Свобода с запахом сирени и крыжовника

Дерзких людей с огромным желанием сбежать — очень трудно исправить и приручить. Пару дней они будут тянуться к твоим рукам, словно загулявшая кошка, позже им надоест, и они будут закрываться от вашей заботы, а потом и вовсе сбегут. Такой была и она. Она была своенравной и свободолюбивой все то время, сколько я её знал. Решительность и отсутствие желания слушать общественное мнение привлекало меня в ней больше всего, но, несмотря на моё восхищение, я часто злился на неё и даже поднимал руку. От бессилия. Наши отношения сложные, запутанные, но все ещё как-то держатся. Думаю, дело не только в джине, который неправильно понял мое желание, но и в нас самих. Несмотря на отсутствие чувств из-за ведьмачьих мутаций я много размышляю и понимаю, что мне тоже больно. Больно от того, что я недостаточно интересен или богат, чтобы задержать Йен рядом подольше. Больно от того, что я должен сохранять нейтралитет даже тогда, когда сильно хочется принять одну из сторон: а все потому, что мне дорога моя жизнь. Бродячая, грязная, бедная жизнь. Йеннифэр всегда был ближе комфорт и стабильность. Моя же профессия обязывает обратное: дешевая комната в корчме — вот мой максимум. В то время, когда жизнь мотала меня вдоль холмов и бродов, заставляя до устали махать мечом, чтобы заработать пару крон на кусок хлеба, моя страсть и великая любовь мирно спала в постели какого-нибудь герцога и кушала досыта. Я вовсе не хочу Йен такой же участи, что и у меня, но мы бы могли создать что-то лучшее, чем у нас есть сейчас. Что-то надежное и приятное, нежели частые ссоры из-за её «путешествий» и моих геройских приключений. Думаю, Лютик бы понял Йен. Ведь в нем есть что-то схожее с ней. Мой друг никогда не задерживался надолго возле одной девушки, так как ему быстро становилось скучно, так как девушки хотели замуж. А Лютик хотел сохранять статус одинокого барда сердцееда. Но Йен не бард. — Эй, старина, — Золтан с силой похлопал меня по плечу, — ты чего раскис, как лопух в пиве? Вечер только начался. Я был благодарен громиле за то, что он вытащил меня из омута размышлений, пусть и немного сильнее, чем обычно. Пошевелив немного рукой и удостоверившись, что все в порядке, я повернулся. Краснолюд принес с собой бутылочку махакамского спирта, которым активно спаивает посетителей таверны. Но те и не против. Ведь за выпивкой люди сюда и идут, а у Золтана она отменная. Подлив алкоголя в мою кружку, здоровяк, кряхтя, присел рядом и выжидающе смотрел. — Не чего тут рассказывать. Жизнь порой дерьмо, — усмехнувшись и залпом выпив содержимое, я звучно вернул сосуд на стол. — Ай да и хер с ним, — махнул рукой мой друг, — давай ещё по одной?