МИ-2

      Соня. София. София Игоревна. Чаще София Игоревна. Высокая голубоглазая брюнетка, с фигурой, немного напоминающей гитару: довольно миниатюрная талия, полноватые бёдра и внушительный бюст. Очень обаятельная и симпатичная. Соня ненавидела свои бёдра. Порой она сама себе казалась страшно толстой. Вечно сидела на диетах, до изнеможения занималась фитнесом, лишь бы уменьшить объем бедер. Но вечно страдал только объем груди. Это страшно бесило Соню.       Она зашла в аптеку забрать заказ и замерла около витрины со стетоскопами. Софии Игоревне недавно исполнилось 38. Она работала в школе учителем начальных классов. Работать начала еще в институте. Пришла в школу на преддипломную практику, а в результате ей доверили оставшийся без учителя третий класс. Все эти годы работа в одной и той же школе. К данному моменту у неё было уже 4 выпуска.       А сейчас у неё был третий класс. По большому счету, работа ей нравилась. Она ни о чем не жалела. Даже зарплата удивительно радовала. Только вот конкретно в этот момент времени женщина ощущала усталость и апатию. Её всё раздражало: коллеги, любимый класс, родители класса, ей казалось, что они задают глупые вопросы, администрация с требованием зарегистрироваться на разных платформах, принять участие в олимпиадах и конкурсах для рейтинга. Очень хотелось уйти на больничный. Только вот болеть София не любила. И за девятнадцать лет своей работы в школе, на больничном была всего три раза. Личная жизнь у неё не складывалась. Романы были короткими и незначительными. Да и не стремилась особо она к прочным отношениям. Возможно, причина была в том, что довольно рано столкнулась с тем, что любовь может больно ранить. Родители Сони громко разводились, когда она училась в 9 классе, а сестра была совсем крошкой. Примерно за год до этого, родители стали часто ссориться, папа стал раздражаться по пустякам, почти перестал проводить время с дочками. И вообще, всё свободное время играл в компьютер. Когда мама просила помочь, огрызался, что устал на работе, а у неё работа не слишком пыльная, могла бы и сама всё сделать. Так вот, летом перед 9 классом, выяснилось, что у папы давно есть другая, любимая женщина, а от неё не менее любимый маленький сыночек, и скоро будет еще доченька. Жена и старшие дети оказались не нужны. Дом, был добрачным имуществом, каких-то слишком крупных покупок не было. Лишь не слишком крупная сумма, по суду. Как в то время было принято, официальная зарплата у папы была очень маленькой, алименты с неё были копеечными. То, что папа от них отказался, Соня еще как-то принять могла, но вот что бабушка тоже не захочет общаться, это было сложно. В голове девочки такое не укладывалась. -Вы обе грубые и невоспитанные, все в вашу маму, - холодно отвечала бабушка, даже отказываясь пускать девочек в свою квартиру. -Но ты же наша бабушка, - говорила Соня. - Я вас никогда не любила, только принимала, потому, что ваш папа женился на вашей маме. И вообще, не факт, что мама вас не нагуляла с другим мужчиной. -Но ты же говорила, что я очень похожа на тебе, на той фотографии. -Да мало ли что я там говорила, не желаю вас больше знать и общаться. Это было жестоко. Девочки бабушку очень любили. И у них не было ни одного сомнения, что она тоже их любит. Им пришлось уехать к другой бабушке, маминой маме. В деревню. В дом, где мама выросла. Место, которое девочки любили не меньше. Здесь они проводили большую часть лета, каникулы. Но одно дело приезжать в гости, а другое жить. Пойти в новую школу. Расстаться со старыми друзьями. Да еще когда причину каждый обсуждает. Но они не пропали. Маме пришлось уволиться из конструкторского бюро, где она была инженером, во-первых, стало неудобно добираться до работы, во – вторых каждый судачил про расставание мамы с папой. Маме повезло устроиться в один широко известный дом моделей. Причем сначала уборщицей. Потому, что диплом инженера было как-то некуда приложить. Но однажды она согласилась за премию сделать потоковый эскиз. А это было для Сониной мамы очень легко. Во-первых, она и так часто подгоняла выкройки из модных журналов для своих нарядов, во вторых всякие потовые схемы были частью её работы. Какая разница детали для завода или будущие платья? А зарплата за месяц была больше, чем за весь год работы. А еще известный модельер, услышав грустную мамину историю, подсказал, как грамотно вложить деньги в недвижимость. Так мама смогла купить хорошую большую трешку на перспективной окраине Москвы. Тогда до метро надо было ехать несколько остановок на автобусе. Теперь рядом была и станция метро, и МЦК и МДЦ. И район очень красивый. Большую трешку переделали в четырехкомнатную квартиру. У всех получилось по личной комнате, плюс гостиная. Уже в 10 класс Соня пошла в московскую школу. Тогда ей активно начали интересоваться мальчики, но Соня их боялась, боялась, что на спор. Слова бабушки о том, что она некрасивая и толстая постоянно всплывали из ниоткуда. Она ходила на шейпинг и диско танцы, потому, что сама себе казалась неуклюжей. Но вот на дискотеки ходить боялась. Быстрые танцы стояла в сторонке, приглашения на медленные не отвергала, но оценивала, как некое издевательство над собой, по-прежнему казалось, что всё это несерьезно. Даже, когда вокруг неё собирались восхищенные девчонки и парни, а она оказывалась в кругу танцующих, всё равно думала, что над ней подшучивают. Потом, стало проще, но всё равно, колкие слова, когда не надо протыкали иглами воспоминаний. Когда она поступала в педагогический институт, случайно стала участницей программы «Строим вместе». Это была очень авантюрная программа, но мама предложила рискнуть. Нужно было внести залог на этапе котлована, ну и потом ждать, как постепенно растет дом твоей мечты. Мама дала деньги на первоначальный взнос. Именно эта программа стала «виновницей» тому, что Соне пришлось много работать, и заниматься не только репетиторством и написанием курсовых и дипломных работ. Впрочем, именно эти умения во многом ёе закалили и позволили стать профессионалом. Ну и еще одна деятельность стала частью Сониной жизни. Соня обожала вспоминать об этом. С одной стороны, все воспоминания были приятными, с другой, она никак не понимала, как могла такое творить. Прошлая жизнь, неожиданно ворвалась в нынешнюю, когда Соня уже третий год работала в школе и жила в собственной огромной двушке. Что особенно радовало Соню, так это просторная кухня, которая служила не только кухней, но еще и гостиной. Всех своих друзей она теперь собирала на кухне. На кухне же занималась репетиторством и готовилась к урокам. Именно тогда маму разыскала бабушкина соседка. Соня её тоже очень хорошо помнила. Бабушка и эта соседка приятельствовали. Даже новый год часто встречали вместе. Мама к этому времени нашла себе замечательного мужчинку. Но память о предательстве папы, не позволяла пойти на более решительные действия, хотя мужчина активно звал её замуж и обещал заботиться как о младшей дочери, которая еще училась в школе, так и помогать старшей. Так вот, соседка сказала, что бабушка больна, а папа не хочет о ней заботиться. Мама поехала к ней в больницу. Самую бесплатную из всех возможных, с бессердечными врачами и медсестрами, работающими на шоколадном топливе. Бабушка долго плакала, говорила, что очень быстро поняла, что ошиблась, но связи не было. Новая жена сына относилась к ней без должного уважения, а дети не принимали. Папа, словно околдованный слушал жену, почти забыл о матери. И вот сейчас сказал ей, что она так уже пожила достаточно, болезнь неизлечимая, она скоро и так умрет, тратиться на лечение не стоит. Соня была очень недовольна, когда узнала, что мама не только перевела бабушку в нормальную клинику, но и оплатила лечение. -Она этого не заслужила! – говорила Соня -Да ладно тебе, если бы не её отношение, может быть я бы так и осталась мягкой тютей. А так, у меня всё есть. И эта сумма, по сути, не такая уж и значительная, - улыбалась мама. А еще, Соне совсем не хотелось навещать бабушку в больнице. Но мама очень просила. -Какая ты красивая, Сонечка, - плакала бабушка. -Ой, неужели правда? – хмыкала Соня. -Прости меня, Сонечка. Мне казалось, что я тогда поступаю правильно. Я думала, что это не совсем будет верно, что после того, как мама и папа расстались, я буду с вами общаться. Да и вам было бы больно видеть папу с другой. Я постоянно о вас вспоминала. О том, как мы в карты играли, как песни пели, о снежных вечерах. Это мои самые приятные воспоминания. -А чего же лучшие копии? Нежели ни одного воспоминания? – когда-то именно эти воспоминания больно били по Соне. Она не могла понять, как бабушка, с которой они так весело играли, к которой она прижималась, чтобы было теплее, могла потом кричать ей, что никогда не любила. -Мне очень жаль. Выбросить вас из жизни – моя самая фатальная ошибка. Если бы я не считала своего сына идеальным, возможно тогда бы не позволила ему заводить интрижки на стороне, прятать деньги. Если бы я увидела, что ваша мама меня всегда уважала и никогда не сказала грубого слова, наверное, сейчас могло бы быть все иначе. - Да, но и так тоже не очень плохо. Маринка тебя почти не помнит. А все воспоминания у неё в голове добрые. Когда она стала старше, пришло много придумывать, чтобы объяснить, куда ты делась. Как бы Соня не относилась к бабушке теперь, она считала полнейшим свинством со стороны папы, так с ней поступать, она решила поговорить с ним. Отец сильно изменился. Из высокого, стройного брюнета, превратился в толстого лысого и грузного мужчину. Соня его даже не сразу узнала. - Ну и что ты хочешь от меня? – спросил тот, кого, когда-то она безумно любила и не сомневалась в ответной любви. -Мне от вас, Игорь Николаевич ничего не надо. Но хочу спросить, что не так с вашей матерью? И почему вы не хотите о ней заботиться? – сказала Соня ледяным тоном. - Сонечка, ты чего? – незнакомый мужчина вдруг стал напоминать папу, - как ты меня назвала? -А как мне называть малознакомого человека? И мне непонятно, почему этот самый человек позволяет себе называть меня просто по имени? Для Вас я Софья Игоревна. -Я горжусь тобой, ты выросла такой замечательной, мудрой и красивой, - говорил отец, когда та везла его по пробкам в больницу к бабушке. -Мы же договорились, что на «вы», - отвечала Соня холодно. -А как там Мариночка? - Хорошо. Медленными и уверенными шагами двигается к аттестату особого образца. Но вашей заслуги в этом тоже нет. Отец сделал еще несколько попыток наладить отношения и с Соней и с Маринкой, но натолкнулся на глухую стену. Маринка охотно называла папой маминого друга и даже задумывалась о смене отчества, если мама всё же выйдет замуж. Соню устраивало сочетания имени и отчества. Все детские планы её мести ей не пригодились. Она вдруг поняла, что отец жизнью наказан куда сильнее, чем даже она могла представить. Новые дети его не любили, жена считала тряпкой. Он не мог перечить жене. Бабушка действительно была серьезно больна, и несмотря на хорошее лечение и прогнозы, умерла спустя полтора года. Врачи говорили, что могла умереть намного раньше, если бы не лечение, которое оплатила мама. Но и могла бы жить намного дольше, если бы не попустительство отца. В это же время жена оставила отца ни чем, разведясь с ним. В своё время, чтобы не платить алименты, отец всё своё имущество оформил на новую жену. Получалось, что у него самого ничего нет, дом продан, а квартира хоть и является совместным имуществом, но принадлежит жене. На квартиру матери он и так никаких прав не имел. Сначала опять по той же причине, чтобы уменьшить алименты, а потом ему это было и не надо. Сейчас отец собирался жить в квартире, потому, что свято был уверен, что никаких иных претендентов на неё не будет. Но квартиру, как оказалось, бабушка завещала старшей внучке – Соне. После вступления завещания в силу, Соня впервые оказалась в квартире, где прошло её счастливое детство. Там мало что изменилось, даже обои. Она когда-то так мечтала, хоть одним глазком, хоть одной ногой здесь побывать, а тут поняла, что совсем не тянет, что всё неродное и чужое. Квартиру она продала. Большая часть денег помогла закрыть ипотеку и обновление машины. А на оставшиеся, она купила отцу комнату в квартире коммунального типа. -Всё, что мы с Маринкой можем для вас сделать, всё же вы какое-то время нас воспитывали и вкладывали инвестиции в наше развитие, - сказала Соня, отдавая отцу ключи и небольшую сумму на расходы. Больше ни она, ни сестра, ни мама о нем ничего не слышали. Но после этой истории, Соня оттаяла, стала смелее заводить романы, поверила в себя, но считала, что так долго жила одна и самостоятельно, что представить, что рядом на диване будет спать кто-то, кроме любимого кота, было сложно. Лет до 27 мечтала о детях. Была готова родить и воспитывать без помощи отца ребенка, выбирала и заводила романы с красивыми мужчинами, даже отдыхая на море, прежде всего, думала именно об этом, но не сложилось. Да и вообще, врачи ей сказали, что, к сожалению, скорее всего, детей у неё не будет. Гормональный конфликт. Сначала Соня расстроилась, потом смирилась. Радовала парней игнорированием «средств защиты». Всем вокруг рассказывала, что замуж не хочет. Что предпочитает «гражданский» брак – сожительство. А замуж выйдет только по очень большой любви. Мама тоже смирилась, что внуков от старшей дочери ждать не стоит. Но она принимала позицию дочери, тем более, что Соня всегда выглядела очень позитивно. А вот тут что-то загрустила. Сейчас она была не в отношениях, более того, все знакомые незанятые мужчины, её раздражали. Тиндерные свидания совсем не радовали. Захотелось романтики, как в студенчестве. Но на границе с 40, романтики находились только среди тех, кто жил с мамой в однушке. И что пугало, таких было много. На дворе была середина марта. Но до каникул было еще далеко. Школа перешла на триместровую систему. И ближайшие каникулы намечались только 5 апреля. Три недели с хвостиком, почти четыре – большой срок. «Пожалуй, возьму административный на четверг и пятницу, и понедельник. Получатся мини выходные. Распишу девчонкам уроки, расплачусь с ними наличкой. И не думаю, что директриса мне откажет. Посижу дома, посмотрю сериальчики. А то вообще, слетаю в Сочи, там арендую машину, смотаюсь а Абхазию, давно ведь мечтала. А еще лучше, сестренке позвоню, и что-нибудь вместе замутим», - рассуждала она. И тут эта витрина. Изучением сердцебиения она занималась еще в институтские времена. Сначала на занятиях «Медицина». Их обучала бывший патологоанатом, бывший зав терапией городской больницы, она не делала скидку на то, что перед ней были будущие учителя, а не врачи. - Девочки – мальчики, вы являетесь носителями самой важной миссии из всех возможных в педагогическом направлении. Ведь учитель начальных классов – универсал, который может всё. И, если жизнь вас занесет в глубокую деревню, то вы, возможно, вообще окажетесь единственным учителем в школе. Да, даже в наше время. И уметь вы тоже должны всё, и первую помощь оказать, и роды принять, и укол сделать и пулю вытащить. Еще раз говорю, жизнь может занести куда угодно. И за пределами МКАД жизнь далеко не всегда так прекрасна. Все немного посмеивались над взглядами преподавательницы, а вот Соне нравились занятия. Она без труда уговаривала преподавателя поставить её группе зачеты и экзамены автоматом, часто в одиночестве посещала лекции и практические занятия. И однокурсникам и преподавателю Соня рассказывала о том, что второй большой мечтой после мечты стать учителем, была именно про медицину. Потом, Соня записалась на дополнительный курс «Методика массажа», который тоже вела эта преподавательница. Сначала Соня ничего сексуального в стетоскопе не видела. Просто часть обучения, часть практики и теории. Даже когда, набравшись смелости, просила парней с физвоса раздеться, чтобы она послушала их «сердце» и «легкие». Тогда, в студенческие времена, у неё был самый простой стетоскоп. Однажды, когда она была одна и фантазировала, почему-то захотелось услышать биение собственного сердца. С тех пор прошло много времени. За парнями с этой целью она уже не гонялась, а вот время от времени прислушаться к себе, любила. У неё было несколько фонендоскопов-стетоскопов. Она изучила много информации про ритмы сердца и легких. Cмотрела обучающие видео про аускультацию, перкуссию и вообще пропедевтику. Ей все это было интересно. Иногда она думала, смогла бы она работать врачом. Что, если бы она пошла в медицинский, а не педагогический. Потом сама себя ругала. «Ты бы никогда не сдала биологию и химию. Особенно органику. Да и потом на твоем пути бы стояла практика в морге, и разные операции на животных. Так что просто радуйся тому, что в век интернета, эти обучающие видео стали легко доступны в сети» Потом, она начинала сравнивать эти две, по сути, похожие профессии. Учитель и врач. Похожие и совершенно разные. Вот, сейчас учителем может стать практически любой после курсов переподготовки на базе любого высшего. Да просто, даже без высшего. Например, коллегой Сони была бывшая родительница- мастер маникюра, которая захотела быть учителем начальных классов. 580 часов, и диплом в кармане. А вот с врачами это не работает. «Интересно, каким бы я была стоматологом после 580 часов переподготовки? Интересно, научилась бы я пользоваться бормашиной и удалять зубы?» «А терапевтом? Наверное, красиво бы смотрелась в белом халате, со стетоскопом в кармане» Но всё это было только фантазиями. С не меньшим удовольствием, она смотрела и хорошие постановочные фильмы про врачей. Сожалела, что именно про кардиологов и терапевтов не так много, да и то их постоянно стремятся удалить из сети. Похожий стетоскоп она видела в недавнем игровом фильме. В этом фильме седовласый доктор в течение 40 минут выслушивал стройную молоденькую девушку с упругими грудками-яблочками этим самым чудом. Потом еще 10 минут длилось ЭКГ, минут пять было уделено измерению объемов, и еще минут десять на гинекологию. Похожих фильмов была целая коллекция. Но обычно они все длились не больше сорока минут каждый. А этот был особенный. «Понятно, что у этих фильмов особая задача. Но вот интересно, если бы обычный терапевт в обычной поликлинике просил снимать лифчик? Что бы было? Как в Америке, пациенты бы жаловались на домогательства или приняли бы? Вот, во всех учебниках написано, что для точных результатов, пациент полностью должен освободить грудную клетку от одежды» На деле, сама Соня с таким столкнулась один раз, в прошлом году во время комплексной диагностики. В тот момент, женщина решила прекратить бегать от определенных проблем, посмотреть правде в глаза, и уж если проблемы есть, заняться их лечением. По результатам той диагностики, кардинальных проблем было не выявлено. Разве что назначили массаж, для избавления от части «растяжек», которые появились из-за экспериментов Сони с диетами, слишком быстрого избавления от лишнего веса. Но Соня не могла сказать точно, для кого это было важнее её обнажение: для терапевта или кардиолога. А может для хирурга или гинеколога. В медцентре, куда обратилась Соня, «золотой стандарт диагностики» предусматривал такой комплексный подход, при котором, пациенту приходилось раздеваться всего один раз. Пациент заходил в «приемную», складывал вещи в шкафчик, брал оттуда одноразовую обувь и халат и начинал путешествие. Любые риски встречи с другим пациентом во время путешествия из кабинета в кабинет, были невозможны. Между врачами постоянно была связь. И, если где-то происходила заминка, по внутренней связи коллеги предупреждали друг друга. И понятно, что в равной степени, как для терапевта, так и для кардиолога, халат опускался до определенных точек, если не снимался полностью. И вообще, халат был лишь видимой опорой пациента, особенно, если тот был смущен происходящим. Помимо пользы, для своего здоровья, Соня тогда оценивала этот процесс с практической целью, пытаясь понять, сможет ли она применить в своих фантазиях определенные сценарии. Ну, и немного завидовала девушкам из фильмов, потому, что у них был один специалист и им не приходилось ходить куда-то дальше, чем крутить педали на велотренажере или бегать по беговой дорожке. Были похожие видео и с парнями. Но намного меньше. И они носили более медицинский характер. Даже, если доктор «возбуждал» пациента, то это было в рамках исследования. Даже в доступных жестких видео, это была больше методика осмотра. Но да, стоит отметить, что в основном парни – пациенты были милые и симпатичные. И Соня иногда представляла, что она могла бы быть неплохим врачом. Для мужчин. Однажды, еще в институте, ей несколько раз снился сон, что ей не хватило места на практике в школе и её отправили работать дерматологом в поликлинику. И вот к ней в кабинет, а прием она вела одна, с жалобой на сыпь на животе и зуд в пупке, зашел симпатичный парень. Прям мечта, а не парень. Она попросила его полностью раздеться для осмотра. Парень кивает, начинает раздеваться. А предатель-будильник звонил, когда тот раздевался только по пояс. -Интересуетесь стетоскопами?- услышала она вдруг и оглянулась. На неё внимательно смотрел невысокий старичок с огромной бородой. Он был похож, скорее на гнома, но без умильного колпака, зато в старинной шляпе. -Ну, не то чтобы интересуюсь, - витиевато ответила Соня. «Гном» её почему-то очень привлек. -Но вижу, что вы в теме. -Ну…а как вы догадались? – Соня была удивлена -Это сложно скрыть. И вообще, я ждал именно вас, София. -Что? - Бородина Анна Витальевна читала у вас в институте лекции по медицине. Вы посещали её курсы на факультете дополнительных специальностей. -Да… -Вот видите. А я…а я …читал лекции Анне Витальевне…. -Но я вас не знаю….и сколько же вам лет? – спросила она совсем бестактно. Соня была удивлена, ведь когда она была на третьем курсе, Анна Витальевна громко и с размахом отмечала шеститесятиление. А это, почти двадцать один год назад! -Оу, София, больше, чем вы думаете. Я сам запутался. Мне скоро в очередной раз паспорт надо будет поменять. И согласно данным, мне семьдесят два. И еще, я знаю, что вы тоскуете. И даже хотите купить больничный лист на пару дней. -Об этом я точно никому, кроме сестры в личной беседе не говорила, - сказала шокированная Соня - Если я вам гарантирую, что директор вас на две недели отпустит в полностью оплачиваемую командировку, сможете мне помочь? Это разнообразит вашу жизнь. И вообще, поможет осуществить давнюю мечту. -Какую мечту? – робко спросила Соня. -Вы же равно как учителем мечтали стать терапевтом? -Да, мечтала. Но у меня нет для этого ни опыта, ни знаний хороших, ни тем более диплома. - Вы что считаете, что Анна Витальевна вас плохо учила? -Что вы, замечательно! -Или может быть, парни с факультета физического воспитания были недостаточно красивыми? Или недостаточно раздетыми? - Первые красавчики, хотя ни с кем из них в итоге я даже не спала. Хотя…после …массажа…точно могла бы с некоторыми… -О, а многие из них об этом очень жалеют. Особенно те, на ком вы общий массаж практиковали. - Вы не поверите, я, когда предлагала …полный массаж, всегда ждала отказа. Но никто не отказался и не сбежал, а некоторые приходили много раз. -Им нравилось всё то, что вы с ними делали. -Это приятно даже вспоминать, - улыбнулась Соня, вспоминала, как доводила парней до крайней точки возбуждения прикосновениями. -Ну вот, значит, я могу рассчитывать на ваше согласие? -Но я уже давно не практиковалась, плюс у меня действительно ведь нет диплома. И я мало что помню.. -А вот тут ошибаетесь. Вы всё, что когда-либо видели или пробовали, хорошо запомнили. -И что же вы мне предлагаете? -В центральной поликлинике врач одного участка очень хочет в отпуск. Она влюблена. Счастлива. Хочет провести со своим любимым на море хотя бы недельку. А плановый отпуск еще не скоро. Она могла бы уехать в отпуск, а вы за неё поработать. Ничего сложного. Всё ты знаешь и умеешь. Удивительно, но старичку удалось убедить Соню. -Да, если ты боишься, что тебе кто-то из знакомых узнает, не волнуйся. Будет тебе защитная магия. Директриса спокойно отпустила Соню в командировку. Еще и похвалила за то, что она стремится к совершенству. Особенно, когда поняла, куда Соня собирается. Повышение квалификации в этой конторе, было престижным для учителей. А директору давало много баллов к рейтингу. А сонина начальница обожала рейтинг. И всегда расстраивалась, если школа падала в позициях. Она считала это чуть ли не личной неудачей. Поэтому, она готова была закрыть глаза на то, что Соня собралась в поездку так резко и посреди учебного процесса, только попросила заполнять электронный журнал и писать родителям в классе об изменениях в расписании, если такие будут. Соня смотрела на себя в белом халате и не могла нарадоваться. Даже маскировочный образ был выше всяких похвал. «А я неплохо выгляжу, да еще плюс со стетоскопом в руках. Прямо, как в юности. Но тогда у меня не было белого халата» «Ну ладно, по большому счету, не так то всё и страшно», - рассуждала София, когда её рабочий день приближался к завершению. Она навела порядок в кабинете, по крайне мере так, как она сама понимала понятие «порядок». Разложила препараты и приборы в шкафах по каталогу, убрала с кушетки книжки и карточки, расставив их на полке. Разобрала стол так, чтобы карточки пациентов лежали на столе, а не валялись на кушетке. Еще разобрала карточки тех, кто пришел на первичный прием и на очередной. Алгоритм приема был одинаковый для всех. В соответствии с тем, что читала в учебниках и видела в обучающих фильмах. Именно обучающих. Пациенты и мужчины и женщины находили, что врач на замене – очень толковый и грамотный. Дам с особенно пышным бюстом, или наоборот, с почти отсутствующим, Соня просила снимать бюстгальтеры. А мужчина, расстегивать и приспускать брюки. И все были довольны. Ни одно действие врача не вызвало протеста. А Соне было легко, потому, что обо всё, с чем она столкнулась, она или читала, или смотрела, а что-то даже видела на практике. На столе осталась лишь одна карта. И даже не карта, а маленький листочек. Соня до крайности была удивлена, когда увидела, кому принадлежит эта карта. Такой встречи она точно не ожидала. Но пока не нажала на кнопку - приглашение, всё еще надеялась, что это однофамиленц. Но в кабинет зашел её молодой коллега Владимир Юрьевич. Ему было 27. Высокий брюнет, с выразительными серыми глазами, два метра и один сантиметр роста, стройный и подтянутый, видно, что «на спорте», носил на работе классические костюмы, без галстука, рубашки выбирал либо темно-синие, либо черные, либо розовые. Всегда всё было идеально выглажено. Классические, мужские туфли, при желании, в них можно было разглядеть своё отражение. Плюс в приоритете, будоражащий воображение запах туалетной воды с оттенками морского бриза и морозной свежести. Из всех экспериментов с внешностью, несколько раз отращивал симпатичную бородку. Но вообще предпочитал гладко бриться. Единственное, в чем еще ни разу не изменял, так это прическа. Соня не знала её правильное название, для себя называла - мужской вариант каре с челкой. Если не знать, что он учитель, можно было бы подумать, что он – офисный работник из бизнесцентра. В школе вел физику, алгебру и геометрию. Ну и у 5-6 класса математику. И надо сказать вел хорошо. Участвовал в различных конкурсах педагогического мастерства. Его ученики занимали призовые места на олимпиадах разного уровня. В начале этого учебного года он заслуженно получил высшую квалификационную категорию. Он был красавчик. Старшеклассницы в него влюблялись пачками, незамужние и даже замужние коллеги пытались с ним заигрывать. А он держал нейтралитет, предпочитая в школе не особенно распространяться о своих личных делах. В его руководстве был один из самых сложных и противоречивых классов школы. 9 Г. Таким сложным и противоречивым он был с самой начальной школы. С того самого момента, как директор посчитала, что из трех огромных вторых классов надо сделать четыре третьих поменьше. И этот самый 4 третий класс, сделать классом с эстетическим уклоном. Для этого 4 третьего класса потребовался учитель. Открыли вакансию. Конкурс выиграла учитель со своим собственным взглядом на воспитание. С одной стороны, мама семерых детей, седьмого родила, когда ей было сорок четыре, а теперь он учился в 1 классе, но в другой школе, и уже бабушка трех внуков, младший из которых, был старше её младшего сына на два года. Она сделала то, что многие считали невозможным, сплотила этот разношерстный класс. Она умела убеждать родителей в своей правоте, держать дисциплину в классе, интересно рассказывать, если она рассказывала что-то, то в классе стояла восторженная тишина, если дети занимались чем-то, то это был рабочий шум. Но…остальным коллегам в этом классе было работать сложно. Постоянные срывы по дисциплине, нежелание соблюдать требования, да чего только не было. А классная смотрела на это философски и говорила: «Они пока дети и не понимают всего. Подрастут, осознают, что вели себя плохо, им станет стыдно». Поскольку, по институтскому диплому о высшем образовании, она была учителем русского языка и литературы, она осталась классным руководителем и когда дети перешли в 5 класс. Трудности с дисциплиной усилились. Если раньше о том, что в классе непросто работать говорили 2-3 предметника, то теперь почти все работающие учителя, которым классная упорно доказывала, что они просто не нашли подход и выдавала какое-нибудь мероприятие с классом на общешкольный масштаб. Где обязательно на ведущих ролях были отъявленные хулиганы и самые, по мнению других учителей, безынициативные дети. Ну, все охали, ахали от восхищения. Но и по большому счету, многие школьные мероприятия и районные конкурсы держались на поющих и артистичных детях этого класса. Но когда дети перешли в шестой класс, личные обстоятельства заставили уволиться классного руководителя. Класс никто не хотел брать. Помимо шумных детей, были слишком ерипенистые родители, которые требовали обеспечить им тех учителей, которых они хотели, жаловались директору по любому поводу и грозились написать выше. А директриса откровенно боялась этих жалоб в вышестоящие инстанции. Ведь чем больше жалоб, тем ниже её рейтинг как директора. Какие только премии не сулили тому, кто их возьмет, но все отказывались. С сентября по февраль, от класса отказалось три весьма опытных педагога. Одна даже уволилась, заявив, что навсегда уходит из педагогики по вине кучки зарвавшихся злодеев. И тогда Владимир Юрьевич, который к этому моменту второй год работал в школе, сказал, что он детей возьмет и в классное руководство и будет вести у них весь математический цикл. Случилось это после того как он пришел в класс заменить математику, вместо коллеги, которая была на курсах повышения квалификации. Коллега оставила для молодого коллеги задания, три номера на закрепление новой темы, «всё равно с этими больше не успеешь ничего». А он успел! Не только закрепить тему, которая вызывала у учеников много вопросов, но и еще разобраться в некоторых непонятных для детей моментах. Владимир Юрьевич понял, что хочет работать с этими детьми, а про то, что очередной коллега написал отказ от классного руководства в этом классе, он услышал утром, когда решил позавтракать в столовой. Математику в классе вел передовой учитель, обожавший замотивированных детей, а на этих жаловался постоянно. Докладными от заслуженного учителя был завален у директора в кабинете целый кейс. «Никогда еще у меня не было таких гадких и распущенных детей», - часто говорила она. Директор сомнительно отнеслась к идее поставить классным руководителем в этом сложном классе инстаграммного Владимира. Точно также она сомневалась, когда увидела на почте резюме молодого человека, который страстно хотел работать в школе. И его не пугала ни маленькая зарплата, ни большие классы. Сначала, по традиции, ему отдали сложные девятые и одиннадцатые. Их обычно молодым специалистам не дают. Обычно тестят на взрывных седьмых и восьмых. Но тут были особенно тяжелая ситуация, и нужно было кого-то на выходе обвинить в провале экзамена. Удивительно, но провала не случилось. Некоторые умудрились сдать экзамены даже лучше, чем ученики идеальных классов. Владимир Юрьевич максимально быстро подал заявку на первую квалификационную категорию. Директор снова сомневалась, ведь, в случае провала, в неё бы снова полетели шишки, ведь надо быть довольно сильно уверенным в педагоге, чтобы выдвигать его кандидатуру на получение категории всего лишь через год работы. Владимир Юрьевич замечательно вел уроки, но не менее замечательно, общался с учениками и после уроков. Они приходили в его кабинет поболтать, попить чай. Он даже в «мафию» с учениками играл, объясняя, что она развивает умение мыслить логически. -Вова, ты понимаешь, что классное руководство – это не игрушки. Тем более в таком сложном классе. Это тебе не улыбаться. Там сложные дети и родители. У них кучи претензий ко всем учителям. Я тебя не смогу защитить, если что, - директор пыталась отговорить Владимира Юрьевича от этого странного шага, но и других кандидатур у неё не было. -Что же вы стразу на старте то во мне сомневаетесь. Может, всё же попробуем? А Владимир Юрьевич вообще часто спорил с директрисой. По разным поводам. Как учебным, так и житейским. Иногда из-за этих споров сильно затягивались педсоветы и совещания, многие просили Владимира Юрьевича не спорить с директрисой, но Владимир говорил, что для него важно, чтобы правда побеждала. Но сомнения директора были напрасны . После февральских каникул, тогда детей словно подменили. И на уроках срывов больше не было, и дети словно повзрослели. Они снова звездили на концертах, участвовали в олимпиадах, а родители прекратили заваливать директора жалобами на учителей. Но коллеги обсуждали его слишком дружеские отношения с детьми и не только своего класса. Постоянные экскурсии, походы в театр, на каток, лазертак, кино. Игры в «мафию» и «монополию» Освещение этих самых походов в разных соцсетях. Но, в общем и целом, работой Владимира Юрьевича все были довольны. На класс по-прежнему, пытались жаловаться но, он говорил те же самые слова, что и их предыдущих классный руководитель. «Они еще дети». Правда, эти «еще дети», в последнее время стали доставлять много хлопот. Понемногу начала страдать дисциплина на уроках, и да его уроках в первую очередь. И казалось, даже Владимир Юрьевич не мог её наладить. Но всё равно выходки детей объяснял взрослением этих «еще детей». Потом, совершенно по необъяснимым причинам, сорвали своё выступление на одном крутом концерте, после не менее крутого конкурса, сказав, что не хотят приносить победу тому, кто её совсем не заслужил. Конечно, многое было понятно и вышито уж совсем белыми нитками. Команда класса и школы была лучшей, это было ясно. Но школа не была гимназией. А по традиции, победное место должна была занять команда ГИМНАЗИИ города. Они были королями из года в год. И ни у кого это сомнения не вызывало. А в этом году, Владимир Юрьевич добился, чтобы именно группа его класса приняла участие в конкурсе, выбравшись из «тени» ютьюба, тиктока и прочих сетей. До этого в конкурсе традиционно участвовал класс учителя музыки. Все хлопали, когда узнавали, что команда победила в районе и попала в «область». Но дальше никто не проходил. Все кивали головой и говорили, мол , куда нам до ГИМНАЗИИ. Даже если признавали, что выступление класса было «на уровне». -Ты должен понимать, что разрешив в этом году тебе участвовать, а не Анне Константиновне, я очень сильно её обижу. Да, ты со своим классом участвуешь во многих конкурсах, а вот это направление много лет тащит на себе именно она. А что будет, если ты провалишься, а она потом откажется снова принять участие. Она же идеальный кандидат! Она сочиняет такие сценарии. Что будет, если вот в следующем году она не захочет снова подготовить команду? А ты хоть понимаешь, что в следующем году придется собирать новую команду? -А давайте попробуем обойтись без таких глобальных обид, - миролюбиво сказал Владимир Юрьевич. Владимир Юрьевич начал с того, что организовал школьный отборочный тур. Позволив показать себя не только своему классу, но и другим школьным командам, которые учитель музыки даже не рассматривала. Владимир Юрьевич предлагал и начальной школе участвовать. Но здесь пришлось умерить пыл и оставить только команды четвертых классов. В жюри конкурса пригласил коллег, учеников старших классов, выпускников, библиотекарей городских библиотек, и даже одного из замов администрации города. И все эти люди подтвердили, что команда класса Владимира Юрьевича была самой лучшей. Еще одни итогом было то, что вышедшие из тени команды некоторых классов, приняли участие в других масштабных конкурсах и заняли достойные места. В школе появился еще один танцевальный коллектив, который наряду с коллективом народного танца «Сарафанчики» стал участвовать в конкурсах. А у команды класса Владимира Юрьевича, потом был легко пройденный район и область. И Финал. Никто не ждал эту команду в финале. Они были объективно лучше ГИМНАЗИИ. Но ГИМНАЗИИ нельзя было проигрывать финал. Организаторы конкурса вызывали Владимира Юрьевича на серьезный разговор, просили его понять и принять. Но он не согласился понимать и принимать. В результате даже пришлось изменять положение этого конкурса. Но на галла концерте и произошел этот инцидент, дети произнесли эту странную речь и ушли со сцены. После этого, катастрофически упала дисциплина, ученики умудрялись хамить даже завучу и директору. Месяц назад, чуть не сорвали пробное ОГЭ по математике. Вина некоторых учеников была огромна, нарушителям грозила школьная дисциплинарная комиссия, постановка на школьный учет, а при таких данных никаких особых аттестатов не получить, а среди нарушителей был даже отличники. В кабинете директора, он отстаивал свой класс, практически вину за произошедшее взял на себя. Директириса на него накричала. Не так, как обычно, для порядка, а серьезно, как обычно обвиняют во всех грехах. Как она кричала на тех, кто был ей не слишком угоден и от кого она пыталась избавиться. Она вообще как-то изменила отношение к Владимиру Юрьевичу. Даже прекратила звать его Вовой, а стала обращаться по имени отчеству и на «вы». Но класс отделался малой кровью. Им усилили контроль и предписали писать работу под камерами наблюдения. Со строгой фиксацией выхода. Эта фиксация выхода во многом топила слабых учеников, которые надеялись списать, воспользовавшись спрятанными в туалете шпаргалками. Работу написали хуже, чем предполагалось. Директор снова вызвала Владимира Юрьевича и сказала, что стала сомневаться в его способностях, что на ближайший педсовет вынесет предложение о смене классного руководства в классе. Владимир Юрьевич сказал: «Хорошо» и вышел из кабинета директора. Но на самом деле, директора больше волновало то, что из-за этих контрольных резко упал рейтинг директора. Она боялась, что если еще и родители класса жаловаться побегут, то прощай топ зеленой зоны! И хорошая ежемесячная премия не только администрации, но и коллективу, и повышенная зарплата соответственно. Родители жаловаться не бегали, но хулиганства класса на этом не закончились. Многие ученики перестали ходить к нему на уроки, объясняя тем, что узнают больше из книг, чем из его уроков. И вообще, он не учитель. Еще они скрутили зеркало и разбили стекло его машины, при этом пострадали машины нескольких коллег. Нарушители были пойманы за руку. Владимир Юрьевич просил никого не ставить на учет, как-то замять дело и оплатил коллегам ремонт машин. Еще ученики сделали то, что вообще никто и никогда не делал, покинули урок старейшего педагога школы, 98 –летнего трудовика. Несмотря на почтенный возраст, учитель был в здравом уме и памяти. В школе у него было мало часов, но в коллективе его держали, потому, были уверены, что именно школа продляет ему жизнь. Он вел уроки у пятиклассников и выходил на замены, если его коллеги по методическому объединению были на курсах или больничном.Дисциплина на его уроках было дело чести. Даже шумные классы не позволяли себе нарушать дисциплину. А вот «мальчики» 9 г…пошли в серьезный разнос. Они заявил учителю, что ему давно уже пора на пенсию нянчить внуков. И главные зачинщики в кабинете директора смеялись, что не видят в этом ничего плохого, в том, что они сделали, ведь их классный руководитель рассказывал, что , скорее всего он был не слишком дисциплинированным учеником. А они берут с него пример. Побеги с уроков, курение в туалете, которое вело к срабатыванию пожарной кнопки, и нарушение дисциплины стали обычным делом для класса. Владимир Юрьевич каждый раз их защищал, несмотря на то, что его уроки они тоже игнорировали, а вели на его уроках себя хуже всего. Они даже стали звать его Вован. А он молчал и принимал всё, как данность. Многие коллеги злорадствовали. Мол, наконец, он на своем примере поймет, что вырастил чудовищ. И вот, на сегодня был назначен экстренный педагогический совет по поведению класса. У коллег предметников накопилось много вопросов. Владимир Юрьевич по любому должен был ответить. Нельзя сказать, что Владимир Юрьевич нравился Соне. Она сталкивалась с ним и в школьном лагере, где тот вел кружок любителей математики, в 1 и 2 классе, он вел внеурочные занятия по Шахматам у её нынешнего класса. И математику, а теперь алгебру и геометрию, у предыдущего. Когда дети были в пятом классе, много спорила по вопросам методики преподавания, правилам оформления тетрадей, важности конкретного смысла умножения. Однажды вместе они готовили школьный тематический концерт. А потом вели его. Соню напрягала эта блестяшность и слишком уж дружеские отношения с учениками. «Вы знаете, Владимир Юрьевич, мой кумир», - говорили её некоторые её бывшие ученики. Теперь старшеклассники. Она тоже была в хороших отношениях не только со своими нынешними и бывшими учениками, но и с учениками школы вообще. Но, вообще, Соне сплетни собирать было некогда. Она настолько была погружена в дела своего класса и свои собственные приключения, что не всегда первая узнавала даже о том, что происходит в её собственном методическом объединении. Разве что только в каникулы за чаем. Но в последние несколько лет, традиционные каникулярные чаепития как-то отошли на второй план, особенно после появления специалистов с переподготовкой. Не все были готовы легко принять их в коллектив. Все эти подробности про Владимира Юрьевича Соня знала от диспетчера электронного журнала Дуни, с которой близко дружила, а та сидела в одном кабинете со всеми замами. Она не понимала, почему никто не вызывает родителей детей. Ведь беседа с родителями решила бы многие проблемы. -В любом случае родители должны знать, что дети ведут себя не очень то хорошо, - говорила Соня подруге во время бесед за чаем. -Да пойми ты, наша директриса боится их как огня. Среди них много влиятельных, которые могут больно ударить по башне её рейтинга. Поэтому её вполне устраивает, что Вова как-то сдерживает родителей. А то, что дети творят, так за это Вову можно ругать сколько угодно. -Тогда нелогично добиваться смены классного руководства. -Так его любимые ученики тут принесли почти массово подписанный отказ, плюс они не хотят, чтобы он вел у них уроки. -Но все эти желания без коллективного письма родителей ничего не значат. -Вот-вот, а родители молчат. Несмотря на очень близкую дружбу, даже подруге Соня не сказала, что за квест ей предстоит. Сказала, что молчала о поездке, потому, что не надеялась даже, что пройдёт по конкурсу. А теперь у неё будет время не только повысить квалификацию, но и подумать о своих дальнейших действиях. Дуня лишь просила не забывать звонить. А теперь Владимир Юрьевич сидел перед ней сильно потерянный и очень бледный. Таким она его ни разу не видела. -Знаете, я себя как-то не очень хорошо чувствую в последнее время. Усталость, апатия, сил ни на что нет. Даже пару раз чуть на работу не проспал. Давление шалит, часто накрывают головные боли. Сердце прихватывает. Даже таблетки с собой стал носить. Я в школе работаю. Вроде и температуры нет. Признаков простуды тоже. Но я очень устаю. Срываюсь на детей без повода. Я даже за руль боюсь садиться, мало ли что. Очень боюсь, что моё состояние может быть губительным для кого-то. Вот и сегодня…Они нашкодили. Да. В последнее время, как то много хулиганят…Но они дети, я не должен был с ними так разговаривать. Но я поймал себя на мысли, что это от безысходности. Потом у меня заболела голова. Я даже впервые пошел отпрашиваться у директора с уроков по причине плохого самочувствия, как маленький. Даже такси вызвал. Думал, полежу немного, станет легче. Но начали в голову приходить самые разные мысли. Знаете, как паническая атака. Я не могу успокоиться до сих пор. Отключил телефон. Понял, что надо с этим попытаться что-то сделать. Может, у меня депрессия и мне нужно таблетки прописать? Извините. Я не помню, чтобы я болел. Я не знаю, какие пить лекарства. - Давайте я осмотрю вас, а потом поговорим. Раздевайтесь до пояса, пожалуйста, - Соня ни разу его таким потерянным не видела. Ей очень хотелось спросить про педсовет, но тогда всё станет ясным и понятным. Точнее совсем непонятным. Коллега может решить, что перед ним провидица или даже ведьма. Он равнодушно вздохнул, встал и снял толстовку и футболку. Идеальная фигура, с «кубиками». Жаль, что только почему-то немного ссутулился. -Я готов, - проговорил он. Почему-то Софии показалось, что он немного смущен. Оказалось на руках у него следы от капельниц, а на животе тоже. Соне и это тоже надо было выяснить. -Прошу, немного брюки приспустите, чуть ниже пупка, вот так хорошо. И встаньте ровно, пожалуйста. Вся легкость сегодняшнего дня показалась лишь испытанием по сравнению с тем, что происходило сейчас. Остальные пациенты сегодняшнего дня были как по учебнику. Ничего необычного, если простуда, то типичная, если иные жалобы, то тоже вполне объяснимые. А тут Соня понимала, что плохое самочувствие коллеги, длится далеко не пару дней, а возможно даже больше месяца. Соня поняла, что обычный стетоскоп здесь не очень поможет, поэтому достала из сумочки тот супер точный. Если бы волшебник не подарил его Соне, она бы его купила. Несмотря на его заоблачную цену. Именно в этот момент, ей пришло в голову проверить методики и техники обнаружения скрытых и воспалительных процессов, которым её учила Анна Витальевна, а потом она смотрела в обучающих фильмах. -Пожалуйста, на кушетку ложитесь. На спину. Сейчас измерим давление и температуру. Давление было слишком низким, как и температура. -Извините, но вам нужно будет снять джинсы, обувь и носки, - проговорила Соня. -Да, конечно. Доктор, со мной что-то не так? -Я еще не окончила осмотр, - сказала Соня, и приспустила боксеры коллеги почти на грань допустимого уровня. После положила правую руку на пупок, а левую на ямочку на шее, замерла на пять минут, поменяла руки местами. Затем провела указательным и безымянным пальцем несколько раз от пупка до ямочки на шее и обратно. -Живот, пожалуйста максимально втяните, - сказала Соня, и стала приставила маленьких диск стетоскопа к пупку, а после еще на несколько важных точек, - расслабьтесь и еще раз втяните живот. Болезненных ощущений нет? -Нет…но я немного задыхаюсь, - тяжело сказал Владимир Юрьевич. -Теперь максимально надуйте живот, вот так, расслабьтесь, и еще раз. Замечательно. Дышите теперь ровно и спокойно, - «что же он собой делает, он когда вообще у врача последний раз был?» Соня была в ужасе. Её коллега был серьезно болен. И, похоже, совсем не хотел следить за своим здоровьем. Сделав стандартную допплерографию, УЗИ брюшной полости и ЭКГ, она убедилась, еще раз, что коллегу надо просто спасать. -Вы знаете, что по всем показателям, я имею полное право вызвать « Скорую» и вас отправят в реанимацию? – сказала она строго, освобождая Владимира от датчиков ЭКГ. -Всё так серьезно? – спросил Владимир Юрьевич грустно, - больничный будет больше, чем три дня? - Да вы…вы явно не последние несколько дней себя плохо чувствуете. Вы вообще в курсе, что вы пневмонию на ногах перенесли? -Конечно. Но она была вредна только мне, а сам я был не заразен. Только кашлял немного. Да и на работе время было непростое, никак на больничный было нельзя. Даже на денек. -А еще, у вас был лучевой приступ …, - Соня посчитала и поняла, что это как раз в то время, как развивалась ситуация с конкурсом. -В курсе. Был у врача, исправно пил таблетки. Никак не мог уйти на больничный. - Вы что…президент нашей страны? Что за такая важная работа? Вы вообще, в курсе, что почти на грани жизни и смерти? – Соня была в шоке. Она сейчас вот прямо не слишком часто пересекалась с ним по работе. Но когда видела, поводом думать, что он плохо себя чувствует, у неё не было. -Я всего лишь в школе работаю…хотя, наверное, после всего, что произошло…работал, на меня столько всего свалилось, правда. -Я просто обязана провести еще одно исследование, а для него должна сделать вам укол. Потом нужно будет подождать минут тридцать, если хотите, вы можете мне рассказать, почему вы загубили своё здоровье в школе. -Я буду благодарен вам, если выслушаете, - вздохнул Владимир Юрьевич. -Лилия Андреевна, - именно такое имя носила Соня в гриме, в кабинет заглянула медсестра из кабинета хирурга, она хотела сказать новой коллеге, что рабочий день подходит к концу, а у неё в кабинете до сих пор пациент. Вообще, поликлиника не закрывается с последним пациентом. Нужно еще и отчеты заполнить и кабинет в порядок привести. Сегодня медсестра терапевта ушла пораньше, на курсы. Но она успела рассказать коллегам, что врач на замене….ничего такая, грамотная. Медсестра хирурга очень переживала за коллегу Дашу. Она любила свою работу, поэтому проводила на ней все свое время, забивая на личную жизнь. И она была рада, что теперь у неё все наладилось и рада, что нашелся желающий терапевт временно выйти на её место. И тут она увидела пациента на кушетке. -Вова, что с тобой, ты заболел? – спросила она встревожено. Оксане был 43 года. Муж её работал водителем дальнобойщиком. У него были длинные рейсы, которые иногда длились два месяца, и даже сейчас приносили много денег. Они с мужем были вместе с восьмого класса, поженились сразу после школы. Родились сын и дочь, погодки. И еще через пять лет родилась дочка. Старшая дочь два года назад вышла замуж, сын год назад женился. И оба уже подарили Оксане внуков. Старшие дети жили отдельно. А Оксана с мужем купили квартиру в новостройке. Они осуществили мечту своего детства : видеть город, как на ладони с балкона квартиры и собирать гостей на большой кухне. С Вовой у них был общий коридор и общая дверь. Так получилось, что в квартиры они заехали почти одновременно и сразу подружились. Пару раз, когда муж был в рейсе, у Оксаны что-то из техники ломалось, Вова помогал починить. Пару раз в выходной возил Оксану к сыну или дочке в гости. И вообще они часто просто болтали о ерунде. А еще, он совершенно бесплатно занимался с младшей физикой, алгеброй и геометрией. - На работе себя плохо почувствовал, Оксан не страшно, - Вова немного хорохорился. Какими бы соседскими отношения между ними ни были, сейчас он был не в самом лучшем виде. Тем более лежал на кушетке голый. Для нужно процедуры пациент должен был быть полностью обнаженным. Он инстинктивно прикрылся руками, понятно, что был еще более смущен, чем в самом начале осмотра. -Оксана Сергеевна, вы знакомы с Владимиром Юрьевичем? – спросила Соня -Мы соседи, Лилия Андреевна. -Это просто отлично. Я должна буду сделать Владимиру Юрьевичу ***, а потом, я бы хотела с вами поговорить. -Я подожду, - сказала Оксана и вышла. Новая терапевтша в её глазах получила еще больше уважения. Оксана считала, что терапевт способен делать такие уколы и проводить такие процедуры, значит не зря учился в медицинском. -Знаете, Оксана моя соседка…но наши отношения не настолько близкие, чтобы она мне делала уколы в попу, например, - проговорил он тихо - Да, вы правы, в реанимации терапии и кардиологии, будет лучше. -Я не хочу в больницу…И если вы пропишите мне уколы, а Оксана согласится мне их делать…Это же будет хорошо? - Это хорошо, что у вас такая соседка, но пока, повернитесь, лежите спокойно, я вам сделаю укол. Это не очень приятный укол. «Да, Владимир Юрьевич, я тоже не планировала знакомиться с вами настолько близко», - подумала Соня, смотря на упругие ягодицы коллеги. Он стоически перенес очень болезненный укол. Повернулся на спину, полежал минут три с закрытыми глазами, Соня его не торопила. А он тихо заговорил. -Вы простите, что сейчас вылью на вас столько всего, но мне, правда, оказалось больше и поговорить то не с кем. Друзья конкретно стебутся над моей работой и делают ставки, когда мне надоест. И все разговоры о детях и работе быстро пытаются свернуть. Школьных коллег как-то не хочется разочаровывать. Ну, или радовать, что у меня не всё так идеально. У меня как-то не появилось друзей среди коллег. Так, чай на перемене попить, новости обсудить. Да они и слышать не хотят никто. Даже администрация. Зато многим интересно, как я добился таких результатов. Почему со мной ученики…в хороших отношениях. Особенно те, что с ними в плохих. А они теперь будут наблюдать, как долго я буду падать в бездну. Я учитель алгебры. Геометрии и физики, ну еще и математики. Если говорить, про свои предметы, я их сам безумно люблю. И постоянно совершенствуюсь. Общаюсь с коллегами по всей стране, даже за рубежом. Что касается дисциплины. Здесь сложнее. Не бывает у меня на уроках звенящей тишины. Да я и боюсь на самом деле такой. Для меня это как вариант игнора. Вот мой класс…наверно не стоит.. простите. - Почему же, продолжайте. Вам будет легче. И потом, открою вам секрет, я часто рассуждала на тему, не пойти ли мне учителем в школу. Биологии или химии. Я смотрела, очень востребованная вакансия. Говорят, что даже берут без профильного образования. И даже эти самые курсы переподготовки оплачивают. - Спасибо, что согласились выслушать. Я ведь очень боюсь того, что на деле я плохой учитель. Что все мои попытки поделиться опытом, это не больше чем инфоцыганство. Понты какие-то. Вот и класс я взял, чтобы всем показать, какой я крутой. Ведь и в самом деле, класс был очень сложный. Знаете, их собрали в основном из всего того, что оказалось максимально не нужно остальным учителям в параллели. Двоечники, хулиганы, просто сложные дети, ну плюс еще несколько детей, у кого родители жаждали, чтобы дети изучали этикет и пение. Ну и те, кто пришли со стороны и попали в этот класс, не отличались примерным поведением. Учитель, которой досталось это счастье, как-то так всё в классе сумела организовать, что когда этих детей видели на сцене, конкурсах, никто и не думал, что в жизни всё как-то не так…знаете, как в стихотворении про Любочку. Я потом много видео смотрел. Вот главных нарушитель дисциплины на классном концерте читает стихотворение для мамы, вот хулиган рассказывает о дикобразах… Но, когда ей пытались на них жаловаться, то основное, о чем она говорила, так это о том, что во всем виноват сам учитель. Что деятельностью надо заинтересовать. Если честно, что я тоже думал именно так. У меня не было проблем ни с одним классом. Более того, можно сказать, я дружил с детьми. Не видел ничего плохого в том, чтобы пойти в кино или на каток. С этими детьми я периодически пересекался на заменах. И ничего плохого о них сказать не мог. А те ситуации, при которых мои коллеги от них отказывались, считал полностью виной педагога. Что они проявляли излишнюю твердость, просили учить глупые вещи. Что не стоит учить наизусть компоненты при сложении. Или как найти неизвестное частное. Что всё это логика. Поэтому, вообще ничего сложного не видел в том, чтобы договориться с ними. И договорился. Дети меня услышали. Но все мои попытки сделать родителей союзниками, рухнули довольно быстро. Они сказали, что с удовольствием оплатят детям и даже мне капризы в виде экскурсий, праздников и развлечений, но вот сами во всем этом принимать участие не будут, они работают. Они даже отдельно наняли техничку, чтобы та в классе убиралась, лишь бы детей к труду не привлекали. Но мне тогда это всё мелочью показалось, потому, что в остальном, в классе нашлись и актеры, и шикарные музыканты. Мы выиграли почти все конкурсы школьные. Не пропустили ни одного праздника. Но я заметил, что детям часто не с кем, кроме меня поговорить. Что работа и быт настолько вытеснили живое общение, что многие в ответ на попытку поговорить, просто покупают новый планшет ..гаджет в общем. Мои попытки донести до родителей, что так нельзя, что с детьми надо разговаривать, проваливались. Единственное, на что как-то возбуждались родители, так это на проблемы с учебой. Точнее просто с двойками. Я старался не позволить родителям пойти жаловаться на учителя, который поставил два. А сам, пытался сказать опытным коллегам, что их тиранские методы устарели. Я пытался кого-то учить! С детьми немного шутил о педагогах, говоря, что надо быть благосклоннее. Я пытался быть им не только учителем, классным руководителем, но кем-то вроде старшего товарища, к которому не стыдно прийти за советом и помощью. И было несколько…историй. Как связанных с проблемами по дисциплине, точнее последствия, так и…любители приключений, очень влипали. Периодически требовалось…всё мое обаяние и дипломатия. Так и жили. Как-то добрались до 9 класса. Я подумал, что надо детям сделать что-то приятное, ведь таким составом они последний год. Большинство собрались уходить. Да и я им внушал, что остаться в 10, смысла нет. Всё сделал, чтобы они как можно раньше задумались о выборе профессии. Даже сам оплатил работу психологов одного центра, каждый получил толстый альбом с результатами, со всеми возможностями…Родителям предложил…но это предложение не встретило воодушевления. У родителей были свои взгляды на будущее детей, они боялись, что эти взгляды не совпадут. Сумма работы с классом была равна двум моим зарплатам…Но я не жалел, что потратил на детей часть своей заначки. Родителям сказал, что нашел спонсоров. А им надо только подписать согласие. Вот здесь всё прошло хорошо. Детям в радость, а бесплатное мнение можно и не учитывать. Я подумал о том, что после всех экзаменов мы могли бы все вместе съездить на море. Что есть много удивительных программ активного отдыха. И самое главное, несколько сопровождающих извне. То есть, помощь родителей будет не нужна. Вообще, я убедился, что когда на экскурсии с нами родители едут, я получал в нагрузку не пять помощников, которые, между прочим, ехали бесплатно, а еще пять детей. Вместо того, чтобы помочь мне собрать, настроить, проследить…они сами вечно терялись. Если и было мне за кого стыдно, так это за родителей. Поэтому, уже в 7 классе, мы ездили в поездки без родителей. А вместо бесплатных билетов, получал скидку. Родителей это радовало. И вот на майские в прошлом учебном году, мы смотались в Питер. На десять дней! Я и 25 представителей класса. В классе тридцать два ученика. Без родителей. И в том числе, 12 самых шумных и хулиганистых. И я понял, что могу собрать всех поехать на море. У меня много друзей в туристическом бизнесе. Обсудил с ними всё. И на родительском собрании посвятил родителей в свои планы. Они как всегда, финансово поможем, а участвовать не будем. Я уже просто жил мечтами о конце года, о том, как мы будем ходить гулять, о той волшебной экскурсионной программе. По согласованности с родителями, детям ни слова. Зато я активно топил за то, что надо нормально сдать экзамены. И математику с русским особенно. Вообще, мой класс не слишком отличался хорошей учебой и дисциплиной. Но я делал всё, что мог. И чтобы на все допы ходили, не сбегали, и не прогуливали. И я думал, что у меня всё очень хорошо. Но всё стало вдруг рассыпаться. Наша школа является постоянным участником одного песенного конкурса. У меня в классе есть ребята, которые создали группу. Группа просто супер. Они имеют успех в сети. Но почему-то для профессионального певческого конкурса, их никто никогда не рассматривал, а им ну очень нужна была бы победа в таком конкурсе, чтобы открыть дорогу к другим. Вот я и приложил массу усилий, чтобы убедить всех, что в этом году именно они должны представить школу. Но я даже не догадывался, насколько нашу сферу поглотила бюрократия. Что в финале ученики обычной школе не могут никак обойти гимназистов. Что формально, победили именно мы, но у нас только почетное второе место. Я ну никак смириться с этим не могу. Вот как раз в это время, меня настигла пневмония. Знаете, так оказалось, что в моем классе есть родители врачи. Один из моих коллег испугался, что я больной хожу на работу и могу его заразить. Да, я сильно кашлял. Пытался объяснить, что бросаю курить. Но коллега настаивал, что без справки о том, что я здоров, точнее не заразен, не желает меня видеть рядом с собой. Чтобы и другие не заразились этой истерией, я тогда пошел просто в медцентр ближайший. Если честно, пойти в поликлинику, тогда мне в голову не пришло. Да и наверное, если бы пришел, то меня бы отправили на больничный. Папа моей ученицы был немного в шоке. Тоже говорил, что мне надо срочно в больницу. Но я сказал, что сейчас никак не могу позволить себе болеть. Точнее уходить на больничный. Тогда он прописал мне уколы и капельницы. Потратить некоторое время на уколы и капельницы, я вполне мог. Ну и еще он мне прописал таблетки.Я не могу понять, почему ребята отказались исполнить песню на концерте. Печально, что я так и не показал им заслуженную грамоту. И я так надеялся, что организаторы другой престижной премии смогут услышать их вживую на этом самом концерте. Но в результате мне пришлось ходить за ними, присылать им записи. В конце концов они согласились. Но вот только вышла проволочка с наградой. Но я надеюсь, что они её всё же получат. От того, я словно потерял авторитет в их глазах, я очень переживал. Сердце стало болеть. В том же медцентре оказывается работала мама моей ученицы. Она тоже была в шоке. Но это ладно. Эта мама не знала, что её дочь во мне разочарована. Поэтому, я не боялся, что о моих проблемах со здоровьем кто-то узнает. Это всё еще ничего, но я почти в то самое время, как затеял участие и в этом конкурсе, я еще и очень захотел нашей директрисе помочь. Она была центральным разработчиком одной программы. Но опять, поскольку она не в ГИМНАЗИИ, её не только не включили в авторский список, но и не дали наградной сертификат. А этот сертификат не только приятная картонка, но еще и значительные несгораемые баллы в рейтинге директоров. Если бы у неё была эта награда, то она бы ни за что не вышла из своей любимой зеленой зоны. Она очень переживает из-за этой зеленой зоны, но тогда…она была расстроена именно несправедливостью, что её не включили. И я решил добиться, а для этого надо было собрать много приказов, выписок и бумаг. Ей, я понятно, говорить ничего не стал, а вдруг бы не получилось. А у меня почти получилось! Буквально на днях документы ушли в приказ. Где-то через неделю представители министерства должны привести эту грамоту ей лично и с извинениями. Но я перестал понимать своих учеников, быть с ним на одной волне. Они мне стали грубить, огрызаться. Я хорошо понял, как чувствовали себя те учителя, которые не могли найти с ними общий язык. В чем я был виноват? С другими учениками других классов всё было по-прежнему. А с моими что-то произошло. Они себя не жалели даже, устраивая разные…провокации. Чуть пробник по ОГЭ не сорвали. Глупые. На этом пробнике еще можно было воспользоваться шпорами…но после их выходки процедуру максимально ужесточили. Точнее нет…не максимально. Так, отделались малой кровью. По правилам, они должны были вообще в другой школе писать и повышенный уровень. Но я понимал, что для многих это будет катастрофой. Упросил директрису. В этот момент она еще во мне по крупному не сомневалась. Но им объяснить я ничего не смог. И они были злы на меня за это ужесточение. Практически все удалились из друзей в соц сетях и вышли из нашей группы вотсапп. Машину мне разбили…Они явно злы на меня, вот только за что, я не могу понять. Неужели виной всему только эта несчастная контрольная? Или всё же, что я был недостаточно убедительным в этом конкурсе. Что изначально по традиции баллы назначили гимназии. Ведь аргументировали же они свой отказ на концерте какой-то незаслуженной победой. И вот сегодня случился апогей всему. Был педсовет, который собрали из-за меня. Как из-за плохого ученика. А я говорил, что сегодня особенно плохо себя чувствовал и даже хотел отпроситься, но меня не пустили, обозвали трусом. Это было похоже на суд …и директриса, и ряд моих коллег отчитывали меня, называли плохим учителем и плохим классным руководителем. Поставили вопрос о том, что я на контроле. Показала заявление детей с просьбой избавить их от меня. Директриса сказала, что с радостью бы удовлетворил эту просьбу, но пока это невозможно, зато в вопросах руководства классом, мне наставника выделили…человека, который максимально в конфликте с классом. И я ходил на уроки к этому учителю, чтобы тишина была. И в конце еще директор сказала совершенно непонятную мне фразу, мол это мне наказание за то, что я через голову пытался прыгнуть и занять её место…Совсем не понял. Я полагаю, что после такого мне надо уволиться, только я не представляю себя нигде больше. -Подождите увольняться, сначала побудьте на больничном, может всё уляжется - улыбнулась Соня. Она вышла в коридор и была рада, что медсестра Оксана никуда не ушла, сидела в пустом и тихом коридоре. -Оксана Сергеевна? – позвала Соня -Можно просто Оксана…что с Вовой. Я могу помочь? – Соня обрадовалась факту того, что и в поликлинике царят похожий вид отношений, что и в школе. С этим безусловным «ты» -Да, это просто чудо, что ты его соседка. Он очень серьезно болен. Ему нужны и уколы, витаминные капельницы. -Я всё сделаю…А ты будешь его лечить? Соня кивнула. Рассказ Владимира Юрьевича произвел на неё огромное впечатление. Она прямо по дороге домой, а точнее квартиру, которую снял для неё волшебник, чтобы Соня даже случайно ни с кем не пересеклась. Ну и еще, девушке пришлось передвигаться на такси. Сначала девушка хотела взять машину в прокат, ведь по большому счету, вообще не представляла себя без руля, но потом подумала, что новый вид работы и так слишком большой стресс, чтобы к нему еще прибавить возжжение по не самым простым дорогам. Из такси она позвонила подруге и спросила про педсовет. -О, это была жесть. Очень было жаль Вову. Он себя плохо чувствовал, это было очень видно, он даже ходил к ней отпрашиваться и просил на завтра всё перенести, а наша будто измывалась над ним. Он был бледный, а вышел с этого совета, вообще белее мела. Я вообще боялась, что он в обморок грохнется. Даже хотела предложить довести до дома, но он вызвал такси. Знаешь, она ведь решила, что он хочет её скинуть и занять её место. -Чего? – опешила Соня. -Ну, несколько недель назад, в школу пришло письмо о том, что обучающийся по специальности менеджмент…Вова короче..имеет очень высокие баллы в дипломе. И учебное заведение, где он учился, направило документы на постановку его в резерв руководителей. И сказали, что мол, если будет возможность сделать его администратором, то сделать. А тут еще ей Денис Кривенцов донес, что Вовка какие-то приказы про неё собирал. И предположил, что жалобы анонимные от коллег писал Вова. Но Вова вряд ли их писал. Но история такая…Денис Кривенцов был на год старше Владимира Юрьевича. Тоже пришел в школу после института. Он и сам являлся выпускником этой школы. Но работать он пришел, скорее потому, что больше не знал, куда мог бы применить свои знания. Да и в педагогическом оказался скорее только благодаря тому, что у него было целевое направление. Это волшебна бумага гарантирующая дополнительные баллы. То есть, при одинаково низких баллах, у человека с целевым было больше гарантий куда-то попасть на бюджет, чем у того, у кого такой бумаги не было. Учился Денис не слишком хорошо. В его синем дипломе было много троек. Соня видела его вкладыш. Преподавал он историю и обществознание. Но его уроки интересными назвать было ну никак нельзя. Поначалу они строились по шаблону: расспрос домашнего задания, объяснение новой темы. Словами из учебника. И никаких там диспутов, споров, иных мнений. -Это же урок в традиционной системе? А чем она плоха? Дети знания усваивают же? – парировал он, когда кто-то пытался критиковать стиль его уроков. Постепенно становилось немного лучше, но не настолько хорошо, как у Владимира Юрьевича. Да и с дисциплиной всё было не так уж и здорово. Часто из его кабинета можно было услышать нервные вскрики и даже громкий ор. Совсем недавно он получился первую категорию. Пройдя по минимальному порогу баллов. Да и то получение им категории было вопросом рейтинга директора. Поскольку у представителей Комитета по образованию были вопросы: «Человек столько лет работает в школе и не хочет повысить категорию, по какой причине?».А Денис не стремился участвовать в каких-то мероприятиях, даже на положенные через три года после начала работы курсы, поехал неохотно. Он тоже стремился к дружеским отношениям с учениками, но они у него получались скорее панибратскими. С точки зрения Сони, было недопустимо, чтобы учитель с учениками делился сигаретами, курил за школой, выражался нецензурно и смотрел не слишком допустимые «видосики». С классом Владимира Юрьевича у него были не самые дружеские отношения. И в последнее время особенно. Дэн часто крутился в канцелярии, рядом с кабинетом директора, мечтая т о ближе подружиться с Дуней, с трудовиком и обжешником физруком – руководителем методического объединения учителей физической культуры, которые в свою очередь, довольно близко дружили с директрисой. Но Дуня его лишь мило терпела. По его просьбе нажимала на кнопочку чайника, делилась пакетиком чая. То мужчины, которые были чуть старше Сони, воспринимали его как немного надоедливого комара. Ну, крутится, жужжит, но прибить не получается. У Дэна было плохо с субординацией. Да, в школе по большому счету, принято между коллегами «ты-общение», но существуют всё же определенные правила. Вот Дэн их и нарушал отчаянно. И радовался, что он на «ты» с этими крутыми ребятами, что пожимает им руки, а они часто зовут его курить с ними. Но, если несмотря на все препирательства и разногласия, во Владимире Юрьевиче, Соня уважала профессионала, то Дэна терпеть просто не могла. Кстати, Дэн уже не первый раз сталкивал коллег друг с другом. Прием так тонко, что приходящие к компромиссу коллеги, не всегда вспоминали, что все началось именно с Дэна. Неужели Дэн захотел прибрать к рукам шумный 9 г? У Сони едва хватило сил на то, чтобы снять макияж, принять душ и погрызть яблоко перед сном. Даже своё любимое «ложусь на новом месте», не произнесла. Уснула и спала без снов. По крайней мере, не запомнила ничего. На следующий день, у неё прием был с обеда. Она могла бы поспать подольше, но, как и в школе, вскочила в шесть тридцать. И понять, зачем и почему никак не могла. Ей даже показалось, что вчерашний день – сон. Но кольцо, с помощью которого она магически менялась, лежало рядом на тумбочке. И квартира была съемная. В восемь ей позвонила взволнованная Оксана и попросила приехать к ней домой. Соня сорвалась и приехала, она понимала, что дело во Владимире Юрьевиче. -Он ведь на работу собрался, но сознание потерял. Я его в комнату перетащила, нужную реанимацию сделала. Но в больницу ведь не стоит при таких показателях. Я тебе позвонила. Состояние Владимира Юрьевича максимально ухудшилось, но Соня понимала, что в больницу ему сейчас ну никак нельзя. И что ей придется самой за всё отвечать. Владимир Юрьевич еще полностью не пришел в себя после укола Оксаны. Лежал полностью раздетый, заботливо укрытый пледом. Соня приоткрыла плед , чтобы выслушать тоны сердца. На секунду показалось, что раздетый коллега её всё же немного заводит. «Я сошла с ума», - подумала Соня и постаралась сосредоточиться на работе. Оксана стояла рядом. Она долго молчала, а потом произнесла. -Я буду делать ему какие угодно уколы и капельницы, только не надо в больницу его. Ты же понимаешь, что в нашей районной такое плохо лечат. -Мне придется с тобой согласиться. С такими синдромами у нас в больницах работают не слишком охотно. Извини, но я обязана спросить, почему ты так за него переживаешь? -Я замужем, мужа люблю, мы с восьмого класса вместе. С Вовой я не спала, он со мной тоже заигрывать не пытался. Просто он классный парень, хороший сосед. Ритка вот, моя младшая благодаря ему вникла в эти точные науки. Он занимается с ней бесплатно. Я много раз заводила разговор про деньги. А он в ответ, что ему хватает учеников на репетиторстве. И что Ритка –одна из самых замотивированных. И вообще, он моя опора. Муж у меня – дальнобойщик. Зарплата у него супер, но он иногда месяцами дома не бывает. А я оказалась совершенно бесполезна в плане коммуникаций с различными службами оплаты. А у Вовы руки золотые. Он чинил и тоже бесплатно, и краны, и протечки. А еще, в пиковых ситуациях, представляешь, на выходных возил меня к детям старшим. И тоже вообще ничего не требовал. Говорил, что это не по-соседски. Вот теперь у меня будет возможность ответить. -Это счастье, что ты живешь с ним по соседству, - только и сказала Соня. Владимир Юрьевич открыл глаза и увидел, что в его квартире, находится вчерашний врач из поликлиники Лилия Андреевна. Он лежит в своей кровати раздетый, а она смотрит на него сочувственно и немного испугано. Вчера, окончательно добитый этим педсоветом, он поделился с ней огромной душевной болью. -Знаете, я вчера сразу написал завучу, который составляет расписание, что я …ходил к врачу и меня отправили на больничный. Она мне пожелала выздоровления. А утром директор позвонила и назвала меня позером и трусом. И сказала, что докажет, что я больничный купил. Ну и так еще по мелочи наговорила. Она вообще то так, у нас резкая барышня. А тут. И да, я понял, что означали её слова, что я прыгаю через голову. Она почему-то решила, что я хочу занять её место, стать директором, Представляете? А я всего лишь окончил курсы по менеджменту в образовании. Просто эти курсы по управлению были с такой большой скидкой. А менеджмент мне еще в институте нравился, я решил, что знания мне пригодятся. А еще, мне предстояла аттестация, а эти курсы уже сами по себе давали хорошие баллы. Ни в завучи, ни тем более в директора я не метил. Даже в руководители методического объединения. Да и закончил я эти курсы в мае прошлого года. А тут, оказывается, меня поставили в резерв руководителей, потому, что я хорошо себя показал на практических занятиях. -А как вы это узнали? -Я спросил… А она мне очень зло сказала, что теперь мне точно не светит быть директором. Что ни одна подлость не проходит без наказания. Что по её мнению, жалобы в Министерство и Департамент именно я на неё писал. И я не знаю, что еще она говорила, я уже не слышал. Ну что я такого делал, что директор решил, что я на такое способен? – Владимир Юрьевич плакал. Соня его успокоила, попросила отключить телефон. -Да как же я его отключу? Ведь я должен следить и за расписанием детей, хоть они от меня и отказались и за учебным процессом. И коллегам материал для замен оставить. -Или вы выключаете телефон, или я его забираю и отдаю Оксане. Неужели у вас нет отдельного номера для личной жизни? – удивилась Соня. У неё уже давно был отдельный номер для работы, который она выключала в девятнадцать тридцать. В рабочие дни. В выходные вообще отключала. Несколько уточняющих сообщений от родительского комитета по питанию и орг вопросы и всё. -Нет. Я настолько живу школой, работой, что для личного у меня так мало номеров, что просто смысла нет заводить отдельный номер. Вы думаете, это неправильно? -Я думаю, вам сейчас надо занести временно в черный список почти все рабочие номера. - А как я узнаю, что в школе происходит? -Ну, вы же звонили кому-то, кто пожелал вам скорейшего выздоровления. -Это диспетчер по расписанию, да пожалуй. И это будет так не похоже на меня. -Вот и отдохните от работы. А Соня пообещала, что зайдет к нему после работы. В коридоре её ждала Оксана. -Ну, как Вова? Всё очень серьезно? -К сожалению. И нисколько ужасно его физическое состояние, сколько моральное не на высоте. -Понимаю. Это видно. Я его в таком состоянии вижу впервые. Он и не болел то никогда. Но знаешь, что меня особенно радует…что именно ты стала его лечащим врачом, Соня… -Что? -Я тоже училась у Анны Витальевны. Только в медулище. И еще у Бориса Сигизмундыча…. -У волшебника??? -О да, вижу, что в теме. Да не бойся, Вова не узнает. Я очень давно с тобой хотела познакомиться, на самом деле. Мой муж до сих пор помнит тебя. Он на физвосе учился и часто приходил к тебе. Мы тогда уже были женаты. Мы вообще сразу послевыпускного поженились. Но я ревновала. О тебе все говорили. И мечтали. И завидовали твоему бойфренду. -Я тогда думала, что это всё не очень серьезно. -Слушай, пойдем чайку попьем? Соня рассказала, как волшебнику удалось её уговорить на авантюру. Показала, как она выглядит на самом деле. Оказалось, что у них довольно много общих воспоминаний. И они решили, что будут дружить и после окончания магического квеста. - Знаешь, я ведь тоже не так давно встречала Сигизмундыча в нашей профильной аптеке. Именно ему я пожаловалась, что сложно найти для Даши врача на подмену. И удивительно, я про тебя вспомнила. Мол, училась вместе с мужем в институте удивительная девушка. Он улыбнулся. Я так и думала, что он со своими возможностями, тебя будет разыскивать. Очень сильно расстроилась, когда мне сказали, что врача зовут Лилия…но вот еще вчера подумала…а сегодня реально поняла, что он именно тебя позвал. Оказалось, что Соня отлично помнит мужа Оксаны, а тот действительно хорошо помнит её. И что тоже рад, что у Оксаны появилась хоть одна нормальная подруга. -Но однажды мы встретимся на каком-нибудь вашем торжестве,- вздыхала Соня, - придется объяснить, почему меня раньше не было. -Слушай, так мы особенно то и не звали друзей домой. Да и потом можно же сказать, что просто не получалось пересекаться, что я даже не догадывалась, что вы работаете в одной школе, а ты не догадывалась, кто наш сосед. Второй день был снова простым. Никакие сложные пациенты к ней не приходили. По крайней мере, Соня точно знала, что можно назначить этим людям. Но её не могло не беспокоить, что думают о Владимире Юрьевиче на работе, поэтому едва закончился её рабочий день, она позвонила подруге. -А Вова заболел. Он Лапушкиной звонил вчера. Она подумала, что всё же его свалило воспаление легких. Но директриса утверждает, что воспалением хитрости, что он цену себе набивает. Мол, думает, что она его пожалеет и прибежит прощения просить. Но я не думаю, что Вова может таким шутить. Ему тоже сложно, я не помню, чтобы он вообще плохо себя чувствовал или болел. После работы она поехала к Оксане, точнее к Владимиру Юрьевичу. Оксана встретила её очень встревожено. - Ты приехала. Как хорошо, что ты приехала. Я очень беспокоюсь. Как хорошо, что у меня сегодня выходной. Я тут зашла его проведать, спросить, не хочет ли он есть. А он опять рыдает. Ученики его любимые очередную гадость ему написали. И еще пожелали скорейшей смерти. -Ничего себе… Я же просила….отключить телефон. -Так они в соц сетях... -Слушай, ты не знаешь, у него родственники есть? Кто-то, кто может рядом с ним сейчас побыть? -Есть, но они все за несколько тысяч километров. И он их расстраивать не хочет. Он их любит очень. Но и еще боится, что их надежд не оправдает. Его родители, например, были против, чтобы он учителем становился. А он об этом мечтал. -Простите, что снова вы будете это всё слушать, - Владимир Юрьевич присел, опираясь на подушки и начал рассказ: наверное, это потому, что я всё же королем себя почувствовал. Думал, что меня круче нет. Я очень хотел быть учителем. А родители были против. Очень против. Они не понимали, как в моей голове вообще такая идея родилась. Да очень просто, по сути. Моя школа была напротив педагогического института. И вообще школа имела странный и непонятный статус: школа-ВУЗ. С десятого класса начиная, у нас был профиль. А до этого предпрофиль с восьмого. Я пошел в педагогический. Даже, несмотря на запрет родителей. Единственная проблема была в том, что я хотел быть учителем алгебры, геометрии и физики, а педагогическом направлении оказались одни девчонки, которые хотели пойти в учителя начальных классов. Структура подготовки заключалась в том, что кто успешно сдает зачеты, проходит все практики, может попасть сразу на третий курс, так как основные методики начинаются с этого момента. На факультете начальных классов. Ну да, еще ЕГЭ надо было хорошо сдать. А со мной была другая ситуация…мне нужно было честно учиться первые два курса, а потом сдать экзамены, чтобы на пятый перейти. Поскольку, на первых двух курсах были базовые предметы…Родители такое и слышать не хотели. Сын предпринимателей идет в учителя! Кошмар. Мне пришлось идти с ними на сделку, обещать, что не буду поступать в педагогический. А поступлю, например в МГТУ имени Баумана на факультет информационной безопасности. Такое родителей вполне устроило. Мне даже репетиторов наняли, хотя…не очень то они были и нужны. То, что я решил сдать еще и документы в педагогический, решил скрыть от родителей. Понятно, что учиться и там и там было невозможно. Я понимал, что родители мне не позволят. Поэтому, решил, что начну учиться на информационной безопасности, а потом будет видно. Родители очень радовались моему отъезду в Москву. И я, потому, что в Москве их влияние было не так сильно. Я пошел в Московский Педагогический, попросился стать вольным слушателем. Знаете, есть такая популярная программа. Вроде бы студент, даже экзамены со всеми сдаешь, но они ни на что не влияют и диплом тебе не дадут. Если не сдать кучу доп экзаменов потом. Я тогда понят еще одну вещь, чтобы стать успешным учителем, мне нужен хороший стартовый капитал. Ну не буду же я комнату в общаге снимать, ту самую, что досталась мне, как студенту Бауманки. Я сначала я писал курсовые работы, потом стал помогать проводить опыты, потом писал программки защиты. Вроде простые, но получал я за это…ох как много. Внес залог для ипотеки, стал делать всё, чтобы выплатить как можно быстрее. И теперь квартира в моей собственности. А я вкладывался в неё с котлована. Мои однокурсники говорили, что я чудак. Что меня могут взять в серьезные структуры, в конце концов, меня даже на кафедру звали…а я всю энергию трачу, чтобы потом учиться а педагогическом на физмате. Я подал заявку на ускоренный курс, стал больше времени проводить на лекциях в педагогическом. Сдал кучи внутренних экзаменов. Добился тоже разрешения некоторого ускорения. А у меня практика в педагогическом пробные уроки….и я весь в мире школы. А потом и лагерь. Родители, думали, что приехали на вручение диплома лучшему студенту, которому предложат серьезную работу. А я их обрадовал, что почти окончил педагогический. От полного разрыва отношений, их, наверное, остановило то, что я жизнь свою более-менее устроил. И квартира эта уже была, и машина. И счет в банке, и друзья…Они все еще надеялись…но моему красному диплому…педагогического… был рад только я. Я стал рассылать резюме по школам, но не стал ничего писать про свой опыт в сфере IT… и про то, что знаю четыре иностранных языка свободно, а учителя без опыта, хоть и с красным дипломом согласились взять только в той школе, где я работаю. И репетиторская деятельность тоже не в счет. -Четыре иностранных языка? – удивилась Соня. Она сама считала, что хорошо знает английский, сдала несколько международных экзаменов, которые свидетельствовали, что она згает его на уровне носителя, вела английский в своём классе и еще в нескольких параллелях, могла похвастаться хорошим разговорным немецким, изучала чешский. Но это больше из-за того, что большинство её любимых игровых фильмов были именно на чешском, а транслит на английском не всегда верным. - Испанский, немецкий, французский, турецкий…свободно, ну английский, конечно, это не обсуждается. Итальянский разговорный, такой на уровне туриста и песен. Вот китайский никак не дается. Я опять умничаю… Я сделал копию диплома педа для личного дела. И положил диплом дома со всеми документами. И довольно долго не проверял эти папки. Даже когда собирал документы на аттестацию. А тут, хотел записаться на курсы, а там была нужна копия диплома, причем не просто сканы, а фото с датой съемки, вот и обнаружил, что диплом пропал. И тут родители с гордостью сообщили, что выкрали мой диплом и уничтожили. И у меня иного пути нет, кроме как уходить из профессии. Я поразился тому, что даже спустя столько лет, они не могут мне простить, что я выбрал не тот путь. Я очень расстроился, что они на такое оказались способны. Я обиделся на них. Вот уже месяца четыре им не звоню, а они мне. Они тоже обиделись, что я всё же выбираю педагогику. Но и без диплома я никак не мог. Да у меня были сканы, но это всё не то. Вот я и обратился в родной ВУЗ. Мне сказали, что помнят меня, но всё равно повторная выдача диплома – это определенная волокита и мне придется подождать. Буквально на прошлой неделе только получил. Вот так. -Значит МГТУ – это основной ваш диплом? -Ну да…а диплом учителя - так случайность, - грустно вздохнул Владимир Юрьевич -А можно посмотреть на ваши дипломы ? – глаза Сони загорелись. Она вспомнила, что именно Владимир Юрьевич спас её рабочий копм, когда она, желая обойти запрет на некоторые фильтры, воспользовалась вирусными программами. Она не знала, как быть. С одной стороны, позвать компьютерного техника и попросить помочь. А с другой, это значит выдать, что знает админский пароль. Выдать подругу. С другой защитный фильтр мог заблокировать всю сеть. И тут Владимир Юрьевич проходил мимо. Он зачем-то тоже задержал в тот вечер в школе. Он просто проходил мимо, а она решила притвориться невинной овечкой. -А вы тот еще хакер, Софья Игоревна, - рассмеялся тогда Владимир Юрьевич., - я вам установил нужные программы, их никто не найдет, если что. «А ведь он обладает такими знаниями, чтобы вполне легко и без анонимных жалоб сместить нашу директрису. И уровень его образования вполне устроит любое руководство» -На мои дипломы? Конечно. В ящике стола в папке. «Да это афигеть. Ему бы как минимум за безопасность страны отвечать, а он в школе сидит» -По вашему взгляду легко прочитать, что я всё же делаю в школе? Это то, что я очень люблю. Но я удалил все свои аккаунты. Во-первых, любимые ученики завалили сообщениями с угрозами, во вторых, ну кому это всё нужно, - он вздохнул. Соня думала о том, как ей узнать, почему дети его затравили. И как помочь восстановить справедливость. В среду, после рабочего дня, она снова навестила Владимира Юрьевича. Ему было совсем чуть-чуть лучше. А Соня понимала, что всех её знаний не хватает, чтобы именно ему оказывать помощь. Навредить она совсем не хотела. Поэтому, она начала действовать. Во-первых, по электронному журналу поискала информацию о родителях его класса. Вычислила врачей. Написала им на электронную почту, интересуясь, с какой целью он приходил к ним. С одной стороны, она хотела быть ближе к разгадке отношений родителей и детей, с другой понять, почему врачи допустили, чтобы он так безобразно относился к своему здоровью. -Знаете, он классный руководитель наших детей. Мы очень счастливы, дети его просто боготворят. И учитель он хороший. Много времени с детьми проводит. А мы всегда на работе. Иногда совсем нет сил вникать в их проблемы. Он нам на каждом собрании говорит, что мы должны проводить больше времени с детьми, а мы…но это лирика… -И вы ничего не знаете, про то, что в классе конфликт? – спросила Соня удивленно. -Конфликт? А на какую тему? Нет. Ну, не думаю, что это что-то серьезное, дочь бы мне сказала, - пожала плечами врач, мама ученицы Владимира Юрьевича. Соня была в шоке. Дети травят классного руководителя, а родители об этом ничего не знают. И считают, что ничего серьезного не происходит. - Смена классного руководителя? Дети обсуждают? Ну, это же, наверное, потому, что Владимир Юрьевич задумался о своём здоровье. Решил заняться лечением? Поэтому нужна подмена? У меня со старшей дочерью особенно сейчас очень сложные отношения. Хрупкие. Я очень боюсь сломать этот хрупкий мир. Лишних вопросов не задаю. Жду, когда сама захочет рассказать. -Я ставший с работы прихожу, жена еще с разговорами пристает. Она раньше приходит. Мне иногда разговаривать ни с кем не хочется. Сын с матерью больше общается. Возможно, она знает больше. Какая смена классного руководителя? Ну, это же по причине болезни Владимира Юрьевича? Он же сам себе временную замену искал? - Вы только детям ничего не говорите. Не надо. Я просто перенервничал из-за экзамена, конкурса, тяжелое выдалось время. Не хочу, чтобы они чувствовали себя виноватыми, да и другим родителям тоже не надо, пожалуйста - проговорил он слабо. -Конечно, Владимир Юрьевич, - заверили родители учеников. Соня поняла, что того эффекта, которого она хотела добиться, не получилось. Да и оказалось, что родители словно ничего и не знают о жизни своих детей. -Вот видите, Лилия Андреевна, вы совершенно случайным образом нашли именно тех родителей-врачей, которые оказывали мне помощь, когда у меня был острый период пневмонии. Но дети до сих пор не в курсе. И не будут в курсе и дальше, - говорил Владимир Юрьевич печально. Четверг и пятница пролетели быстро. Она каждый день заходил к Владимиру Юрьевичу, но понимала, что лучше ему не становится. На физическом уровне всё, то что она и Оксана для него делали, несомненно шло на пользу, но вот моральное состояние было очень тяжелым. Он грустил и о школе, и об учениках. И то, что директор теперь думает о нем плохо. И очень хотел быстрее на работу, потому, что вот-вот должны были принести классу важные документы о победе, директрисе хотел лично вручить её сертификат и доказать, что не он писал жалобы. Переживал не только за свой класс, но и за остальные девятые, где вел алгебру и геометрию, за профильный одиннадцатый, где ученики должны были сдавать физику. Дуня рассказывала ей во время созвонов, что директор самовольно забрала и распределила огромную часть нагрузки Владимира Юрьевича между другими коллегами методического объединения. Что обрадовались этому не все. Что негативный настрой к Вове имеют всего несколько коллег, а все остальные давно признали его профессионализм и очень ждут его выздоровления. Многие безумно сожалеют, что не осмелились сказать директору ничего в его защиту на педсовете. И соглашаются вести его часы только на время болезни Вовы. Что в открытую против Вовы выступают только несколько учителей и Дэн Кривенцов один из них, чуть ли не самый главный заводила. Все ученики школы пытаются узнать у 9 г, что произошло у них с Владимиром Юрьевичем, но те молчат. Сонина коллега, выпускающая 4 класс, сказала Соне: «Это же замечательно. У меня есть шанс, что он моих заберет, раз эти такие придурки». Все сожалели, что в ответ на звонки, их встречает тишина. «Наверное, наше поведение на педсовете для него было убийственным. Он теперь никого не хочет слышать. Очень хочется, чтобы побыстрее выздоравливал» Уже в среду Соня осознала, что до конца недели Владимир Юрьевич не выздоровеет. Сожалела, что придется его оставить и только от Оксаны узнавать о течении дел. -Жаль, что ты не стала врачом, - услышала она голос волшебника, он материализовался в её арендованной машине, когда та собиралась поехать к Владимиру Юрьевичу, - я знал, что ты крутая, но даже не могу предположить, что настолько. Ты понимаешь, что реально и без всякой магии можешь работать врачом. Чуть больше уверенности, и в центральной, можно разгрузить один участок. -Нет, я очень люблю свою работу. И не должна была соглашаться на эту авантюру, - сказала Соня серьезно. И да, привет вам от Оксаны Клепиковой. -Оу…я не думал, что вы встретитесь, что ты вспомнишь её мужа. -Я не вспомнила. А она меня узнала. А потом и он. И только потом я. Но это лирика. А правда в том, что да, эти недели были увлекательна, но я понимаю, что игра игрой, а работа должна быть работой. -Неужели ты не понимаешь, что твой коллега мог умереть, если бы не ты. -Если бы не консультации реальных врачей, и если бы не Оксана, - уточнила Соня. -Консилиум-это хорошо. Но то, что ты, несмотря на своё не совсем ..хорошее отношение к нему, выслушала его, поддержала. Ты ведь могла и на обыкновенный больничный его отправить, и реально, чтобы не париться, скорую вызвать. Да что там…ты бы могла воспользоваться ситуацией и просто рассмотреть его как следует. А ты и выслушала и поддержала, и навещаешь, и осматриваешь совсем не для того, чтобы его кубики рассмотреть. -Вы лучше скажите, ему эти испытания зачем? Не вы ли их подстроили? - Ты что? Нет. Конечно нет. Это он желание такое загадал, когда с друзьями встречался. - Какое? -Ну, они его спросили, до какой степени он любит свою работу и что должно случиться, чтобы он её бросил. Друзья предположили, что он может поссориться с директором. Он сказал, что директор у него очень эмоциональная, и он и так с ней часто спорит. Тогда друзья сказали, что он может вляпаться в конфликт с классом. На что Вова ответил, что дети растут, конфликт возможен. Ну …вот и…так получилось. -И что теперь…Вы, раз всё знаете, допустите, чтобы он ушел из школы? И, как хотят его работал в информационной безопасности? -Ты знаешь, сколько там платят. И понимаешь, что он реально крут. -Понимаю. Тогда надо, чтобы родители приняли его позицию. -Он должен их простить за кражу диплома. -Ладно, я поняла. Как мне собрать данные для настоящего врача? -Значит, ты хочешь его бросить на произвол судьбы? -Еще не завтра, но скоро пятница. -Понимаю, ты соскучилась по своей настоящей работе. Но ведь у тебя она не все время занимает. Вот в это самое время, можешь поработать в поликлинике, разгрузить, как я сказал, огромный участок. Обещаю, что Владимир Юрьевич, будет твоим самым тяжелым пациентом. -Отлично. Но работать я буду там только до его полного выздоровления. Хорошо? -Замечательно. Но ты же хочешь меня еще о чем-то попросить? -Хочу. Чтобы мои ежедневные 70 тетрадей проверялись автоматически, и журнал электронный тоже. И пусть директриса получит свою награду, узнает, кто ей помог. Ну и еще станет известно, кто писал жалобы. И еще, пусть 9 г будет очень стыдно за то, что они натворили. -Принято, желания будет осуществляться постепенно. Но тетради будут проверяться автоматически, я тебе обещаю. Понедельник и вторник Соня была сильно загружена. Накопилось много дел в классе, да и в поликлинике. Она держала связь с Оксаной, которая говорила о том, что Вова держится молодцом, стоически переносит капельницы и уколы, но видно, что лучше ему не становится. В среду, на перемене между четвертым и пятым уроком, Оксана позвонила. -Блин…тут нам в поликлинику..в регистратуру…вчера вечером и сегодня утром звонила ваша директриса. -Да? И что она хотела? -Узнать, как здоровье Владимира Юрьевича, представляешь. И голос у неё был очень взволнованный. И с врачом его она хотела поговорить. - А я так и не видела её после возвращения. Некогда было. А её ждут замечательные благодарственные письма. Плюсики к её любимой зеленой зоне. Да что говорить, я ни с тобой, ни с Дуней за эти дни так и не встретилась. -Вот, вчера она, когда звонила, нарвалась на меня. Ну, я ей и сгустила краски максимально. Было видно, как она там ахает. А сегодня утром Дашка трубку взяла. И она тоже отличилась. Мол, да, она участковый врач, но поскольку состояние больного довольно тяжелое, находится сейчас под наблюдением более опытного врача. -Афигеть. -Но и это еще не всё. Она же к нам домой явилась. Звонила-звонила. Но нарвалась только на Олежку он как раз из рейса приехал. И он ей тоже, совершенно без подготовки, популярно. Мол, сначала довели человека, чуть не умер. А теперь чего хотите. Ему плохо. Приходите, когда лучше будет. -Да уж. У меня сегодня вечером прием. Но я должна обязательно с Дуней поговорить. -Встретимся на работе. -Невероятно, но да. -Ой. Сонька…тут же ТАКОЕ было, - Дуня принялась рассказывать новости, - к директрисе то из Департамента по образованию приходили, какие-то самые крутые шишки. Когда она их увидела, так испугалась. А они ей, прикинь, грамоту принесли. Вручили с извинениями. - Ту саму грамоту? – Соня сделала вид, что очень удивлена. -Да. И знаешь, теперь она знает, кто писал анонимки. И что это был не Вова, что он здесь вообще не при чем. А вот, что грамоту она получила, вот это да. Когда эти министры ушли, она закрылась в кабинете, велела никого к ней не пускать. Сказала, что гостей важнее и выше, чем у нее были, вряд ли можно ожидать, а с остальными она как-то утрясёт. Было слышно, как она там рыдала в кабинете. Потом она вышла, попросила найти телефон поликлиники, где Вова наблюдается. Позвонила, получила подтверждение, что он действительно серьезно болен. Что у него..как же это…общее переутомление на фоне длительного хронического стресса. И потом она снова закрылась и снова рыдала. Потом с админами что-то обсуждала. - Просто взрыв мозга. А письма то кто писал? -А это еще интереснее. Прикинь, Дэн Кривенцов. Да он и отпираться не стал. Сказал, что да, хотел занять её место. Но если не её, то завуча точно. Теперь решают вопрос, что с ним делать. Только я тебе ничего не говорила. Это пока секрет. -Ты можешь на меня рассчитывать. -Как хорошо, что в этой половине триместра не надо выставлять отметки. Тогда я бы точно не мог тут так спокойно лежать, - медленно говорил Владимир Юрьевич, - и как плохо, что до экзаменов осталось так мало времени. Как бы они ко мне сейчас не относились, для меня дело чести их экзамен. -Вы потихоньку идете на поправку. Вот восстановитесь полностью, и будет у вас гонка, - успокаивала его Соня. -Вам спасибо, что не бросаете меня. Я ведь знаю, что вы остались здесь из-за меня. Что даже маленький участок взяли, чтобы следить за моим выздоровлением. Вы бы знали, как я хочу на работу. В школе, после того, как директор узнала правду, многое изменилось. Неизменным было только то, что 9 г вел себя безобразно, и никто и ничего не мог с этим поделать. Теперь все пытались узнать, что послужило причиной начала ссоры класса и Владимира Юрьевича, не приложил ли к этому руку Дэн Кривенцов. Но класс от этих расспросов начинал вести себя еще хуже. И вот, наступила пятница, после которой начинались каникулы. У Сониного класса было всего два урока, после которых дети пошли домой. А в старшей школе уроки были по расписанию. Когда Соня увидела среди замен стоит алгебра в 9 г два урока, она сильно удивилась. Позвонила завучу по расписанию. -Сонечка, понимаешь, за эти недели кто только не был на замене в этом классе. Все, как в клетку с тиграми. Понимаешь? Они уже никого не слышат. А ты отличаешься умением дисциплинировать. Может… они хоть тихо посидят? Фиг уже с ним на программу. Ой, хоть бы Вова уже поскорее выздоравливал. Хотя, после всего он, возможно от них откажется сам. У Сони не было ощущения бассейна с крокодилами, клетки с тиграми, что там еще приписывали тем, кто осмеливался входить в этот класс. Она зашла в аудиторию уже после звонка. Класс выжидательно на неё смотрел. Все они с Соней были знакомы. Еще до разделения классов она в каждом заменяла, да и потом, вела английский в 5 классе и могла находить с детьми общий язык. Ничего плохого они о Соне сказать не могли, но вот этот дух бутарства, что присутствовал в классе в последнее время, заставлял на всё смотреть иначе. -Полагаю, вы помните, как меня зовут. Вам не надо напоминать, что голос у меня может быть довольно громким. Поэтому давайте проведем уроки с пользой. -И что вот прям алгеброй будем заниматься? Даже Ирина Васильевна забила. А вы что нет? -Представляете, я открыла вашу программу, посмотрела планирование. Если все идет по плану, то тема, которую вам предстоит изучать, хорошо мне известна, я смогу вам её объяснить, а вы сможете попрактиковаться. -Ну, знаете, с тех пор, как Владимир…Юрьевич…кхм…заболел, все вокруг забили на алгебру, геометрию и даже физику. И главной задачей было, чтобы мы не орали, - рассмеялся Антон. Другие его поддержали. Они ждали признаков страха и отчаяния в глазах и действиях учительницы, но их не было. -Что-то я не поняла вашей иронии помноженной на сарказм в предложении Владимир Юрьевич заболел, - сказала она медленно. -А что не так? Ну…да на солнышке перегрелся, возможно, - продолжил наступление Антон. -Ах, если бы на солнышке… -Ну, значит в море перекупался. -В море? Каком? -В это время года, очевидно, Средиземном…или вообще в Индийском океане. -В это да…Вас тут жалеют…правды вам не говорят, боятся, что вы чувство вины испытываете за то, что натворили, а они о Средиземном море рассуждают! – зло сказала Соня. -Какую правду? – подала голос Катя. Считалось, что она влюблена во Владимира Юрьевича. И, когда была чуть младше, даже сочиняла истории про то, как они поженились и живут счастливо. -Правду…насколько…серьезно болен…ваш классный руководитель. И что доля вашей вины и ответственности за это процентов 90…против 10 процентов его наплевательского отношения к своему здоровью. -И он что, серьезно не на море? София, как могла сгустила краски и рассказала, к чему привели неправильно понятые действия классного руководителя. -Ему очень плохо, а он почти каждое утро звонит дспетчеру по расписанию и просит, чтобы та в свою очередь позвонила в поликлинику участковому терапевту и приказала закрыть его больничный. Ведь несчастные дети сидят без алгебры, геометрии и физики. И плевать, что они больше не хотят видеть его своим классным руководителем. Главное, что он и как предметник им вполне может пригодиться. - С похмелья! И правильно, что не пускают. Не хотим, чтобы нам с бодунища кто-то что-то объяснял, - проговорил Егор, один из заводил и хулиганов. -Ага-ага или под кайфом, - поддержали еще некоторые. -Серьезно? Это вы про Владимира Юрьевича? С бодуна? Под кайфом? -Мы видели, у него руки в синяках и ходил он как вялый кот, - проговорил знаток 80 уровня по имени Андрей. -Руки в синяках – это от капельниц. -Ну, правильно, выводили из запоя. - Хотела бы я знать, откуда у вас такие потрясающие сведения. -Мы наблюдательные. -Были бы наблюдательные, пронаблюдали, что он ходил на работу с высокой температурой, только потому, что был уверен, что вам нужна его поддержка. И да, вот Лера и Петр могут поинтересоваться у своих родителей, думаю, они узнают много интересного. -Обязательно. Вот реально интересно. Но вот всё равно, поддержка его нам была не нужна. С чего бы вдруг. Он козел и гад, а вы его тут защищаете. -Что еще он натворил, кроме того, что типа уехал отдыхать на море среди учебного года? -Из-за него у Оли проблемы в семье. Он мог бы её защитить, а он, - сердито сказал Стас -У Оли? Из-за него? Да вы что???? – Соня разозлилась. Девочка Оля была очень непростым подростком. Да и каким ей еще быть, если почти с самого её рождения мама пыталась уйти от отца, за которого выскочила замуж по глупости, а потом оказалось, что он не только очень богатый человек, но еще довольно жесткий абъюзер и очень прижимистый человек, кроме того является участником секты. Мама девочки была в ужасе от того, в какой ситуации оказалась. Ей приходилось ухаживать, стирать вручную на огромную семью, которая почти не признавала никаких технических средств. А еще не могла перечить, а на людях должна была разыгрывать счастливую женщину. В разводе проблем не было, но тогда отец грозился забрать Ольгу и отдать её в религиозную общину в служение. А это по закон6ам общины означало, что она не сможет выйти замуж и должна будет остаться в семье и воспитывать детей всей общины, даже обучение не входило в список необходимых настроек. Огромных усилий стоило добиться того, чтобы после развода Оля осталась с мамой . Оля понимала, что это счастье, но отец имел реальные шансы отстоять право на дочь. И при определенных обстоятельствах мог забрать её. Оля очень этого боялась, она вообще пугалась всех воспоминай о времени, пока они жили с отцом. Но она еще и хотела быть современным подростком, раскованным и с увлечениями. Поэтому с друзьями часто совершала разные безумные поступки, воровала в магазинах вещи, снималась в провокационных видео. При этом она не считала, что делает что-то ужасное. Что так живут все. Но она даже не догадывалась, насколько внимательно за этим всем следит её отец и так и жаждет «воспитывать дочь в традиционных устоях». Именно в эти истории вмешивался Владимир Юрьевич. Ведь традиционно, когда происходило что-то подобное, то сначала возбуждали школу и только потом родителей. Каждая из выходок Ольги могла привести к тому, что её маму бы признали родителем, который не может дать надлежащее воспитание. И забрать сначала в социальный приют, а потом передать отцу, да так, что даже после того, как девочке исполнится 18 лет, она не будет иметь право выбора. Самое просто в этой ситуации было бы пойти стандартным путем, вызвать мать в школу на профилактический совет, припугнуть, пригрозить, написать тонны характеристик. Но в семье Оли еще тяжело болела бабушка, мать тратила все силы на поддержание её жизни. Поэтому и немного упустила Ольгу. А та очень любила бабушку. Владимир Юрьевич каких только обещаний не сочинял для комиссии по делам несовершеннолетних, какие только доказательства не приводил, что девочка хорошо учится, а мама интересуется делами дочери. Поэтому, все выходки Ольги превращались в профилактические беседы, без привлечения родителей. Даже о роли классного руководителя мало было известно. Возможно, поэтому, Ольга решила, что она безнаказанно может творить всё, что угодно. И сняла видео, как она готовится обворовать магазин, каким образом обходит охрану и препятствия. А еще и портить вещи, меняет бирки. И это всё в довольно брендовом магазине. За такое, Ольгу без разговоров и разбирательств должны были передать отцу, тем более тот собрал доказательную базу, проверил все соц сети, но Владимир Юрьевич снова бросился на защиту, даже снова заплатил огромный штраф за порчу имущества. Но в этот раз деяния девушки были настолько сильны, что мать всё же пришлось вызвать, провести беседу, направить определенную документацию в школу, попросил классного руководителя написать характеристику и установить наблюдение. Очевидно факт того, что с Олей провел серьезную беседу соц педагог, девушка посчитала жутким оскорблением. Впрочем, эту историю Соня услышала совсем не от Владимира Юрьевича, а от своего друга, который работал в полиции. Только вот именно сейчас она осознала, о какой идиотке идет речь. -Вы что-то знаете? – с вызовом спросили одноклассники хором. -Я просто только что осознала, что речь идет об Ольге. До этого даже мысли такой не было. Эту историю я слышала от своего друга, который работает в полиции. Полковник Рогов. Оля тихо ойкнула. Полковник Рогов был главным обвинителем в её делах. Именно от него зависело «казнить» или «помиловать» девушку. А дальше Соня очень методично и жестко описала все действия Ольги, что ей могло бы грозить, если бы Владимир Юрьевич за неё не заступался. А пока рассказывала, осознала, что и эти события происходили, когда Владимир Юрьевич стоически переносил на ногах пневмонию. -Думаю, было бы эффективнее, если бы Владимир Юрьевич уже после первой твоей выходки, дал тебе по шее. Ну или в конце концов, дал официальный ход событиям, а не пытался оградить тебя от неприятностей. Тогда бы, я думаю, ты по достоинству оценила то, что он для тебя сделал. Так что же, машину ему вы испортили, мстя за Олю. И экзамен пыталась сорвать по этой причине? -Мы подумали, что он настолько занят грядущим путешествием на море, что ему не до Оли и её проблем. Мы думали, он просто от неё пытается избавиться. Поэтому и не стал заступаться перед комиссией. Позволил вызвать мать, хотя знал, что для той это серьезный удар. А про экзамен. Он же знал, как нам трудно писать все эти пробники, даже еще и без шпор. А он ничего не сделал, чтобы его отменить. -Именно поэтому, вы устроили весь этот базар? Вот, если бы этого не затеяли, то писали бы себе спокойно экзамен, в шпоры свои заглядывали. Никто бы вам и слова не сказал. Ваши действия стали причиной того, что ужесточили. - Да? Но всё равно. Это свинство с его стороны допустить камеру и всё остальное. Он по факту ведь ничего и не сделал. -Да? Совсем ничего. Он бы мог сказать, кто в полицию позвонил, и в школу сообщил про угрозу. Тогда бы разбирались с вами по полной программе. Не маленькие, понимаете, что сейчас делают с теми, кто такими угрозами разбрасывается. А он всё сделал, чтобы у директора сложилось впечатление, что это только глупая шутка. Что виной тому только то, что Владимир Юрьевич – плохой классный руководитель. Ну, получил за это строгий выговор, практически с занесением в личное дело. Но ничего. Главное, чтобы дети не волновались. -А что бы с нами, если бы он нас…не прикрыл…сдал? – спросил Макс. У неё в классе учился его младший брат Миша. И Максим питал к Соне совершенно особенные чувства, потому, его неугомонный, неусидчивый брат обожал свою учительницу. -Что? Вас бы не сфотографировали …тех кто заслужил для стенда: «Ими гордится школа». Поскольку, дело получило бы громкий ход, то встал бы вопрос с аттестатами особого образца. Произошел бы пересмотр всех результатов олимпиад, - София медленно и методично перечислила все самые страшные наказания, которые только были, - а так, всего лишь контрольную под камерами писали… А могли бы и в другой школе, с другими учителями, с чужими и более жестким регламентом. А так, вы все справились, а вот Владимир Юрьевич еще один выговор получил, потому, что у администрации возникли вопросы к некоторым выставленным Владимиром Юрьевичем отметкам. Да, да, кто намеренно написал намного хуже, чем мог, лишь бы учителя поругали. -Ну…хорошо, но как быть с тем, что он нас дебилами и идиотами называл. И говорил, устал, и мы его достали. Что мы ужасные и никаких премий и наград не надо за работу с нами, - спросила Дина. Она спросила то, что волновало класс больше победы на конкурсе и побега Владимира Юрьевича. -Что? -Мы сами. Лично слышали, как он орал на всю учительскую. -Видели? -Да что мы голоса своего учителя не знаем?! – Марианна думала, что голос её полон уверенности, а прозвучал он очень тихо и слабо. -И когда же Владимир Юрьевич так про вас говорил? Да еще и в учительской? -Ну, это было давно, когда мы ему еще всё же верили. Это было после нашего урока. Мы вышли из кабинета. Он в учительскую зашел. Мы остановились послушать. И услышали. -Это что ж, примерно два месяца назад? -Ну как-то да… - Я кажется, поняла. Я тоже в этот момент была в учительской. У меня в классе был чужой урок, не хотела мешать. Владимир Юрьевич молча зашел, налил воды из куллера и тихо сел на диван. Он выглядел очень уставшим и подавленным. Сказал, что расстроен, так как, по его мнению, перестал быть со своим классом на одной волне. И вот Даниил Михайлович, который тоже был в учительской, сказал, что он бы на месте Владимира Юрьевича уже давно кричал. Ожидать, что кто-то подслушивает под дверью, он не мог. И в тот момент его просто переполнял сарказм, потому, что Владимир Юрьевич постоянно просил его прислушаться к вам, сделать скидку на то, что они, то есть вы, еще дети. А Владимир Юрьевич был так расстроен, что не смог ничего ответить. -Был расстроен? Очень сильно? – грустно спросила Марианна -Ну а ты как думаешь? Тут в класс постучали, а потом зашли несколько человек. -Извините, администрация разрешила нам зайти. У нас есть важное дело к классу. -Пожалуйста, -сказала Соня. В классе прошелестел шум. КТО пришел, поняла не только Соня, но и все ребята. - Уважаемая команда «Галактика», а также группа «Лунные волны», просим прощения за задержку. Мы, конечно, безумно хотели услышать вас вживую, а не на записях, которые предоставил ваш классный руководитель. Печально, что заминка со звуком помешала вам выступить в гала концерте. Мы долго думали, спорили. Да и ваш классный руководитель был очень убедителен. Поэтому, во-первых, теперь уже официально поздравляем команду « Галактика» с первым местом в региональном этапе конкурса «Дарирадость». Ну и группу «Лунные волны» с вступлением в лигу Арктура. И мы очень надеемся увидеть вас в концертных программах лиги, а также в Кремлевском дворце в «Шокконцерте». -У меня глупый вопрос. Тогда….в гала концерте мы должны были выступить не для того, чтобы наш учитель смог взять главный приз? -Нам нужно было выступление, где мы могли бы услышать группу вживую. Без эффектов. Ваш отказ выходить на сцену привел к тому, что мы не смогли пригласить вас в изумрудный концерт. Записей было недостаточно. -Ещё раз, если бы мы ТОГДА выступили, то могли бы начинать изумрудный концерт? - Почему начинать? Вы боролись за право второй линии. -Второй линии? - Если бы стартанули с первой, у многих к вам было бы много лишних вопросов. Хотя да, ваш классный руководитель круче любого продюсера, при наличии огромного количества играющих против вас фактов, доказал, что вы достойны. Очень жаль, что мы вручаем вам эти награды не в его присутствии. С этими словами крутая команда покинула класс. Какое-то время дети сидели молча, а потом кто-то произнес. -А мы думали, что если мы выступим на этом концерте, то Владимиру Юрьевичу подарят путёвку на море. А мы уже были….были на него обижены. Вот… -Что касается моря, то Владимир Юрьевич действительно туда собирался. Но не сейчас, а летом. И не один, а с вами, со всеми. После экзаменов. Он вёл долгие переговоры с вашими родителями, обрисовывал шикарные перспективы такой поездки. Выбирал маршруты. И готов был это сделать в свой собственный отпуск. -Хотел поехать с нами? А почему ничего не говорил? - У вас у всех была общая мечта. Хотел сделать сюрприз. Да и боялся, что может что-то пойти не так. Начиная с того, что какие-нибудь документы не одобрят в комитете по образованию, заканчивая тем, что кто-то из вас не сдаст экзамены и зависнет на пересдачах. - А почему нам другие учителя ничего не рассказывали? -Почему? Это довольно сложный вопрос. Я бы, может, тоже бы не стала рассказывать, если бы вы меня своими фразами не зацепили. А другие..может тоже. Ряд коллег испытывал к Владимиру Юрьевичу легкую зависть от того, что у него всё так легко получается и сильно злорадствовал, когда вы вышли из-под контроля. А вот меня другое волнует, а почему вы родителям то не сказали, о том, что выяснили, что Владимир Юрьевич на самом деле враг вам. -Родителям? – раздался хоровой возглас. -Ну да, с родителями поговорить полезно. И да, это еще один вариант, спросить у родителей. Вот про морской отдых они вам точно смогут подробно поведать. -Так стоп…получается, тогда, что Владимир Юрьевич заболел пневмонией, когда уже развивался этот конкурс, где впервые все узнали, что не только команда Анны Константиновны крутая, история с Олей, наш экзамен. Значит, ему действительно было плохо, он получал капельницы и пил таблетки, когда мог спокойно уйти на больничный? -Образно говоря, так это и было. И опять у меня вопрос, а почему вы с ним не поговорили. Почему не спросили ни о чем? -Да, мы уже были дико злы на него. Ослеплены просто злобой. Нам казалось, что он соврет нам. -Обычно говорил прямо и честно, а тут соврет. - А еще мы узнали, что у него диплома учителя нет, что вообще он его только недавно купил. А еще, что хотел занять место директора, поэтому сочинят про неё небылицы. -Даже не буду спрашивать, откуда такая информация. Скажу лишь то, что удивительно, что вы до сих пор не знаете при такой осведомленности, что уже давно выяснили, что жалобы писал совсем другой учитель, а Владимир Юрьевич просто собрал документы, чтобы директор получила грамоту, которую ей очень незаслуженно не вручили. Вопрос, почему вас так…возбудило…отсутствие диплома учителя у Владимира Юрьевича? Он что? Предметы свои плохо и непонятно объяснял, отметки просто так ставил? Не мог объяснить трудные и непонятнее моменты? -Лучше Владимира Юрьевича нам это никто и никогда не рассказывал! -На самом деле, без него такая тоска. -Я, наверное, точно экзамен не сдам. -Тогда какая разница, есть ли у него диплом. Хотя, вы правы, диплом учителя для него не основной, несмотря на то, что он с детства только и мечтал быть учителем. Первый и основной красный диплом у него по информационной безопасности Бауманки. Красный учительский диплом физмата, так, конечно, случайность. Он учился сразу в двух институтах, посещал конференции. Писал курсовые. Ему предлагали такие места работы, а он искал подходящую вакансию в школе. И родители ну никак не могли смириться с таким положением вещей. Поэтому, приехав в гости, они забрали его учительский диплом из папки с документами, полагая, что без него он не сможет работать. Получить дубликат, оказалось довольно непросто. Он мог работать где угодно, особенно, если учесть, что он свободно на 5 языках иностранных, а выбрал школу. И до недавнего времени даже не задумывался об уходе. В классе наступила полнейшая, звенящая тишина. И в этой тишине вдруг раздался громкий всхлип: -Господи, как же я ему в глаза то теперь буду смотреть? – это Оля больше не могла сдерживать эмоций. В этот же пятничный вечер, Дуня рассказала Соне, что 9 г в полном составе явился к директору и стал умолять отменить все приказы, которые они требовали раньше. Они умоляли оставить Владимира Юрьевича классным руководителем, учителем в классе. Говорили, что если нужно, чтобы родители расписались, то они всё сделают. Вечером позвонила Оксана, она доложила, что к Владимиру Юрьевичу пришел его класс в полном составе просить прощения, а тот не захотел с ними разговаривать. В результате, Оксана уговорила встретиться и поговорить в понедельник. -Такая, говорю им, поймите, он себя плохо чувствует. А вы тут еще явились поговорить и ничего с собой не принесли. Они рыдают. В общем, убедила прийти в понедельник. Соня улыбнулась. Она сожалела, что не может немедленно пойти к Владимиру Юрьевичу. В субботу она собиралась с классом на экскурсию, а в воскресенье и понедельник с мамой и сестрой к бабушке в деревню. В понедельник вечером Оксанка доложила, что к Владимиру Юрьевичу приходили не только дети, но и родители учеников. Что родителей она лично явилась выгонять, потому, что у него и так был перебор по эмоциям. -Родители детей тоже перед ним извинялись. Говорили, что будут внимательнее к детям, ко всему, что происходит в классе. Сонька, я по тебе соскучилась. И да, очень жду среды, когда ты наконец к нему придешь. -И я тоже, Оксаночка, -проговорила Соня. У неё было много дел по основной работе, да еще и на участке. Во вторник утром она вела прием, а вечером у неё были занятия в школе будущего первоклассника. Она прибралась в классе, потому, что планировала несколько дней поработать с документами дома. Ну и прием на участке никто не отменял. Взволнованный разговор между охранницей и неизвестной дамой она услышала, когда спускалась вниз, закрыв кабинет. -Говорю вам, нет его на работе!- кричала охранница. Именно эта охранница вообще никому и ничего никогда не могла объяснить спокойно. Но и пройти незамеченным мимо нее тоже было трудно. -А я вам говорю, что он на работе проводит столько времени, что в это время его больше нигде быть не может! – девушка была молоденькая, стройная. И очень похожу на девушку с фото, что Соня заметила в сейфе Владимира Юрьевича вместе с документами. -Вот, скажите Софья Игоревна, что нет его на работе, - обратилась охранница к Соне -Кого ? – Соня сделала удивленное лицо, хотя прекрасно понимала, о ком речь. -Владимира Юрьевича! -А, это да, он уже несколько недель на больничном, - сказала Соня серьезно. -На больничном? Несколько недель? – девушка была в ужасе, она вышла из здания школы. Соня поспешила выйти следом. Она догнала девушку, когда та пыталась сесть в машину, но явно нервничала. Она пригласила её поговорить и очень кратко, но максимально насыщенно рассказала о том, что происходило в жизни Владимира Юрьевича. Точкой отсчета она решила взять конкурс, как выяснилось потом, не прогадала. -Это что же получается, пока я на него злилась, дулась, с ним такое происходило. А он даже не позвонил?- девушка всхлипнула. -Ну, скорее всего решил, что это вас расстроит. -А заодно и всех друзей?! -А у него есть друзья? – Соня сделала удивленное лицо, - просто поддержка друзей ему была бы важна, наверное, но рядом с ним никого рядом не было. И снова Соня очень порционно разложила, как помощь друзей бы пригодилась Владимиру Юрьевичу. -А вы..вы его…школьный друг? – спросила девушка -Нет, я коллега. Просто коллега. Он у моих учеников внеурочку ведет. И о происходящем я узнала потому, что это всё вышло за пределы его методического объединения. -Мы все над ним прикалывались. Над его желанием работать в школе. Он с нами хотел об этом разговаривать. О своих учениках, обо всём. А мы говорили, что это неподходящая тема для бесед. А я…я его очень ревновала к его классу, его делам. И до безумия обиделась, что сначала он собрался с ними на море, а потом уже со мной. Я так на него разозлилась, сказала, чтобы больше не звонил, заблокировала везде. Нашим общим друзьям запретила нас связывать. Он сначала пытался. А потом там был какой-то конкурс, он оказался ему важнее закрытой игры еще одного нашего друга. Сказал, что пропустит всего одну игру. Это правда была не так значимая игра, как финал, например. Но друзья все на него тоже за это обиделись. И тут мы поняли все…что почти три месяца с ним не общались. Пытались позвонить, а нас всех встретили короткие гудки. Оказалось, что все соц сети заблокированы. В общем, я вот вызвалась до школы доехать. Значит, он давно болеет? Соня кивнула. А через несколько часов позвонила Оксана. -Ты даже не представляешь, к нему девушка его явилась. Они поссорились. Она его очень обидела. Она была очень неправа, но признать этого совсем не хотела. А тут тоже явилась в слезах, с продуктами….а потом и друзья его подтянулись . И тоже все с извинениями. Мне пришлось немного вмешаться. Сказать, что все труды врача, сейчас насмарку пойдут, что ему вредно столько эмоций. В общем, друзья ушли, а девушка на ночь осталась. Сидела около кровати, пока не уснула. Полагаю, это Соня очень постаралась? -Это всё случайность. -Это всё такие счастливые случайности. Ты себе просто не представляешь. К моменту, когда Соня добралась до Владимира Юрьевича, она знала, что девушка утром приготовила ему завтрак, очень просила быть рядом. Уехала на работу, сказала, что вечером приедет. -Вы шикарно выглядите, - вырвалось у Софии. -Спасибо, - улыбнулся Владимир Юрьевич, - действительно случилось то, чего я совсем не ждал и даже о чем не думал. И не мечтал. Ко мне в полном составе явился мой класс. И попросили прощения. И что еще удивительнее потом еще и родители явились. И тоже стали прощения просить. Мне как всегда капельницы и витаминных уколов было не очень хорошо. Оксанка ушла, дверь захлопнула. Я лежал. Слышу – звонок в общую дверь. Я подумал, она куда-то ходила, а ключи забыла. Оксанка часто забывает ключи от общей двери. Звонки были настойчивые, вот я и решил, что она действительно забыла ключи. Я даже не подумал о том, что она могла бы мне позвонить. Встал, с трудом пополз к двери. Так и открыл в пижаме, хорошо, что в пижаме, после всего , что было и каким меня Оксана видела, волосы растрепанные, на ногах тапочки видавшие виды….И сам еще бледный, почти зеленый. Я сначала даже не понял, кто пришел. Стоял, на них смотрел. А они на меня. Я постоял и дверь закрыл. Стою, пытаюсь понять, что им надо, зачем пришли. Тут Оксана появилась. Они продолжают звонить. Я к себе ушел, а она к ним вышла. Через какое-то время Оксанка приходит и говорит, что они прощения пришли просить. Чуть ли не на коленях там стоят. Спрашивает меня, может их пригласить? А я вдруг понимаю, что не хочу их видеть. Всё это. Как представил, как мне было больно от всего, что они творили. Говорю, мол Оксана, не могу. Но она всё же убедила меня дать им шанс, через несколько дней пришли снова. Но время выбрали, когда я снова после капельницы. Только вот…Не то, чтобы я их специально ждал, но уже надел джинсы, футболку, волосы в фигульку собрал. Стоят такие грустные на лестничной площадке. Я им, мол что стоять, заходите. Всех приглашаю зайти на кухню. Стою, они на меня сморят, у на них. А они еще больше рыдать. И снова все хором…простите простите. И как принялись за все свои косяки извиняться, вот прямо с 6 класса, да и про раньше тоже, хотя я там вообще не при чем был… А у меня голова кружится. Понимаю, что я должен что-то им говорить….а я даже не знаю, что сказать. Я подумал, что это бред, сон…Говорю так монотонно, как робот, что прощаю, предлагаю чай попить. Потом понимаю, что вроде даже не с чем. Я не знаю, что у меня в холодильнике есть, ведь всё это время меня Оксана кормила. Но тут приходит Оксана. Она шум услышала. Увидела эту толпу, разоралась на них. Мол, совсем обнаглели, достали учителя даже когда он болеет. Что сначала довели, что он, я, то есть, чуть не умер, и зачем сейчас пришли неясно, наверное, добить. А они снова на колени и рыдать. Мол, прощения пришли просить. Оксана им опять. Мол, пожалела, договорилась, чтобы учитель их принял, а они пришли прощения просить, зная, что учитель тяжело болен и даже сока апельсинового ему не принесли. Они, мол, мигом слетаем. А Оксана такая, мол, нет уж, если не хотите, чтобы визит закончился очередным вызовом скорой, что приходите, говорите сейчас и уходите, пока учителю не стало хуже. А они ничего кроме простите и не говорят… В результате сказал им, что понимаю, как и сложно, что прощаю, хоть и не понял, чем заслужил такую ненависть. Дети ушли, а мне стали родители звонить. Родители детей. И тоже напрашиваться на разговор. Я рад, что хоть такие странные обстоятельства помогли детям и родителям поговорить. Родители мне сказали, что только сейчас по-настоящему осознали, как важно разговаривать с детьми. И особенно родители тех, у кого родители врачи. В общем, никто не знал из них, что с детьми происходит. Многие вообще думали, что разговоры о смены классного, это потому. что я заболел. Вот так. Но это еще не всё. Еще ко мне моя девушка вернулась и друзья приходили. И все в таком ужасе были. И все прощения просили, что оставили меня одного, бросили, прикалывались. Я их никого не ждал, и правда даже звонить никому не стал, я ожидал от них приколов. А еще мне родители позвонили. И тоже просили прощения. Сказали, что даже и не думали, что для меня диплом учителя имеет такое большое значение. Потом я осмелел настолько, что включил телефон. А там столько приятных слов от коллег, пожелания выздоровления, тоже слова о прощении. Особенно много просьб о прощении за то, что не встали на защиту перед директрисой на педсовете. -Вот видите, жизнь налаживается! -Да уж, - Владимир Юрьевич улыбнулся. Соня понимала, что ему значительно лучше, что он и правда идет на поправку. И, как предсказывал волшебник, родителей простил. Но пока выписывать она его была не готова. Но сказала, что придет в понедельник. -Эх, чувствую, что Лиля скоро исчезнет, но я надеюсь, что вот Соня, Соня- то точно останется, - проговорила Оксана. -Не сомневайся даже, - улыбнулась Соня. В четверг ей пришлось вечером работать в школе будущего первоклассника, вместо коллеги. После занятий, она решила дойти до корпуса, классического корпуса, где собственно и находился кабинет директора. Еще один коллега, любящий работать допоздна, обещал поделиться с ней учебниками. И вот на обратном пути, она неожиданно встретила Владимира Юрьевича. Он был таким, каким она его привыкла видеть в эти дни. Точнее, как его видела Лилия Андреевна, а совсем не как Соня. Он был очень сосредоточен. Шел явно из кабинета директора. -Здравствуйте, Владимир Юрьевич! – поприветствовала она его -Софья Игоревна? – он явно не ожила её увидеть. -Как вы себя чувствуете? – спросила Соня. -Нормально, лучше, чем было, - ответил он растеряно, - вы извините меня ждут. - В четверг вечером Вова приходил, заявление об уходе приносил, - утром в субботу позвонила Дуня. -Чего? – опешила Соня. -Я не знаю, как там всё точно было, но что приходил это точно. И что наша переживает, что правда может уволиться. Если не сразу сейчас, то летом точно. Он говорил ей, что раз вы хотели, что без проблем. А она у него прощения просила. А пятницу она всех, кто на работе был попросила…просить прощения у Владимира Юрьевича….и помочь ей удержать его, как только он выйдет с больничного. Осмотр в понедельник показал, что нужно еще несколько дней, чтобы Владимир Юрьевич окончательно пришел в себя. -А знаете, я тут немного самодельничал, даже Оксане ничего не сказал. Да они уезжали с Олежкой и Ритой в гости к старшим. Ну вот, я в школу ездил. Нет, не волнуйтесь не сам за рулем. Меня моя Мила возила. -И как школа? – спросила Соня -Я хотел с директрисой поговорить. Только с ней, поэтому поздно поехал, к окончанию её дежурства. У неё в четверг приемный день. Вот. -И как она вас встретила? -Ой…это просто кино. До этого, на охране…я встретился с самой вредной охранницей. Она явно поддерживала тех, кто был против меня, поэтому в тот день, когда я последний раз был на работе, она меня на выходе чуть ли не обыскала. А тут увидела, лебезить начала, о самочувствии спрашивать. Я такой, сама серьёзность, мол, оповестите директора о моём приходе. Сможет ли она меня принять. Короче, чуть ли не ковровую дорожку разложили мне навстречу. А такой прихожу и спрашиваю. С какого числа мне заявление об уходе писать. Она такая в шоке. Я ей опять, что и на пед совете и на следующий день, вы дали понять, что не хотите, чтобы я работал в школе, что я позорю учебное заведение. Она чуть ли не плакать, Вова прости. Я ей, Владимир Юрьевич. В общем поток извинений. Мне ей очень жаль было. И я вдруг понял, что готов уволиться. И ей говорю, что прощаю её, и что это я должен просить прощения, потому, что вел себя так, что у неё даже сомнений не возникло, что я могу такое делать. Она снова в слезы. Говорит, мол рейтинг во всем виноват, что Дэна уволили. Но чтобы было тихо по собственному. Я ей, ну вы тоже подумайте, как мне лучше уволиться. Что понимаю, что не имею морального права увольняться, закрыв больничный, потому, что дети должны сдать экзамены. Она просила подумать. -И какое решение вы приняли? -И я и правда не знаю. Я боюсь, что мне теперь будут всё прощать, мол тогда мы слишком легко поверили сплетням. И я не знаю, как я зайду потом в школу. Но я наверное ясно понял, за что мне всё это. Я вам когда-то говорил, что слишком уверовал, в то, что я всемогущий. И именно за это получил щелчок. Но то, что я не успев исправиться, снова накосячил, это однозначно. -Не поняла. -Понимаете, то, что жизнь моя резко развернулась в хорошую сторону, я обязан всего одному человеку. Одной моей коллеге. Она учитель начальных классов. Мы с ней не то, чтобы друзья. Она критиковала моё преподавание. Причем грамотно. И все ее советы всегда были по делу. Я у её класса внеурочку веду. Мы с ней концерт вместе проводили. В лагере работали. Я думаю, что она бы заступилась за меня на том педсовете, если бы была там. Потому, что она смелая и решительная. Она не делала ничего специально. Но это она сделала так, чтобы мой класс снова в меня поверил. Причем, она и не думала, что совершает подвиг какой-то она просто пришла на замену. И просто с ними поговорила. Знаете, ведь начало наших разногласий с классом лежало в том, что они подумали, что я хочу самоутвердиться за счет одной моей ученицы. У неё действительно сложная ситуация. Ивам не рассказывал об этом. Но вот. Она им рассказала….Оказалось, что у неё в полиции есть друзья, что историю эту она знала давно, что не думала, что речь идет о моей ученице. С ней, с Олей, с её мамой мы потом много отдельно по сети общались. Оля и передо мной извинялась за то, что творила и перед мамой. И машину тогда они мне испортили, думая, что я хочу Оле навредить. И если бы только класс. Знаете, то, что моя Мила ко мне вернулась, это тоже Софья Игоревна постаралась. Она могла бы просто ограничиться информацией, что я на больничном. Софья Игоревна меня спасла, а я, как индюк мимо неё прошел. Словно и не знаю, что это она меня спасла. Я был настолько под впечатлением после разговора с директрисой, но никак не отреагировал. Она точно решит, что я индюк. -Знаете, я так не думаю, - улыбнулась Соня, - я уверена, что она поняла, что вы вышли из кабинета директора не в лучшем расположении духа. Вот вернетесь на работу и поговорите с ней. Ведь вернетесь? Вы же не всерьез про уход? -Ну, конечно нет. Как бы то ни было, я без школы не могу, я правда очень скучаю. Но, знаете, я рад, что всё это было в моей жизни. Я и ведь и правда понял очень важные вещи, на которые раньше не хватало времени. И очень рад, что именно вы меня лечили. Если бы это был кто-то другой, мне кажется, ничего бы не вышло. Мне жаль, что вы уезжаете в свой город. -Я надеюсь, вы в ближайшее время, болеть больше не собираетесь? -Нет. -Вот и хорошо. В следующий вторник Владимир Юрьевич вернулся на работу. Его настолько тепло встретили коллеги и дети, что он сам не ожидал такой встречи. Волшебник грустил, что Соня не захотела продолжать работу врачом. -Вы меня избаловали. За это время мои тетради проверялись настолько тщательно, насколько я себе позволить не могу их проверять. Ну то, что тетради в любом случае проверены, это тоже расслабляет. Почти четыре часа освобождаются. -Я тебе этот подарок оставлю. За то, что ты такая талантливая и неравнодушная. Мне жаль, что ты не хочешь быть врачом, но если захочешь, я тебе всегда помогу. -Спасибо. В пятницу дети ждали внеурочки с Владимиром Юрьевичем. Они уже знали, что он выздоровел, что точно придет. Сама она с ним не пересекалась. Она реально утонула в делах. Слышала лишь от Дуни, как осторожно с ним общается директор, и как снова просят помощи те, кто недавно сомневался в том, что он хороший учитель. Как трогательно его оберегает класс. От Оксаны тоже слышала, как он радуется своему возвращению. И вот в пятницу он явился на занятия с огромным букетом цветов. Он был привычно шикарен в костюме и с морским парфюмом. -Владимир Юрьевич! Я рада вас видеть. Рада, что вы снова в строю, - улыбнулась она ему, выходя из класса. -Софья Игоревна, это вам. От меня в знак мой большой признательности. Если бы не вы, моё выздоровление проходило бы намного тяжелей. Соня поставила букет в ведро. Все вазочки класса не смогли бы удержать эту красоту. -Софья Игоревна, а правда букет шикарен? – допытывали мальчишки, оставшиеся после внеурочки на продленке. -Нет слов, - улыбалась Соня. -Это что значит, что Владимир Юрьевич вас любит?- спрашивали девчонки. -Ну что вы, у него девушка есть. А это просто спасибо за то, что поддерживала его, пока он болел. -Но это не интересно, - говорили её ученики. Милую беседу прервал телефонный звонок. Ответила она скорее от неожиданности. -Сонечка, как я рад тебя слышать! Там, на той стороне трубки был один из самых ярких её романов. Мужчина по имени Рома. Он был на три года младше. Сказочно красив и не менее сказочно богат. Соня так до конца и не разобралась, в какой сфере он работал. Знакомство их было сказочное. Она откликнулась на предложение пойти в театр. Ему нужна была спутница. -Это странно, что такой красавчик ищет себе компаньонов по походу в театр через сайты знакомств, - сказала Соня, когда тот после спектакля предложил поужинать. -Странно? Но почему? -Театр – это же очень здорово. Я обожаю ходить в театр. А сегодня один из своих самых любимых театров вообще открыла с другой стороны. Никогда не была так близко в партере. -Да? Это ваш любимый театр? А какие постановки вы еще здесь смотрели? Соня спокойно назвала. Она и правда любила этот театр. Но дорогих билетов в первые ряды, всё же, позволить себе не могла. Хотя вот наряд всегда старалась подобрать достойный. -Это замечательно. А вот в следующие выходные пойдете со мной на рок оперу «Преступление и наказание» - В следующие выходные? В Москве? Я очень хочу. Просто я смотрела на сайте. И там билеты только в феврале. -Так это для обычных людей. А я не совсем обычный. -Конечно , пойду. Я давно хочу посмотреть. Так они потом и стали ходить по театрам. Крутые постановки, самые лучшие места. Когда театры в Москве закончились, то и в других городах. Сначала это был просто поход в театр, а потом ужин в ресторане поблизости. Потом к ужину прибавилась прогулка. Он целовал её на прощании в щечку, сажал в такси, а сам уезжал на своей машине. Однажды Соня призналась, что очень хочет на большой концерт в «Крокусе». «Я с мамой и сестрой часто бываю. И в Крокусе и в Вегасе, но только сам понимаешь, что это не самые крутые билеты. А так хочется туда, где по соседству звезды сидят» -Да нет проблем, а вообще, какую музыку ты любишь. А то мы и правда с тобой только на театральные премьеры ходим. Оказалось, что их музыкальные вкусы во много совпадают. Соне это было вообще удивительно. Она и подумать не могла, что таким супермужчинам может нравиться и виолончель, и рок вообще. После этого концерта, он стал приглашать её не только в театры, но и мировые музей. Прилететь в Париж на 5 часов, чтобы сходить в Лувр? Почему нет. Он за всё всегда платил сам, и обижался, если Соня хотела возместить. С ним было очень весело. Соня долго, почти как в подростковую бытность, не верила, что может быть ему интересна. Но Роман звонками, приглашениями, цветами доказывал, что она ему интересна. Но их отношения довольно долго носили платонический характер, Соня даже начала думать, что с Романом что-то не так. Но однажды, он пригласил её на балет в Мариинский театр. -Я люблю Питер. Но я не люблю балет. Оперу и балет. Мы еще ни разу с тобой не были, вот говорю, что не люблю. -И что же ты смотрела вживую, дорогая? - Ну, «Тоску» в Немировича-Данченко, «Иоланту» в Большом, «Щелкунчика», «Спящую красавицу». -Понятно. Тогда поедем, походим по «Русскому музею» и «Эрмитажу». Против этого, ты же не возражаешь? -Нет. Не возражаю. И вот в тот день, когда они приехали в Питер утром на «Сапсане», походили по музеям, а вечером оказались в Мариинке. Соня впервые сидела в партере. В самом первом ряду. Она рассмотрела и оркестровую яму, и музыкантов оценила. И в балет влюбилась. А вечером, в королевском номере гостиницы наконец - то случилось то, чего и Соня и Роман так долго ждали. -Я думала, что совсем тебя не привлекаю, - шептала Соня, устраиваясь у Ромы на плече. -Это я думал, что тебе интересно со мной…только по театрам ходить. После этого, они стали видеться чаще. И после ужина Роман приглашал её к себе домой. Это всё было так прекрасно и сказочно. Соня боялась, что скоро закончится. К себе приглашать не рисковала. Боялась разочаровать. Однажды они после посещения Большого поссорились. Очень глупая ссора вышла. Соня сожалела. Она сама была виновата, наговорила глупостей, села в первое попавшееся такси и уехала. На звонки не отвечала, хотя Рома два дня звонил и писал. А потом перестал. Две недели она собиралась позвонить. В результате подобрала совсем глупый повод, что-то по поводу своей машины. Казалось, он даже и не знал, что у неё есть машина. И вообще, её машина ну никак не могла конкурировать с его. Он ей ответил очень хриплым голосом. Оказалось, что он болеет бронхитом уже вторую неделю, что никак не может выздороветь. Что заболел он в вечер ссоры. И очень переживал, что не может дозвониться. Чувствовал себя виноватым в ссоре. Сказал, что у него нет наличных. Он хочет апельсинов, а ни одна доставка не хочет привозить их по карте, только за наличные. Соня даже с работы отпросилась, пролетела по магазинам. Рома встретил её бледный и почти без сил. Почти одновременно с Соней пришла врач из поликлиники. Соня посмотрела на её действия, но то, что та пытается выписать и поняла, что Рому надо спасать. Она еще боялась, что Рома хочет её видеть ради апельсинов. Но когда заикнулась, что ей надо на час отлучиться, тот протянул ей запасные ключи. Соня добралась до ближайшей аптеки, купила необходимые медикаменты, из дома забрала два стетоскопа. -Оу, ты у меня не только строгая учительница, ты еще и очень строгий доктор, - игриво улыбался Роман, когда Соня делала ему уколы. И сделала всё, чтобы Рома максимально быстро выздоровел. Потом они отметили его выздоровление в ресторане и походом на концерт. А дальше, Соня решила, что после того, как этот сильный мужчина допустил её к себе так близко в период слабости, теперь видеть не захочет. Поэтому сама первая перестала звонить. И Роман тоже не звонил. И вот сейчас, когда она услышала его голос, то поняла, как по нему скучает. -Рома? -Соня, я очень скучаю. Я не понимаю, чем мог тебя обидеть. Если обидел, прости. Я был в командировке. На следующий день после нашего похода в ресторан отправили. Я собственно давно про неё знал, но тебе не сказал, потому, что подумал, что ты решишь, что я тебя избегаю. И я не думал, что она так надолго затянется. Я не мог оттуда звонить. Я боялся, что ты мне звонила, а я не отвечал. -Я подумала, что ты больше не захочешь меня видеть. Ты такой сильный и красивый, позволил мне быть рядом с тобой, пока тебе было плохо. -Соня, ты единственная, кому я это позволил. Я так хотел, чтобы ты всегда была рядом. Соня…мне очень плохо без тебя. Знаешь…я ведь взял билеты на твою любимую «Красную стрелу». На сегодня. Потом на обзорку. А еще на пробное путешествие на кораблике. На ледоколе. В Кронштате. И в Мариинку. В партер. Завтра твой любимый Шурале. А в Михайловском вечером «Баядерка». А потом утренний Сапсан вернет нас домой. Если захочешь, останешься со мной. -Рома, я согласна, -только и смогла сказать она. А субботней ночью, прижимаясь к Роме в «Астории» ощущала себя самой счастливо на свете, даже если это счастье до утра. - Как же я скучал, Соня, как мне было плохо без тебя. –шептал ей Рома. -Ром, я люблю тебя, - сказала она невпопад. Пусть думает, что хочет. В эти месяцы в её жизни столько всего случилось, что она просто не справлялась с эмоциями. -Соня…я.. люблю тебя, с самой первой встречи. Я так боялся, что не нужен тебе, что я для тебя…И это я боялся, что ты не захочешь быть со мной рядом, когда поймешь, что я как и все могу болеть и переживать. -Ты занял в моём сердце самое важное место. Ты вообще растопил лед, который там был много лет. Я ведь была уверена, что я уже потеряла все возможности быть любимой. Только секс, а с тобой узнала и то, как быть беззащитной. И ты мои все желания выполнял. - Соня, выходи за меня замуж. -Да…. Свадьба Сони и Ромы состоялась в июне, едва учебный год подошел к завершению. Это была настолько неожиданная свадьба для всех. Только мама и сестра говорили, что знали, что роман с театралом Романом – это не просто увлечение, это нечто большее. Потом, оказалось, что Соня беременна. Что её вход в декрет совпадает с окончанием учебного года. Таким образом, она не будет испытывать чувства вины за то, что бросит класс на середине пути. Беременно будет проходить очень легко. И Соня и Рома станут родителями «королевской двойни». Владимир Юрьевич тоже женился. После болезни, он понял, что в его жизни помимо школы, есть еще много важных вещей, которые делают его жизнь ярче. Он стал папой на несколько месяцев раньше Сони. Но вот Оксане этот факт совсем не помешал стать крестной всех детей. Волшебник тоже был счастлив. Он думал, что ему так и не удастся проломить ту стену недоверия, которую Соня построила вокруг себя. Иногда он материализовался перед ней и спрашивал, не хотела бы она, пока в декрете, поработать по другой любимой профессии. -О нет, ваше предложение, конечно лестно. Но теперь в моей жизни полная гармония. Да, признаю, если бы не вы, я бы об этом так и не узнала. Но я теперь очень счастлива.