Момент

      Влажный кафель отражает оранжевые облака, виднеющиеся из открытого настежь окна; вечерний ветер пробирается сквозь легкую тюль, словно рукой, отодвигая ее в сторону, и окутывает комнату своей прохладой, легкими мурашками пробегая по голым плечам Дамиана.       На его теле играют тени, он словно скульптура; такой бледный и изящный, синеватый оттенок кожи придает ему усталый вид и тонкие пальцы взъерошивают и без того растрепанные волосы, смахивая холодные, как лед, капли. Его светлые глаза смотрят на бескрайнее небо, он замер; ввысь, ласковым дуновением, поднимает опавшие лепестки ветер, они кружатся в изящном танце, завораживая. Цветущие деревья стоят вдоль аллеи, вдоль парковой тропинки и вокруг только чарующая тишина, освещенная лишь закатным солнцем.       За окном поздняя весна. И может открывать окно было опрометчиво, и может зря он, совсем голый и после душа, стоит на еле теплом кафеле, и может не стоило вообще его принимать, когда отключили горячую воду, но его вдруг дергает в сторону приоткрытой двери, где, на фоне большого стеллажа, виднеется мольберт с одиноким холстом.       Босые ноги ступают мягко, словно кошачьи лапки, оставляя после себя следы; руки суетливо накидывают длинный белый халат с нежно-цветочным узором и морскими волнами, его подол почти доходит до щиколоток. Дамиан не стал искать пояс или надевать нижнее белье, он не хочет тратить ни секунды на ненужные действия; красота природы переменчива, стоит немного замешкать и вместо огненно-розового пейзаж становится темно-фиолетовым, неровная узорчатость пропадает, сменяясь россыпью драгоценных камней.       Вот и он, подхватывая мольберт, аккуратно, чтобы не уронить холст и кисти, но немного торопливо-нервно, идет обратно в туманную ванную комнату. Поставив деревянные ножки на кафель, Дамиан, не отрывая глаз от окна, пододвигает к себе табуретку; белоснежная рубашка с дымчатыми брюками соскальзывает на пол, покрываясь мелкими пятнышками от влаги.       Масляные краски хаотично лежат на подставке и кисти рассыпались по подолу шелковой ткани; небольшие мастихины обжигали ляжки холодом, пока Дамиан короткими мазками набрасывал пейзаж, стараясь уловить все детали и атмосферу. Его взгляд метался от холста к окну от окна к палитре и так из раза в раз, рука изо всех сил старалась изобразить то, что он чувствовал, передать то самое великолепие момента; момента, который постиг его врасплох, совсем голого на еле теплом кафеле.