёновом лице, прикрытом вечерним полумраком. шиён хмыкает, но больше для вида: – естественно. и тут же: – ты будешь меня целовать? хочет же. неймётся. везде. боре такая наглость сносит крышу. всё та же холзи на фоне молит попробовать её на вкус, и бора точно руководствуется этим – шиён на рецепторах синим и уловимо черешней. или у боры романтизация в голове помехой. но она – точно ощущает в шиён галактику, и в миг, где стрелка застряла на семи часах, бора забывает про путешествия в космосе. шиён чересчур доверчиво цепляется пальцами за борину шею. будто зависит от этого жизнь. у них губы скользят, они стукаются носами, смеются возбуждённо и дышат дыханием друг друга. боре так много. вокруг много, внутри много, в пальцах много, под губами – бронзовая кожа, у ключиц очень тонкая. шиён выгибает уже. бора кусает, неумело ставит засос и наплевать, что это неэтично. шиён поймёт, шиён сама не сдержится, крепя на бориных бёдрах фиолетовые отметки. она как раз сейчас – нашаривает руками борины, сплетает пальцы и тянет несильно вверх. безмолвным скулежом упрашивает подняться и быть на уровне. – но я хочу… – бора немного хмурится и стыдится предложение закончить. – совсем непривычно, когда тебя не вижу, – объясняет шиён, – не могу так скоро смириться. – то есть раздеть тебя до конца я не смогу? – бора нависает над младшей. и волосы шиён – забавно ураном расположены. таким перекрашенным в сине-зелёный. до того, как цвет смылся, бора в шутку прозвала шиён своей вселенной из-за схожести её насыщенно синих волос с картинками рассыпанных по небу созвездий и туманностей. бора буквально приземляется на поверхности зовущего её с малых лет космоса. с поставленного вопроса шиён теряется. – не сможешь, – признаёт. – только… иногда напоминай о себе. кажется, шиён боится темноты, но никогда об этом не скажет. вроде – именно она защищала бору от страха грозы, обнимала и прятала под одеялом. нельзя сдавать позиции. – ох, не думаю, что ты забудешь про меня. как обещание. шиён кивает. притягивает бору для очередного, глубокого поцелуя, затягивая его на песню. и только сменяется – бора со слюной на губах отползает и сползает. шиён откидывается на подушку, единственную у неё, и не делает попыток боре помешать. они же – планировали этот день долго. шиён такая ответственная, а бора – внезапно – не засмущалась, укрывая лицо в ладонях, снимая свитер. с ней никогда не предугадаешь. правда, бора хнычет, рассматривая кропотливо – будто на её руках глаза тоже есть – тело под ней. знает, куда хочет поцеловать, но стесняется стянуть с шиён лифчик, потому слегка покусывает грудь там, где нет ненужной сейчас ткани, и вслушивается в участившееся дыхание младшей. бора с несколько дней, в силу своего незнания, изучала соответствующую информацию и как сделать правильно. когда момент настал, разум в дыму и руководствуется чем-то доселе неизвестным. шиён нравится – а боре ничего кроме не нужно. как и чертов шиёнов лифчик. по действиям своей старшей до шиён доходит, с чем бора борется. – снять? – шёпотом и хрипом; на макушку боры внимание обращает, кусает усердно губы, не зная, куда деться, и к ужасу вспоминает, что мама в последнее время заходит к шиён перед сном. сказать спокойной ночи. шиён спать не собирается. ведь бора ей кивает. шиён на сантиметра три отрывает спину от кровати, щёлкает застёжкой и, не смотря в глаза боре, стаскивает лямки с плеч. откладывает в сторону, укладывается обратно, инстинктивно прикрываясь. шиён часто повторяла: первый раз всегда неловкий. и бора её понимает. потому забирает в свой захват скрещённые шиёновы ладони, прикладывая к губам. – забавно, что я помню, как менялось твоё тело, – заговаривает бора, не убирая от себя девушки рук. – к чему ты это? – пусть говорить рационально в подобной обстановке – тяжело, разговоры с той, кому всецело себя вверяешь, успокаивают. – не знаю, – честно, – просто нахожу это особенным. – а ещё видела все мои позорные поступки, – шиён улыбается, а скованность понемногу сходит на нет. – да, – бора и сама отражает улыбку, не удержавшись. она у неё – такая тёплая, как то место, куда всегда можно вернуться. – и теперь я тебя целую. – хороший исход, – шиён пальцы чуть поворачивает, чтоб сдавить нелепо борины губы. делает на рыбку её похожей. в таком положении вжимается своими. и внезапно начинает петь играющую песню. с закрытыми глазами, вибрациями ломаного английского трогая приоткрытые тонкие губы. шиён уж очень песню эту любит. бора в её шепоте различает что-то про бег с тобой до самого конца. – не удержалась, – оправдывается шиён, нос морщит – очаровательная. бора не против. говорит, что шиён может продолжать, пока продолжает сама бора. у шиён слово обрывается на середине. бору допустили, вот она и накрывает ртом сосок, неуверенная в своих действиях. она по реакции шиён судит. шиён хватается за борины волосы, к себе жмёт плотнее. вот бора и понимает – шиён всё также нравится. значит, можно много-много касаний по груди до нежных всхлипов. кто бы знала, что шиён умеет так своим голосом делать. боре ужасно влажно лишь от того, как младшая короткими ногтями царапает голову. шиён ревностно накручивает на ладонь борины тёмные пряди. боре так чудесно, что она у шиён первая, что только ей дозволено девушку видеть хотящей большего. это большее бора скоро-скоро даёт шиён. не пропускает ничего: по плоскому животу, чувствуя движение лёгких; по веренице оставленных после падений и ударов мелких шрамах, о которых одной боре известно; в закрепление по груди, ведь как – обойти манящее. по комнате расходится всё более громкое звучание. шиён с реакций тела неудобно даже и того, как неожиданно бора находит слабые места. младшая подскакивает, когда бора тянет вниз пояс джинс, до тазобедренной косточки дорвавшись. – ты очень чувствительная, – с восхищением замечает бора. со своего положения поглядывает на шиён. снизу – то есть. ну совсем нечестно. со стороны боры нечестно жить на планете и являться самым лучшим в шиёновой жизни, каждодневно разрывая сердце чувствами. ещё одна теория – почему бора хочет улететь. правда, теперь немножко сомнительное утверждение. – всё из-за тебя, – отвечает ей шиён. бора к тому времени уже низко слишком, что шиён руками не достаёт. светлые джинсы отбрасываются без лишних прелюдий, с ног снимаются, но шиён кладёт предплечье на глаза. ей за остаток нижнего белья неловко, но в комнате по прежнему темно, и влажность бора чувствует лишь пальцами. коленки у шиён друг к другу магнитами тянутся. бора вынуждена без раздражения вернуться к бёдрам, убирая руку от промежности, и развести ноги мягко. нельзя же – не расслабить шиён. которая не просто всхлипывает, а приглушённо стонет. предвкушает и не справляется с новыми ощущениями. боре там, наверное, ещё хуже. или невероятно – целовать внутреннюю сторону бедра, потихоньку разводя коленки и обнуляя магнит. ноги у шиён такие, что нужно рассматривать при свете. бора пока что составляет примерный вид, губами исследуя. так лучше помнится, где именно шиён протяжно простонала, чтоб повторить позднее. бора дрожащими губами несильно улыбается от происходящего. ей в удовольствие приносить удовольствие шиён. ещё пьянит похлеще дешёвого пива. старшая всасывает кожу у бёдер и чует – как комнату заполонил запах возбуждения, космоса, альтернативного рока. или заполнил всю её. как скоро сама бора заполняет шиён пальцами. шиёнов голос перекрывает остальные звуки; у боры в ушах начинается восстание – это как услышать настолько превосходную мелодию. бора едва не выдает удивлённое, насколько младшая влажная и пылающая под тканью трусов. но, как только бора вновь оказывается над, шиён впивается заглушающим поцелуем. бормочет: то медленней, то быстрее; очень громкая, очень требовательная. бора через пару секунд: – подожди, – она успевает запыхаться. и испугаться. ей невдомёк, по какому принципу двигать пальцами, как воздействовать. бора, конечно, на себе раньше проверяла, просто чтобы знать хоть чуть, но с шиён дело другое. шиён вообще – другая. и контролировать, чтобы совсем не сделать неприятно, сложно. то, как шиён скрестила за затылком руки, красноречиво доказывает – ей всё нормально и даже больше. – не прекращай, – звонче положенного. шиён только-только начала распробовать пряность. бора всё равно вынимает из шиён в смазке пальцы. чтоб опуститься слева набок, а то ей неудобно нависать. – я снова начну, не волнуйся. мы же для этого сегодня встретились. – не для… – бора неспециально затыкает шиён поцелуем. в самом деле, сколько можно болтать. шиёнов плейлист уже несколько раз начинался заново. немножко сумбурно. бора забирается ладонью под нижнее бельё, прижимает шиён за голову второй рукой. гораздо комфортней. оттого и младшая чувствует перемену; может, в том, как прожигает её всю. она со стоном вперемешку: – бор, – и не ясно, куда направлена мольба, но старшую прошибает мурашками снова. – всё нормально? – обеспокоенно. бора ведь понятия не имеет, что делает. часто – из такого получается лучший эффект. вероятно, на этот раз тоже повезло. – наверное. шиён не открывает глаз, всеми пальцами цепляется за плечи боры. только где-то вдалеке сознанием понимая, что бора почти вся одета. старшим нужно уступать. вот шиён и уступила – себя. – плохой ответ какой-то, – они друг друга касаются губами. шиён лежит на бориной руке на расстоянии миллиметра или меньше. вспотевшая, на коже с пятнами красными, едва фиолетовыми – бора не поленилась. – пожалуйста, помолчи уже… – и заканчивает стоном. бора проникает глубже. шиён к ней выгибается, упираясь оголённой грудью. отзывается на все касания, будто прикручены они на максимум плюс сто. боре прибавляет уверенность, а гордость – довести шиён до оргазма. бора может собой гордиться. а шиён не может себя найти. она дышит часто, резко расслабляясь всеми мышцами, но борины коротковатые пальцы внутри всё также приятны. – бля-я-ять, шиён, – бора не спешит вытереть ладонь от липкости, ей это ощущение до удовлетворения. – тебя точно родители услышали. у шиён и без того уши красные, а тело не поддаётся сигналам от мозга. она будто хочет попросить у боры ещё. – извини, – слова она как-то бормочет, вновь к губам, – но если что, я свалю всё на тебя. зато не смущается… со всего. наверное, потому что – рядом бора. она тут же наваливается, кратко чмокает по лицу, спрашивает: «как тебе», а шиён не придумывает ответ. однако бора придумывает кое-что. оставляет шиён на кровати, всю такую же слабую, скомкавшую под собой одеяло, и выуживает в шкафу кое-что, купленное самой шиён для боры. они решили проектор звёзд оставить у шиён. просто проводят времени тут больше. бора ещё к телефону подходит, делает громче, тыкает по: forever. бора как бы понимает, что она на очереди. шиён уже хочет. видно по её позе, как та привстаёт и смотрит с интересом. ловко подключая ночник, как сама шиён его зовёт, бора показывает по стенам, укрытым в темноте, качественно созданные звёзды в расцветках многих. множество падает на заворожённое шиёново лицо. с опухшими губами. – было не очень ужасно? – бора садится на кровать. они повторяют уже пройденную сцену, но наоборот. шиён убеждает, что было космически. и показывает боре это. она вроде более любительница целовать по телу. бора же засосы ставит по своему пути, а от шиён распускаются лилии под кожей на месте прожекторных созвездий. чем дальше, тем больше знаний – как. бора следит за младшей, сидя всё на коленках. шиён напротив, и расти она стала первой – потому спокойно может забрать бору в руки. с годами они почти сравняются. в семнадцать же – губами по звёздам, плечам, подрагивающим от поцелуев. оголённым от лифчика. шиён несколько сдержанней. она выдерживает время, спускается осторожно. часы на стене тикают. в голове тоже. дождь лить перестал. и свет от редких машин, разрядов молний – заменяет ночник, его рассыпанные по обоям небесные тела. это значит: они видят друг друга получше. бора обещает себе возмутиться позже, что именно она подставлена под пристальные тёмные глаза, когда сама бора руководствовалась шестым чувством, но это преимущество – знать шиён душой, руками. бора возмутиться не может, когда шиён бережно укладывает на постель. может смущаться и стонать уже тихо, почти неслышно. шиён над ней немножко издевается. она после оргазма чересчур довольная. как новое перерождение. боре ясно тут же становится, что младшая будет часто требовать ласки. как будто она до этого – нет. – я думаю, – шиён расстёгивает борины шорты нарочито медленно, – у тебя фетиш на космос. – а может, на тебя? – предлагает своё бора слабо-слабо, будто в ней бодрости осталось на одну световую секунду. – но ты же улетишь туда всё равно, – тут-то сказано с нескрываемой обидой, которую бора пропускает. шиён завела, своими стонами до грани довела и теперь не решается закончить. этот день в календаре гордо именоваться будет: исследовательский. и важнее, чем экспедиции на марс. бора узнает: как сложно лежать под, каковы шиёновы пальцы в ловкости и какое обжигающее дыхание, если ощущать низом живота. шиён в отместку оставляет засосы ниже пояса везде, зная, как бора любит носить вещи с глубоким вырезом и вечно щеголять с задранной майкой. – ши, тебе нравится меня мучить? – озвучивает резонный вопрос бора. шиён из стороны в сторону головой, отчего и без этого растрёпанные волосы спадают на лоб. – малышка сама заигралась, – сняв шорты, шиён откидывает их к своему лифчику и припадает к бориной груди. – не могу перестать целовать тебя. ты уж очень красивая. иронично: бора старше, а малышкой называют только её. если шиён про рост – а она не про него – чревато чем-то опасным. когда шиён наконец находит кончиками пальцев резинку трусов боры, вторая девушка отлично осознает, почему шиён так выгибало, что позвоночник хрустеть мог от невесомых касаний. бора кусает тыльную сторону ладони от шиёновых махинаций, но она всего – коснулась комка нервов, испачкав пальцы в мокром. шиён как бора не может сразу на несколько фронтов: целовать и не ошибиться, не поцарапать, не навредить. но старается. боры ради. той, верно, не хватает одной кожи руки в зажатых зубах. сбивчивое дыхание шиён, оно ритмично толчкам и сопровождается хриплыми стонами. шиён ловит от боры ахи губами, сцеловывает, возвращает. у них первый секс в атмосфере кружащейся галактики. хоть земля постоянно движется. и боре кажется, что в момент оргазма она это движение ощущает. пред открытыми рывком глазами расцветает пурпурная туманность. и сбоку улыбается смущённо, измотанно девушка-уран. что падает к ней рядом, распахнув руки. и не то чтобы вышло полным провалом. бора обратно накидывает уже шиёнову футболку, а то свитер бы облепил полностью тело, и юркает к укрывшейся одеялом шиён. говорят про глупости. не рискуют обсуждать случившееся, но остатки сделанного тут-тут: у шиён вот – болит шея от засосов, у боры – губы от укусов. пережитый важный этап. что повторят скоро. они вместе смотрят на искусственное ночное небо и слушают холзи. – я не полечу в космос, – нарушает тишину бора. сказанное шиён прочно запоминается и гложет. – и приглашение в космическую академию отклоню. шиён на второй стороне единственной подушки резво поворачивается: – что? почему? – просачивается радость, но шиён нет. это борина мечта. и раз её – обязана исполниться. в ответ бора – молчаливо улыбается. загоняя шиён в ловушку своей мягкости. забирается пониже в одеяло, обнимая девушку рядом, бормочет ещё: «надень что-нибудь, пожалуйста. иначе я снова…». в ответ бора закрывает глаза от фиолетовых туманностей, цепляя своими волосами синюю галактику. потому что на земле есть ты.