…и к врачу сходит.
— Я когда вырачту тоже так делать буду? — она посмотрела на меня, заставляя улыбнуться. — У всех по разному, — я чокнул ее в лоб и глубоко вдохнул, — Так вкусно пахнешь. — Ты тоже, — она хихикнула и я прикрыл глаза, снова уловив голос Риты. Криков уже не было, по крайней мере уже ни такие громкие как по началу. — А мы можем ей как-нибудь помочь? — Конечно, если тихонечко сейчас тут посидим. — Ей наверное чичас очень-очень гручно? — Да, наверное, — внутри всё сжималось, ведь сам не раз ловил такие срывы за последние три года. — Давай мультики посмотрим? Я попытался увести разговор в другое русло, но Лиза будто не слышала меня. Она выглядела очень задумчивой, смотрела в сторону закрытой двери, перебирая мои пальцы в своих руках. — Когда мне гручно, мне твоя какава помагает. — она вскинула голову, заглядывая в мои глаза, — Давай ты чделаешь ей какаву? — Обязательно, солнышко, только не сейчас. Ей нужно отдохнуть, родители ей помогут, а мы посмотрим мультики. Было видно, что она не может перестать думать о том, что увидела и услышала, но всё-таки кивнула, не сопротивляясь моим уговорам. Только вот, мультики мы оба не смотрели. Она то и дело смотрела в сторону двери, прислушиваясь, а я не мог перестать думать, о чёртовом молотке и о том, как Маргарита всё-таки вымоталась, раз произошла истерика. Судя по всему, на неё много навалилось, раз ее крики (то что я смог услышать и различить) между собой особо были как-то не связаны. К счастью совсем скоро всё стихло и я смог не только отвлечь Лизу, но даже уложить ее спать без лишних вопросов. Правда, ее взгляд и так говорил о том, что она переживает из-за сестры. В силу своего возраста она не понимала как Рите тяжело, но даже веря в то, что той грустно, ее глаза были переполнены волнением. Сердце сжималось от того, как же сильно она привязана к этой истеричной девушке. Лишь бы в нее такой нервной не пошла. Когда я вышел из комнаты девочки, я спустился на первый этаж, сразу же натыкаясь на родителей. — Как она? — интересуюсь я, оглядев гостиную. — Спит, — выдыхает Анна капая валерьянку в стакан с водой. — Это правда, что она тебя молотком била? — послышалось со стороны окна. Я тяжело посмотрел на отца, сжимая кулаки. В голове тысяча мыслей, я пытаюсь найти решение, но лишь больше раздражаюсь, потому что понимаю, как сильно это похоже на то, что происходило со мной. Он опять за старое. И в этот момент я будто взрываюсь, меня самого начинает накрывать какая-то истерика. — Вы кретины, если действительно решили, что она способна на такое. Не знаю откуда вы такое взяли, но в этом доме я больше не останусь. Сначала ты обвиняешь меня во всех грехах, отец, а теперь и до неё добрался? Лучше тебе хорошенько подумать и сделать правильные выводы, пока и она не сбежала из дома и не перестала с вами общаться. — я смотрю в глаза отцу, чувствуя как внутри всё кипит. — Я даю вам время все обдумать. Иначе, ты потеряешь не только сына… но и её. В голове застывает картинка из прошлого, как отец бьёт меня по лицу, как обвиняет в том чего я не делал, как он не верит мне, хотя все подтверждают, что я невиновен. Это был первый и последний раз когда он кричал на меня и бил. Это был первый раз когда он не верил мне. Он был не в себе, он не успел разобраться, сделал поспешные выводы и лишился сына. А когда понял это, было уже поздно, я был далеко и не хотел знать этого человека. Это был последний раз, когда я его искренне назвал отцом, тем вечером, пытаясь убедить его, что я не виноват… И сейчас мне не хотелось, чтобы Серябкина оказалась на моем месте, чтобы возненавидела его так, как я когда-то. Я не хотел, чтобы её обвиняли в том, чего она не совершала. Я хочу продолжить, но ловлю взгляд отца на лестнице и перевожу свой туда же. Вся заплаканная, с красными глазами Рита стояла на лестнице и с такой обидой в глазах смотрела на отца. Внутри всё сжалось. Истерика, которая разрасталась во мне, резко стихла. Словно пламя свечи, что задули. — Солнышко, почему ты не спишь? — старается мягко сказать Аня, но ее голос дрогнул от волнения. Не раздумывая ни секунды, я оказываюсь рядом с ней и накрываю её руку своей и прежде чем отец успел что-то сказать, я увёл её за собой. Рита будто под трансом молча шла за мной. Я ожидал, что она вырвется, накричит, но она просто шла. И когда я закрыл за нами дверь в её комнату, увидел как она смотрит на меня. Ощущение, будто она залезла в мою голову и всё увидела, всё почувствовала, всё узнала. Злость медленно наполняла меня, мне не хотелось, чтобы она меня жалела, чтобы знала мои переживания, читала меня как открытую книгу, я не хотел разделять с ней свои секреты. Я сжал кулаки, отвёл взгляд. Нужно успокоиться. Ни день, а какие-то эмоциональные американские горки. — Почему он это сказал? — шмыгает она носом, тихо спрашивая. — Почему он верит, что я могла это сделать? — Он не верит, — я нервно мотаю головой. — Верит, раз спрашивает у тебя. У него сомнения, значит допускает такую возможность! — девушка топает ногой. Я выдохнул, не зная что сказать. Я просто пожал плечами и посмотрел на это обиженное дитя. Её плечи подрагивали, слезы бежали по щекам, нос постоянно шмыгал. Так вот как она выглядит, когда не строит из себя стерву… намного симпатичнее и приятнее. Кажется, я только что увидел её настоящую. Такой она мне нравится, её хочется обнять. — Про тебя он тоже так говорил? — вновь шмыгает носом, в упор смотрит, припечатывая меня к полу. Я мотаюсь головой, понимая, что она хочет знать причину нашей с ним ссоры и что я отвлёкся не на те мысли. Я не хочу рассказывать, не хочу вспоминать. Делаю шаг назад, к двери и сглатываю. Слышу шаги на лестнице и оттарабаниваю: — В общем, пока не отсвечивай сильно. Сиди в комнате, с ними не говори. Скоро поймут, что сказали-то. А я пойду вещи собирать. — Так ты что, серьёзно собрался уходить? — на её лице отразилось удивление. — Просто радуйся, не буду глаза тебе мазолить. Она хотела что-то сказать, даже шаг ко мне сделала, но меня чуть не убило дверью, когда в комнату вошла Анна. Она встревоженно посмотрела на нас, пытаясь понять в каком мы состояние. Я ещё раз бросил взгляд на девушку и вышел, оставляя их наедине. Оказавшись в стенах своей комнаты, за запертой дверью, я сглотнул образовавшийся ком в горле. Сейчас, в этом закрытом пространстве я чувствовал себя чуть безопаснее, чем там, стоя напротив неё. В какой-то момент я оцепенел, почувствовал себя голым под её взглядом. Мне показалось, что она читает мои мысли, видит и знает всё, что происходило у меня в жизни. Мне стало так страшно, что моя стена, которую я строил долгое время вот-вот рухнет. И вовсе не из-за моих друзей, которые пытались разрушить её всё время, из кожи лезли, чтобы оставить на этой стене хоть царапинку, а из-за этой глупой девчонки с глазами Бемби. Стоя здесь, в своей комнате, я понял одну вещь — я должен уехать из этого дома как можно быстрее. И теперь дело даже не в отце и его обвинениях, которые не подкреплены никакими фактами. Дело в ней. Я взбесился из-за неё. Я просто сам чуть не разрушил стену, которую так долго строил. Мне хотелось… нет-нет, мне казалось. Именно казалось, что мне хотелось ей помочь. Просто эмоции взяли вверх, просто воспоминания приглушили здравый рассудок. Я не хочу, не хочу ни с кем сближаться, не хочу ни к кому привязываться. У меня есть я, мои друзья (хоть и дебилы), и воспоминания о ней. Этого достаточно. Больше никто и ничто не нужно. Я схватил из шкафа спортивные сумки и не разбирая что к чему, начал кидать свои вещи в них. Было все равно, помнутся или нет, хотелось просто бежать как можно быстрее от сюда. Оставаться в этом доме было плохой идей с самого начала. Глупо было надеяться, что что-то может получиться. Я накинул на себя первую попавшую под руку кофту и схватил сумки, пробегаясь взглядом по комнате, в поисках своих вещей. На столе лежал мой ноутбук и тетради учеников. Я кинул сумки на пол и спрятал ноутбук в его чехол, а тетради закинул в обычный пакет из Пятёрочки. Я быстро спустился, не обращая внимание ни на что вокруг и выбежал во двор прямо в тапочках. Перед глазами всё ещё стояла беззащитная Рита, на мгновение даже подумал, что можно было бы закинуть её в багажник и увезти с собой. Я забежал в дом, чтобы забрать куртку и свою обувь. Отец со стаканом алкоголя стоял на пороге в гостиную и смотрел на меня. Я схватил всю свою обувь в охапку и куртку в зубы. Все что я услышал от него, это «ты и правда уходишь?». Так и хотелось выплюнуть куртку и заехать ему одним из моих ботинок по лицу. Было забавно осознавать, что он правда думал, что если я ушёл однажды, я не уйду сейчас. В голове постоянно происходил какой-то кошмар, я не мог нормально сосредоточиться на дороге, поэтому пришлось остановиться на обочине. Мысли скакали с одного на другое. С Риты на Оксану, с Оксаны на ссору с отцом, с ссоры с отцом на Андрея, с Андрея на Виолетту, с Виолетты на парней, с парней обратно на Оксану, с Оксаны на Риту. Каша становилась все гуще и гуще, перед глазами все поплыло, свет от фонарей и фар машин начинал раздражать. Я закрыл глаза и откинулся на сиденье. Что не так я делаю со своей жизнью? Куда я еду? Что мне вообще делать дальше? Я везде приношу неприятности. Телефон неприятно завибрировал в кармане и я достал его. Лёха: многое теряешь, брат, приезжай. Я долго смотрю на экран, пытаясь сосредоточиться на буквах, но ничего не выходит. Я тяжело вздохнул, понимая, что по щекам бегут слезы, а внутри засело самое неприятное комбо из чувств: боль, тоска, обида, одиночество, отчаяние. Я тихо всхлипнул, боясь, что меня может кто-то услышать в собственной машине. Телефон противно громко начал голосить рингтон звонка. Сквозь слёзы разобрал знакомое имя и ответил, задерживая дыхание, чтобы прийти в себя. — Эй, ты чего читаешь и игноришь? — на фоне играла музыка, а парень орал в трубку. Я поджал губы и почти шёпотом ответил: — Я ушёл из дома. — Я не слышу, бро! — Я ушёл из дома! — заорал я, что есть мочи. В телефоне повисший молчание, лишь громкая музыка была слышна. — Поезжай ко мне, мы со Стасом сейчас будем. Pov Автор Стас и Лёха уже стояли у подъезда и ждали друга. Внешне их беспокойство ничто не выдавало, они были слегка пьяны, веселы, лишь глаза постоянно бегали по улице, вылавливая взглядом знакомую машину. Когда бумер наконец-то припарковался рядом с машиной Лёхи, Стас тут же оказался рядом с Александром, заглядывая в его глаза. Красные, влажные глаза. Внутри всё неприятно заныло, в голове промчались за миг воспоминания, как они с Лёхой его из петли вынимают. По позвонку прошёл холод. Оставалось надеяться, что по пути сюда он не хотел разбиться. — Пил что-ли? — схватил парня за плечо Лёха, пытаясь сосредоточиться на состояние друга, только вот, и у него из головы не выходил Александр в петле. Горло сдавил неприятный спазм, не позволяя сглотнуть. — Что произошло, Саш? — прохрепел он, тут же прочищая горло. Александр, все это время стоявший как мешок с картошкой, начал неистово качать головой и щуриться. Стас парня к себе рывком прижал и на Лёшу взгляд бросил. Лёша как по команде достал из рук друга ключи от машины и поставил её на сигнализацию. Плечи Некрасова младшего подрагивали, из груди вырывались сдавленные стоны боли. — Пойдёмте в квартиру. — предложил Лёша, отмерев наконец-то. Александр отстранился от Стаса и уже громко смеялся, вытирая руками лицо от слез. Он словно пьяный облакотился на свою машину и тихо-тихо заборматал. Такое они уже видели, на похоронах Оксаны. Такое сложно было забыть. Сначала он молчал, потом плакал, на гроб бросался, не мог её отпустить, а потом как полнейший псих ржал на все кладбище. — Под кайфом? — настороженно спросил Лёша, искося поглядывая то на одного, то на другого. — Ну мало ли, — пробурчал он, словив недобрый взгляд Стаса. — Нет, — потёр щеку Стас, оценивая ситуацию. — Немного контроль потерял. Нужно его в квартиру вести, а то люди бог пойми что подумают. Лёша кивнул, оглядывая окна дома, в попытках найти свидетелей, но их, кажется, не было. Александр затих, отчего Лёша лишь напрягся, бросая вопросительный взгляд на Стаса. Тот лишь хмыкнул, ударил Сашу по плечу, как истинный друг, и кивнул на подъезд. Александр несколько секунд смотрит в глаза друга, приходит наконец-то в себя. Стыд начинает его накрывать с головой. — Я… — он хочет что-то сказать, но друзья тут же кивают, давая понять, что все нормально, объяснять ничего не нужно. В груди что-то тёплое разливается, но тут же замерзает и делает больно, ведь осознание приходит почти сразу: только эти двое принимают его любым и не требуют никакого объяснения. С ними он может быть слабым, не скрывая это. Слезы опять подступили, в горле образовался ком.Почему всё стало так сложно? Зачем ты меня оставила?
Он взглядом бегает от одного друга к другому, пытается прийти в себя, успокоиться. Он понимает, что его состояние как и у Риты, на грани нервного срыва. Бежать от проблем становится сложнее, принятие того, что ему нужен психиатр наступает ему на пятки. — Я из дома ушёл, — все-же говорит парень, смотря на их реакцию. Молчать уже становится не выносимо. Лёша плечами пожал, усмехнулся. — Мы со Стасом тоже. Представляешь? Стас хмурится, но как-то по-доброму, отчего становится смешно. Только сил нет даже на лёгкую улыбку. По ним видно, как они напряжены, но делают вид, что все в порядке. Саша опускает взгляд. Он чувствует себя виноватым перед ними. Они не должны бегать за ним как родители за ребёнком, но они всегда это делают. Ещё со школы. Все всегда считали, что это он вытягивает их из всяких передряг, но он всегда был самым слабым из них. Постоянно опускал руки при любых сложностях, а они поддерживали. Они всегда были рядом, даже когда сами тонули в своих проблемах. Ни разу его не оставили. — Я дважды, — хмыкает Саша, делая важный вид. — Ну ты крут, брат, — смеётся уже Стас, хлопая парня по плечу. — Пойдём в тепло, там и расскажешь, что тебя сподвигло на это. — Рита, — шепчет парень и холодный ветер подхватывает чужое имя, унося куда-то далеко. Парни смотрят на него, пытаясь понять, послышалось им или нет. Но судя по горькой улыбке, что образовалась на губах друга, шуткой тут и не пахло. Они со Стасом переглядываются, не зная как реагировать на женское имя. — Кто это? — спрашивает Лёша, перебрав в голове всех возможных девушек. — Сводная сестра, — выдыхает парень, понимая, что идти в тепло не хочет. Холод держит его в руках, позволяя мыслить здраво. — Красивая поди, — хмыкает парень, — Рядом с красивыми оставаться нужно. Глядишь, перепадет что-нибудь, — Лёша подмигивает парню, только Александр пропускает все мимо ушей. — Я замерз, пойдёмте в квартиру, а? Парень убрал руки в карманы брюк, отворачиваясь от ребят. Он тянул время, ища какой-то выход из ситуации, но понимал, что выход лишь один — пойти с ними и выложить все как на духу. — Вещи захвати, да, — усмехается Лёха, — В гостиницу я тебя не отпущу. Родной, как ни как, — вертит на пальце ключи. — Так ключи ему отдай, придурок. — толкает его легонько Стас. Леша обиженно дует губы, смотрит на друга и показательно возвращает Александру ключи. Тот их берет не сразу. Стас помогает с сумками, приговаривая, что за последнее время Александр прямо разжился вещами. Блондин фыркает, внутри все сотрясается от мысли, что сейчас они втроём окажутся в закрытом помещение и они перестанут шутить, начнут настоящий допрос. — Выпить есть чего? Лёха споткнулся об свою же ногу, резко посмотрев на друга. Он, уже не скрывая волнения смотрит на Стаса, который с таким же опасением смотрит на него. — Бро, ты извини, но я тебе не налью… — сглатывает парень, — Не в том ты состояние, чтобы алкоголь пить. Саша грустно усмехается, с великим сожалением вспоминая, чем закончилась его последняя попойка.