Хрустальная надежда

Стив ушёл. Просто вызвался вернуть камни, обычно попрощался и ушёл. И не вернулся. Они простояли там, перед установкой, полтора часа. Баки просидел там до вечера, оттягивая себя за длинные волосы, потому что боль отрезвляла. Он ждал, что вот-вот Стив появится на этой чёртовой платформе и обнимет его, выдыхая на ухо то самое «Бак». Но Стив не пришёл. Баки отбивался от пришедшего его забрать уже ночью Сэма, который на все его отмахивания и возгласы «он вернётся, вот сейчас, он вернётся, а меня здесь не будет, он вернётся», лишь молча прижал его к себе, позволяя высвободить свои эмоции. Но Баки не плакал, нет. Он повторял одно слово — «вернётся». Он просто оттолкнул Уилсона и пихнул его в сторону дома, в котором они теперь будут жить. Вдвоём. Потому что Сэм обещал Стиву оберегать Баки, а это значит, он не отпустит его от себя сейчас. Баки ждал. Каждый день возвращался к той платформе, которая так и стояла в лесу, как памятник его надежде. Часами сидел на траве рядом, и тянул себя за волосы, иногда вырывая пряди. Но всему приходит конец. Брюс приехал и буквально за пару часов собрал всё и увёз в лабораторию. Как бы Баки не кричал на него и не молотил по огромной зелёной груди и лицу, Брюс не сдался. Надежды больше не было. Сэм старался. Баки видел, как он пытается разговорить его, вывести куда-нибудь. Но Уилсон натыкался на глухую стену, Баки не хотел с ним взаимодействовать, всё время проводя в своей комнате. Сэм проводил слишком много времени, докучая Баки. Сэму бы найти себе подружку, личную жизнь. Чтобы не нервировать Баки лишний раз. Баки верил. Но вера эта пропадала с каждым днем без Стива. Баки подпустил к себе Сэма. Позволил ему отрезать себе волосы, половину которых сам вырвал за это время, потому что каждый день нервничал, ожидая. За волосами некому было ухаживать и они уже свалялись за эти три месяца. Теперь Баки ходил с короткими волосами, как в сороковых, что вновь напоминало о Стиве. И заставляло продолжать верить. Он старался держаться. Но Сэм так и лез под руку, каждый раз что-то советуя. Баки закрывался в комнате, а Сэм сидел под дверью и говорил-говорил, твердил, что ему станет легче, если он выскажется, что нельзя все копить в себе и бла-бла-бла. Баки бил в дверь железным кулаком и Сэм уходил к себе, чтобы на следующий день вновь сесть под его дверью и продолжить докучать. Ничто не вечно. И терпение Барнса заканчивалось. Он стал срываться на Сэма. Они жили вместе уже полгода, за которые Уилсон пытался наладить контакт с Баки, а тот все отталкивал его. Боялся привязаться и обжечься, как со Стивом. -Он больше не вернётся! — в пылу ссоры крикнул ему Сэм, за что получил удар в скулу. -Не смей так говорить, — злобно прошипел ему в лицо Баки и ушёл в свою комнату. Они ссорились. Постоянно. Из-за любой мелочи Баки срывался на Сэма, кричал на него, тот кричал в ответ. Баки бил его и уходил к себе. Сэм подходил к двери и просил поговорить, на что Баки рявкал на него, чтобы он отвязался, а то он убьёт этого чёртового «птичника». Время шло. Баки все больше понимал, что ждёт невозможного. Ничего не произойдёт. А Сэм, как заводной, все ходил за ним и просил продолжить жить. Баки устал избивать его, на Сэме не было живого места. Ему это не помогало. Сэм не понимал. Баки просто игнорировал его. Стив не возвращался. И Баки старался жить, пытался стать нормальным. Спустя год без Стива он, как ребёнок, разрыдался на плече у Сэма, который поглаживал его по спине и обнимал. Они тогда опять поссорились. Опять Сэм сказал ему перестать жить прошлым. Баки опять его ударил, а потом упал на колени прямо у его ног и заплакал. -Я так больше не могу, Сэмми. Я слишком долго ждал. Он не вернётся. Ты был прав. Они сблизились. Они не стали закадычными друзьями, нет. Но Баки стал с ним разговаривать, перестал вызывать ссоры на пустом месте. Они жили. Сэм ездил на работу, подчищая пятилетний развал в их мире. А Баки латал свои душевные раны дома. Вечером они вместе ели и расходились по комнатам. Баки все ещё не хотел обжигаться. Баки все ещё было больно. Баки сорвался. Он чистил пистолет в своей комнате, сидя на кровати. Уронил один патрон, а когда полез доставать его, наткнулся на коробку. Вытащив её, он стал просматривать содержимое. Запчасти пистолета полетели на пол, в стене появился отпечаток железного кулака. Баки сидел на полу и смотрел на рисунки Стива, на их старые фотографии, на его чёртов синий блокнот с закладкой из листовки музея с лицом Капитана Америки, отдающего честь. И он сорвался. В тот вечер Сэм, вернувшись с базы, застал его на кухне. Баки пил водку с горла, не пьянея, плакал и играл в русскую рулетку. Пока ему не везло и пуля не прошла сквозь тонкую кость виска, но Баки не останавливался. Сэм отобрал у вновь приставившего к виску дуло Барнса револьвер и отбросил его на пол, забрал бутылку и отвёл в свою комнату, уложив на кровать и укрыв одеялом. Баки не сопротивлялся, он покорно закрыл глаза. Только Сэм собрался выходить, как с кровати послышался голос: -Я ведь любил его. Сэм повернулся и, подойдя к кровати, сел на край, ожидая продолжения. -До сих пор люблю, Сэмми, — Баки нравилось называть Сэма Сэмми, они прошли через много вместе, и это значило, что они близки, но Баки боялся, что и Сэм может предать его, открыватся было болезненно, было страшно, но Сэм заслуживал знать, почему получал по морде столько раз, — может, тогда, до войны, я ещё не осознавал, потому что было нельзя, такое порицалось, меня могли просто расстрелять на главной площади и никто бы ничего не сказал. Но в этом времени я понял это. И здесь это не запрещено. Но я все ещё боялся. Побоялся сказать ему об этом. И потерял. Сэм, скажи мне, почему ты здесь, со мной маешься, не даёшь прострелить мне мою блядскую башку, вместо того, чтобы отжигать где-то с какой-нибудь красоткой? — А ты не думал, что красотки меня не интересуют? Да и к тому же, я обещал. -К черту Стива и его обещания! — подорвался Барнс, злясь, — если он сам не может выполнить свои, значит, и данные ему обещания можно не выполнять! -Я не ему обещал, Барнс, — спокойно продолжил Сэм, — себе. Я ведь тоже любил когда-то, тоже запретно. На войне такое не признаётся даже в нашем времени. И я тоже потерял. Так что я, как никто, тебя понимаю. И я обещал себе, что вытащу тебя из этой пучины, как вытащили меня когда-то. У тебя в башке и так проблем куча. Ты же вроде стабилизировался, что случилось, что сорвался? -Коробка под кроватью. Если бы не патрон, не полез бы и не заметил, — тихо отозвался Баки, по привычке пытаясь завеситься волосами, но волос больше не было, он нервно провел по коротким волосам железной рукой, пластинами цепляя больно волосы, от боли становилось легче, и продолжил, — рисунки, старые фотографии, блокнот с воспоминаниями. Он сохранил его. Вернулся в ту чёртову квартиру и забрал, чтобы я не потерял то, что помнил. Я сорвался, Сэм. Я не могу без него. Я полгода волком на тебя смотрел, избивал при первой возможности, потому что мне казалось, что ты виноват, что из-за тебя он не может вернуться, что если я доверюсь тебе, то получу под дых снова. Я… Прости, — он не нашёл, что сказать. Слова тут были не нужны. Сэм просто обнял его и, прошептав «спи», нажал ему на грудь, укладывая его и выходя из комнаты. Баки провалился в долгий беспокойный сон, где ему снился Стив. Сэм прошёл на кухню, поднял револьвер, выбросив барабан в бок, он увидел, что прямо напротив дула находился один-единственный патрон. Он успел. Потом он прошёл в комнату Баки и собрал всё, что валялось на полу. На заднем дворе их дома этой ночью сгорели все материальные воспоминания Баки о Стиве. Сэм не хотел, чтобы он снова сорвался, слишком долго они шли к пониманию. Баки было плохо. Сэм видел, как он снова стал пропадать, погружался в себя, уходил из дома, а позже, проследив за ним, увидел, что тот снова ходит на то место, уже поросшее травой, но все ещё узнаваемое, и подолгу сидит на скамейке, смотря на неподвижную гладь воды. Баки снова и снова вспоминал. Перебирал воспоминания, все свои поступки. Пытался понять, что сделал не так. Почему Стив оставил его. А может, там, в прошлом, его просто пристрелили. Поэтому он и не вернулся. Стива убили. Баки решил придерживаться этого варианта. Он скорбел. Он понял, что Стив бы никогда не бросил его, не оставил бы одного. Тем более, в то время, когда они потеряли так много. И вот, спустя полтора года отчаяния, Баки смирился с его исчезновением. Стив умер там, в прошлом. Баки стало легче. Он смастерил самодельный крест на могилу поставил его на то самое место, где Стив должен был появиться, но не появился полтора года назад. Привёл туда Сэма, они возложили цветы, выпили, помянув, и вернулись домой, продолжая жить. Всё стало налаживаться. Стив мёртв. Баки спокоен. Стив вернулся. Он просто постучал в дверь их дома и получил по лицу от Сэма, как только дверь открылась. — Его только отпустило, он перестал ходить, как призрак, по всему дому. Только жить начал, — шипел ему в лицо Сэм, толкая в грудь. Стив послушно принимал все. Баки, услышав, как Сэм с кем-то ругается, спустился вниз и замер, увидев Его. Призрак, который уже отпустил. Он схватился за волосы, сильно оттянув их, но Сэм быстро оказался рядом и отнял его руки от головы. -Сэмми, это реально или мой больной мозг выдаёт желаемое за действительное? -Реально, Баки, реально. Это он. Баки плакал. На плече у Стива в их с Сэмом гостиной, сидя на диване, он плакал от счастья. -А ты знаешь, мы же тебя похоронили уже, — сказал Стиву Сэм, который потягивал виски, сидя в кресле. Баки кончиками пальцев проводил по синяку на скуле и под глазом Стива. «Заслужил» — отозвался Сэм, показывая, что извиняться не будет. Стив принял это, кивнув, а Баки лишь недовольно глянул в сторону Уилсона, но вновь переключил свое внимание на Стива, трогая его, боясь, что это все сон, и он сейчас проснётся в своей пустой кровати и будет проживать свой очередной долгий день без Стива. Но Стив жив, он здесь, он вернулся! Стив рассказал. Всё, как было. Что он вернул почти все камни, но что-то пошло не так и ему пришлось вернуться ещё один раз назад, из-за чего у него не осталось частиц Пима. Он два года прожил, вписываясь во время, в колорит, он устроился на работу, поджидая нужного момента. «Я работал пожарным, Бак, представляешь, как всегда хотел!». А потом, в нужное время, в нужном месте перехватил пару частиц и вернулся обратно, оказавшись прямо на собственной могиле. -Я так напугался, что здесь прошло больше времени, и что вас уже нет в живых, — закончил свой рассказ Стив. -Роджерс, ты такой придурок, — прошептал, обнимая его, Баки, — но я так тебя люблю, мелкий. -И я тебя, Бак, и я, — Стив стиснул его в ответ в крепких объятиях. А Сэм сидел в кресле, пил виски, салютуя самому себе, и мысленно хвалил себя. — Я сделал это, я вытащил его. Хоть мы и отчаялись дождаться Стива, но этот вёрткий сукин сын все же нашёл лазейку в жопе у проказницы-судьбы и выбрался. Я обещал, что верну их к обычной жизни. Обещал, что вытащу Барнса. Я сделал это, Райли, представляешь. Я не такой уж и дерьмовый психолог и друг, как ты говорил. Я знаю, что ты делал это в шутку. Я люблю тебя, Райли. Знаю, что мне не повезёт так, как Барнсу, но я знаю, что ты рядом со мной всегда. Не зря же я выжил во всей этой заварухе, даже рассыпавшись в пепел. Я помню, я видел тебя там. На другой стороне. Ты говорил, что сейчас не время, что ты гордишься мной и что я сильный мальчик. Ты всегда называл меня мальчиком, хоть я и старше. Спасибо, что ты со мной. Я никогда тебя не забуду.       Сэм положил цветы у надгробного камня и, погладив его кончиками пальцев, развернулся и ушёл. На выходе с кладбища его ждали обнимающиеся Стив и Баки. -Уже погостили у Нат и Тони? — улыбнулся им Сэм. -Да, у них все в порядке, они в лучшем месте. Как и Райли, — Стив сжал его плечо, поддерживая. -Я знаю, Стив, я знаю.