Я защищу тебя

      — Так ты хочешь поступить на факультет психологии?        — Угу.        — Из-за того, что там учится… Тома?        — Что? Нет. Сдался он мне. Я просто хочу изучать психологию, Шин…        — Понятно. Ты с детства была такой: всегда стремилась помогать людям. И из-за боязни крови ты не хочешь быть врачом, потому решила стать психиатром?        — Да. Люди очень сложные… Я бы хотела научиться находить к ним ключи. Хотя мне бы хватило одного…        «Что за бред я говорю? Я действительно хочу быть ближе к Томе. Но… какой в этом смысл? Он всё равно не видит во мне девушку. Тогда я просто буду изучать то, что мне нравится, и плыть по течению. Пусть всё идёт своим чередом. Для меня главное, чтобы Тома был счастлив…»        — Киоку, ты уже проснулась? Доброе утро, — парень с золотистыми волосами протянул руку в клетку и прикоснулся к волосам полусонной девушки. — Твои волосы, как всегда мягкие. Я не устану повторять, что я рад. Но я буду по-настоящему счастливым, когда закончу свои дела. Подожди ещё чуть-чуть.        — Киоку! Это Орион! Ты меня слышишь?        Над девушкой витал в воздухе мальчик со странными рогами и беспокойным выражением лица.        — Что? Где я? — хриплый голос раздался в тишине томительных четырёх стен.        — Не напрягай своё горло, ты давно не говорила, тебе может быть больно. Ты помнишь меня?        — А… — воспоминания девушки вернулись, из-за чего её и без того тусклые глаза окончательно потеряли последние блики.        — Значит, ты вспомнила… Ты несколько дней была в забытьи. Я боялся, что ты покинешь меня… Я боялся, Киоку.        — Кха-кхм. Больно.        — Ты не говорила и смотрела в одну точку. Я чувствовал, что твой рассудок пропадает, но не думал, что он исчезнет так быстро. Я рад, что ты всё ещё со мной, Киоку. Тома ушёл на кухню. Поешь.        В ответ ничего не последовало.        — Я начинаю сходить с ума в этой тишине. Киоку, я повторюсь, мы должны что-то сделать!        — Я вернулся. Как же я не хочу оставлять тебя, ни на час, ни на минуту. Каждый раз, когда я ухожу или просто закрываю глаза, я боюсь, что ты исчезнешь.        — Она уже исчезает! Разве ты не видишь, что её личность стирается?! — закричал на Тому Орион, но его никто кроме Киоку не услышал. Хотя казалось, что она уже ничего не слышала, ни голоса окружающих, ни голоса своих мыслей. Мыслей словно и не было…        — Поешь.        …        — Ну вот, ты опять молчишь. Хочешь, чтобы я снова кормил тебя с ложечки, как маленького ребёнка?        Тома достал из своего кармана связку ключей. Связка пополнялась всё новыми ключами из-за панического страха парня, что цепей недостаточно. Цепей вокруг Киоку становилось всё больше и больше, и только так Тома мог обезопасить себя от надоедливой мысли, что он может остаться без своей любимой.        Открыв дверь огромной клетки до потолка, он вошёл внутрь, пронеся с собой тарелку с пряной яичницей и беконом.        Он аккуратно посадил Киоку рядом с собой и мягко коснулся её длинных волос. Девушка уже не знала, сколько она здесь находилась, так что её волосы были намного длиннее чем тогда, когда она ещё имела возможность свободно посещать парикмахерскую.        — Не веди себя как маленькая. Мы ведь уже не дети, — на этих словах голос парня понизился.        Тома наклонился к уху девушки. Его рука огладила щеку пленницы, затем, обхватив шею, подняла её голову вверх.        — Посмотри на меня. Твои глаза…        Парень накрыл губы девушки своими.        — Как всегда сладко. Можешь ненавидеть меня, но я не остановлюсь. Хотя я уже говорил это тебе, — Тома углубил поцелуй, обволакивая рот своим языком.        …        — Знаешь, мы ведь уже не дети, Киоку, — рука парня сползла ниже, гуляя по телу девушки. Остановившись на груди, Тома произнёс. — Ты похудела? Наверное, я недостаточно тебя кормлю… Тебе не нужен новый бюстгальтер? Я могу выбрать для тебя. Ах, меня так возбуждает тот факт, что ты выросла. Ты стала такой женственной, такой нежной… Мне страшно прикасаться к тебе. Но ты знаешь, что меня это не остановит. Ты ведь уже привыкла ко мне? Надеюсь, что привыкла, потому что я не хочу смущать тебя, но и остановиться сил нет…        Рука скользнула ещё ниже. Однако Киоку ничего не ощущала. Кажется, она действительно привыкла.        — Ладно, тебе нужно поесть. Открывай ротик. ***        — Киоку… Ты уверена, что хочешь и дальше жить в этой среде?        …        — Киоку, ответь, пожалуйста.        — Я…        — ?!        …        — Киоку, я буду звать тебя, пока ты не ответишь!        — Я не знаю, чего хочу…        — Понимаю… В таких условиях очень легко подвергнуться апатии. А! Тома идёт!        Тома наклонился к лицу лежащей девушки и произнёс тихим голос: «Твои глаза… Уже давно не блестят. Я помню, как в детстве они горели так ярко, что каждый раз моё сердце дрожало, будучи готовым выпрыгнуть из груди. Знаешь, я всегда думал, что ты так когда-нибудь доведёшь меня до инфаркта. Я действительно был влюблён в этот свет. Но сейчас… твои глаза больше не светятся. Они померкли. Почему? Я недостаточно забочусь о тебе? Я дарю подарки, надеясь, что они пробудят в тебе хоть малейший интерес. Я стараюсь выбирать вещи, которые когда-либо нравились тебе. Я даже начал смотреть вместе с тобой романтические фильмы. Я долго думал об этом, и кажется, я понял… Я знаю, что заставило твои глаза потускнеть. Сегодня я задержусь, мне нужно подготовиться. Но верь мне, я заставлю твои глаза сверкать как прежде…»        — Тома ушёл… Что он имел в виду? Может, он наконец-то освободит нас? Хотя вряд ли… Но возможно, что он придумал способ выпустить нас погулять на улице? Киоку! Возможно, сегодня мы увидим солнечный свет! Или даже снег! Какое сейчас время года?        — С-свет?..        — О, ты наконец-то заговорила. Да! Свет! Тот, что заполняют комнату по утрам во время рассвета, но мы сможем почувствовать его на своей коже. И голубое небо… Я так хочу поскорее его увидеть!        — Небо… Может, ты прав.        — Да! Киоку, ты начала говорить. Я так рад! Значит, ещё не всё потеряно.        — Прости, что заставила тебя волноваться…        — Не извиняйся, ты не виновата! Это ты меня прости, что не могу тебя вызволить отсюда…        — А? Тома пришёл! Интересно, что же он придумал?        В комнате послышались шорохи, что-то падало, а двери с шумом захлопывались.        — Сиди здесь, — холодным голосом раздалось из-за стены.        — Что?! С кем Тома разговаривает?! Я бы посмотрел, но, знаешь, Киоку, мне вдруг стало страшно…        Впервые за долгое время апатия отступила и Киоку почувствовала лёгкую дрожь. Она не могла сказать, страх это был или же обычное волнение, но она начала что-то чувствовать.        — Я закончил, Киоку. Не бойся. Тебе больше никто не навредит. Мне нужно зайти в гараж. Подожди немного.        Дверь хлопнула. Тома ушёл.        — Орион…        — Что? Ты помнишь моё имя?!        — Я слышу чьё-то дыхание…        — Н-но я его не слышу! Только не говори, что ты начала терять рассудок!        — Я слышу… чьи-то всхлипы…        — О… Теперь и я начал это слышать. Возможно, твой слух в полной тишине на протяжении долгого времени заточения стал более чутким, поэтому ты стала слышать такие вещи… Прости, я стараюсь быть спокойным и рассудительным, но я весь дрожу, хотя не умею это делать! И всё-таки ради тебя я должен быть сильнее, я посмотрю, кто там.        — Я вернулся!        — Чёрт! Прости, Киоку, я не успел.        — Я уже занимался этим, но делал это тихо, так, что никто до сих пор не узнал, что это был я. Я бы вряд ли рассказал об этом кому-либо. Но твои глаза… Я сделаю всё, чтобы тебе стало легче.        Тома ушёл в другую комнату, и тогда раздался женский крик.        — Умоляю! Отпусти, прошу!        Он схватил девушку и поволок в комнату, где находилась Киоку.        Глаза бедняги распахнулась и она застыла в ужасе, увидев огромную клетку, напоминающую ту, в которой держат птиц.        — Ты…        Тело девушки задрожало ещё больше, она словно поняла, для чего здесь находится.        — Пожалуйста! Молю! Я не хотела причинить ей вред! Я не хотела сделать что-то плохое!        — Но ты сделала, — ледяным голосом сказал Тома. Его глаза покраснели и стали напоминать взгляд хладнокровного зверя.        — Пожалуйста! Умоляю, не убивайте!        — Зачем так кричать? Тебя никто не услышит, мы на окраине Токио, в безлюдном и далёком месте. Тебя даже искать здесь не будут, — он кинул девушку вперёд к клетке.        — Что он собирается делать?! — вскрикнул Орион.        Киоку подвинулась к железным прутьям и взглянула на девушку.        — Так значит, это ты?        — Ты заговорила, Киоку… Ах, я так рад. Я знал, что это оживит тебя. Это она отправляла тебе злостные сообщения и расклеивала постеры в подъезде.        Тома схватил девушку за волосы и поднял её голову к своему лицу.        — Ты знала, что та история, которую ты выдумала про Киоку, заставила потного тупого мужика подойти к ней в кафе и начать лапать? Ты знала, что из-за тебя к моей Киоку прикасались?! — он сорвался на крик, не обращая внимание на всхлипы.        — П-прости… Молю!        — Поздно. Телефон Рики у меня и я вижу, как вы, даже после исчезновения Киоку, всё равно пишете про неё гадости. Твоё сообщение было последним. Хоть тот мужчина давно мёртв… Я ещё не наказал тебя.        Тогда девушка завопила во всё горло, она попыталась уползти, но Тома наступил прямо ей на голову.        — Кажется, я услышал хруст… Как же всё-таки приятно. Ты не ожидала, что тебя когда-нибудь накажут за твои грехи. Не ожидала, правда? Ах-ха-ха-ха. Как же наивно с твоей стороны. Киоку, — он повернулся в сторону клетки. — Это всё для тебя.        «Его улыбка… Была такой искренней… Я давно не видела его таким»        — П-помоги… — девушка протягивала руку к клетке, но на неё так же с хрустом наступили.        — Ты просишь помощи у той, чью жизнь ты разрушила?! АХ-ХА-ХА-ХА. Люди такие наивные, такие глупые. СДОХНИ.        «Она уничтожила мою жизнь?.. Да, я помню, как тот мужчина с похабной улыбкой схватил меня за ягодицу прямо в кафе. Томы тогда не было, а остальные не видели, поэтому я решила промолчать. Заметить могла только Мине, ибо остальные сразу же за меня вступились бы, не рассказывая Томе. Я… вспоминаю?»        — Да! Киоку, ты вспоминаешь! Это хорошо, но… Неужели ты действительно думаешь, что эта девушка виновата в том, что Тома принял решение держать тебя в качестве своей личной куклы?        — Я не знаю… Но из-за неё моя жизнь и правда пошла под откос…        — Киоку! В том, что ты сейчас находишься в клетке у ненормального виноват только Тома! Киоку, очнись!        — Сдохни! Сдохни! — Тома пинал бедную девушку, свернувшуюся калачиком, по животу и ногам. — Ты плачешь? Тебе больно? Я бью не в полную силу, я не хочу, чтобы ты умирала так быстро. Ты не заслуживаешь быстрой смерти. Но я привёл тебя сюда не для того, чтобы самому развлекаться. Киоку, чего ты хочешь? Я знаю, что ты в душе добрая и наивная дурочка, поэтому ты можешь решить, чтобы я убил её быстро. Знаешь, я не буду возражать и послушаю тебя. Но если ты хочешь отомстить за все причинённые муки… Я с радостью буду мучить её так долго, как ты пожелаешь.        — Ч-что он говорит? Я знал, что он псих, но ведь не настолько! Киоку, не бойся, я буду рядом. Ты должна сказать ему, чтобы он остановился!        …        — Киоку? П-почему ты молчишь?        — Выбирай, мне убить её быстро или медленно? Всё для тебя, Киоку. Тома вновь улыбнулся, словно он самый обычный влюблённый парень…        — Я…        — Ну же.        — Пожалуйста, молю! Умоляю! Вуа-а-а-а!        — Киоку, ты действительно считаешь, что эта девушка заслуживает смерти?! Да, она провинилась, но не настолько, чтобы её семья и друзья горевали после её гибели! Киоку, очнись!        Тома схватил девушку за подбородок и сжал его с такой силой, что начало казаться, будто по её лицу вот-вот пойдут трещины. Разорванная одежда обличала многочисленные ушибы и кровоточащие раны на теле. Ноги девушки опухли в нескольких местах и, скорее всего, уже были поломаны. Кровь была повсюду… На полу, в клетке, на лице Томы…        «Я… Так давно не видела голубое небо, солнечный свет… Мне бы хотелось хотя бы раз увидеть лепестки сакуры… А мои друзья… Кто они? Я бы хотела вспомнить их имена. Какой снег на вкус? В детстве я шуточно делала лепёшки из липкого снега. Как листья сейчас выглядят? Неужели во всём этом виновата она?»        — Киоку! Прошу! Я не знаю, смогу ли простить тебя после этого! Киоку, скажи ему!        «Что я могу ему сказать? Я всегда хотела быть с ним вместе. До самого конца… И я получила то, чего хотела. Не так ли?»        — Нет! Ты хотела любви и нормальных отношений! Киоку, я знаю, что ты всё ещё его любишь… Но… Он не заслуживает твоей любви. Он ужасный человек! В глубине души ты ненавидишь его. Я чувствую это! Ты должна выбраться из его лап! Киоку, не убивай и в себе человека!        — Ах… Точно… Я совсем забыла, что я тоже… человек.        — Что? — Тома на время разжал руку, которой сдавливал лицо заложницы.        — Я не твоя кукла, Тома. Я человек. И то, что ты ко мне проявляешь, — говорить было сложно, горло Киоку болело из-за расслабленности голосовых связок, а похудевшее тело дрожало от изнеможения. — Это не любовь, Тома. Это мания.        Внезапно Киоку вспомнила курс психологии, который изучала в университете. Она наконец-то поняла, что вся эта ситуация выходит за рамки здоровых отношений. Её апатия сошла на нет, и теперь Киоку захотела открыть глаза и Томе.        — Не любовь? — совершенно тихим и таинственным голосом заговорил парень.        — Всё, что я для тебя сделал… Я сделал не из-за бесконечной любви к тебе? Ха… Ха-ха… ХА-ХА-ХА-ХА.        — Что? Т-тома, что ты…        — Ты думаешь, я сошёл с ума? ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ТЕБЯ НЕ ДОСТОИН? Ха… Ха…        Он стал тяжело дышать, а его лицо покраснело от гнева…        — Ты… никогда не сможешь полюбить меня, верно?        — Я любила тебя.        — И я уже не верну ту любовь?        — Не знаю… Отпусти девушку, я не думаю, что она заслуживает наказания…        — Если ты так сказала, значит, так оно и есть.        Заложница с закрытыми глазами дрожала и всхлипывала, казалось, будто она что-то говорит себе под нос в полусне. Тома поднял её на ноги и замахнулся ножом.        — НЕТ!        Брызги крови попали на прутья, заполнив клетку, и окрасили нежно-розовую сорочку в алый цвет.        — Н-нет… Т-то-ма…        — Не подумай, что я ослушался тебя. Если ты решила её не наказывать, то я так и поступил бы. Но она была свидетелем моего маленького преступления в лице тебя. Поэтому больше не могла оставаться в живых.        Глаза Киоку стали влажными. Её организм так долго боролся со стрессом, что, в конечном счёте, Киоку начала забывать, кем она является и чего хочет. Но вдруг её чувства вернулись и нахлынули с новой силой, теперь её ослабевшее тело могло не выдержать.        — Мне так нравится твоё лицо… Слёзы, стекающие со щёк, смешиваются с каплями крови той, кто пытался тебя осквернить… Это так завораживает. Не скрою, что это и возбуждает одновременно, но я не позволю себе совершить такое сейчас, без твоего согласия. Хотя… Я с самого детства заботился о твоём счастье.        Голос Томы вдруг стал пугающим… Страх и холод заполонили всё вокруг.        — Но я всегда оставался несчастным. Ты была так далеко. И вот, когда ты здесь, ты говоришь мне, что я на самом деле не люблю тебя. А может, тогда перестать доказывать тебе свою любовь? Может, просто взять то, чего я хочу без разрешения?        Тома откинул нож в сторону и тот с металлическим лязгом упал, окрасив пол в красный.        — В конечном счёте, ты всё равно будешь меня ненавидеть.        — Нет, не надо… Не подходи!        — А? Ты впервые начала сопротивляться. Поняла, что на этот раз я серьёзен?        Тома притянул к себе Киоку, заключив в своих объятиях.        «Может, он просто хочет поцеловать? Верно?»        Губы накрыли плечо девушки, покусывая за выступающие косточки.        — Да и когда, если не сейчас? Когда мы начнём?        — Нет… Пожалуйста…        Тома взял ладонь Киоку и поцеловал её пальцы, один за другим он покрывал поцелуи по всей длине руки.        «Если я буду сопротивляться… Мне всё равно не одолеть его?»        — Не нравится? Хах. Мне тоже многое не нравилось, но я терпел. Ради тебя.        — Прошу…        — Раздвинь ножки.        …        — Ты слышала, что я сказал?        Киоку, дрожа всем телом, сделала, как сказал ей Тома.        — Умница.        Он наклонился к ногам и начал покрывать поцелуями внутреннюю сторону бедра девушки.        — Ты как всегда сладкая.        Он поднялся и наклонился к груди, дотронувшись губами соска.        — Мм. Не надо…        — Волнуешься? Ну да, ведь я буду первым. И единственным, не забывай это.        Рука Томы погладила Киоку по животу, затем спустилась ниже, начав с лёгкими подрагиваниями массировать.        — Это не любовь…        — Хах, ты снова это говоришь?        Тома поднял голову и увидел любимое лицо, блестящее от слёз.        — Чёрт, — парень встал на ноги. — Я пойду… уберу труп. Веди себя хорошо. Меня не будет какое-то время, пока я закапываю его. Тома хладнокровно поднял тело и покинул дом.        — Хэй. Прости, я ушёл, потому что подумал, что ты будешь смущаться ещё больше в моём присутствии. Он не сделал ничего плохого? Ты плачешь?!        — Нет, он не сделал. Он остановился.        — Киоку… Ты молодец. Хоть спасти девушку и не удалось, но ты дала отпор Томе. Это многого стоит. Пожалуйста, не плачь.        Киоку натянула сорочку обратно на плечи. Вокруг пахло трупом, хоть его уже здесь не было.        — Хах?! Я слышу шаги!        — Это не его шаги.        — Что?        — Тома так не ходит.        — Понятно, ты уже научилась определять… Но кто это тогда? Это ведь не может быть призрак той девушки?!        Вдруг в комнате появился мужчина с длинными зелёными волосами. На его лице никак не отразилась картина, на которой девушка в клетке, в комнате, запачканной кровью, судорожно тряслась и вздрагивала.        — Где-то мы его видели… А?! Это не тот странный мужчина, который говорил, что нас убьют?!        — Значит, я был прав, Киоку.        — ?!        — Ты всё же попалась в его ловушку. И в клетку.        Мужчина сел на корточки, какое-то время он молча осматривал лицо девушки, не выражая ни капли удивления. Затем от протянул ей ключ.        — Это не поможет сбежать из ловушки Томы. В ней ты застряла до конца своей жизни. Но теперь у тебя хотя бы есть шанс выбраться из клетки.        — Что?..        Ключ и правда открыл клетку. Но Киоку не знала, что ей делать.        — Что ты будешь делать? Кажется, твоя жизнь после стольких событий полностью зависит от Томы, от того, кто её уничтожил.        — Я… накажу Тому.        — Хм. Его уже не вернуть. Поэтому, думаю, это лучшее решение.        После этих слов мужчина поднялся и ушёл в неизвестном направлении.        Спустя недолгих раздумий девушка выползла из клетки и встала на ноги. Всё тело дрожало, она долгое время не ходила на большие расстояния, поэтому напоминала юного оленёнка. Но всё же, она шла.        — Киоку… Что ты хочешь делать?..        — Тот мужчина был прав. Я уже не смогу жить нормальной жизнью и не справлюсь без Томы. Я буду до конца своих дней жалеть о произошедшем. Я чувствую вину, и она никуда не исчезнет.        …        — Тома сотворил много ужасных вещей с таким спокойным лицом… Наши жизни разрушены и последнее, что я могу сделать… Это наказать его.        — Ты… уверена?..        — Да. И не нужно меня разубеждать, Орион. Если бы ты не появился в моей жизни, рано или поздно, я бы всё равно попала в ловушку. Даже если бы всё закончилось хорошо, он бы не позволил мне жить без страха.        — Это верно, но… Я тоже не смогу жить счастливо, зная, что ты несчастна.        Девушка со слабыми ногами чуть ли не ползла по дороге вдоль трассы. Она тяжело дышала и совсем не могла бежать.        — Не беспокойся об этом, Орион. Выполни моё последнее желание.        — Последнее?!        Он подошла к мосту над рекой, и вдруг послышался голос.        — Киоку?! Как ты выбралась?! Киоку, я не позволю тебе сбежать!        — О-он нашёл нас! Киоку, он бежит, Тома скоро догонит нас!        Девушка видела, что он уже близко, но совершенно не торопилась продолжать путь. Вместо этого она одиноко стояла на мосту.        — Что ты… Что ты хочешь сделать?        — Орион, моё последнее желание: будь счастлив и забудь всё плохое, что с нами случилось.        — Нет, Киоку, не делай этого, Киоку! — Орион вопил и вращался вокруг девушки, но не мог даже прикоснуться к ней.        — Киоку, ты самое дорогое, что у меня есть! — златовласый парень бежал со всех ног, но было поздно.        — Тома… Ты зашёл слишком далеко. Это… Наказание. И освобождение.        — СТОЙ!        После этих слов Киоку перебралась через забор моста и, напоследок улыбнувшись, отпустила руки, падая в самый низ.        Во время падения она наконец-то увидела небо и закатное оранжевое солнце...