Сердце не камень

28 ((())) Катерина сняла очки, взяла в правую руку. Большим и указательным пальцами другой руки провела по прикрытым векам. Потерла глаза. То ли ответила на немой вопрос Андрея, то ли сказала так, чтобы заполнить пустоту. - Линзы больше не ношу, с очками проще. Да и глаза устают. Очки положила на маленькую тумбочку, что притулилась между дверью и диваном. Со смущением, как девочка на первом свидании, произнесла: «Что это – мы все обо мне, да обо мне! Расскажи о себе». За эти несколько часов, она окончательно пришла в себя. Переборола внутренний страх. Перестала бояться присутствия Андрея рядом. На то, чтобы не показать всех этих эмоций сидящему рядом мужчине, ушли все ее силы, моральные и физические. - А что рассказывать? Андрей с недоумением пожал плечами. - Один день похож на другой. Работа, дом, работа. - А дети, а Кира? Мне и про Малиновского интересно, как он, не женился? - Ой, не смеши меня! Чтобы Малина женился, не знаю, что в природе должно произойти, не иначе, как зарождение новой планеты. Представляешь, он даже отказался стать крестным моей Светочки. Сказал, что такой ответственности взять на себя не может. Настолько боится детей. Катя рассмеялась: - Ты тоже боялся детей как огня! Не делай, не делай таких глаз. Я помню все, о чем вы говорили с Ромкой. И о детях тоже говорили. Промолчала, не уколола Жданова обидными словами, что теперь вон их у него сколько – и законные, и незаконные. И с ним живут, и без него. Чуть было не заплакала от этих мыслей, так стало жалко детей: и не сироты, а растут без отца. - Ну, что тебе рассказать? О сыне от Киры узнал, когда отец попал в больницу, ну, в ту самую поездку. Родители знали, общались с внуком. В тот момент не хватило смелости навестить Киру, познакомиться с Юрой. Считал, что самым правильным в той ситуации будет рассказать тебе, и вместе решить, как быть дальше. Хотя в тебе я был уверен, ты никогда бы не запретила мне общаться с мальчиком. Но, увы… когда я вернулся, тебя дома не было. К моему ужасу, ты подала на развод. Ситуацию еще можно было переломить, но ты сказала, что беременна от Рассольникова! Как я не ушел в очередной тяжелый запой – не знаю. Каким усилием вообще не прикоснулся к спиртному, не представляю. Наверное, делал это назло тебе. Ушел с головой в работу, и как уже повелось, поехал искать утешения у Киры. Да, к тому времени она давно развелась с Никитой. Что послужило причиной их расставания – не знаю. Она никогда не говорила, я не спрашивал. Кира изменилась до неузнаваемости. Нет, не внешне. Стала другой, взрослой женщиной – дом, ребенок, вот ее главные заботы. Никогда не донимает меня звонками. Перестала ревновать к каждой юбке. Если честно, то я не даю никаких поводов. Отношения с Юрой складываются трудно. До сих пор нет взаимопонимания. Я стараюсь быть хорошим ему отцом. Не получается. Только сегодня, когда в детской посидел на кровати у Заиньки, поправил ей одеяло, убрал со лба волосики, поцеловал, а около младших просто постоял, посмотрел и вышел, окончательно понял его обиды, когда он мне высказал, что я люблю только свою Зайку. Ведь так я поступал и дома. Так сын мне и сказал, что я ему только однофамилец. Подростковая жестокость. Но в чем-то он прав… Юрка созванивается с Минаевым, называет его «папой». При разговоре с Кирой, называет меня «твой Жданов». Меня старается никак не называть, с трудом, через не могу, может назвать «папой». И, то, в присутствии Киры, чтобы не расстраивать мать. Кира видела все, но никогда мне этого не говорила, видно боялась, что я обвиню ее в предвзятом отношении к моей дочери… Вот так и живем, спокойно. Делить нам с ней нечего. За все время совместной жизни с Кирой, разговор о тебе ни разу не завели. И, что странно, вот чего я понять не могу: перестали дружить мама с Кирой. Встречаются крайне редко, по необходимости. Чаще и больше родители теперь общаются с Пушкаревыми. А если Зайка гостит, то наши предки встречаются чуть ли не через день. Как время все меняет. Кира новых подруг не завела. Общается только с Викусей. Но мир их не берет. - А доченька? Расскажи про Свету ... Улыбка от приятных воспоминаний озарила лицо мужчины, сеточка добрых морщинок окутала глаза. Они засветились. - Это мое, наверное, последнее счастье. Только вот сердце рвется на части: Зайка хоть и моя, но она больше Пушкарева. И мама так говорит. Особенно после рождения Светочки, она больше бывает у твоих или моих родителей – Кире управляться одной со всеми трудно. С горечью умолчал, что у Киры целый штат: няня, домработница, повариха. Пришла такая мысль, что просто в открытую жена ему не сказала, что ей неприятно присутствие в доме чужого ребенка. Катиного. И как обожгло: А Маргаритка? Слезы навернулись на глаза большого, сильного мужчины. Чтобы скрыть свою слабость, чтобы Катерина не увидела его глаз с поволокой от влаги, обхватил ее руками, уткнулся ей в макушку: - Кать, как мы теперь будем? Как? - Как и раньше… Может быть, и не встретимся больше никогда. Ну, разве что поведем вместе Зайку в первый класс, позже встретимся на ее выпускном, а там и свадьба не за горами! Хитро ухмыльнулся: «Чья свадьба-то, твоя»? Знакомо, как раньше замахнулась на Андрея: «Моя… Откуда моя? Зойкина»! - Кать, ты ушла ответа, как мы дальше будем строить наши отношения? - Андрей, давай раз и навсегда договоримся: если ты о том, чтобы перейти грань дружбы и отношений мама-папа нашей дочери, то уходи прямо сейчас, и больше на пороге моего дома не появляйся. На роль любовницы я никогда не соглашусь. Подобный разговор между нами был еще в стенах «Zima-Letto». Я не говорю, что никогда-никогда я не стану с кем-то встречаться. Но именно с тобой я не смогу. Для меня это слишком мало. Уже тебе говорила, что и у Киры я тебя отнять никогда не смогу. Этот грех, что я покусилась на чужого жениха, легла в постель с почти женатым мужчиной, и так искупить не могу по сей день. Все, больше к этому разговору никогда не возвращаемся. Решительно убрала его тяжелую руку со своего плеча, которое горело от близости и тепла Жданова. В голосе Катерины звучали такие металлические нотки, что Андрею немного стало не по себе: таким голосом его помощница разговаривала с несговорчивыми поставщиками. И ей не смели отвечать отказом самые маститые бизнесмены. Полянский до сих пор вспоминает о ней при каждой встрече. В последний раз сказал, что если бы знал, что Жданов с ней разведется, костьми бы лег, но вначале она бы стала его сотрудником, а потом и женой. Вот только жалость, не знает где она, и с кем она. Жданов, стараясь не показать обиды, проговорил: - Катя, Катенька, Катюша, и на сколько лет вперед ты уже составила «бизнес-план»? - Это не план, это просто мысли о будущем детей. За Зойку я спокойна, как бы к ней не относилась Кира, но ты и твои родители о ней позаботитесь. Московская квартира принадлежит ей, жильем она обеспечена. Борщев, каким бы человеком не был, сына он по-своему любит. Без внимания не оставит. Пока он у него единственный. Квартиру, небольшую, но Алеше строит. Будущее сына обеспечит. У меня остается только одна головная боль – Маргошка. И я сделаю все, чтобы обеспечить ее будущее. Маргарита, вот моя самая большая боль. Самая большая любовь, которую я прячу подальше в сердце. А у меня, Андрюша, оно тоже одно и также рвется на части. На три части. Показала ему растопыренные пальцы маленькой ладошки: «Вот смотри, их пять. Укуси, и каждый больно». О том, что болит сердце и за него, Андрея Жданова, промолчала. - Катюш, если попадется хороший человек, выходи замуж. Дети вырастут… Оперся локтями в колени, спрятал лицо в крупных ладонях: «Катька, Катька, разве мог я когда-нибудь помыслить, чтобы самому предложить отдать тебя другому»?