Happiness From Pain Bricks

— Привет, вызывал? — вальяжно и без стука Джин расслабленной походкой вошел в кабинет ректора университета и, по совместительству, своего отца, плюхнулся на диван и уставился на мужчину, ожидая услышать причину их незапланированной встречи. — Вызывал, — протянул ректор, откинулся на спинку своего кресла и внимательно вгляделся в лицо своего сына. — Как у тебя дела? Всё хорошо? — на лице Джина появилось удивление, он явно не ожидал, что разговор его ожидает не касающийся работы, как это было обычно между ними. — У меня всё нормально, — максимально сухо и категорично ответил он. Ему не хотелось в данный момент говорить с отцом, его мысли сейчас были слишком далеки от разговоров с родственником, отношения с которым никогда не были идеальными для таких душевных бесед. — Почему ты спрашиваешь? Снова чем-то недоволен? — после затянувшейся паузы Ким начинал терять терпение, ему впервые захотелось расплакаться от всего напряжения, которое он испытывает с самого начала его работы в этом университете, а после прихода Паркер, его жизнь совсем превратилась в ад. — Нет, работать ты стал еще лучше, меня это радует, — господин Чхве задумчиво перевел взгляд на бумаги на его столе, он активно строил в голове план, как вывести собственного сына на откровенный разговор. — Тогда в чем дело? — сухой тон Джина и накапливающаяся злость в его глазах явно давали понять, что всё происходящее сейчас невовремя и ему нужно уйти. — Я наблюдаю за тобой уже около месяца и вижу, что с тобой что-то происходит, — откровенно признался мужчина, на что Джин заинтересованного поднял брови, ожидая продолжения, — ты нервный, даже злой, срываешься на студентах… — его тон с каждым словом замедлялся, он осторожно шел к кульминационной мысли и пытался разглядеть реакцию в лице напротив, — особенно на двух… Студентках, — мужчина вопросительно поднял бровь, когда Ким напрягся и опустил голову. — Не понимаю о чём ты, — грубо выпалил младший, изо всех сил стараясь удержать свои эмоции в руках. — Ну хорошо. Не хочешь, не нужно. Но всё же я скажу, — сделав небольшую пазу и собираясь с мыслями, мужчина нервно снял очки и снова облокотился руками на стол, внимательно всматриваясь в нервного парня. — Я не дурак, Джин. Я всё вижу, — на его лице промелькнула улыбка, которая Киму была совсем не понятна. — И что же ты видишь? — нетерпеливо спросил он. — Знаешь, я никогда не рассказывал, как мы познакомились с твоей мамой, — мужчина чуть крутанулся на кресле и устремил задумчивый взгляд в окно, Джин, явно не ожидавший этих слов, напрягся еще больше и неотрывно наблюдал за отцом. — Я был старше тебя, мне было… чуть больше тридцати, когда меня перевели сюда преподавать историю изобразительного искусства. А она училась на четвертом курсе, начинающий, но очень талантливый художник. Иногда меня просили проводить практические занятия по изо, иногда в качестве простого наблюдателя. И я мог смотреть на неё часами. Она была слишком красива, и, к моему сожалению, это понимал не только я, — мужчина грустно усмехнулся, предаваясь воспоминаниям. Джин уже спокойно слушал, с замиранием сердца, ему было действительно это интересно, но он также начинал понимать, зачем ему сейчас всё это рассказывают. — Она меня совсем не замечала, была всегда на сто процентов поглощена своим делом. Нечасто за всю свою жизнь я мог видеть кого-то еще более увлеченного искусством. Видел бы ты её, когда в её руки попадала кисть. Эта девушка менялась на глазах, становилась ещё прекраснее, что глаз отвести было невозможно, — господин Чхве улыбался, неотрывно наблюдая за людьми на улице, он совсем погрузился в те времена, которые трепетно хранил в своей памяти, открывал свои чувства, которые всё ещё согревали его душу. — Однажды она пропала. Перестала посещать учебу. Для меня весь мир стал серым, она словно забрала с собой все краски. Я совершенно не знал причины, но слышал, как некоторые говорили про какие-то семейные обстоятельства, про некое происшествие в её жизни. Я волновался, но ничего не мог изменить. Возможно потому, что был слишком труслив и не уверен в себе, — он снова замолчал, Джин почти не дышал, в горле встал ком, потому что в том неуверенном в себе человеке узнал себя. — Через месяц после её исчезновения сильно заболела моя мама, твоя бабушка, — продолжил он, — она попала в больницу и мне пришлось взять отпуск, чтобы ухаживать за ней. И вот в один из дней, когда я вновь пришел к своей матери, каким-то чудом совершенно в коридоре больницы я встретил её. Кажется, сердце моё тогда остановилось. А вот она выглядела ужасно, сильно похудела, синяки под глазами, какая-то совсем неживая. Её было не узнать. У меня всё внутри сжалось, и я даже забыл про больную мать… Мне стоило невероятных усилий подойти тогда к ней и не упасть в обморок от волнения. Но я смог. Она была совсем подавлена и кажется даже слабо понимала, с кем вообще разговаривает, а мне вот удалось разговорить её, чтобы узнать, что произошло. Тогда я узнал, что у неё умерла мать. Онкология, — господин Чхве чувствовал, как воздух покидает его лёгкие от волнения, эти воспоминания о страданиях любимой девушки до сих пор заставляли его почти плакать, и он дрожащими руками налил себе в стакан воды, и залпом осушил его, делая передышку. — Да простит меня Бог, я благодарил тогда всевышние силы за то, что мы встретились с ней, пусть и при таких ужасных обстоятельствах, был рад, что именно я стал человеком, который оказался радом с ней тогда. И в конце концов, мы с ней сильно сблизились. Стали хорошо общаться, она помогала мне с твоей бабушкой, мы гуляли вместе, ходили в кафе, кино. Я не многое мог тогда предложить ей, но старался изо всех сил, боялся, что она разочаруется во мне, но оказался не прав. Она была совсем не из тех девушек, которые гнались за деньгами. Была каким-то ангелом. Я всегда думал, что не достоин её… И вот в один прекрасный день, помню его как сейчас, каждую секунду, мы гуляли по парку, ели мороженное, а потом я пошел провожать её домой. Когда мы пришли к её дому, она как-то сильно занервничала, а потом призналась мне… У неё, оказывается, был молодой человек, но она не любила его, нет… Она влюбилась в меня, представляешь? — мужчина глазами полными слёз и радости посмотрел на Джина, — В общем, потом она рассказала своему парню, что они расстаются. Это был какой-то совершенно неуравновешенный человек, я бы даже сказал, немного дикий. Он вместе со своими дружками выследил меня возле больницы, когда я приходил к своей маме, устроил драку, меня тогда неплохо так поколотили. Но я был счастлив. Ведь понимал, Ким Сонро была моей, — Джин вздрогнул, услышав имя матери, и громко выдохнул, пытаясь привести себя в порядок, ведь чувства и эмоции переполняли его и не давали трезво оценивать ситуацию. — Нам приходилось скрывать свои отношения еще год, до тех пор, пока она не закончила университет. Иначе меня бы выперли за отношения со студенткой, ведь я всё-таки был преподавателем, мне бы такого не простили. Но мы были счастливы, по-настоящему. Мне казалось, что это счастье со мной навсегда… Как же я ошибался… После её выпуска мы решили пожениться, — на лице мужчины вновь засияла счастливая улыбка и он перевел взгляд на обручальное кольцо, которое всё ещё носил на пальце, даже спустя столько лет. — Многие, знающие нас, не поддержали этого, не только из-за моей должности её бывшего преподавателя, но и из-за разницы в возрасте, всем казалось, что десять лет – это не позволительно, даже педофилом меня называли, — пропустив смешок, он вновь перевел взгляд в окно, по его лицу вдруг стало видно, развязка этой истории близка, и она далеко не радужная. — Через полгода после свадьбы она забеременела, а еще через девять месяцев появился ты и… — мужчина тяжело сглотнул, а по щеке прокатилась одинокая слеза, он не мог вспоминать тот день, день рождения долгожданного сына, с радостью. — Её не стало. — с глаз Джина также потекли слёзы. Всю свою жизнь, все свои двадцать шесть лет, он не знал, что случилось с его мамой, сколько бы не спрашивал, сколько бы не пытался узнать от всех, никто не рассказывал. А сейчас, узнав правду, он вдруг пожалел, что услышал эту историю, ведь боль разъедала его изнутри с новой силой. — Наследственная онкология, — вдруг продолжил господин Хван, и Ким снова поднял на него потерянные, полные слёз глаза, — она умерла при родах, врачи ничего не успели сделать, — за почти двадцать шесть лет после того дня господин Хван научился плакать бесшумно, почти не дышать, а сейчас, когда он снова расковырял старые раны, рассказал эту историю собственному сыну, истерику сдержать было сложнее, и он тихо всхлипывал. — Твоя мама, Ким Сонро, навсегда осталась в моем сердце. Я часто вспоминаю её, когда смотрю на тебя, вспоминаю, как она радовалась, когда узнала, что беременна, что будет сын. Она придумала тебе имя за три месяца до твоего рождения, Сокджин, — он друг посмотрел на сына с тёплой улыбкой, словно смотрел в глаза любимой девушки, от этого взгляда Джин содрогнулся всей душой. — Она хотела, чтобы ты был самым счастливым, — мужчина снова немного помолчал, но после, немного успокоившись и взяв себя в руки, продолжил: — И я хочу, чтобы ты был счастлив, и хочу, чтобы ты не повторял моих ошибок, был смелее и любил открыто. В кабинете воцарилась полнейшая тишина, Ким сидел на диване с опущенной головой и упорно обдумывал всю услышанную историю. В его душе был ураган эмоций, а слёзы всё еще иногда стекали по щекам. Мысли путались и возможно остались ещё какие-либо вопросы к отцу, но ему почему-то именно сейчас не хотелось знать на них ответы. Ким слишком быстро уловил параллель истории любви его родителей и его чувств, которые растут с первого дня знакомства с Арианой Паркер и с каждой минутой пожирают его всё больше. Да, он признавал для себя, что полюбил, но не решался никогда даже поговорить с ней о чём-то кроме университета. Во всей этой истории он явно шел по следам своего отца, шаг в шаг. — Я заметил твой взгляд на Ариану ещё в тот день, когда она только появилась. А потом долго-долго наблюдал. И я вижу, что ты – это я в прошлом. Один в один. Также не решаешься подойти лишний раз и просто заговорить, также смотришь на неё с бесконечным восхищением и тоскуешь, ведь у неё есть молодой человек, друзья… — господин Чхве смотрел на сына, не сводя с него глаз, а Джину тяжело было слушать всё это, ведь это была чистейшая правда. Он с тяжелым вздохом резко поднялся с дивана и медленно подошел к окну, сложив руки в карманы брюк. — Да, ты прав, — тихо произнёс он, опуская голову и принимая всё, что услышал. — И это удивительно, как много всего похожего в этих двух историях… — хмыкнул он, разворачиваясь к отцу лицом, — но всё же, есть важное отличие… Она любит его. — Ты в этом уверен? — Да, — пожал плечами парень и снова устремил взгляд в окно. — Ариана хорошая и добрая девушка, — мужчина снова налил воды в стакан и откинулся на спинку кресла, Джин на данную реплику лишь хмыкнул, — я не говорю тебе сразу обременять её своими чувствами, я хочу, чтобы вы сблизились хотя бы как друзья. Вдруг и она рано или поздно поймёт, что не любит своего парня…У неё сейчас тот возраст, когда любую симпатию она принимает за любовь, нужно всего лишь показать ей что-то другое, и её сердце запылает с новой силой, но уже при виде не того парня, а тебя… — Джин внимательно слушал отца, хоть и выглядел максимально отрешенным от всего происходящего, его чувства к Паркер душили его, и он искренне не знал, что с этим делать, поэтому не мог решиться вообще ни на что, боясь испортить всё, ведь Ариана давно дала понять – она не та девушка, с которой легко общаться. — Ты же знаешь, я не верю в дружбу между парнем и девушкой, — вдруг резко произнес он и взглянул на отца, — я не хочу и не смогу быть ей другом. — Но по-другому совсем никак, Джин. У тебя всего два варианта: остаться на мёртвой точке или же предпринять хоть что-то, — мужчина встал со своего кресла, всмотрелся в глаза Джина и, похлопав его по плечу, тихо направился к выходу из кабинета, оставляя его одного. После хлопка двери Джин остался наедине со своими мыслями, которые бесконечно путались. Он не был готов к такому разговору, когда шел сюда. Не готов был услышать о том, что произошло с его матерью, и уж тем более не готов был к такому сравнению своих чувств и его родителей. Да, его поразили такие совпадения, но он не верил, что ему предначертана судьба, так сильно похожая на судьбу его отца. Он давно смирился с мыслью, что ему придётся терпеть свою боль и скрывать чувства, ведь не может позволить себе влезть в её жизнь. Ариана казалась ему еще даже более недосягаемой, чем его мать отцу когда-то. Вдруг он вспомнил, что собирался поговорить с Арианой и Лалисой о их ссоре и всех разногласиях. Он чувствовал вину за те слова, что сказал им обеим, хотел извиниться уже давно, но обе девушки очень упорно готовились к экзаменам, особенно подтягивали Манобан, и Ким не хотел отвлекать их, пообещав себе, что сделает это сразу же после экзаменов. Поэтому он быстро развернулся и направился к кабинетам, где они сейчас должны сдавать последний и самый важный экзамен в году, после которого начнутся каникулы, и у них вряд ли выдастся возможность поговорить. — Лалиса, — подойдя к нужным кабинетам, первой он увидел Манобан, которая радостная стояла возле окна и что-то печатала в телефоне. — Ого, Джин, привет, — с широкой улыбкой на лице залепетала она, когда Ким подошел ближе. — Сдала? — Зачеткой хвастаться не буду, и ты можешь мне не верить, но мне не хватило двух баллов до «отлично», — протянула она, а сама почти прыгала от радости. Джин, услышав такой подкол в свою сторону, тоже слегка улыбнулся, но сразу опустил голову вниз, коря себя за то, что считал Манобан совсем глупой и ни на что не способной, что тогда говорил ей все те обидные слова. — Я рад, что у тебя всё получилось, — тихо произнес он, не поднимая головы, а Манобан вновь улыбчиво закивала. — И я хотел извиниться перед тобой за те слова. Я знаю, что был слишком груб с тобой, и поступал не как настоящий куратор, срывался на тебе за каждый прокол, — подняв наконец глаза, он увидел удивление на её лице, она и вправду не ожидала услышать от него извинений. — Извини меня, и я надеюсь, в следующем году мы забудем обиды и сможем нормально общаться, — он заулыбался и протянул вперед свою огромную ладонь для рукопожатия в знак примирения. Лалиса застыла с немым шоком на лице, но вовремя пришла в себя и снова показала свою широкую улыбку, пожав руку куратора в ответ. — Я тоже надеюсь, что в следующем году ты не будешь таким занудой, — опустив руки, Лалиса продолжала счастливо улыбаться и смотреть на через чур взволнованного парня, который на это замечание лишь покивал головой, а после начал озираться по сторонам, пытаясь найти глазами Паркер. — Ариана ещё в кабинете, — вдруг произнесла Манобан и загадочно улыбнулась, видя, как Ким растерялся. — Ну я тогда попозже подойду, — быстро проговорил он, развернулся и почти убежал в противоположную сторону, на что Лалиса лишь тихо посмеялась и снова уткнулась в телефон. *** — Ариана! — Джин застал двух подруг уже на выходе из университета, те быстрыми шагами весело спускались с лестницы навстречу летнему ветру и солнцу. Хотелось бы ему, чтобы жизнь его была такой же прекрасной и легкой, как погода в этот день. — Мы тебя ждём на парковке, — кинула Манобан и побежала дальше по лестнице, когда парень уже совсем приблизился к ним. Он кинул взгляд в сторону, куда направлялась блондинка, и в миг поник хуже некуда, увидев там того самого парня, которого считал парнем Арианы. Его сердце колотилось так быстро и билось о грудную клетку от предстоящего разговора, а мысль о том, что за ними будет наблюдать её парень, совсем сбила его настрой и ему захотелось убежать, но было уже поздно. Девушка уже смотрела на него с ожиданием. — Я хотел извиниться. Я тогда был очень груб и наговорил вам обеим лишнего. Знаю, что был не прав, прости, — он не мог поднять головы, боялся встретиться с её взглядом, который чувствовал всем телом. Она смотрела на него, не отрываясь, он это точно знал, от чего колени начинали предательски дрожать, а ладони потеть. — А почему ты говоришь это только мне? — её голос был мягким, но Ким всё равно не мог расслабиться и продолжал паниковать от понимания всей обстановки, он также был уверен, что есть еще человек, который слишком пристально за ними наблюдает, за каждым его движением, от чего чувствовал себя еще более скованным. — Я говорил с Лисой, пока ты была в кабинете, — тихо ответил он, всё также смотря себе под ноги и держа сжатые кулаки в карманах брюк. — Ясно, — услышав это слово и тяжелый вздох после, Ким уже чуть было не расплакался. Он был уверен, что успехом это всё не кончится, она больше не сможет общаться с ним как прежде, она не тот человек, что прощает оплошностей, по крайней мере, он так думал. — Ты меня тоже прости, моя защитная реакция была слишком грубой, — на секунду Джину показалось, что эта реплика прозвучала только в его голове, и он удивленно поднял глаза, но встретился с её милой мягкой улыбкой, от чего всё внутри него совсем растаяло и ноги подкосились ещё больше. Если бы он не держал все свои чувства и эмоции под контролем, то точно упал бы на землю прямо перед ней. Огромный груз с его плеч упал, но напряжение осталось, ведь он явно чувствовал незавершенность разговора. — Давай встретимся как-нибудь, когда будет время, заодно окончательно загладим вину друг перед другом, — Джин и сам не понял, как смог произнести эти слова, сердце его, казалось, вот-вот вырвется из груди от волнения, но пути назад уже нет, он смог пригласить её на встречу, и теперь осталось только дождаться её ответа. — Давай, почему нет, — она по-прежнему улыбалась, была максимально спокойна и расслаблена, а он почти сходил с ума от всего происходящего, не верил ушам и глазам и в один момент захотел прыгать от радости и облегчения, ведь теперь совсем не чувствовалось напряжения между ними, Ариана, как и раньше, улыбалась ему, не злилась, и даже согласилась встретиться за пределами университета. Всё происходящее на секунду показалось каким-то прекрасным сном. — Тогда до встречи, — огромных усилий ему стоило держать себя в руках и держать спокойную улыбку на лице, ведь счастье разрывало его изнутри. — До встречи, — она помахала ему рукой, развернулась и пошагала в сторону парковки, где всё это время стояли Лалиса со своим парнем и парень самой Арианы, о котором Ким успешно забыл от нахлынувшего на него счастья. Но и он уже мало интересовал Джина, ведь у него вдруг, непонятно откуда, буквально за какую-то минуту появилась надежда и вера в то, что Ариана и вправду возможно рано или поздно поймёт, кто действительно любит её, и даже ответит взаимностью. *** — Ну наконец-то. Что вы там так долго обсуждали? — Ариана по дороге до парковки совсем ушла в свои мысли, обдумывая разговор с Джином, его немного странное и дерганное поведение и эту встречу, на которую она почему-то так легко и быстро согласилась, даже не подумав о том, как сможет объяснить это Чимину. — Ари, ты уснула? — вдруг из мыслей её вырвал громкий и весёлый голос Лисы. Подняв глаза на друзей, она резко встретилась с через чур серьёзным и немного недовольным взглядом  Тэхёна, а потом перевела заторможенный взгляд на Лалису и Чонгука, которые неотрывно смотрели на неё с ожиданием. — Что же такого он тебе сказал, раз ты так реагируешь? — Тэхён всерьёз задумался об этом парне, которого видел не в первый раз. Ему и вправду была непонятна такая глубокая задумчивость Арианы, и он не мог не спросить, ожидая объяснений. — Да ничего особенного, просто извинился за ту нашу ссору, — Паркер кинула взгляд на Лалису, которая могла подтвердить её слова, а после снова посмотрела на Кима. — Я просто переволновалась сегодня, устала, вот и торможу, — протянула она и опустила взгляд в землю, снова уходя в свои мысли. — Ладно. Поехали уже. Там Чимин ждёт, а мы стоим, — Тэхён резко переключил тон голоса и снова стал весёлым, хотя он всё равно надеялся вернуться к разговору об этой ситуации с Арианой в будущем. — По машинам, — вскрикнул он, подхватывая Паркер под руку и волоча в сторону своего автомобиля. Чонгук с Лалисой также весело сели в машину парня и двинулись следом за Кимом. Ему не терпелось отметить долгожданную свободу девушек, наступившее время, когда никому не нужно думать об экзаменах, заданиях, лекциях, в целом – об учебе. Всех это несказанно радовало. В теплом воздухе чувствовался запах свободы, который толкал всех к веселью, к беззаботности. Впереди были лето, теплые вечера у костра, счастливые бессонные ночи, встреча прекрасных рассветов и закатов. Впереди была жизнь без забот.