Большие перемены

— У тебя, когда нибудь, была семья до нашей? Этот вопрос Джуди задавала Нику не первый и не последний раз, явно интересуясь прошлым своего мужа. Да, именно мужа, а не друга, ибо два года назад они стали супругами, а сейчас крольчиха Хоппс носила у себя под сердцем уже как четыре месяца их малышей. Это довольно долгая, но другая история их любви и не так столько важно уделить ей внимание (так как она другая), сколько этой истории. Ник же тихо, таинственно для Джуди, вздыхал и переводил разговор на другую тему. Он никогда не рассказывал, да и не хотел рассказывать жене о тех, не очень приятных для него, воспоминаниях. Он был совсем молод — где-то семнадцать лет ему было — когда он познакомился с лисичкой своего возраста с прелестным именем, прекрасно подходящим её кристально-синим глазам, Джулия. Они друг другу нравились, любили друг друга и встречались. Семья Джулии не одобряли её выбор, им не очень нравился «парнишка из нищей семейки, состоящей только из него и его матери», так как они сами были богатыми. Но вот когда Джулия радостно сообщила о своей беременности, то они в прямом смысле заставили Ника — не по его собственной воле — жениться на ней. Он со вздохом полного отчаяния и разочарования согласился. Он старался не показывать своей грусти, но сам себе он напрямую медленно уже давно сказал, что не желает быть женатым и отцом в свои семнадцать лет. Он хотел гулять, встречаться с девушками, веселиться, а не слушать вечные просьбы жены пойти и принести ей что-нибудь, хоть Джулия была вежливой и не придирчивой, и не няньчится постоянно с малышом. Да и чувства к жене стали не такими уж и крепкими. Потому в один день за две-три недели до родов просто ушёл, скрылся, сбежал поздней ночью из богатого дома Кэмбэл. А затем быстро отправился в город, где осталась и сейчас живёт его мать, Зверополис. С тех пор он не видел и не слышал ничего о своей «первой семье». Он не хотел о них вспоминать или говорить, но отчего-то сердце больней сжималось, точно от давящего на грудную клетку чувства вины, которое он всеми силами старался подавлять. Но… однажды произошло то, что заставило его опять ощутить это чувство… Он снова, как и всегда, работал, ловил преступников, пил кофе, как и любой другой полицейский, но вот, когда он снова вышел купить новый запас кофе на целый день, внезапно краем глаза он заметил девочку лет двенадцати идущую по тратуару, в то время, как машина с бешаной скоростью неслась на неё. Ник, немедля, сразу же бросился к девочке, чтобы спасти её. И он спас, но вот когда он помог ей подняться и наконец смог её разглядеть, то его сердце предательски дрогнуло. Это оказалась рыженькая лисичка с очаровательной улыбкой, мелодичным голоском и разноцветными глазами, то есть один у неё был ярко-зеленым, а другой кристально-синим. А глаза его расширились, когда она назвала своё имя. Мелисса… Так Джулия хотела назвать свою с Ником дочь. В голову сразу ворвались мириады мыслей и воспоминаний и он уже о всём хотел расспросить эту девочку, но взял себя в лапы и искренне пожелал Мелиссе всего самого лучшего и быть более внимательной, на что она ответила с долей насмешки:  — Не похожи Вы на лиса, ведь как ни Вам должно быть известно, что лисы всегда внимательны и, тем более, хитрые, проворные, — при последних словах она с ухмылкой показала его паспорт, который, похоже, незаметно взяла у него. Нет. Это не может быть его дочь — так он мысленно убеждал себя всё оставшееся время того дня. Даже при всей схожести и даже той его любимой с детства фразы он не хотел верить, вспоминать и думать о том, что она и вправду их с Джулией дочь. Не хотел хотя бы просто потому, что у него сейчас уже есть новая семья, состоящая из его матери, большой семейки кроликов, Джуди и их с ней будущего малыша. Но вот один раз он случайно встретился с Мелиссей возле школы, где она, похоже, учится, второй, третий, четвёртый, пятый, а чувство вины всё больше и больше разрасталось при виде неё. Он помнил и корил себя каждый раз за то, что он когда-то бросил её мать перед родами, бросил саму Мелиссу. Это всё настолько сильно давило на него, что в конце концов он всё же заговорил с ней и подтвердил свои догадки, когда она сказала ему, что её фамилия Кэмбэл, мать Джулия, а отца она не знает и никогда его не видела. Но вот когда он спросил её может ли он увидеться с её матерью, то она потрясла его печальным признанием, что и мать она никогда не знала и в живую не встречала, видела только на фотографиях и слышала она о ней только в рассказах родственников, ибо Джулия умерла во время преждевременных родов. Тут сердце Уайлда чуть не упало в пятки. В это время по щекам Мелиссы, пока она рассказывала, текли слёзы, она не выдержала и расплакалась. Ник же просто молчал, пока глаза его были широко распахнуты от шока. Он просто не мог поверить в то, что пока он веселился и забыл свою супругу и её семью, мать этой маленькой девочки погибла во время преждевременных родах, а сама эта маленькая девочка осталась совсем одна, не считая её бабушки и дедушки, даже не имея понятия, каково ощущать на себе родительское внимание и заботу. Ник не смог, не сдержался, обнял её и прижал к себе, параллельно проклиная себя во всём и говоря Мелиссе что-то утешительное. Но он даже и не догадывался, что в это время его жена случайно познакомилась с Джоном Кэмбэлом, отцом погибшей Джулии, который был старым другом её тёти и который как-то немного странно заинтересовался, когда Джуди, ничего не подозревая, рассказала ему о Нике. Просто один раз тётя позвала её в гости на несколько дней в свой городок, а когда Джуди приехала, то у неё в гостях был тот самый Джон, с которым она поговорила и рассказала коротко о себе, а так же и о своём муже. Вот о последнем Кэмбэл расспрашивал с неким интересом, точно зная его. Но он не показывал вида. Ник старался проводить больше времени с Мелиссей под видом «друга-полицейского», но при этом старался не слишком навязываться, чтобы это не выглядело странно. Так они и проводили время, пока однажды Нику не нужно было что-то забрать из своей квартиры, но в тот момент телефон его завибрировал. Похоже Джуди вернулась, ибо когда он поднял его, то увидел новое сообщение от неё; она попросила подняться на крышу. Он попросил Мелиссу остаться в гостиной, а сам направился на крышу, то есть можно сказать на следующий этаж, ибо квартира его находилась на последнем этаже. Но когда он вышел на крышу, то увидел, отнюдь, не свою беременную женушку, а никого иного, как Джона Кэмбэла. Он стоял спокойно в трех метров от Ника и направив на последнего дуло пистолета. Уайлд лишь поднял руки.  — Что, не ожидал? — усмехнулся Джон, — Думал я тебя не найду и не захочу отомстить за свою дочь? Ник лишь со вздохом молча опустил свою голову.  — Как ты написал мне с телефона Джуди? — спросил он.  — Если ты не забыл, Ник, то помнишь, что я такой же хитрый лис, как и ты, — при этих словах Кэмбэл показал ему телефон. Ник приглянулся и узнал телефон своей жены.  — Ты украл его.  — Верно, — кивнул он и снова нахмурился, — А ведь только ты, кретин, виноват в том, что сейчас Джулия там, на небе, мучается от невозможности поговорить или даже обнять родную дочь, — прорычал Джон. Ник снова вздохнул, опустив голову.  — Да, я кретин и признаю это, — согласился с ним полицейский, — я ведь даже и не думал о том, что пока я веселюсь и гуляю, Джулия находится на небе, а Мелисса осталась сиротой без семьи, не считая тебя с Рут. Но пойми, что я не хочу портить жизнь своей доч…  — Ты уже ей её испортил своим отсутствием и убийством её матери, — перебил его старый лис.  — Я не убивал Джулию.  — Ты сбежал под покровом ночи, даже записки не оставив, и тем самым погрузив её в депрессию, из-за чего случились преждевременные роды, так что формально во всём этом виноват только ты! Ник еле сдерживался, чтобы не броситься на него, но понимал, что это плохая идея, вместо этого он спросил:  — И что теперь? Убьёшь меня? Губы Джона дрогнули в ухмылке.  — С радостью, — прошипел он. Кэмбэл снова наставил дуло на своего бывшего зятя и медленно нажал на курок. Но никто из них не ожидал, что всё это время за ними наблюдала и слушала их разговор Мелисса и что сейчас она с криком загородила собой своего отца и вместе с этим попала под удар. Раздался крик неописуемой боли, в глазах Мелиссы потемнело и она чуть не упала, но Ник её сумел вовремя поймать, в ушах у неё всё звенело и она ничего не могла понять. От болевого шока она отключилась. Когда она наконец смогла разомкнуть глаза, то сразу же их закрыла, ибо в них сразу попал яркий лучь света. Когда она смогла вполне привыкнуть то огляделась. Похоже она находилась в больнице, так как лежала она на койке в палате. Рядом с ней на стуле сидел её спящий дедушка, рядом с ним сидела её так же спящая бабушка, по виду только приехавшая. Мелисса мягко дотронулась своей ручкой его руки. Джон вздрогнул, проснувшись, но — увидев, что его внучка наконец очнулась — сразу же с радостью набросился на неё с объятиями, как и, внезапно проснувшаяся, бабушка. Как поняла Мелисса — она спала где-то дня два-три и сейчас ещё врачи не до конца могут понять всё ли с ней хорошо или же нет и она должна подольше остаться в больнице, но её волновал совсем другой вопрос.  — Деда, — обратилась девочка у старому лису, — а где Ни… то есть папа? Старики переглянулись и улыбнулись, так как в этот момент в палату зашли улыбающиеся Ник и Джуди. Они подошли и обняли Мелиссу, а затем Ник познакомил её со своей беременной женой. Девочка лишь улыбалась. Они все в пятером общались несколько часов без перерыва. Насколько поняла Мелисса — после того, как Джон выстрелил, то пуля попала ей в ребро, затем они с Ником вызвали скорую и на протяжении всех этих нескольких дней Уайлд и Кэмбэл общались, переговаривались и в конце концов решили ради неё прекратить эту вражду, а ещё решили, что будет лучше, если Мелисса… станет жить у Уайлдов и при желании может взять их фамилию. Слыша эти слова слова Мелисса не могла в это поверить, но сразу обняла своего отца и мачеху, когда те одновременно произнезли с улыбкой:  — Добро пожаловать в мир родительского внимания и заботы, Мелисса, теперь ты являешься членом семьи Уайлд.