По частям продам!

      Один из сильнейших дуэтов организации Акацуки возвращался с миссии, провалив последнюю упомянутую. Пока Хидан бегал вокруг Какузу и матерился, крича что-то невидимым духам, Какузу старательно подсчитывал ущерб и расходы что одной стороны — деревни Скрытого листа, что второй — Акацуки. — Хидан, пожалуйста, не мешай мне думать… — старший закрыл глаза, умножая какие-то сверхчеловеческие числа в уме. — Тоже мне, калькулятор, — озлобленно фыркнул светловолосый, — Из-за тебя мы миссию провалили, между прочим!       На такое заявление мужчина аж запнулся, задел ногой торчащий из земли сук и неудачно немного припал к земле, повредив колено. Скрипя от боли, он поднялся и продолжил идти позади кричащего джашиниста, пытаясь успокоить того. — Хидан, мы проиграли просто потому что ты решил ученицу Цунаде…как ее там… — Какузу тихо заворчал, — Не важно. Кто тебя просил лезть на мисс Харуно, крича, что ты ее к Джашину отправишь? — Джашин взывал ко мне, умоляя принести ему в жертву какую-нибудь деду…девушку! — Какая ирония. Может мне не стоило пришивать тебе к телу голову тогда? — старший склонил голову набок, каждое слово произнося с издевкой и протягивая гласные, — Оставим тебя без головы, самопожертвуешься своему великому Джашину… — Замолкни, — было предельно ясно, что такие слова Какузу задели самолюбие парня, — Если Джашин попросит — я сделаю все, что угодно для него, даже умру! — Хидан, еще одна фраза о своей великой вере в Джашина и я тебя продам по частям на органы… — зеленоглазый тоже терял контроль над собой, понимая, что из-за споров с собеседником он сбился со счету. — А ты попробуй, дедушка Какузу!       Какузу моментально рванул вперед, прижимая пепельноволосого к дереву. Наступила гробовая тишина. Лишь редкое одинокое карканье старой вороны вдали нарушало ее, эхом отражаясь от каждого дерева, каждой веточки, каждого листочка… — Эй! Отпу…! — Сам напросился. Ты же знаешь, что меня выводит из себя то, что ты меня «дедушкой» называешь. Мне всего лишь девяносто! — он держал его руками за шею, прижимая к толстому стволу дерева непонятного вида. — Всего лишь? Не смеши Джашина, Кузя! — губы Хидана растянулись в победной улыбке. Он знал, как вывести своего напарника из себя и что будет дальше он тоже прекрасно мог предугадать наперед… — И так я тоже просил себя не называть! — Какузу немного смутился, но постарался не подавать виду, — Ты хочешь чтобы я наказал тебя, мелкий? — А не слишком ли дорога тебе репутация, дедушка? — Чёрт с ней! — старший резко схватил Хидана за руки и ноги, связывая их своими нитями одним ловким движением руки у парня над головой оказались, и вместе с ногами были намертво привязаны к дереву. — Может, поднесем твою репутацию в жертву великому Джашину? — Закройся, мешок с костями! — нити, которые связывали серебряноволосого, врезались в его руки, оставляя следы, некоторые из которых даже кровоточили. Так как Какузу был выше, он подошёл к Хидану в упор и резко впился в его губы своими, не давая тому времени на раздумья. Джашинист аж чуть не поперхнулся, он не ожидал такой настойчивости от того, кто старше его самого почти в четыре раза. — Каку-…зу… — Ха, я всегда знал, что ты легко возбуждаем. Вот теперь и мучайся.       Наш «бухгалтер» оказался знатным таким садистом: он проводил руками по плаща того, вскоре расстегнув его и выводя на груди и шее парня узоры руками и языком, но не делая больше. — Чтоб ты сдох… — Еще чего расскажешь? А кто тебе будет оплачивать ремонт косы, маникюр, укладку волос… — Захлопнись, дед-насильник! — Ну скажи мне, кто виноват, что в меня такие странные вкусы?       Вместо ответа, не дав Хидану даже открыть рот, Какузу снова требовательно его засосал, на этот раз расправляясь с остатками одежды на джашинисте.       И вот спустя ещё пару минут перед старшему открылась такая картина — голый Хидан, привязанный к дереву, стоит и смотрит на него глазами, которые чуть ли не полны слезами. А, ну еще и со стояком внушительных размеров.       Но Какузу будто специально не обращал на наглого сектанта никакого внимания: он сложил плащ, убрал остатки одежды Хидана в свою дорожную сумку, мыса под нос что-то лиричное. — Блять, Какузу, ну сделай это уже, а! — Ничего не слышу-у! — Какузу, не нарывайся! — Никого не вижу-у!       Хидан пытался как-то извернуться, выбраться из плена тонких, но безумно прочных нитей, но все его попытки были коту под хвост. В результате даже малейшего движения нити врезались ему в кожу, словно лезвия, и из ранок начинала сочиться кровь… — Ладно, я наигрался с тобой, — теперь уже Какузу победно ухмылялся и усмехался, чувствуя свое превосходство над таким беспомощным парнем, привязанным к дереву нагишом, — Быстро отсосу, а потом поговорим уже наедине в комнате~ — Ну спасибо, обнадежил! — Хидан снова начал кричать на того, — В последний раз после нашего такого «разговора» мне пришлось всё, что ниже пояса, пришивать на свои места! Джашин такое не одобряет! — Мне ничего не делать? — рука Какузу докоснулась до члена того, но вскоре снова пропала, словно унося подкатившее желание куда-то с собой в бездну. Внизу живота Хидана неприятно ныло. Грешное, но такое сладостное ощущение, чёрт побери… — Мгм… — парень попытался немного пододвинуться вперёд, показывая свою готовность, что вышло у него с трудом из-за нитей, — Да сделай это уже, мне холодно!       Рука Какузу снова вернулась на член джашиниста, начиная его осторожно поглаживать. После в дело вступил и умелый язык, который благо у самого старшего из Акацуки был явно достаточно длинным, да и пользоваться тот им умел: обводил головку, проводил по пульсирующим венками, а после брал член в рот, максимально аккуратно и невинно посасывая, отчего у Хидана моментально щеки покрылись румянцем. «Хорош старик… На свои девять десятков и не выглядит даже…»       Прошло еще минуты три и Хидан кончил, резко выгнувшись и оставив на своём белоснежном теле еще более глубокие и сильные порезы. Какузу отвязал того от дерева, помог одеться и они отправились в путь до своего убежища практически в идеальной тишине…

***

— Яхико, что за шум за стенкой? — Конан протерла глаза руками, выглядывая в окно, — Сейчас же еще ночь… — Да там Хидан с Какузу в прямом смысле этого слова «общий язык» находят… Забей, Конан, у нас миссия утром… — Эй вы там, потише, необузданные! — послышались звуки стучания по стенке и очень громкий вскрик Дейдары, который, видимо, тоже проснулся от таких «стонов». — Дейдара-семпай, Тоби хочет спать… — зевнул Учиха, глядя на того, — И вам тоже надо спать, Дейдара-семпай… — Знаю, Тоби, знаю… — спустя пару секунд тишины Дэй добавил, — Тоби — хороший мальчик…       На что послышался лишь радостный тихий шепот, а стоны постепенно затихали, что все члены Акацуки снова погрузились в сон и наутро об этом мало что помнили.