целое ничего

эрен, кажется, всегда таким был, а армин либо не замечал, либо не хотел замечать, пока не стало слишком поздно. сейчас бы вернуться в прошлое, да желательно настолько, чтобы его снова побили, выдрав клок волос, чтобы он снова заплакал, а когда услышал, как кто-то стремительно бежит прямо к нему, уткнувшемуся в колени, то уже знал, что за этим последует. чтобы знал, что вторая пара бегущих к нему ног принадлежит микасе, и приближается чуть медленнее, чем ноги эрена, потому что она всегда позади словно тень, чтобы знал, что сейчас будет краснеть, ведь эрен увидит, что он снова плачет, снова не дал сдачи и снова не позвал на помощь. «мы жили в неведении,» — говорит себе армин, смотря в зеркало на слишком рано повзрослевшего ребёнка, и следом думает, что, возможно, неведение было лучшим исходом. но когда появляется такой человек как эрен, о жизни животных в клетке можно забыть. это хорошо, если не учитывать… много чего. армин не знает, как правильно. никто не знает. армин хочет вернуться в прошлое, чтобы его главной проблемой были встреченные по пути домой хулиганы. оказаться там хотя бы на пару дней, чтобы рассматривать с эреном ту самую книгу о мире за стенами и представлять как там красиво, чтобы карла снова не выпустила их всех обратно на улицу, пока не поедят, чтобы светило солнце и его тёплые лучи заставляли милое детское лицо покрываться веснушками. пусть его снова побьют, пусть он снова заплачет, это не проблема, ведь рядом будет эрен, который, не думая ни секунды, бросится в погоню, как только увидит заплаканное красное лицо армина и его светлую одежду в пыли, хотя собирался сперва успокоить. он бы снова, пытаясь звучать недовольно, спросил: «ну что ты плачешь?», но голос бы выдал обеспокоенность, погладил бы по гудящей голове, протянул бы руку, чтобы армин поднялся, и спросил, что у него болит. иногда, когда армин из-за долго копившейся обиды плакал особенно сильно и не мог успокоиться, эрен его обнимал, и от этого было только хуже, потому что армин чувствовал себя слабым, бесполезным созданием, и боялся обнять в ответ. смотря на себя в зеркало, юноша думает, что не так уж много изменилось, словно в упор не видит, как милое лицо, которого он всегда стыдился, огрубело, как на руках и пальцах появились шрамы и незаживающие мозоли от не очень аккуратного обращения с упм, как глаза из небесно-голубых стали холодными и пустыми и как всё вокруг стало таким отвратительным. минутное желание оказаться в прошлом, когда всё было хорошо, армин связывает с усталостью. они все уже устали, и это было совсем не то, что он хотел, представляя перед сном мир за стенами. эрен тоже устал, и видит бог, армин бы без раздумий обнял его в ответ, если бы предоставилась такая возможность. сперва он бы ударил эрена со всей силы за то, что обидел микасу, потом за то, что избил его, а потом бы заплакал, потому что хочет вернуться к неведению, когда существовали только стены, опасные титаны за ними и сокровенная мечта вместе увидеть море. эрен тоже устал, думает армин, и он очень хочет сказать ему, что всё хорошо, даже если это не так, очень хочет разозлиться и высказать ему всё, что думает, и очень хочет, чтобы эрен больше никуда не делся. мир за стенами действительно такой, какой был на картинках, но никто не говорил ему, какой будет цена за возможность всё это увидеть своими ныне блёклыми глазами. понимая, что от ностальгии теперь никуда не деться, армин позволяет себе представить, как эрен возвращается, просит у всех прощения и они вместе придумывают гениальный план, как сделать всё нормальным. придумать вторую часть не получается от слова совсем, поэтому армин думает лишь о том, что готов простить эрена за всё на свете, ведь понимает, чем он руководствуется. стать врагом для всего мира, пойти на такую огромную жертву, тащить столь тяжёлое бремя на своих плечах в одиночку и всё это ради других. ради армина и микасы, ради бесящего жана, громко смеющегося конни, угрюмого леви, ради всех, кто не дожил до этого момента, даже ради райнера, бертольда и энни. если бы он только вернулся, армин бы обнял его, спросил, что болит, вернул бы ему это вечное «ну что ты плачешь?», хотя сам бы наверняка плакал, и протянул бы руку. они бы пошли домой все вместе и эрену больше не пришлось бы никого защищать. эрен всегда таким был, и армин, на самом деле, всегда это знал.