***
С последнего вашего разговора проходят дни, недели, месяцы... И вот ты лежишь в кровати. Три часа ночи. И ничего другого, кроме ее образа, в твоей голове не находится. Сон ни в одном глазу, а она все еще там, смеется, раздражая тебя все больше. И вот ты все еще лежишь, от смирения перевернувшись на спину. На улице жарко, в комнате душно, одеяло комкается в ногах. Голову вновь и вновь посещают мысли: а что, если бы? И ты снова их отметаешь — никаких «если бы»! Но, да, ты признаешь, что спустя время грусть превратилась в тоску, гнев стал лишним грузом, а голод с каждой секундой ощущается все острее... Наполняет грудь порцией свежего воздуха, сводит низ живота предвкушением, пальцы покалывают от нетерпения, непокорно двигаясь по краю домашних шорт. Ты снова борешься с собой и своим желанием, ведь так нельзя, нужно прекращать, так ты никогда не выбросишь ее из своей головы! Губа саднит от боли — так сильно ты сжимаешь зубы. Брови хмурятся от злости. В голове бардак, и она явно выигрывает, нагло вторгаясь в твои фантазии... И ты сдаешься, стягивая шорты и нижнее белье, отправляя их куда-то в складки одеяла. Ноги сгибаются в коленях, бедра взмываются вверх от ощущения скользящих вниз пальцев. Чувствуешь горячую влажность. Черт, так быстро... И ты не хочешь думать сейчас о том, что, если бы, нет, в твоей голове совершенно абсурдная, невозможная ситуация.***
Неважно, где вы встретились. Неважно, как начали разговор. Плевать, как оказались в квартире. Сейчас вы уже в темноте спальни. Руки тянут ближе, пальцы вытягивают ткань из-за пояса джинс, губы не размыкаются даже на миг, заставляя грудь вздыматься чаще. Ты наконец цепляешься за пуговицы ее рубашки, снизу-вверх расстегивая одну за другой, костяшки касаются горячей кожи, и ты чувствуешь, как ее дыхание замирает от каждого движения. Ты не открываешь глаз, боишься взглянуть в ее карие, боишься утонуть... и от того лишь сильнее сжимаешь веки, резко стягивая черную ткань с ее плеч. Тихий стон ласкает слух, ты отрываешься от ее губ, в глубине души признаваясь себе, что это было почти невозможно. Стараясь не смотреть выше ключиц и приоткрытых губ, губ, чей образ ты каждый день находишь в других. Разворачиваешь ее спиной к себе, гневно пытаясь как можно быстрее разобраться с застежкой черного бюстгальтера. Выдохнув, толкаешь в спину, обрушив ее на кровать. Глаза хищно, эгоистично долго рассматривают татуировку на спине, и твои пальцы зудят от неимоверного желания прикоснуться к ней. Ты видишь, как она расправляется с пуговицой и ширинкой джинс, не позволяешь лечь на спину, прижимаешь за поясницу к кровати, без слов высказав свои намерения. Матрас проминается под коленями, пальцы удобнее хватают пояс плотной ткани, снимая и откидывая ее подальше. Ты стягиваешь свою одежду, все еще жадно смотря на ее спину. Замечаешь, как она поворачивает голову — в темноте ты не видишь ее глаз, но знаешь — смотрит только на тебя. Взгляд опускается ниже, по линии позвоночника до легкого прогиба поясницы... еще ниже. Черное кружево мягко обтягивает ягодицы, показывает так много, но так ничтожно мало. И ты знаешь, что больше никто не увидит это кружево на ней, потому что, не щадя, рвешь податливую ткань. Двигаешься ближе, коленом разведя ноги шире, ведешь ладонью по спине, утробно простонав от исполнения собственного желания. Обхватываешь пальцами плечо, заставляя ее подняться на локти, а свободной рукой тянешь бедра вверх, сжимаешь ягодицу, а после двигаешься ниже, дразнишь... Ты знаешь, чувствуешь, что она уже готова, но каждый раз отводишь пальцы назад. От бессилия она опускает голову. Конечно, тебе это не нравится. Медленно, растягивая момент, ты собираешь рукой ее волосы в кулак и, дернув на себя, резко врываешься в горячее лоно. Ее стон божественен, слетающее с ее губ твое имя — самый тяжелый наркотик. Толчки резкие и глубокие, ритм почти ленивый, но это заставляет ее бедра покачиваться в такт твоим движениям. Ты натягиваешь волосы в кулаке сильнее, принуждая ее встать на четвереньки. Под неудобным углом предплечье ноет от боли, но ты терпишь, выжидая нужный момент. Ее голова запрокинута назад, руки едва касаются кровати кончиками пальцев, спина прогибается, и ты завороженно наблюдаешь путь маленьких капель пота, что скользят по цветным чернилам. Темп ускоряется, стоны звучат гортанно, почти надрывно. Разжимаешь кулак, позволяя ей вновь рухнуть на локти. Звонкий шлепок разрезает комнату, а вторящий ему стон вызывает головокружение. Гнев застилает разум, прежняя обида тянет изнывающее сердце, ты не хочешь сейчас говорить, не хочешь что-то решать. Врезаясь пятерней в ягодицу, сжимаешь что есть силы. Банально, но ты хочешь заклеймить ее, пусть и на время: ноющие на утро мышцы, синяки, засосы — без разницы. Банально, но ты хочешь причинить ей боль, хоть какую-то, что сгладит режущее чувство внутри. Хоть что-то, что сбросит этот вес с плеч. Из помутнения тебя выдергивают ее стоны. Чувствуешь напряженное кольцо вокруг пальцев, понимая, что она близка к финалу. Но все не может быть так просто и быстро, поэтому постепенно замедляешь движения, наблюдая за тем как она, в погоне за освобождением, все сильнее и сильнее перекатывает бедра вслед твоим пальцам. Убираешь руку, обеими ладонями вцепившись в ее зад, почти инстинктивно давишь, пока она продолжает перекатывать бедра, ища нужное давление. С каждым движением все теснее прижимается к твоему животу, почти сбивая с ног. Завораживающее зрелище. Перехватывает дыхание. Придя в себя, переворачиваешь ее на спину, задыхаясь от открывшегося вида: вздымающаяся грудь, дрожащий живот, широко разведенные бедра, и ее руки, тянущиеся к тебе, молящие продолжить... Немного двигаешься вперед, невесомо ведешь ладонью по внутренней стороне бедра, вверх и вниз, вновь дразнишь. Она не может терпеть, пытается схватить твою руку, но ты лишь отбрасываешь ладонь в сторону, пресекая ее слабые попытки. Постепенно вновь передвигаешь руку между ее ног, не давишь, лишь проводишь пальцами по всей длине, собирая смазку. Дрожит. Ты ухмыляешься, второй рукой грубо разминая ее грудь, и она откидывает голову в чистом удовольствии, когда ты медленно входишь. Наклоняешься, носом зарываясь в изгиб между плечом и шеей. Проталкиваешься глубже, размещая большой палец на клиторе. Проводишь языком по всей длине шеи, чувствуешь, как ее бедра обхватывают талию, а руки крепко окольцовывают спину. Вспышка гнева затмевает глаза, слезы щипают закрытые веки. Хочется зарычать, накричать, чтобы не смела даже трогать, но эта ночь не для слов. Ускоряешь движения и, оторвав губы от свежего пятна на шее, резко сжимаешь зубы на загорелой коже, чувствуя на спине пылающие полосы от ногтей. Она не поняла, сильнее прижав тебя к себе. Вырываешься из объятий, видя, как от неожиданности ее руки все еще тянутся за тобой. Лицо кривит маска злости, из-за постоянного ритма мышцы руки будто сведет судорогой сейчас, но ты продолжаешь, двигаешь бедрами, помогая каждому толчку. Свободная рука вновь скидывает ее пальцы с твоего тела. Ты хочешь причинить ей боль, такую же, какая терзает тебя день ото дня. Не позволяешь себя касаться — иначе утонешь. Болезненно сжимаешь кожу, не задумываясь, врезаешься пальцами в мягкую плоть, кусаешь... Двигаешься вперед, аккуратно расположив пальцы на ее шее, пока не сжимаешь, прощупываешь, ищешь быстро бьющийся пульс под кожей. Стоны звучат громче, и с каждым новым ее вздохом ты сдавливаешь хватку на шее, руки рефлекторно цепляются за запястье, спина выгибается, и ты понимаешь, что долго она не протерпит. Играешься, сильнее сжимая пальцы. Решаешься взглянуть ей в глаза, видишь в них отражение себя, туман желания и нескрываемую панику. Каждый вздох дается ей огромным трудом, а ты каждый раз сдавливаешь сильнее, чувствуя слабеющую хватку на запястьях. Резко опускаешь, для удобства кладешь руку на ее бедро, ускоряя толчки, пока она судорожно, испугано едва успевает хватать ртом спертый воздух. Каждый новый вздох превращается в прекрасный стон, постепенно прибавляя громкость. Брови хмурятся, губы распахиваются, глаза подкатываются к потолку. Уже скоро. — Быстрее... — видимо не с первой попытки, до тебя доносится ее шепот.***
Быстрее... быстрее... быстрее... В голове крутится ее фраза, пока яркие картинки будоражат нервные окончания. Воздух будто вот-вот закончится, глаза плотно замкнуты, губы искусаны, на языке чувствуется металлический вкус. Бедра отрываются от кровати, из горла вылетает тихий писк. Секундное удовольствие исчезает также быстро, как появилось. Бедра опускаются на кровать, ты убираешь руку, вытирая смазку о живот, а после убираешь волосы с лица. Оргазм не приносит облегчения, не тянет за собой в сон. Злость накатывает в десятки раз сильнее, чем прежде. Ты злишься больше даже не на себя, а на нее, будто это она виновата в том, что ты не можешь ее забыть. Будто она специально залезает в твою голову каждую свободную минуту. И вот теперь, лёжа на кровати, в четвертом часу утра, ты позволяешь мыслям-змеям «а что, если бы» заползти в твою голову. Смакуешь каждый альтернативный вариант, от неслучившейся когда-то ссоры, до неожиданной встречи когда-то там в будущем. Мучаешь свое сознание, вновь открываешь старые раны, снова коришь себя за все. Тоска наполняется тебя изнутри, кажется, что вот-вот прольется за край. Внутри чувствуешь лишь пустоту, огромное "ничего", что съедает тебя ежесекундно. Переворачиваешься на бок, обнимая подушку. Зажмуриваешь глаза, сжимаешь кулаки. Поджимаешь колени к груди, накинув сверху одеяло. Пот ручьем льется по телу, но ты будто не чувствуешь жары, тебя знобит... Плечи дрожат в тихом плаче. Простыня мокрая, на улице жарко, в комнате душно. Стоило ли оно того?