мне плевать на тебя.

Бэкхён всю ночь не может сомкнуть глаз. Чанёль так и не приходит. Причины он не понимает, как и молчание всё утро. Пак был где-то в себе, был где-то не с ним. Думал о чём-то настолько сосредоточенно, что становилось страшно от этой… тишины между ними. Мужчина лишь поцеловал юношу в лоб и пожелал удачного дня. И это всё. Бёну было, честно говоря, не по себе, когда он провожал машину Чанёля взглядом, пока та не скрылась за углом. Атмосфера накалялась. Бэкхён сидел на занятиях, понимая, что думать об учёбе сегодня не намерен. Единственное, о чём он мечтает, как бы это ни звучало, — здоровый сон. Вчерашний день полностью выжал его как физически, так и морально. Бён устало вздохнул и поджал губы, сидя на английском, который его совершенно не волновал. Головой парень понимал, что если продолжит думать о плохом и позволит себе загнаться, — экзамены ему точно не сдать потом. Стоп. Юноша нахмурился. Чанёль же не будет таким всегда? Они же придут к чему-то, верно? Должны. К тому же — нужно искать нового репетитора, но есть ли смысл, если до первого экзамена осталось всего ничего? Бэкхён вспомнил, какое сегодня число, и пришёл в ужас. 1 июня. До первого экзамена две недели. Следующая неделя — последняя. В понедельник и четверг нужно сходить на пару занятий, а потом они уходят на неделю самостоятельной подготовки. Бэкхён действительно не осознавал масштабности грядущих событий в виде экзаменов, но потихоньку волнение уже начинало сковывать, если он думал об этом. От этого ведь его будущее зависит. Как бы он ни старался думать об учёбе — мысли возвращали его к Чанёлю. Не к тому, который прижимал его к своей груди, позволяя обнимать и лить слёзы. А к холодному, отстранённому и будто равнодушному. К Чанёлю, который пусто смотрел на него, поцеловав в лоб. Который сухо пожелал ему удачного дня, уехав на работу, и оставил его со всем этим дерьмом в голове одного. Бён понимал, что ни о какой удаче не может идти и речи, если у них всё не в порядке. Бэкхён осознавал, что его настроение напрямую зависит от настроения Чанёля и от их взаимоотношений. Если всё плохо — значит плохо не только у одного. Это влияло на все сферы в жизни юноши, и он начинал это чётко осознавать. Ему хотелось сделать хоть что-то для того, чтобы всё стало нормальным. Но Бён не понимал одного — почему Чанёль вдруг стал таким отстранённым? Вчера он был понимающим и заботливым, хоть Бён и заметил ближе к ночи, что Пак начал уходить в себя. Но утром всё было настолько пустым между ними, что Бэкхёну на мгновенье показалось, что они всё так же остаются спонсором и мальчиком, которому нужны деньги. От этого было… грустно? Паршиво? Бён не знал, как правильно оценить то, что он чувствовал, но это точно были отрицательные чувства, которые полосовали его грудную клетку своими когтями, не давая покоя. Неужели Пак вёл себя так из-за того, что было в прошлом? Или он решил сначала не давить на юношу, проникаясь его состоянием, а потом резко обрушить это равнодушие, стоило ему чуть прийти в себя? Бэкхён пришёл к выводу, и он был не очень положительным. Ему нужно было что-то сделать. Но он попросту не знал, что. В прошлый раз они затронули тему доверия, и Бён попытался понять, но в этот раз он снова всё… испортил? Юноша не смог перебороть себя, весь день думая о том, что происходит между ними. До дома добрался тоже в мыслях. Бён снял кроссовки, стянул с плеч портфель и кинул в своей комнате, устало заваливаясь на кровать. Три часа дня. Еды ещё полно, готовить ничего не надо, в квартире убрано. Завтра выходной. Бэкхён с протяжным стоном поднимается с кровати и переодевается, скрипя своими костями. И не важно, что ему лишь 18. Ему иногда кажется, что он старый дед. Бён достаёт тетради с учебниками, заглядывает в портфель и берёт блокнот, направляясь к барной стойке. Забравшись на стул, юноша выписывает на лист все предметы, которые он должен сделать и повторить до понедельника. Не так уж и много. Если сделает часть сегодня — завтра успеет даже позаниматься математикой сам. Напротив воскресенья на автомате ставится прочерк, но Бён тут же себя одёргивает и поджимает губы. Он ведь хотел провести этот день с Чанёлем. Но они ведь… Бэкхён сглатывает, но прочерк оставляет нетронутым. Он действительно делает домашнее задание до самого вечера, снова не давая себе отдохнуть. Юноша выпивает несколько чашек кофе за это время, даже не притронувшись к еде. Его внимание было полностью приковано к учёбе и под конец дня, когда мысли об отношениях отошли совсем на задний план, а в глазах плескалась усталость, граничащая с обмороком, Бён встал из-за стола и просто пошёл в комнату, где упал на кровать и закрыл глаза, слипавшиеся уже около часа. Когда Чанёль вернулся, Бён уже спал крепким сном. Он лишь заглянул, чтобы убедиться в том, что юноша дома и в безопасности, а затем ушёл к себе, тихонько прикрыв дверь.

***

Юноша открыл глаза, пробуждаясь ото сна, и сел на кровати, жмурясь от яркого солнечного света. Он проспал почти до обеда, ужас какой! Бэкхён тут же вышел в коридор, чтобы посмотреть, где мужчина. Но, чуть пройдясь по квартире и не услышав никаких звуков, — парень понял, что Пака нет. Он даже не предупредил. Они вчера вообще не разговаривали, а сегодня уже пошла вторая половина дня, но мужчины просто нет дома, а Бён не понимает, что происходит. По-прежнему. Ему очень хотелось во всём разобраться, но он просто не понимал, что ему делать. Как поступить. Что говорить. Как делать первый шаг, если ты ни черта не знаешь, по какой вообще причине ты должен его делать?! Бэкхён вздыхает и направляется в душ, когда окончательно убеждается в том, что Чанёля действительно нет дома. Через полчаса он уже заваривает себе кофе, поджимая губы от непонятного чувства внутри. Мужчина не варил кофе. А значит, и не пил его. Но дома же он ночевал? Бэкхён приложил руку к груди, потому что стало неприятно. Он понимал, что ему… больно, что ли? Юноша нахмурился, отчаянно выдыхая. Пить кофе больше не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось. Он сгорал от непонимания происходящего. Теперь ему было банально страшно видеть Чанёля, потому что «кофе кому попало не заваривают», а сегодня мужчина не стал этого делать и… Хочется банально лечь и уткнуться в подушку, забываясь во сне. Бэкхёну хочется уснуть обратно. Но он понимает, что ещё много чего не сделано, и если он хочет провести завтрашний день без домашнего задания, — нужно по максимуму напрячься сегодня. Он выспался, кофе выпил, теперь ему ничего не мешает. Когда Бэкхён заканчивает с заданиями и всем объёмом работ, часы показывают 5 вечера. Что-то внутри сжимается в волнении от того, что Чанёль не звонил, не писал и вообще дома не появлялся. Сегодня суббота. Выходной. Но самое ужасное, что Бён ведь тоже этого не сделал. Он не написал, ничего не спросил, даже у Сехуна не додумался узнать, а ведь… Дверь открывается, и Бэкхён вздрагивает от неожиданности. Пак проходит мимо, лишь на секунду задерживая на нём свой взгляд. Мужчина валится на диван и откидывает голову на спинку. А Бён понимает, что Чанёль был или на работе, или с кем-то на свидании, судя по строгому костюму. Пиджак он снял ещё по пути, кинув его на соседнее кресло, а галстук прямо сейчас стягивал со своей шеи, даже не поднимая взгляда. Бэкхён почему-то разозлился. Мысль о том, что Чанёль мог проводить время с кем-то другим, била в голову так отчаянно и навязчиво, что юноша поднялся с места и подошёл к дивану. Что делать дальше? Бэкхён на самом деле не знал, что ещё остаётся. Поэтому совершенно беспардонно залез на колени Пака, и, когда мужчина поднял свой взгляд, полный недоумения, поцеловал в губы. И ему хотелось сделать это ещё раз, но Чанёль остановил вопросом: — Что ты делаешь? Бён сглатывает. Чанёль смотрит на него так, что хочется отвернуться, слезть с колен и трусливо сбежать. Но он уже здесь. И сбежать не получится. Это будет глупо. То, что он сделал — уже глупо и безрассудно, но что сделано — то сделано. Остаётся только ждать итога из всего этого. Мужчина изгибает бровь, когда не слышит ответа, поэтому делает предположение: — Пытаешься загладить вину своими действиями? Бэкхён хмурится, несдержанно вопрошая: — В чём я вообще виноват? Чанёль стискивает зубы, но ничего не говорит. Бэкхён в итоге просто отворачивается и делает вывод, что уйти — это не так уж и глупо. Мужчина зол, и он это чувствует, как никогда. Когда так смотрит, когда так разговаривает. Бэкхён делает попытку слезть с колен, но Пак держит за бёдра так крепко, что не сдвинуться места. Бэкхён смотрит на мужчину в недоумении. Разве он хочет видеть сейчас его? Разве он не зол? Юноша вообще думал, что Пак сам его и прогонит, но… — Делай, что хотел. Раз решился. Бэкхёну вдруг захотелось совсем не по-взрослому разрыдаться от этого равнодушного и совершенно бездушного тона. Чанёль сильнее сдавил бёдра пальцами, будто давая прямой намёк на то, что он должен делать дальше. Бён чувствовал стыд и неловкость. Он чувствовал себя глупым и маленьким мальчиком, который не способен правильно решить проблему. Он знал, что Пак не станет принуждать, потому что говорил об этом, но сейчас, он знал, почему мужчина всё это делает. Чанёль, чувствуя перемену его настроения, сам пересадил парня со своих коленей на диван, встал и ушёл. А Бэкхён просидел там ещё минут 15, пока пытался прийти в себя. За это время он понял, что Чанёль зол так сильно, что захотел его проучить, но, видимо, увидел, как юноша растерялся… испугался, решая, что с него хватит. В голове происходил хаос, Бён банально не мог понять, как подступиться, как заговорить и что делать дальше. Он чувствовал себя по большей части глупо, потому что сделал то, что сделал. Ему не нужно было… Мужчина выходит из ванной и направляется на кухню. Бэкхён встаёт с дивана. Сейчас он больше злится, чем волнуется. Но есть ещё что-то. Он попросту не хочет разлада в их отношениях, а как исправить то, в чём он виноват — не знает. Он вообще ни в чём не уверен, но одно ясно точно — это самая худшая суббота в его жизни. На часах половина шестого. Он сделал всё домашнее задание, освободил воскресенье, но между ними с мужчиной всё ещё пропасть. — Иди сюда. Бэкхён вздрагивает, когда слышит голос Чанёля, но в то же время с облегчением думает о том, что ему не пришлось загоняться дальше, и Пак решил всё прояснить. Бён осторожно подходит к столу и садится напротив. Пак смотрит точно на него. Но свой взгляд Бэкхён не поднимает. Потому что эта аура напряжения просто убийственная. Потому что он не знает, как поведут себя его эмоции. Потому что он боится посмотреть как-то не так, сказать что-то не то и вообще сделать что-нибудь глупое. — Думаешь, твои действия помогли бы разрешить проблему? — Бён поджимает губы, смотря куда-то в сторону. — Ты даже не понял, почему я злюсь, чёрт возьми, Бэкхён. — Так объясните. Бэкхён мельком смотрит на мужчину, но снова глядит куда-то сквозь, когда видит пронзительный взгляд. Ему просто нечего сказать, но как только Чанёль встаёт со стула, и Бэкхён понимает, что тот намерен уйти, слова сами лезут наружу. — Да, я был не прав. Да, всё, что случилось вчера — было только лишь по моей вине. Да, я это понимаю. — Бэкхён прикрывает на секунду глаза, оставаясь на месте. — Я осознаю, что всё это случилось, потому что я вас не послушал, но обязательно так давить на меня? Я и так чувствую себя ужасно глупо из-за всего этого. Да, я понял, что вчера вы закрыли глаза на свою злость, возможно. — Бён запнулся, но продолжил, всё ещё смотря в пол. — И я благодарен за то, что вы помогли мне прийти в себя. Но мне действительно паршиво признавать, что я не прав. Бён замолкает. Он слышит вздох мужчины, но всё равно не смотрит. Ему сейчас спрятаться бы. — Можно же было поговорить раньше, а не просирать выходной, который мы могли провести вместе? Бэкхён сглатывает и всё же поднимает голову, смотря мужчине в глаза. Он вдруг осознаёт, что Чанёль смотрит на него не со злостью, а так, как раньше смотрел всегда. Сейчас в его взгляде не было холода. И пропасть между ними будто начала затягиваться, как порез, что Бэкхён сделал не специально. В груди застучало так сильно, что стало трудно дышать. — Я не пытался давить, Бэкхён. Я просто хотел, чтобы ты понял, что меня нужно слушать. — Бён поджимает губы. — Хотя бы иногда. Хотя бы касательно тех вещей, которые я понимаю лучше, чем ты. В силу возраста и наличия опыта во взаимоотношениях с людьми. И виноват не только ты, малыш. Виноват и я. Потому что не запретил тебе ходить к нему на репетиторство. Чанёль тоже чувствует себя виноватым? Бэкхён сглатывает, но когда видит мягкий взгляд мужчины на себе, всё же выдыхает с облегчением. — А теперь иди ко мне и заставь забыть о твоём непослушании, пока я снова не начал злиться. Бэкхён резко встаёт с места и подходит ближе, забираясь к мужчине на колени. Тот тут же обхватывает руками за пояс, прижимая вплотную. Бён чмокает в губы подряд раз пять, но не чувствует себя глупо. Потому что он хочет именно так. Чмокать и обниматься — это всё, чего он сейчас хочет. Он добивается улыбки на лице Чанёля и улыбается в ответ, снова опуская взгляд. Мужчина цепляет пальцами подбородок, заставляя посмотреть на него. Бэкхён сглатывает. — Смотришь всем опасностям в глаза, а в мои посмотреть не можешь. Бэкхён внимательно рассматривает Чанёля, пытаясь найти слова для того, чтобы ответить внятно и без заминок. — Почему же так? — Потому что вы моя самая главная опасность. Я всё ещё опасаюсь, что сделаю что-то не так. Оступлюсь. Разочарую. Мне хочется быть лучше, но я боюсь делать шаги вперёд. Потому что я совершенно ничего не знаю и не понимаю. Чанёль оглаживает скулу пальцем, улыбаясь ещё нежнее, чем до этого. Бэкхён теряется. Он всё ещё не может привыкнуть к этому взгляду. Ему бы прямо сейчас расплавиться, но разговор серьёзный. Не время терять рассудок и самообладание, хотя и хочется. — Людям свойственно ошибаться и оступаться, Бэкхён. Я знаю, что ты боишься, что тебя терзают сомнения, но у тебя теперь есть я. — Сердце пропускает удар. — Позволь, я кое-что проясню. — Чанёль убирает со лба юноши прилипшую чёлку и вздыхает. — Мне не нужно, чтобы ты считал, что своим телом можешь заплатить за ошибки или решить наши проблемы. Я не твой спонсор, Бэкхён. Мы пара. Понимаешь? — Бэкхён кивает, полностью избавляясь от плохих мыслей. — Для решения проблем есть разговоры. Просто не молчи, малыш, хорошо? Бэкхёну по сути нечего сказать. Он молча слушает и соглашается, потому что Чанёль в очередной раз прав. Потому что он в очередной раз спасает его от мыслей. Потому что в очередной раз приводит в состояние равновесия. Мужчина хмыкает. — Мне нравятся те редкие моменты, когда ты сам проявляешь инициативу, но не в такой ситуации. — Я понял. Можете просто поцеловать меня? Чанёль цокает. — Снова отвлекаешь от чего-то важного, Бэкхён. — Не хотите? Юноша не успевает полноценно возмутиться. Пак чувственно целует в губы, и Бэкхён тут же ощущает такое спокойствие внутри, что всё трепещет, наполняясь теплом. Странно осознавать, насколько сильно он зависим от того, как мужчина к нему относится. Стоило Чанёлю просто посмотреть на него так, как раньше, поцеловать и дотронуться — Бён тут же оживает и становится спокойным. Чанёль отстраняется и касается губами щеки, а Бён пытается утихомирить своё сердце, да и дыхание бы привести в норму. Он замечает, как мужчина смотрит на него, и тут же сглатывает. — Я вроде не сильно елозил… Мужчина коротко смеётся, когда слышит сказанное, и целует в лоб, продолжая удерживать парня на своих коленях. — Я ценю твою сдержанность. — Вы считаете, что я специально? — Бён одёргивает себя, начиная краснеть. — То есть я имел в виду, что в прошлый раз это было не специально, да и в этот, просто… — Малыш. — Бэкхён умолкает, смотря на Чанёля. — Может, просто твоё тело реагирует так? Может, ты просто хочешь двигаться, а сейчас намеренно себя сдерживаешь? — Замолчите. — Нет. Бэкхён уже это слышал, поэтому с отчаянием выдохнул и уткнулся лбом в его плечо. Чанёль лишь усмехнулся. Но ничего не говорил. На самом деле, Бён соскучился по этому игривому тону мужчины. Он соскучился по его рукам, голосу и прикосновениям. И сейчас, находясь в его объятьях, — было спокойно, как никогда. Так спокойно, что они просидели в тишине минут пять, пока Пак не решил спросить: — Чем ты был занят всё это время? Бэкхён отстранился и посмотрел на мужчину, хмурясь. — Я занимался учёбой, но сейчас важно не это. — Пак вопросительно изогнул бровь. — Вы где были весь выходной? — На работе. — И что вы там делали? — Работал. Вроде, логично. — Ну я серьёзно. — Я тоже. Бэкхён поджал губы. — Вы ушли, потому что меня не хотели видеть, да? — Я ушёл, потому что хотел отвлечься от мыслей о том, что произошло и почему. Иногда мне это нужно, Бэкхён. И в какой-то степени, хорошо, что ты меня не отвлекал звонками и смсками. — Я просто не знал, что говорить. — Это я уже понял, Бэкхён, мы только что поговорили и всё уладили. Закрыли тему, хорошо? Кивок. Бэкхён прижимается ближе, снова возвращаясь в привычный ритм своих мыслей. С Чанёлем как на эмоциональных горках. Мясорубка в плане чувств и эмоций, которые испытывает юноша, — это что-то запредельное. — Ты ничего не ел, выпил много чашек кофе и всё время занимался. Так, что даже не дождался моего прихода, уснув раньше. Мне наказать тебя, малыш? Бэкхён вспыхивает. С этим мужчиной не соскучишься. Вечно он со своими фразами откровенными. Бён поджимает губы и решает хоть как-то облегчить своё положение. — Зато вечер субботы и целое воскресенье — я весь ваш. Мужчина щурится, а затем снова целует в губы, выдыхая короткое, но пронизывающее нутро, хрипло-вопросительное: — Весь? Бэкхён сглатывает: — В одежде. Чанёль хмыкает, позволяя Бёну встать с его коленей на пол. Но рук с пояса не убирает. Бэкхён вздыхает, смотря на часы, и ловит взгляд мужчины на себе. Юноша пытается как можно быстрее сменить тему, потому что Пак Чанёль — невозможный. Так и с ума сойти недолго. — Что будем делать? Пак лишь улыбается. Снова. Будто заигрывает. Бэкхён уже начинает готовить себя к тому, что последует фраза, выбивающая из колеи. — Пойдём в кровать? — Да вы снова специально? Бэкхён бьёт кулачком по плечу, и мужчина усмехается. — Давай приготовим ужин, а дальше посмотрим? Кивок. Бён облегчённо выдыхает и впервые за несколько дней чувствует себя спокойным.