Увлеклась

Черничное небо, усыпанное крошкой из звёзд, расстилалось над Лондоном. А по подоконнику барабанил дождь — в комнате были распахнуты окна. Капли касались темных штор и снежно чистых рук Азирафаэль, что занимала ближайшее к окну место на кровати. Свет в комнате создавала лишь прикроватная лампа, включенная Азирафаэль с её стороны, и фонарь, что уютно заглядывал в окно с улицы. Листая страницу за страницей своей книги, ангел не заметила, как пролетело время. Теперь часы на тумбочке показывали далеко за два ночи. Кроули гладил Азирафаэль под коленкой, но она не обращала внимания, будучи слишком заинтересованной. Последнее время такое случалось редко, ведь, казалось, Азирафаэль выучила наизусть все книги в своей лавке и не только — от корки до корки. Поэтому она не могла оторваться от чтения даже ради Кроули. К тому же, оставалась всего пара глав. Белокурые кудри ангела выпадали из-за ушей и попадали в нос, из-за чего она забавно морщилась. Кроули наблюдал, как сменялось выражение лица Азирафаэль в зависимости от поворотов сюжета, а после ему надоело и это. — Ты будешь с-с-спать или нет? — Кроули сощурился от света ночника, который начинал порядком досаждать. Не то чтобы им требовался сон, но за годы жизни на Земле они привыкли к распорядку, типичному для обычных людей. А у Кроули уже заканчивалось терпение, и он начинал закипать от злости, обиды и недостатка внимания. Повернув голову, Азирафаэль взглянула на Кроули и практически прочувствовала на себе всё его раздражение. Но промолчала, дабы не сбиться и не забыть, какую строчку прочитала последней. Оставалась ведь всего одна глава. Демон недовольно фыркнул, стянув всё одеяло, которым Азирафаэль укрывала только ноги, на себя, и повернулся к ангелу спиной. Этот жест не остался без внимания — Азирафаэль устало вздохнула и отложила книгу страницами вниз. Оставался эпилог. — Прости, я увлеклась, — покаялась ангел и уперла взгляд в угрюмую спину Кроули так, будто могла разглядеть его выражение лица и преуспеть в проницательности. — Если ты ждёшь, что я не соглашусь, то это будет длинная ночь. — Кроули, я слышу, как ты хмуришься. Она легла на живот и уткнулась подбородком в плечо демона, бормоча что-то ласковое и бесконечно обольстительное. — Ну, прости, — взмолилась Азирафаэль, призывая взбунтовавшееся в нем уже отлично известное ей нечто угомониться. — Я больше не буду злоупотреблять твоим электричеством. Как будто Кроули это вообще заботило. — Я люблю тебя, — робко сорвалось с губ Азирафаэль, и тогда демон соизволил повернуться. Кроули воззрился на неё с открытым ртом и выражением лица точь-в-точь таким, какое у него было шесть тысяч лет назад, когда Азирафаэль созналась ему про меч. — У тебя уже глаза красные, эфирная моя. Ложись спать. Последнее демон произнес с несвойственной ему мягкостью, что губы Азирафаэль сами собой растянулись в скромной улыбке, а ногам захотелось пустить ангельское тело в пляс, что, впрочем, невозможно. Чудесным, нет, дьявольским образом лампа выключилась, а окно бесшумно закрылось — Азирафаэль в своей ситцевой ночнушке с рюшами уже начинала подрагивать. Кроули расправил одеяло и обвил руками и ногами Азирафаэль, будто напоминая той о своей истинной сущности, и как-то совсем по-змеиному шипя от сильнейшего блаженства в своей жизни. Ангел благодарно хмыкнула и уткнулась лбом любимому демону в шею. Теплые, безумно уютные объятия наполнили всё его нутро ощущением, будто кровь обратилась потрескивающими огнями. — И я тебя, ангел, — на грани слышимости произнес Кроули, да так, словно эта фраза заключала в себе все его чувства. — Что ты сказал? — Азирафаэль хотела приподняться, но демон поцеловал её в светлую макушку и прижал к себе, укрывая по плечи, так что ангел обезоружено вернулась в прежнее положение. — Спи, говорю, спи. Её волосы были прямо у его лица, Кроули раз за разом вдыхал запах карамели, который от них исходил. И всю ночь ему снились молочные коктейли.