мне плевать на тебя.

Время в школе пролетело незаметно. Бэкхён написал пару тестов, собрался и решил, что раз Чанёль не сможет приехать и репетитора теперь у него нет, — он прогуляется пешком и зайдёт в магазин за всякими вредностями, потому что захотелось. Он с Чанёлем в основном питается как-то слишком правильно, не считая рамёна, когда им обоим лень готовить что-то сложное. Парень хочет зайти в магазин, но его внезапно хватают за руку. Бён разворачивается, и его губы уже размыкаются для того, чтобы высказать свои возмущения, но вместо этого он замирает на месте, узнавая в человеке, схватившем его, Сону. Взгляд напротив полон ненависти и осуждения. Бэкхёну даже кажется, что этот придурок готов убить его прямо сейчас, но на улице народа многовато для таких поступков. — Что тебе нужно? — Бэкхён вырывает руку из захвата. — Ещё не понял, что ко мне не надо лезть? — Пойдём в другое место. Сону снова позволил себе сделать попытку захвата, но Бён абсолютно спокойно увернулся и вздохнул. Сейчас ему совершенно не хотелось разговаривать с ним. Бэкхён уже и забыл о том, что этот человек существовал в его жизни. — Нет. — Бён кривит губы. — С чего ты взял, что я вообще буду с тобой разговаривать? Парень поджимает губы и смотрит ещё озлобленнее, чем до этого. Бэкхён понимает, что ему от него так просто не отвязаться, поэтому придумывает план, который будет для него самым оптимальным. — Либо мы заходим в магазин и разговариваем там, либо ты проваливаешь и больше не подходишь ко мне. Решай. Сону раздражённо выдыхает, выдерживает пристальный взгляд Бёна и первым заходит в магазин. Бэкхён хмурится, но страха не чувствует. Он знает, что один против него тот не пойдёт. И в принципе — ничего ему не сделает, учитывая, чем поплатился за прошлый раз. Поэтому юноша идёт к стеллажу с разными мармеладками и ждёт, когда Сону начнёт хоть что-то говорить. Много времени на этого идиота он тратить не собирается. Раздражает. — Твой папик очень здорово насолил мне. — Я знаю. И ты сам в этом виноват. — Я в рейтинге уже не успею подняться, потому что перевёлся только. И всё из-за тебя. — Ты пришёл поныть мне об этом? Бэкхён говорит совершенно осознанно, сосредоточенно выбирая нужные мармеладки, осматривая каждую упаковку. Он чувствует этот озлобленный взгляд на себе, но не обращает внимания. У него были мысли о том, что теперь Сону остался без хорошей опоры для поступления в виде рейтинга. Он даже чувствовал себя ужасно, но понимал, что Сону сам до этого довёл. — Мне-то наплевать. Я сдам экзамены и поступлю. А если нет — что-нибудь придумаю. Но зачем было трогать моего отца? Бэкхён замирает на месте с упаковкой мармеладок в виде медвежат, а затем кладёт её обратно и медленно поворачивает голову к Сону. — Отца? — Не делай вид, что не знаешь, Бэкхён. Сону уловил непонимание в его глазах. Абсолютное непонимание. И затем как-то по-истеричному рассмеялся, хватаясь за стеллаж. Бён стоял и молча наблюдал за его действиями. В голове не укладывалось. Он по-прежнему ничего не понимал. При чём здесь отец Сону? — Так он не совсем честен с тобой? Так даже лучше. Я открыл тебе глаза? — Сону, ты можешь нормально объяснить, что с твоим отцом? Парень перестаёт смеяться, глядя в глаза Бэкхёна так, что мурашки идут. Но Бён умело противостоит ему, даже не отодвигаясь, когда тот наклоняется к нему слишком близко. — Его уволили. Он был единственным добытчиком в семье, у него был многолетний опыт, и он был уважаем в своих кругах, а твой парень решил, что может лишить его всего! И он это сделал. И теперь мы вынуждены начинать всё заново, потому что твой сучий бойфренд захотел спасти твою шлюхастую задницу. Бэкхён смотрит уже не очень спокойно, а точнее он с такой злобой хватает Сону за воротник, что тот отклоняет голову назад от неожиданности. Бён сглатывает и практически шипит: — Во-первых, не смей называть его так, иначе я сломаю тебе челюсть. Во-вторых, я не шлюха. За это челюсть можно и второй раз сломать. — Сону стискивает зубы, пока Бэкхён ловит взгляд продавца. — А в-третьих, завидуй молча. Сону вырвался из захвата и занёс руку для удара, но подошедший продавец остановил. — Парни, у вас всё в порядке? Бэкхён улыбнулся, поправляя свой воротник, заодно поправляя и воротник Сону. Для приличия. Не могут же Бёна выгнать из магазина, когда он даже всяких вредностей не набрал. Без мармеладных медвежат он никуда не уйдёт. С места не сдвинется. — Да, всё хорошо. Мы уже скоро уходим. Только расплатимся. Мужчина идёт к кассе, как и Бён, который хватает мармелад и пару пачек чипсов, направляясь следом. Вспышка гнева медленно отступает. Ему просто не хочется тратить свои нервы на этого придурка. Вот он и не будет. Будем честны, ему и Чанёля вполне хватает. И не то чтобы Бён был мягким и пушистым, нет. Они друг друга стоят. Вполне. Просто он не хочет думать о посторонних людях в своей жизни. Бэкхён расплачивается и спешит выйти из магазина. Сону идёт следом, вскоре догоняя его, но не делая попыток схватить или как-то задержать. Он просто идёт рядом. — Проваливай, Сону. — Скажи, чтобы твой папик вернул отца на работу. Иначе я тебя достану. Обещаю. Бэкхён останавливается и усмехается, ловя себя на том, что не чувствует какого-либо страха перед ним вообще. Только раздражение, будто назойливая муха летает рядом. — Ты уверен, что тебе стоит говорить мне всё это? Юноша разворачивается и просто уходит, понимая, что Сону за ним точно не пойдёт. Он сказал всё, что хотел сказать. Парень успевает забежать в автобус. Пешком перехотелось идти. Ехать хоть и недалеко, но этот придурок всё-таки немного подпортил настроение. Да и мысли приводили к тому, что Бёну нужно было поговорить с Чанёлем насчёт отца Сону. Потому что Пак ему не сказал. Он ему ничего не рассказал. И это расстраивало, если честно. Нет, Бёну не хотелось ссориться или что-то в этом роде, ему просто было не по себе. И он до сих пор не знает, что с Хичолем, и предпринял ли что-то Чанёль после того, что произошло. Поэтому желание в разговоре лишь усиливалось. Лишь бы не поссориться. Дома Бэкхён спокойно занимается дополнительными, готовясь к экзаменам. Им дана неделя для того, чтобы окончательно подлатать все прорехи и заполнить пробелы в знаниях. Бён был уверен в своих силах на процентов 80, и это вполне устраивало преподавателей, но не его самого. Хотелось уделять учёбе больше времени. Нагрузки в виде домашнего задания больше не было. Поэтому вплоть до вечера Бэкхён занимался, но делал перерывы, как просил Чанёль. Теперь времени на отдых намного больше. Просто юноша по привычке занимается как прежде. Когда мужчина возвращается домой, Бён валяется на кровати, но тут же встаёт и направляется к нему. — Привет. Уже привычный поцелуй в макушку, объятия и взаимные лёгкие улыбки. У них появляются свои собственные ритуалы. Казалось бы, ничего необычного, но это имело такое огромное значение, что сердце готово было разорваться от чувств. Бэкхён уж подумал, что и не надо никаких разговоров или можно отложить, но нет. Не поговорят сейчас — он вообще не станет спрашивать. — Чем занимался? — Дополнительными. Они нам дают больше времени на подготовку. Учебный план закрыт и выполнен. Поэтому мне в школу сходить только в четверг. И я могу полторы недели готовиться дома, никуда не срываясь. — Хорошо. Чанёль выпускает парнишку из объятий и направляется в комнату. Бэкхён выкручивает пальцы, пока дожидается мужчину из душа на кухне. Думать о разговоре было намного легче, чем понимать, что разговор вот-вот должен начаться. И начать его должен именно ты. Да, парень боялся, что Чанёль не поймёт, почему он так встревожен и почему вообще спрашивает об этом. Но он попытается объяснить. И объяснить так, чтобы не было недопонимания. Господи, он что, взрослеет? — Вы хотите есть? — Не особо. Просто выпил бы кофе. Бэкхён разливает напиток по чашкам и ставит на стол, садясь напротив мужчины. Взгляда в пол и выкручивания пальцев хватает для того, чтобы услышать вопрос: — Ты хотел о чём-то поговорить, Бэкхён? — Да. Хотел. Вопросительный взгляд. Бён выдыхает и пытается подобрать слова, но плюёт на это уже через несколько секунд, спрашивая, как есть. — Как вы поступили с Сону? — Он перевёлся в другую школу. Ты же в курсе. Бэкхён поджимает губы. — А его отец? Сону сказал мне, что… — Вы разговаривали? Юноша сглатывает, коротко кивая. Волнение что-то захлёстывает. Потому что взгляд мужчины не обещает ничего хорошего. Бэкхён видит в глазах Чанёля нервозность и сталь. Меньше всего парень хочет ссор, но ему кажется, что вот-вот всё полетит к чертям. — Он сегодня нашёл меня. Скубанулись в магазине. Он рассказал мне о том, что вы поспособствовали увольнению его отца с работы. — И? — Чанёль смотрит внимательно, а у Бэкхёна мурашки идут по коже. Вот никогда ему не понять, что у мужчины в голове, страшно даже становится. — Бэкхён, у меня свои методы решения проблем. Я никогда ничего не делаю просто так. — И что же с его отцом было не так? Бэкхён пытался разговаривать нормальным голосом. Без остановок и запинок. Без напряжения. Чтобы не дать Чанёлю понять, что он волнуется. Потому что это волнение было неуместным. А Бэкхён постоянно за что-то переживает и его самого это здорово раздражает. Пак сделал глоток кофе, не отрывая от Бёна взгляда. Юноше показалось, что Чанёлю совсем не нравится данный разговор. Эта тяжесть во взгляде по-прежнему была. Она заполняла всё пространство, делая из Бёна статую из камня. Он замер на месте, ожидая ответа на свой вопрос. — Его отец жульничал. Обманывал людей, разводил на большие деньги и не оставлял следов. Я лишь надавил на рычаги воздействия для того, чтобы правда вышла наружу. Его сын просто очень удачно решил попасть под мою горячую руку. Бэкхён не ожидал подобного. Он сглотнул и выдохнул, понимая, что Чанёль, можно сказать, справедливость восстановил, но он не понимал одного — почему ему об этом ничего не сказали? А должны ли вообще были говорить? Вот от этой мысли Бёну и стало не то чтобы обидно… просто он начал злиться. — Вы не сказали мне, потому что не считаете, что я должен знать о такой важной вещи, касающейся меня? — Нет, Бэкхён. — Чанёль вздыхает, облизывая губы, и снова поднимает на него взгляд. — Я не сказал, потому что знал, что реакция будет скандальной. Ты у меня слишком хороший. — Я жизнь испортил и Сону и его отцу. — Нет. — Чанёль хмурится. — Бэкхён, Сону сам к этому подвёл. Или ты думаешь, что я оставил бы всё просто так? Никто раньше не говорил о том, как этот мальчишка себя ведёт. Потому что доказательств не было, и это было вне территории вашего учебного заведения. А у меня доказательства были. Вот и всё. — Бэкхён поджимает губы. В который раз. — У его отца была хорошая репутация. Просто он сам же себя и загнал в тупик, а его сынок помог. Стечение обстоятельств. Весьма удачное. Юноша цокает, понимая, что волнение сходит на нет. Тяжесть уходит, а на смену приходит некое облегчение. Значит, отец Сону действительно получил по заслугам. Значит, Бён и правда не должен чувствовать себя паршиво из-за этого всего. Оснований не верить мужчине не было. Но оставалось ещё кое-что, о чём юноша должен спросить. Тянуть смысла не было. — А что вы сделали с Хичолем? Пак поднимает на него хмурый взгляд. Будто думает над ответом. И это Бэкхёну не нравится. Совсем не нравится. Если он начал думать, не значит ли это, что произошло что-то серьёзное? Не значит ли это, что Чанёль не хочет говорить ничего? Или он подбирает слова? — Мы просто поговорили чисто по-мужски. Не переживай. Бэкхён вздыхает и выпивает кофе залпом. Ему очень хочется спросить в подробностях, но он не знает, как отреагирует Чанёль на его излишнее любопытство. Станет ли злиться? Подумает ли, что Бэкхён переживает за Хичоля? Нет. Боже, Бэкхён готов и сам съездить по его роже, но у него есть Чанёль. Который сильнее, выше и вообще. — Спрашивай, Бэкхён. Я же вижу, что ты о чём-то усиленно думаешь. Я по твоим глазам всё понимаю. Бён цокает, но тут же спрашивает, не отмахиваясь. — Сильно вы его? — Возможно, нос сломал. Или челюсть. Я был зол и не сильно запоминал. — Господи… Вы так спокойно об этом говорите. Чанёль хмыкает. — Я думал только о том, что он пытался сделать, Бэкхён. Я был очень зол. Если бы это касалось бизнеса — я бы просто поговорил. Но не в этом случае. Не тогда, когда он распускал свои руки. Я же говорил, что не люблю, когда трогают мо… — Мужчина осекается, поправляя себя, и договаривает более низким голосом. — Моего малыша. Бэкхён кусает губы, молча наблюдая за тем, как Чанёль встаёт с места и направляется к нему. Он не понимает, что тот хочет сделать, но когда пальцы подцепляют подбородок и поднимают голову вверх — тело само поддаётся навстречу. Чанёль цепляет зубами нижнюю губу, и у Бэкхёна сбивается дыхание. Он хватается руками за пижамную рубашку мужчины, чтобы удержать себя на месте. А Пак продолжает пытку, увлекая в полноценный поцелуй. Бэкхён же уже говорил, да, что с Чанёлем целоваться — крышесносно? Мужчина немного остраняется. — Хотел сделать это ещё с того момента, как пришёл домой, но ты отвлёк меня всякими глупостями. — Это не глупости. Это меня тоже касается. Голос подводит. Бэкхён шепчет последние слова, а потом и вовсе все мысли вылетают из головы, когда Чанёль снова накрывает его губы своими, не давая вздохнуть. Не давая ни секунды на передышку. Он будто специально это делал, проверяя выдержку. А Бэкхён чувствовал, как всё тяжелеет внутри. Болезненное возбуждение давит на нервы, а это всего лишь поцелуй. Только вот для Бёна — уже не просто поцелуй. Он стонет прямо в губы мужчины, и, отстраняясь от него, Чанёль видит настолько ошарашенный взгляд, что не может оторваться от созерцания того, что сделал. Щёки слегка покраснели, дыхание сбитое, губы влажные и сочные от недавнего поцелуя. — Настолько сильно тебя пробрало? Бён понимает, о чём речь, и медленно кивает, пытаясь понять свою реакцию. Они ведь теперь будут пытаться понять себя, да? В основном Бэкхён, конечно же. — Что ты чувствуешь сейчас? Юноша дышит тяжело и прерывисто, стараясь подумать над ответом. Он говорит первое, что пришло в голову, но этого достаточно для того, чтобы Чанёль усмехнулся. — Возбуждение. — Ты же не любишь это слово. — А что чувствуете вы? Чанёль облизывает губы и улыбается как-то плотоядно. У Бэкхёна от этого взгляда тело будто током прошибает. Ему совершенно бесстыдно захотелось простонать ещё раз. Просто так. Он чувствовал себя так странно, что хотелось сгореть со стыда. Потому что всё это время Чанёль пристально наблюдал за ним и не упускал ни одной детали, чёрт его побери! — А ты угадай. С одного раза. Бэкхён хмыкает, и мужчина изгибает бровь. — Я просто не верю в то, что такой, как я… — Пак кидает на него выразительный взгляд. — Просто я же не сексуальный совсем. Неужели я могу возбудить вас? — А по мне не видно? — Бэкхён сглатывает. — Ты красиво стонешь, малыш. Тяжко не возбудиться. — Юноше снова нечем дышать, а про красные щёки и упоминать не стоит. — И запомни одну вещь, Бэкхён. Для меня ты самый сексуальный. Самый желанный. И самый… — Бэкхёну совершенно по-детски захотелось разрыдаться от того, с какой интонацией говорит всё это мужчина. Его эмоции скачут со скоростью света. Он смущён, возбуждён, ему хочется сгореть со стыда, но этот трепет от слов Чанёля добивает, путая мысли окончательно. — Просто самый. Бён смотрит Чанёлю в глаза и притягивает ближе, утягивая в новый поцелуй, и когда сильные руки прижимают сильнее, а пах мужчины вжимается в пах юноши — стон выходит сам по себе. И Бэкхён даже не знает — от чего больше? От поцелуя, от того, что он возбуждён, или от того, что возбуждён Чанёль? Юноша отстраняется немного, весьма тихо спрашивая: — Раз вы тоже возбуждены, о чём вы сейчас думаете? Пак смотрит пристально, пытаясь не поддаться желанию сказать то, что может оттолкнуть. Бён ещё не знает об аппетитах мужчины. Он ещё многого не знает. — Я бы сказал, но ты ещё не готов. Бэкхён хмурится, а потом доходит. Его щёки и так красные, а ему кажется, что он стал ещё краснее. Зачем только спросил? Вот дурак. Сам же и провоцирует. Что за несдержанность? Бён в очередной раз понимает, что рядом с мужчиной сдерживать себя вообще очень проблематично. — Вы… — Сам напросился, Бён. — А вам лишь повод дай. — Провокатор мелкий. Бэкхён улыбается, когда мужчина чмокает его в губы напоследок. Было сложно мыслить на данный момент. Взгляд тёмных глаз мужчины прошибал так, что хотелось чего-то… но Бён понимал, что нужно остановиться. И Чанёль тоже это понимал. — Малыш, надо в душ. — Да. Надо. Бён отвечал на автомате. Он просто сидел и залипал в одну точку, потому что всё ещё вспоминал слова мужчины в его сторону. О том, что он сексуальный, что желанный, что… — Если так и будешь сидеть на одном месте — мы пойдём в душ вместе, и я в подробностях расскажу, о чём думаю, малыш. Бэкхён летит в ванную пулей.