***
Профессор Граббли-Дерг ничего подозрительного в Живоглоте не обнаружила. Профессор МакГонагалл, сделав вид, что поверила, будто кот где-то облился — Гермиона при всей своей обиде не стала ябедничать — тоже провела стандартную проверку и покачала головой. — Вот видишь, ничего страшного, — подбадривал потом её Гарри. — Да, пожалуй, — согласилась Гермиона, всё ещё прижимая кота к себе и поглаживая. — Но такого безобразия я всё равно больше не допущу, — отрезала она. Гарри ничего не ответил, опасаясь, как бы ему не досталось за финансовое участие в деле близнецов. Он, конечно же, не собирался долго скрывать это от друзей, но пока было не очень подходящее время для признаний. Когда они с Гермионой вернулись в гостиную, там было немноголюдно, и Рона, как и его братьев-близнецов, не наблюдалось. — Я пошла к себе, — сказала Гермиона и, не выпуская кота из рук, поднялась по лестнице в спальню девочек. Гарри проводил её взглядом, развернулся в противоположную сторону и тоже через несколько мгновений скрылся за дверью. Он и сам очень устал от всяких разборок и дел, что решил немного отдохнуть и поваляться в кровати.***
— Гермиона, а тебе не кажется… — осторожно начал Рон, сидя рядом за ужином в Большом зале. После инцидента в общей гостиной трогать Гермиону многие пока опасались, но её кот не прекращал привлекать внимание. За прошедшие часы Живоглот заметно раздулся, как воздушный шарик, и Гермиона едва удержала его в руках, желая взять с собой. — Давай лучше я, — предложил ей Гарри, а затем покачнулся и сильно стиснул зубы, когда понял, что в его руках оказался далеко не воздушный шарик, а здоровенная тыква. Теперь на это чудо, сидящее между ними, кто-нибудь да поглядывал. — …что твой кот немного изменился? Гермиона насупилась и посмотрела на Рона как на последнего идиота. — Конечно же он изменился, — сварливо подтвердила она и погладила кота по голове. — После того, как одни негодяи облили его чем-то… — она покосилась в сторону «негодяев», но те беззаботно болтали и работали вилками, — он немного распух, но это, я уверена, ненадолго, к утру обязательно пройдёт. Гарри в это же время заметил, что взгляд «распухшего» кота направлен на тарелку с куриными ножками, и любезно протянул ему одну. Живоглот в мгновение ока оставил в его пальцах кость и облизнулся. Гарри протянул ещё парочку ножек и бросил кости в свою тарелку. Живоглот не стал ждать, когда ему предложат добавки, и приподнялся. Две его лапы опустились на стол, а зубы вцепились в тарелку и пододвинули её к себе поближе. За столом воцарилась небывалая тишина, нарушаемая лишь хрустом и неподдающимся переводу угрожающим звуком: — Ма-о-о-ма-о-о-ма-о-ма-о-ма!.. Забрать у кота тарелку никто, конечно же, не отважился, и через несколько минут на той осталась горка костей. Живоглот с умиротворённым видом вернулся на лавку и принялся умываться. Гарри показалось, что у него и лапы стали как-то длиннее и больше, а хвост чересчур распушился. Гермиона же снова погладила своего питомца. — Бедненький мой Глотик, так изголодался со всеми этими дурацкими испытаниями, — приговаривала она. — Ну ничего, теперь ты хоть поел и будешь спокойно спать. Все остальные, в том числе Рон с Фредом и Джорджем, решили воздержаться от комментариев. Гарри сглотнул, пытаясь представить, как ему теперь тащить это пушистое и увесистое чудо обратно, но, к его счастью, кот спрыгнул с лавки и побежал к выходу сам. Гермиона улыбнулась и ушла следом.***
— Гермиона… — опасливо начал Рон в общей гостиной. Живоглот к утру и впрямь изменился. Он серьёзно похудел и вытянулся. Теперь рыжий кот стал походить на среднего размера рысь, которой понадобилось поточить когти, и она разодрала половину дивана. — Что «Гермиона»?! — раздражённо отозвалась его хозяйка на нервах. — Ты что, не видишь, как Глотик страдает?! Он так жалобно мяукал ночью! Я глаз не сомкнула! Встала и отвела его к профессору МакГонагалл… — она не закончила, изменившись в лице от расстройства, и отвела глаза. — И что она? — осторожно вклинился в разговор Гарри. — Да что она… — огорчённо повторила Гермиона и провела ладонью по лицу, стирая непрошеные слёзы. — Сказала, что это очень странно, взяла немного его шерсти и на этом пока всё. Бедный мой Глотик… Я совсем-совсем ничем не могу ему помочь… А Фред с Джорджем и сами не знают, какие именно зелья на него попали… А что, если Глотику и дальше будет так плохо, а? Гарри стало её безумно жалко, и он погладил подругу по плечу. — Но ведь всё образуется, и профессор МакГонагалл обязательно что-нибудь придумает, да? Гермиона молчала, Рон выглядел растерянным. Живоглот беззаботно теребил лапой вытащенный из дивана кусок набивки. — Ну а если нет, тогда мы сами придумаем что-нибудь вместе! — заверил Гарри. Подруга грустно улыбнулась и шагнула к нему. Он инстинктивно её обнял и погладил по спине. — Спасибо, Гарри, я знала, что ты не бросишь меня в беде, — проговорила она, вызывая на его щеках румянец. Когда Гермиона успокоилась, друзья, вынужденные выслушивать жалобы Рона о том, как он проголодался, наконец отправились завтракать. Живоглот бежал за ними и теперь привлекал внимание не только учеников, но и профессоров. — Кхе-кхе… — напомнила о себе с милой улыбкой Долорес Амбридж, перегородив вход в Большой зал, — моя дорогая, а вам известно, что таких размеров домашние питомцы недопустимы в школе? — Но Глотик такой только временно и… и… — попыталась объяснить Гермиона, но Гарри её перебил: он так сильно ненавидел женщину в розовом перед собой, что воспринял её вопрос как вызов себе. — А вот насчёт размеров питомцев, будь то жаба, сова или кошка, в школьных правилах ничего не сказано! — отрезал он, как сейчас помня, что желал приобрести золотой котёл в первый год обучения, но пришлось подчиниться требованиям в письме и взять оловянный стандартного размера. Гермиона округлила глаза, повернув к нему голову. Улыбка на лице профессора Амбридж угасла. — Жду обоих у себя в классе вечером, — только и сказала она и уступила друзьям проход. Все трое хорошенько высказались на её счёт за завтраком. Живоглот же в это время активно подлезал и работал с бока каждого. Пока Рон разглагольствовал, снял с его вилки сосиску и облизал тарелку с пюре, проглотил предложенный Гермионой пирог и вылакал остатки тыквенного сока из её кубка, одной лапой подцепил у Гарри омлет, другой — дернул к себе тарелку с беконом и ушёл под стол. С противоположной лавки вскочили на ноги ученики. Живоглот вынырнул с их стороны и мигом почистил им тарелки. Фред с Джорджем и Ли, заметив приближение к ним энергичного хищника, просто бросили всё с тарелок под стол. Живоглот и там управился, и вернулся обратно уже немного другим. — Он что, опять растёт?! — ужаснулся Рон. Гермиона глянула под стол, но не сильно этому удивилась и погладила кота по голове. Гарри тоже занимала совершенно другая проблема — мало того, что эта противная Амбридж достала уже своими порядками, так ещё и Гермиону зацепила! Она-то тут вообще ни при чём! Он опустил руку под стол и почесал коту шею. Живоглот замурлыкал, вскинул голову, чтобы открыть человеческой руке простор для работы, и шарахнул черепом об стол так, что на поверхности подпрыгнули тарелки. Гермиона улыбнулась и тоже стала чесать своему питомцу шею, пальцы её руки непроизвольно соприкасались с пальцами Гарри. — А здорово ты поставил на место эту… эту жабу, — не выдержав, признала она тихо. — А я вот и забыла про то первое письмо… Гарри немного зарделся от похвалы. Гермиона иной раз говорила такие вещи, что у него сердце заходилось в безумном стуке. Подруга не стеснялась признавать его сильным и талантливым волшебником и потому самым подходящим кандидатом для обучения согласных на это учеников защите от тёмных искусств. Не так давно назвала его привлекательным парнем и велела не обращать внимания на Чжоу, которая то липла к нему сама, то вдруг просила её не трогать. Гарри и не трогал. С того дня, как начались собрания Отряда Дамблдора, он вообще утратил к Чжоу всякий интерес. — Так это же было самое важное письмо в моей жизни, — вдохновленный словами Гермионы, сказал он сейчас, повернувшись к ней. — Оно мне таким трудом досталось… Гермиона тоже повернулась к нему. — А почему ты мне этого никогда не рассказывал? — Разве? Она закивала, и он невольно улыбнулся, обрадованный тем, что ей, действительно, интересно знать, на какие только ухищрения не шёл Вернон Дурсль, чтобы уберечь семью от треклятых писем из Хогвартса. Живоглот тем временем мурлыкал всё громче, довольный тем, что его стали усердно чесать.***
За окном темнело, стрелки часов еле ползли по циферблату, чем только действовали на нервы. Гарри злился и продолжал выводить на пергаменте ненавистное ему выражение: «Я не должен лгать». Взгляд его периодически касался сидящей за соседней партой подруги, и рука с такой силой сжимала перо, что будь оно живым, то давно бы погибло от нехватки кислорода. Гермиона, стоило отдать ей должное, сидела ровно и, поджав губы, стоически карябала на пергаменте: «Я не должна нарушать правила». Её попытка возмутиться часом тому назад окончилась провалом — профессор Амбридж только улыбнулась и напомнила, что она действует от лица Министерства, одобрившего её кандидатуру и методику обучения. Гермиона тяжело дышала, царапала слова, но не собиралась сдаваться. — Не знаю, как ты, а я не стану об этом молчать! — оказавшись в коридоре, заявила она. Гарри и рта не успел раскрыть, как подруга направилась к директору. Каменная горгулья, точно надсмехаясь над обнаглевшими учениками, посмевшими прийти со своими призывами, не сдвинулась ни на дюйм. Гермиону это не сильно огорчило, и она отправилась к декану факультета Гриффиндор. Профессор МакГонагалл, засидевшаяся в своём кабинете, вскинула брови, разглядывая их ладони, и пообещала во всем разобраться. Гарри в этом что-то сильно сомневался, но не стал расстраивать Гермиону, без того изнервничавшуюся за день. В башне факультета их поджидал ещё один сюрприз. Гарри с Гермионой так и застыли, едва оказавшись в общей гостиной. Их глазам предстал такой хаос, будто ученикам вдруг захотелось разделиться на светлых и тёмных волшебников и сыграть в войнушку. Диваны и кресла были перевёрнуты, занавески сорваны, из камина вывалилась решётка, ковер испачкался в саже, люстра валялась на полу, учебники и пергаменты, теперь больше похожие на клочки, разлетелись по всей гостиной, у лестницы лежали чьи-то порванные брюки. Учеников, что удивительно, тоже было немного, словно в «войнушке» уцелели только самые хитрые и храбрые. Двое из них, а именно Фред с Джорджем, сидели на шкафу, внутри которого, судя по звукам, кто-то прятался, ещё двое в лице Дина и Симуса, жались друг к дружке под столом. И все они с опаской поглядывали на одно большое и лохматое существо, чем-то напоминающее упитанного ягуара, придавившего собой одного неумелого «игрока». — Гермиона! — с невиданным восторгом воскликнули близнецы. — Гермиона!! — радостно подхватили Дин и Симус. — Гермиона!!! — завопил Рон, лежащий под Живоглотом. Последний, увидев хозяйку, опустил занесённую над жертвой лапу и побежал к ней. Гермиона раскрыла было рот, но Гарри вовремя среагировал и прикрыл ей ладонью глаза, пока она не разглядела на Роне оранжевых трусов с тёмными заглавными буквами по центру: «ПП». — Это всё они затеяли! — заявил тот, указывая пальцем в сторону братьев, и схватил с пола штаны. — «Дерни за хвост, дерни за хвост, слабо ли тебе дернуть за хвост…» — ворчливо прибавил он и поспешил к лестнице. — Враньё! — в один голос выразили протест близнецы, спрыгнув со шкафа. Живоглот, настойчиво теревшийся об хозяйку, перевел на них взгляд. — Х-хороший котик, — проговорил Фред, бочком двигаясь к лестнице. — Добренький умненький котик, — прибавил Джордж, двигаясь за братом. — Самый лучший ко… Ой! — поддакнул Дин и стукнулся головой об стол, отчего Симусу пришлось придержать его за локоть. — Смотреть-то уже можно? — спросила Гермиона, и Гарри убрал с её лица руку. В этот же момент шкаф открылся. — Не-е-е-ет!! Меня нельзя есть, я ещё Чемпионат мира по квиддичу не комментировал!!! — дико завопил выскочивший наружу Ли Джордан и, будто прирождённый спринтер, обошёл всех парней на лестнице и первым скрылся за дверью. Гарри с Гермионой остались в общей гостиной одни. Живоглот ходил вокруг них и настойчиво тёрся об каждого. Гарри неуверенно почесал его за ухом. Гермиона погладила по голове и с огорчённым видом взяла в руку волшебную палочку. — Гарри, ты иди спать, а я тут сама управлюсь, — сказала она и направила палочку на ковёр: — Тергео! — Нет, я тебя тут одну не оставлю, — возразил Гарри и тоже достал палочку. — Вингардиум левиоса! Репаро! Акцио! Через четверть часа свежие и ярко-алые занавески снова прикрывали окно, чистый ковёр лежал перед камином, диваны и кресла заняли прежние места, люстра висела на потолке, учебники и пергаменты вернулись на стол. Гермиона на радостях схватила Гарри за руку и поцеловал в щёку. Он смущённо улыбнулся, а Живоглот, как по закону подлости, закашлялся. — О нет… — обеспокоилась Гермиона. Гарри тоже ненадолго растерялся, а кот всего лишь выплюнул комок шерсти и невинно поглядел на них. В гостиной на какие-то секунды воцарилась тишина. — Гарри… а ты не можешь помочь мне ещё кое с чем?..***
Если бы хоть у одного парня имелась возможность заглянуть в окно девичьей спальни пятого курса, то он бы знал, что Гермиона этой ночью спала совершенно спокойно и крепко. Набиралась сил после невероятно трудного дня. Её сокурсницы впервые предпочли проглотить свои важные мнения насчёт её поведения и молча разойтись по спальням другого курса. Живоглот спал с хозяйкой на одной кровати и этой ночью был для неё всем: подушкой, на которую можно положить голову или закинуть ногу, игрушкой, которую можно обнять, и даже грелкой, рядом с которой не требовалось одеяло. Живоглот периодически мурлыкал, но быстро успокаивался и довольствовался тем, что стал таким сильным и незаменимым. На освободившихся кроватях тем временем лежали мешки с рыжей шерстью, рядом с ними сами собой работали щётки, а на полу крутилось несколько веретён. К рассвету, когда домовые эльфы на кухне ещё только разлепили глаза и стали готовить для детей завтрак, у Гермионы уже имелась дюжина клубков для вязания, а это значило, что каждый домовичок рано или поздно получит свою шапку.***
— Герми… — хотел было осторожно начать Рон, но был оглушён грозным рыком и прикрыл рот. В гостиной этим днём существенно переменилась обстановка, и все обнаглевшие нарушители порядка были пойманы и приговорены к наказанию в виде исправительных работ. Теперь на одном диване сидели Фред с Джорджем и Ли, на другом — Симус, Дин и Рон. Все шестеро хмурились, скрипели зубами, но продолжали работать спицами. Перед каждой троицей стоял пюпитр с жиденькой книжонкой, на одной странице которой была дана схема вязания, а на другой — изложены вид петелек и правильная постановка пальцев. Расчёсанный и постриженный Живоглот, теперь больше похожий на крупного льва, лежал между провинившимися учениками на ковре и следил за порядком. Гермиона сидела за столом и корпела над уроками. Гарри сидел рядом и листал учебники по защите от тёмных искусств, готовился к новому собранию ОД. — Гарри, а тебе шапку со звёздочкой на лбу или молнией лучше сделать? — прервавшись, поинтересовалась Гермиона. — Что? Гарри оторвался от учебника и увидел, что подруга не забыла про свои спицы, и те трудились сами собой. — Нет, со звёздочкой, наверное, будет как-то глупо, — рассудила Гермиона. — Лучше с молнией, символично так, — решила она и подкинула к рыжему клубку белоснежный, пару раз взмахнула палочкой и повернулась с Гарри с улыбкой. — Ты не переживай, у меня и краска есть, могу сделать тебе шапку хоть тёмной, лиловой, зелёной или красной. Главное, что она будет тёплая и мягкая, лучше твоей потрёпанной прежней. Гарри скромно улыбнулся, почувствовав, как в груди от заботы подруги само собой разлилось тепло. Шерсти Живоглота, которую они начесали и состригли прошлым вечером, определённо, должно было хватить на всё и всех. — Мальчики, а вам шарфики потом связать? — повернувшись, спросила Гермиона. Если «мальчики» и хотели возразить, то Живоглот мяукнул на всю гостиную, и все они: пироманы, шутники, карикатурщики и просто один лодырь — вернулись к работе. — Ладно, вот Гарри шапку довяжу и вам шарфики сделаю, — раздобрела Гермиона и снова уткнулась в пергамент. Ещё никогда она не выглядела настолько счастливой, что Гарри невольно ею залюбовался. За окном тем временем вовсю светило солнце, день обещал быть тёплым и непременно интересным.