Другой ты

      — Это больно?       Взгляд Лютика уперся в бархатную коробочку, в которой аккуратно лежали маленькие пуговицы. Сердце парня бешено колотилось, выдавая весь его страх и волнение. Пот тяжелыми каплями скатывался с его лица, впитываясь в воротник его рубашки. Он сидел на полу, прижав к себе колени и обняв руками свои собственные плечи. Мир вокруг уже совсем не тот, каким был раньше. Перед ним на коленях сидел другой Геральт, протягивая ему маленькую коробку, которая означала отказ от его прежней жизни.       — Только секунду, дорогой, потом ты даже не почувствуешь разницы, — мужчина с пуговицами вместо глаз смотрел на Лютика в упор, сгорая от нетерпения, когда он сможет наконец пришить эти милые пуговицы на место глаз парня.       От такого обращения барду стало немного легче на душе. Настоящий Геральт отверг его чувства и посмеявшись над ним развернулся и ушел на очередную охоту. Больше парень его не видел, ведь мужчина погиб, будучи забитым стрыгой. В ту ночь Лютик выплакал всё своё горе, которое копилось в нём всё это время. Именно тогда ему и открылся проход в другой мир, где Геральт был жив и не отверг его. Мужчина был добр с ним, улыбался и подпевал всем песням барда.       Лютик снова почувствовал себя счастливым, живым. Он обрёл свою любовь, которая была взаимной и горячей. Все их ночи, проведенные в постели он будет вспоминать с улыбкой на лице. Они никогда не уйдут из его памяти, навсегда отпечатавшись на подкорке сознания.       Единственным желанием барда было чтобы эта сказка не заканчивали никогда. Это означало лишь то, что ему придется согласиться на пришивание пуговиц вместо его красивых голубых глаз. Ради совместной жизни с Геральтом он был готов на всё. Практически на всё.       — Ну же, Лютик, это единственное, что мешает нам всегда быть вместе. Если ты не хочешь черные, то есть еще розовые, голубые, бирюзовые, — ведьмак стал немного настойчивее, дабы точно получить согласие парня. Он взял его руки в свои, отложив разноцветные коробки в сторону. Лютик даже не заметил слёзы, стекающие по его щекам, пока ведьмак не протянул руку к его лицу чтобы вытереть мокрые дорожки с его щёк.       — Н-нет, чёрные будут как раз.       Голос дрожал, подводил хозяина. Музыкант, привыкший мастерски управлять своим голосом, не мог успокоить дрожь, пронизывающую его связки. Он еще сильнее прижал к себе колени и уткнулся в них носом. Одновременно хотелось сбежать и покончить с этим как можно скорее.       — Геральт, я, кажется, не могу, — Лютик боялся. Боялся боли, обмана и еще огромной кучи всего. Он был неуверен в своих силах и возможностях.       — Я не вынесу если ты уйдешь, пойми это. Я так привязался к тебе. Я видел как тебе больно в том, злом мире и хотел спасти тебя от всего. Мне больно видеть твои страдания и переживания. Ты можешь легко избавиться от всего, что тебя заботит, — мужчина поднял парня на ноги, довёл до дивана, стоящего немного в стороне, и посадил на свои колени, поглаживая его спину, пытаясь успокоить и вселить уверенность в свои силы. Вдруг решение стало таким очевидным и простым.       — Я согласен, — выдавил из последних сил бард.       Если бы у Геральта были глаза, то в них определенно промелькнул бы дьявольский огонёк. Он снял парня с своих колен и уложил на них его лохматую голову, чтобы было удобнее пришивать пуговицы. Из ниоткуда появилась толстая игла с черной ниткой. Завязав на ней толстый узел, он отрезал лишнее своими острыми зубами.       — Ты же сказал, что мне не будет больно, верно?       — Верно.       Лютик сделал глубокий вдох и выдох и заглянув прямо в черные пуговицы возлюбленного, представляя себя с такими же, сказал:       — Хорошо.       Когда игла проткнула его чувствительную кожу он был правда удивлен. Соврал. Ведьмак соврал ему. Парень пытался терпеть, сжимая в пальцах мягкое покрывало, на котором он лежал, практически разрывая его на несколько частей. Боль была нестерпимой.       Может, это просто ложь во благо? Может быть, боль вот-вот пройдет, еще чуть-чуть и она растворится в пустоте. Однако через пару мгновений Лютик уже рыдал на коленях у Геральта, пытаясь игнорировать такую жгучую боль.       — Геральт, остановись, пожалуйста, мне очень больно. Мне так больно!       — Еще чуть-чуть, дорогой, — другой Геральт безмятежно продолжил свою работу, напевая под нос какую-то до боли знакомую песню. Окровавленная нить контрастировала с бледным оттенком кожи. «Ещё чуть-чуть» тянулось целую вечность и, казалось, будто это никогда не закончится.       Когда ему надоело это постоянное ощущение боли, он хотел оттолкнуть руки мужчины, но его остановили, прижав к дивану сильнее. Кровь стала стекать по его лицу, затуманивая зрение. Именно тогда парень перестал искать всевозможные оправдания для мужчины. С каждой секундой пытка становилась все невыносимее.       — Геральт, умоляю тебя! О-остановись!       Тяжело вздохнув, он отложил иголку с ниткой и посмотрел в здоровый глаз парня. Он смеялся. Смеялся прямо в лицо беззащитного парня. А смех был копией смеха того, старого Геральта, который покинул его, оставив далеко позади себя. Уж это точно Лютик ни с чем не спутает.       — Если быть до конца честным, мне правда понравилось играть этого твоего Геральта. Такого крепкого и красивого тела у меня еще никогда не было. Да и видеть всю твою преданность и любовь в глазах было усладой для меня. Никто не ублажал меня так же, как ты. Твоя готовность на всё просто сбивала меня с ног и одновременно радовала. Я знал, что ты согласишься на это. Это чувство, когда тебя возносят на один олимп с богами так…опьяняет. Именно поэтому я буду откровенен сейчас с тобой.       Больно будет и с каждым стежком всё больше и больше. Ты утонешь в ней, и скорее всего, перед вторым глазом упадешь в обморок. Мало кто терпел до конца. Твой крик будет таким оглушающим, что в один момент ты просто замолчишь и не сможешь вымолвить и звука. Твои связки будут сорваны и ближайшие пару дней ты точно говорить не сможешь, — Лютик не верил в происходящее. Ему хотелось прямо сейчас вырваться из лап этого чудовища, которое воспользовалось им и его доверием. «Глаза» Геральта выглядели потерянными, будто он весь был погружен в раздумья.       — Тем более, я привязался к тебе, слишком сильно, что вообще не свойственно мне…поэтому, мне придется оставить тебя здесь. Всегда рядом со мной, — голос монстра был спокойным и безмятежным. Будто он говорил ему какие-то нормальные, привычные для всех вещи.       — Н-нет… Геральт, умоляю!       — Ты до сих пор называешь меня Геральтом, хотя знаешь, что это не так. Это так мило. Как тебе перспектива остаться со мной на целую вечность? — мужчина просиял, когда представил чем он будет заниматься целую вечность. Его лицо буквально излучало счастье и тепло, в то время как Лютик практически безжизненно лежал у него на коленях.       Пронзительный крик не остановил работу монстра. С улыбкой на лице он продолжил то, что умел лучше всего.       — Ты, я и вечность.