Overnight stop

— Да-да, мам, мы сейчас ляжем, — Шуичи медленно листал небольшой альбом, когда услышал, как открылась входная дверь: в проёме стоял Кокичи, на дрожащих руках удерживая поднос с двумя кружками чая и лежащими на маленьком блюдце кусочками лимона. Он попытался закрыть дверь одной ногой; дорогая керамика, наверное, с треском бы упала, разбившись о пол, но не успела — Сайхара подлетел почти моментально, а горячая жидкость достигла лишь маленького участка его кожи. — Ой, тебе не больно? — тут же спросил Ома, слегка виновато глядя на своего спасителя, но тот лишь отрицательно помотал головой, осторожно забирая посуду из рук приятеля. Поставив поднос и его содержимое  на небольшой компьютерный столик, за которым Ома, предположительно, проводил большую часть своего времени, Шуичи вернулся к альбому, который сейчас оказался брошенным на полу: тот не успел положить его на место, когда пытался предотвратить неминуемую 'трагедию'. — Ты никогда не говорил, что так красиво рисуешь, — почти констатировал факт старшеклассник, не удержавшись и снова открывая любимую страницу после того, как поднял валяющиеся листы с рисунками. Он с восхищением посмотрел на акварельный скетч арки, что вела в парк, который находился буквально в нескольких кварталах от дома Кокичи. — А ты никогда не говорил, что без спроса лезешь в чужие вещи, — парировал тот, отбирая альбом и ставя его на место: среди школьных учебников на полке, будто тот не имеет для него никакого значения. Но, кажется, Сайхара ни капли не стыдился своего нахального поведения, хотя, и то понятно: когда Кокичи первый раз пришел к нему в гости, то, умирая от восторга, разворошил буквально каждый ящик, изучил каждый сантиметр и, конечно, сделал это, совсем не совещаясь с хозяином сей комнаты. Кстати, за два часа до этого Шуичи впервые в жизни решился навести порядок в своём обителе, но, видно порядку в его доме просто не судьба случиться. Ома лишь на секунду взял свой старый, потресканный телефон-раскладушку, который лежал рядом с той полкой, кажется, чтобы посмотреть на время. Вид старого мобильника в который раз заставил Сайхару задуматься над тем, что пора подарить бедному школьнику новый телефон; сердце невольно сжималось. Хотя, было и что-то хорошее в нем — в конце концов, именно поломанный телефон свёл этих двоих вместе когда-то давно, когда Ома, потерявший новый мобильник, плакал у станции метро, а после по счастливой случайности встретил Шуичи, который почему-то решил остановится и успокоить истерику школьника. Кокичи напряжённо выдохнул. — Нам нужно притихнуть, мама сказала, чтобы мы в течение часа легли спать, — неловко потерев затылок, пробубнил он, а после с еще большим сожалением добавил. — Я же говорил, что ночевка у меня — плохая идея, надо было к тебе идти. Сайхара на пару секунд завис: вообще, у него было немного плохо с выражением поддержки в ситуациях, когда Ома был недоволен или просто грустил, но он правда очень старался каждый раз, когда такое случалось. Может глупо и неловко, но как умел. — Мы спрячемся, — проговорил он неуверенно, кивнув на близлежащее одеяло. — Или, может, притворимся, что спим? Кокичи сначала недоуменно посмотрел на него, но потом улыбнулся, очаровательно хихикнув. Да, именно очаровательно: вообще, у Шуичи сердце замирало почти каждый раз, когда тот так делал. Сердцееед. — Ага, так нам и поверят, — плохое настроение на лице Омы быстро растворились — он подошёл к Сайхаре, добродушно обняв высокого старшеклассника за шею. — Ладно, но если что, то это ты мне не давал спать, — он нахмурился, серьезно тыкнув тому в грудь указательным пальцем. Кажется, в тот момент Сайхара лишь на рефлексах ответил тихое 'угу', пока пытался угомонить ускорившееся сердцебиение. В этих отношениях Кокичи был волком, а Сайхара — пойманным, свисающим из пасти кроликом. И никак иначе. Уже через десять минут вовсе не тщетных попыток Омы создать атмосферу уюта и некой ламповости, оба парня лежали на небольшой, рассчитанной на одного, кровати Кокичи: вообще, Сайхара должен был спать на раскладушке рядом, но оба условились лечь спать только после того, как фиолетоволосый наконец досмотрит,  как и обещал, тридцать четвёртый сезон данганронпы. Это, вообще, было первым, что Кокичи узнал о Шуичи — «любитель детективов и серии убийственных игр данганронпы». А еще сталкер, но это уже немного другая история. В ночной темноте комнаты сверкали гирлянды: Ома любил праздничную атмосферу, а особенно сильно любил развешанные по комнате разноцветные светильнички; Сайхара впервые находился дома у Омы, но уже считал это безумно милым. Сегодня Кокичи решил не закрывать окно, а потому легкий стук от капель дождя эхом раздавался по освещенной одними разноцветными лампочками комнате. Было слегка прохладно из-за ветра, а потому Кокичи, который только-только переоделся в лёгкую пижаму в наборе из пастельно-фиолетовой футболки и клетчатых шорт, кузнечиком прыгнул под пуховое одеяло, где его уже ждал давно переодевшийся в спальный костюм Сайхара. На коленях у старшеклассника находился потрёпанный жизнью ноутбук с огромной трещиной прямо посередине: удивительно, как он работал без включённой в него зарядки? Он усердно искал серию, на которой остановился Ома: это было достаточно тяжело, потому что единственным, что тот помнил, было то, что это был почти конец, а потому чувствовал себя чуть ли не детективом. Для такого многосерийного сериала как Данганронпа, конец — понятие растяжимое. — Это? — спросил Сайхара тихо, чтобы не шуметь, когда Ома наконец оказался под одеялом, а Шуичи нашел что-то примерно подходящее под описание того, где остановился его приятель. Фиолетоволосый на пару секунд уставился в экран, чуть щурясь, а после кивнул: — Да, вроде где-то тут. — Хорошо. Поднос с чаем оказался на коленях Кокичи: Ома понимал, что утром получит от родителей по шее за то, что не отнес чашки на кухню сразу, как те допили его, но в основном уже забыл об этом. Серия началась с момента, где местный Абсолютный Полицейский оказался жестоко убит одним из трёх последних участников: этот эпизод у Шуичи был одним из самых любимых, а потому он внимательно уставился в экран, сосредоточенно нахмурившись. Кокичи же, если честно, смотрел больше потому, что это нравилось его высокому и уж очень влиятельному приятелю. Вот, Абсолютная Визажистка начала выдвигать улики против Абсолютного Тренера, жестикулируя и матерясь вместе с тем. Ома зевнул, на рефлексе прижавшись к плечу Сайхары. — Блин, раздражает эта Визажистка, ведь видно же, притворятся. Шуичи аккуратно закинул руку за шею Кокичи, подтянув того к себе очень неловко и смущённо. — Ложь иногда хорошее орудие для того, чтобы докопаться до правды, — прошептал тот в ответ. — Это в целом суть всей Данганронпы. — А меня она все равно бесит. Кажется, после этого небольшого обсуждения они вновь погрузились в сюжет данной серии. Изредка они перешептывались, в основном Ома умолял проспойлерить конец, на что его собеседник говорил настойчивое 'нет', и так по кругу. Через полчаса все близилось к концу: кажется, убийцей все-таки была Визажистка, которая умело притворялась невиновной. Что ж, этот сезон казался довольным очевидным — так подумал Ома, уже раздумывая, какой будет казнь на сей раз, и стоит ли ему вообще на нее смотреть: нередко зрелище было не для ночных посиделок. Шаг. Второй. Кокичи успел лишь переглянуться с Шуичи, когда оба поняли, что это по коридору проверять старшеклассников идет никто иная, как мама младшего из них. Слова были не нужны: оба буквально нырнули под одеяло, затаив дыхание. Хорошо еще, поднос с чаем Ома давно убрал: не хотелось бы еще и постель намочить сладким напитком. — Черт, я же не на своей крова-- — Тихо! — нервно шикнул Ома, когда Сайхара взволнованно посмотрел прямо в глаза собеседника. Теперь шаги были ясно слышны, даже не прислушиваясь; горячий ноутбук неприятно припекал спину Шуичи, пока он отчаянно пытался сделать вид, что спит, закрыв глаза. Вообще, он бы в любом случае закрыл глаза — уж очень смущали большие вересковые глаза парня напротив. Да, конечно, глупо было надеяться, что его мать не поймет, что эти двое не спят; как минимум, никто не спит, полностью накрывшись одеялом, но, кажется, они надеялись на темноту комнаты и на накинутые под одеяло подушки на той самой раскладушке, которые должны были придать вид спящего Шуичи. — Она в туалете, — шепнул вдруг Ома, после чего его приятель тут же услышал журчание воды где-то за дверью. Сайхара облегчённо выдохнул, попытавшись выползти на свежий воздух, но резким движением Кокичи вернул того в прежнее положение. — Она может вернуться, подожди. — Но я успею вернуться в свою кровать, — также тихо ответил он. — А еще тут душно. — Она может зайти в любой момент, Шуичи, потерпи. — Нужно хотя бы попыт-- Сердце Сайхары буквально пропустило удар, когда неожиданно для них обоих Кокичи схватил Шуичи за воротник, притянув к себе резким движением и жадно впиваясь в мягкие губы. Хитрый — думает, что раз Шуичи душно, то он заставит того не дёргаться хотя бы методом кнута и пряника. Что ж, браво, это подействовало. Кокичи кусал, нет, прикусывал, уже отпустив воротник и теперь нежно проводя кончиками холодных пальцев по тонкой шее, все еще рвано и жадно наслаждаясь тонкими губами Шуичи. С еще большим желанием он получал только ответное «люблю тебя» шепотом прямо в губы: Сайхару было легко растрогать до такой степени, что он снова и снова признавался в любви фиолетоволосому, а тот только и ждал этого, зная, что эта милая, пассивная сторона сталкера-старшеклассника только подливает бензина в костёр. Шуичи запускал ладони в мягкие, шёлковые волосы, пока думал над тем, что запах Омы определенно был запахом виноградной панты; даже если так, все равно он был самым любимым: он редко мог вот так просто наслаждаться жизнью, действительно быть счастливым. Любимый — до дрожи в пальцах и покалываний в области сердца, когда все тело будто наэлектризованно. Действительно опьяняющий, еще чуть-чуть — и можно потерять рассудок. — И я тебя люблю. Вот теперь точно. Кажется, про мать они благополучно забыли, да и это уже просто не волновало ни одного, ни второго, ведь бывают же моменты, когда плевать на последствия настолько, что все равно, даже если собственная мама застанет тебя целующимся со своим 'лучшим другом'. Впрочем, может некоторые мысли и проскользнут в ее голове утром, когда она зайдёт в комнату, где, забыв про раскладушку, растрепанные и уставшие, тихо обнимая друг друга, будут лежать эти двое.