Неприятные сказки

Мой панцирь большой и прочный. Он как гранит, поросший мхом. Он — затерянный в океане остров, островок. Лишь земля на нём и лес. Тук-тук-тук. Корни вековых деревьев погружаются в почву, достигая могучих костяных пластин. Обнимают их, ползут до кромки, где плещется морская вода, и тянут, пьют её. Над островом проливается дождь. Задерживается в широких листьях, давая напиться мельчайшим букашкам. Падают крупные капли. Тук-тук-тук. Ураганы не страшны острову, невозмутим остаётся панцирь под ударами волн. Шторма лишь нанесут водорослей, а те — пронесётся время — создадут новую почву. Краевые щитки обороняют сгрудившуюся на верхушке карапакса жизнь: от дуба до козявочки. А внутри безопасно мне… Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Я открываю глаза. Надо мной стоит Лёвка. Он стучит карандашом по моим очкам. Это мой карандаш. Пенал вытряхнут на пол. Голубоглазый львёнок, очарование учителей и родителей, сама невинность. Я прячу лицо в ладонях. Тогда он начинает лупить меня карандашом по голове. Тук-тук-тук. …А внутри безопасно мне. Мягкое и нежное тело может ничего не бояться. Над ним надёжные стены. Над ним крепкие корни. Над ним густой, пружинистый мох. Шелестит листва — изумрудная глубина, и только глубина морская на тысячи миль вокруг. Тук-тук-тук. «А теперь покатай меня», — кричит Лёвка и наваливается всем весом на спину, на шею. Оправа врезается мне в переносицу. Нет, я не слышу тебя, твой голос едва доносится через мох, через наросты, через кость. Тук-тук-тук. Ровно бьётся моё чувствительное сердце. Медленно, спокойно, без перебоев. Я больше деревьев, крепче шторма. Моя уязвимая плоть вся упрятана в панцирь. Я могу пробыть в своём тайнике десятки лет. Ураган закончится, прекратится ливень. Тогда я, как ни в чём ни бывало, выберусь и подслеповатыми глазами прищурюсь на солнце. Вот я лежу, покачиваясь на волнах. Неуязвимая гранитная скорлупа. Я — черепаха. Я — черепаха. Большая черепаха.