Permanent

      Небольшая комната. Кругом белые стены, множество приборов для поддержки жизни человека. Проще говоря — классическая палата реанимации.       На одной из коей в палате лежит мужчина лет 50. Его седые волосы были слегка растрепаны, глаза закрыты, так как их не было сил просто открыть и посмотреть на мир их серо-голубым оттенком. На теле мужчины красовались сильные ожоги, из-за которых он сюда и попал. Мужчина был профессором в Технологическом институте Сан-Франсокио, в выставочном центре которого недавно случился пожар. Он оказался в ловушке. Пожар загнал его в угол. Его спас его студент. Надо было благодарить Тадаши, что он хотя бы жив остался. Ожоги — это малость по сравнению со смертью, которая могла настигнуть его тогда.       Когда Тадаши удалось вытащить профессора из горящего здания, тот медленно опустился на землю. Медлить было нельзя. Кто-то из студентов или профессоров сразу вызвал «скорую», которая смогла быстро доставить его в реанимационное отделение больницы, где врачи принялись залечивать его ожоги.       У профессора была дочь. Узнав о состоянии отца, девушка стала частенько заглядывать к любимому родителю, а в первые несколько дней она от него практически не отходила.       «Сейчас всё зависит в первую очередь от него» — говорили врачи. Сейчас Роберту, который был тем самым профессором, было сделано несколько операций, но он должен был бороться за свою жизнь, несмотря на изуродованное тело, трубки, через которые он дышал, и жуткую боль. У него всё болело. Он постоянно сидел на обезболивающих.       Абигейл было больно на него смотреть. Отец умирал у неё на глазах. Единственное, что её радовало — это её сближение с Тадаши. Парень иногда приходил в больницу, чтобы узнать о состоянии профессора хотя бы на словах врачей, потому что к пациентам в отделении реанимации не пускают кого попало. В одной из таких ситуаций Тадаши встретился с Абигейл. Сначала они договорились, что лётчица будет рассказывать о состоянии её отца, так как она общается с врачами и частенько навещает отца, проводя с ним какое-то время. Они сами не заметили, как перешли на дружеские отношения, а сейчас даже есть какие-то намёки на романтические отношения.

***

      Абигейл села на край койки, где лежал её отец. Он был весь в бинтах, которыми его замотали после многочисленных операций по пересадке кожи на обгоревшие участки. Могло показаться, что мужчина спал, но, на самом деле, он просто лежал с закрытыми глазами. Абигейл взяла отца за руку. Почувствовав это, Роберт слегка сжал её. Сил не было, но профессор заставил себя приоткрыть глаза, чтобы взглянуть на любимую дочь. — Привет, — тихо и нежно проговорила юная Каллаган.       Роберт не ответил. Он лишь что-то просипел. Видимо, это означало приветствие. Абигейл посмотрела на отца любящим взглядом. Сквозь любовь в её взгляде можно было разглядеть страх. Она так и говорила: «Пожалуйста, не покидай меня». — Как ты? — спросила Абигейл, надеясь, что отец ответит. — Так… Же… — с трудом выдавил Роберт.       Лётчица поправила слегка растрепанные волосы отца, точнее, его чёлку, которая начала попадать в глаза.       За время, что Роберт находится в больнице, он сильно изменился. На нём красовались не только ожоги. Раньше он буквально светился. У него был некий огонёк в глазах. Сейчас же этот огонёк ослаб. Кто-то даже подумывал, что он долго так не протянет. Врачи ему говорили: «Борись!». Роберт мог жить только ради Абигейл, но, видимо, это не помогало.       Абигейл периодически смотрела на монитор, где показывались пульс, давление и ритм сердца. Ей было страшно. Она боялась потерять дорогого ей человека. Пока не было критических показателей, но лётчице всё равно было страшно.       Время посещения пациентов в реанимации было ограниченным. Все это время Абигейл была в палате. Одному из врачей даже пришлось сообщить ей об истечении времени, но он не успел войти в палату, как Абигейл сама из неё вышла с остекленевшими глазами. — На помощь! Быстрее! — со страхом в голосе произнесла она.       Медик вбежал в палату, где находился Роберт. Аппарат, к которому он был подключён, издавал пищащий звук. Он сигнализировал о том, что его сердце перестало биться, из-за чего было вызвано ещё несколько врачей.       Медики сразу бросилось восстанавливать сердцебиение профессора. Его несколько раз ударяли током с помощью дефибрилляторов. Даже спустя несколько попыток ничего не изменилось. Сердце всё ещё не билось. У Абигейл пробежал холодный пот, а на глазах начали наворачиваться слёзы. Неужели это действительно произошло? Тут медики перестали суетиться. Лётчице это показалось подозрительным. — Бесполезно. Время смерти — 16:09.       Абигейл закрыла часть лица руками. По её щекам потекли слёзы. — Нам очень жаль, — сказал один из врачей.       Абигейл не ушла, пока не успокоилась. После такого депрессия была неизбежна. Тадаши всячески пытался поддержать её, хотя на похоронах он сам пустил слезу.       Абигейл и Тадаши периодически приходили на кладбище, чтобы навестить умершего профессора, принести цветы на могилу и вспомнить счастливые моменты, которые внёс в их жизни Роберт, когда был ещё жив.       На надгробном камне была фотография Роберта с той самой милой улыбкой и любящими глазами серо-голубого оттенка. Чуть ниже было написано полное имя профессора — Роберт Саймон Уоллис Каллаган*. Ещё чуть ниже были написаны годы жизни. Профессор прожил чуть больше пятидесяти лет, но он прожил хорошую жизнь. Очень жаль, что он не застал свадьбу Тадаши с его дочерью и рождение внука.       Сын лётчицы и старшего Хамады не смог в живую застать своею дедушку. Знал он о нём только из рассказов родителей, а видел только на фотографиях, но он очень восхищался им. «Я хочу быть как дедушка» — много раз говорил мальчик родителям. Очень хорошо, что он начал интересоваться робототехникой.       Очень тяжело терять дорогих тебе людей. Тадаши и Абигейл потеряли обоих родителей. Единственное, что из спасало, — это из любовь друг к другу и их сын. Вместе они не пропадут. Как говорят: «Люди не умрут, пока мы их помним». Роберт навсегда останется памяти родных и своих фанатов. Его будут помнить ещё много поколений. «Спи спокойно, друг» — иногда говорил Тадаши, после чего на душе появлялась тоска. Он скучал по нему, но, к сожалению, уже нельзя ничего изменить. Как говориться: «Отпусти и забудь». Прощай…