Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

____________________ Violence — Tristam ____________________ Никогда в жизни Намджуну не было так страшно. Страшно до онемения конечностей, страшно до конвульсивно дергающихся губ, то ли желающих что-то сказать, то ли глотнуть воздуха — этот новый, неведомый раньше страх за жизнь самого любимого им существа рождал поистине мучительные ощущения. На миг альфе показалось, что их с Чимином связь оборвалась. Сразу, без всякой подготовки, решительно и безвозвратно. Будто красная нить, связывающая его с омегой, издала гулкое эхо обрываемых волокон жизни и весь его мир погрузился в молчаливый эфир, означающий только одно — абсолютную смерть. Это было поистине ужасно — понимать, что всё закончилось за какую-то долю секунды… навсегда. Нам ощутил, как его сердце ухнуло куда-то вниз, забирая с собой почерневшую от ужаса душу. Он почти не дышал, глаза его источали колоссальную боль и волна неконтролируемых ферромонов, вырвавшаяся наружу, накрыла своим убийственным куполом тех присутствующих, что ещё не успели разбежаться. Альфы и омеги корчились в чёрном мареве страха, беты хватались за головы и все, как попавшие в паутину мухи, дёргались в невидимых сетях. Намджун держал в своих руках маленькое тельце — и казалось, что время застыло, Земля остановила свой ход, а всё живое прекратило своё существование. Погас свет, а вместе с ним и жизнь. А потом всё вдруг стало стремительно возвращаться — Намджун ощутил, как в его сознании забилось крошечное сердечко, будто оповещая ему, что оно ни на миг не останавливалось. Он ощутил, как безмолвная тишина эфира сменилась слабым импульсом чужого страха — это был страх его зверька, что он испытал, когда увидел направленный на альфу пистолет. Ладони альфы стали ощупывать спину зверька и, не найдя мокрого пятна крови, замерли. Глаза Нама распахнулись и он наконец-то задышал. А вместе с ним задышали и все вокруг. В мир снова ворвались звуки и запахи, всё заплясало в бешеном ритме и ударило гулом в ушах. Не теряя и секунды Намджун подхватил Чимина на руки и тут же нырнул в распахнувшуюся дверь машины. Разместив на своих коленях маленькое тельце, он немного повернул Пака на бок — так, чтобы полностью увидеть спину омеги и уже окончательно убедиться в том, что тот не ранен. Так и есть — всё было абсолютно чисто, никакого пулевого ранения! Страх тут же сменился гневом и желанием убивать. За долю секунды жизнь Намджуна сделала самую настоящую петлю смерти, что не могло не сказаться на его эмоциональном состоянии. Постаравшись хоть как-то выровнять дыхание, альфа посмотрел на омегу: тот так и не приходил в сознание — бледный и недвижимый, он больше походил сейчас на фарфоровую, полностью лишённую красок жизни куклу, чем на живого человека. Нам встревоженно нахмурил брови — глазные яблоки Чимина безостановочно дрожали под тонкими веками, будто он по кругу продолжал просматривать тот страшный миг, в котором его любимому грозила неминуемая гибель. Альфа до сих пор не мог поверить в случившееся: его зверёк — такое невинное, крохотное существо и не раздумывая ни о чём кинулся его защищать! Абсолютно безрассудное на его взгляд, но такое понятное ему желание… Он и сам бы поступил точно так же, но увы кроха его опередил. И от этого жгло в груди и вставало комом в горле. Это он должен был защитить своего омегу и их ребёнка — закрыть собой, пожертвовать собственной жизнью ради двух других — ОН! До боли стиснув зубы, Намджун зарычал и со злости стукнул кулаком по спинке водительского кресла. Бета вздрогнул и прибавил газу, боясь даже дышать в присутствии разъярённого альфы. Следом за их машиной следовал джип охраны. Было ясно как день, что произошедшее — подстава. Холостой патрон, все эти странные пертурбации в строю телохранителей, не спешащих закрывать своими телами тех, кого они просто обязаны были защищать. Тут и далёкого ума не нужно иметь, чтобы сложить это простое уравнение, а уж Наму тем более стало понятно, что это никакое не нападение, а всего-навсего его имитация. Своего рода демонстрация злого умысла, призванная шокировать широкую общественность. Только вот нападающего пристрелили по-настоящему… видимо чтобы уже ни одна из сторон не могла его допросить и выведать заказчика. Челюсть Намджуна сжалась, являя встревожено смотрящему на него через зеркало заднего вида водителю звериную личину. *** Медицинский центр Асан. Прошло больше получаса с тех пор, как Чимина увезли на каталках. Как только Намджун, окружённый охраной ворвался в здание больничного центра, он сразу привлёк к себе внимание всего медицинского персонала, находящегося на первом этаже. Омеги из приёмного отделения, взбудораженные видом сурового альфы, держащего на своих руках — не кого-нибудь, а самого самого белого лебедя, тут же подняли на уши всё руководство больницы и незамедлительно вызвали бригаду для оказания срочной помощи. Прибежавший в сопровождении медбратьев участковый доктор чуть не обалдел от увиденного: он буквально только что, в свою пересменку, смотрел прямой эфир с Намджуном и Чимином… и вот на те — они уже здесь, да ещё в таком виде! Выглядело всё это как какой-то сбой в матрице. Он бы недоумевал и дальше, однако врачебный долг и профессионализм не позволяли ему долго пребывать в подобного рода состоянии — всё-таки за свою многолетнюю деятельность он нагляделся всякого и уже привык ничему не удивляться. Он сразу скомандовал переложить омегу на носилки, пока Нам наскоро разъяснил ему ситуацию, попутно предупреждая о том, что его жених беременный. После получения информации, доктором было принято решение сделать неотложную диагностику состояния и в первую очередь УЗИ. И пока Чимином занималась бригада медицинских работников, беря у него различные анализы, Нам не находил себе места — он метался взад-вперёд по коридору и безостановочно совершал какие-то звонки. Четыре телохранителя, что так и продолжили следовать за альфой, поскольку приказа оставить объект у них не было, выстроились в точках входов-выходов от места дислокации Кима и следили за всеми перемещениями по лечебно-диагностическому отделению. Сделав последний звонок, Намджун со злостью сунул гаджет во внутренний карман куртки и окинул присутствующих альф тяжелым взглядом. — Где ваш начальник? — Неожиданно рявкнул он. — Кто отдал приказ нарушить строй и пропустить постороннего за периметр? Телохранители нервно переглянулись, понимая, что кажется крупно попали — никто им произошедшее просто так не спустит с рук. Однако вопрос в том — имеют ли они право говорить хоть что-то по этому поводу? Хотя… их сейчас спросили лишь о начальнике… вот пусть и несёт ответственность! — Он остался на месте, решать вопросы… — Пространно ответил один из альф — тот, что был ближе всего к Намджуну. Неожиданно у телохранителя подкосило ноги и он упал на колени, хватаясь за шею. Удушающая волна феромонов, словно зелёной плетью схватила его за горло, окружая сгустившейся тьмой — такой беспросветной, как самый большой страх его жизни. Остальные парни с тревогой покосились на напарника и вдруг тоже стали ощущать гнетущие сознание феромоны, что уже достигали и их точек дислокации. Страх повторения того ужаса, что они испытали перед зданием телекомпании начал неминуемо просачиваться в них как вода в губки. — Я всё равно узнаю всю правду. Не тратьте моё время. — Аура Нама была чернее ночи, а в его глаза было просто страшно смотреть. — Мы действовали по плану… — Закашлялся альфа, что стоял в самой дальней позиции. — Чьему? — Рыкнул Намджун, смотря на то как уже четыре альфы корчатся на полу. — Мы не… — Говорри! — Совсем опасно понизил голос Ким, ещё сильнее сгущая концентрацию феромонов. Казалось, что ещё чуть-чуть и она достигнет смертельно-опасного уровня. Терпеть дальше было просто невозможно — альфы были полностью лишены воли и способности ясно мыслить и сопротивляться. — Сон Хвана… — Слабым голосом произнёс телохранитель. Раздался угрожающий рык и горло телохранителей сначала с силой сдавило, а потом резко отпустило, давая наконец-то возможность свободно дышать. Намджун чувствовал, что уже на пределе — вся его злость, будто сконцентрировавшись, желала вырваться наружу, заставляя его сделать что-то из ряда вон выходящее… Но нет, он в больнице и вот-вот может появиться доктор с новостями о его крохе… Он просто обязан быть хладнокровным… хотя бы для того, чтобы выстроить всю картину случившегося и, уже разобравшись во всём, вынести приговор. Убивать тот напавший психопат никого из них не хотел. Уже ясно как день, что это была лишь показательная акция… Мужчине выдали пистолет… наверняка все патроны в нём были холостыми… он шёл на верную смерть, скорее всего, даже не зная об этом… Этот человек всего лишь расходный материал, которому точно что-то пообещали взамен за эту «маленькую услугу». Что именно, уже не важно. Важнее, что же нёс в себе план Хвана… В любом случае, независимо от мотивов этого сукиного сына, он должен понести наказание, соответствующее его вине. Но что можно придумать такого действенного, чтобы такой ублюдок, как Хван прочувствовал всю степень своей вины? Собственные возможности Намджуна относительно этого человека весьма ограничены… Он не может нанести Сону физический ущерб, так как кандидат в президенты — публичное лицо уже завязанное на общих планах, так же он не может сослать его в ссылку, как сделал это с родственниками Чимина, отправив их практически на безлюдный и лишённый всяких удобств остров Дьявола*. Значит остаётся только одно… ______________________________ *Диабль (также известный как Остров Дьявола) — остров-тюрьма, самый маленький, самый северный и самый известный из трёх островов архипелага Иль-дю-Салю. Размышления Намджуна прервал внезапный гул. Альфа повернулся в сторону издаваемого шума и увидел, как неожиданно из-за поворота, там где находятся лифты, вывалила толпа журналистов, которую безуспешно пыталась остановить охрана больницы. На суматоху тут же среагировали телохранители, выстроившись клином впереди Нама. Сам же Ким не сдвинулся с места, не видя никакого смысла в том, чтобы отступать. Хотя бы потому, что коридор позади него заканчивался тупиком, да и представшая впереди картина была слишком неповторимой: забыв все правила приличия, наползая друг на друга, толкаясь и галдя, словно стая обезумевших леммингов, на него надвигалась репортёрская братия, обнажившая своё истинное, уродливое лицо. Достигнув своей цели, служители камер окружили Нама со всех сторон и стали наперебой осыпать его различными вопросами. Кто-то в этой суматохе даже умудрился исподтишка пощупать альфу, видимо, желая лично убедиться в том, что тот действительно жив. Намджун по большей части не давал никаких комментариев, а на счёт Чимина заявил лишь о том, что тот ещё находится на обследовании, однако его состоянию ничто не угрожает. Далее приехали Юнги, Чонгук и Хосок, а так же люди из штаба, которые тут же принялись разгребать эту репортерскую кучу-малу, не давая произошедшему окончательно превратиться в фарс. Тем не менее неистовствующая толпа журналистов не оставляла попыток добыть хоть какую-то информацию и успокоилась только после того, когда Намджун жестко заявил о том, что сегодня никаких интервью и комментариев больше не будет. Когда журналистов, наконец-то, выпроводили из больницы — Нам не выдержал и со всего маха ударил кулаком о стену, разбивая несколько плиток. — Всё-всё, спокойнее! — Схватил за плечи альфы Гук, пытаясь выглядеть непринуждённо. — А то сейчас и тебе понадобиться оказывать медицинскую помощь. — Скорее уж придётся восстанавливать эту больницу. — Хмыкнул Юнги, поддерживая шутливую атмосферу. — У этого альфы силы, как у дурака махорки. — Это был Хван. — Не обращая внимание на слова друзей произнёс Нам, вызывая у тех ступор. — Что Хван? — Осторожно спросил Хосок. Друзья опасливо переглянулись. Они начали догадываться о чём идёт речь и им это сильно не нравилось. Так же как и излишне непроницаемый вид Намджуна. — Это нападение произошло по его приказу. — Глаза альфы сузились. — Он устроил это грёбаное шоу из-за которого мой беременный омега лежит сейчас без сознания… — Беременный? — Вскрикнул Чонгук и, оглянувшись по сторонам, тут же перешёл на шёпот. — Чимин ждёт ребёнка? — Если с ним, или с малышом что-то случилось… — Глаза Нама опасно сверкнули, он словно не слышал никого вокруг и был погружен в себя. Друзья снова переглянулись. — Всё будет хорошо, вот увидишь. — Чонгук широким жестом приобнял Намджуна за плечи, а Мин похлопал его по спине. — Чимин крепкий, тренированный парень. — Закивал Хосок. — У него отменное здоровье! — Если бы что-то было не так… — Задумчиво произнёс Юнги. — Ты бы уже почувствовал это вашей связью. Последние слова вселили в Намджуна надежду, однако он всё ещё был взбешён и это было видно. — В нашем полку прибыло! — Гордо произнёс Хосок, пожимая альфе руку. — Ну же, взбодрись, будущий папаша. — Друзья окружили фыркающего ноздрями друга, отвлекая его разговорами и не давая вырваться его гневу наружу. Хорошо зная Нама и понимая, что тот сейчас сильно перенервничал, нужно было срочно что-то предпринимать, пока он не надумал мстить в своих лучших традициях «госпереворотов». Не долго думая, Хо пулей метнулся искать доктора и появился вместе с ним уже буквально через каких-то пять минут ~ — Господин Намджун! — Глубоко поклонился мужчина в халате и протянул альфе руку. — Я доктор Юн. — Рад приветствовать. — Нам в ответ пожал руку мужчины и под молчаливые взгляды друзей направился за доктором в одиночную вип-палату. Увидев лежащего с закрытыми глазами зверька, Нам тут же кинулся к нему. — Мы вкололи Чимину-сси успокоительное и сейчас он спит. — Тут же пояснил доктор, чтобы альфа не нервничал зря. Чимин мирно посапывал на просторной койке, накрытый больничным одеялом и подключенный к капельнице. Намджун тихонько присел на край кровати и осторожно погладил маленькую ручку Пака, боясь задеть место крепления венозного катетера. — Как он? — Строгим шёпотом спросил Намджун и посмотрел на доктора. — Не беспокойтесь. — Сразу перешёл на успокаивающий шёпот мужчина. — С Чимином-сси всё в порядке. Мы сделали все необходимые анализы, а когда он пришёл в себя, проверили рефлексы и сделали диагностику. Со здоровьем вашего омеги всё хорошо, причин для беспокойства нет. У Нама словно отлегло от сердца — слышать, что его зверьку ничто не угрожает и вообще, он в полном порядке — эта новость разливалась внутри него приятными, тёплыми потоками. Но он ещё не знает, что с ребёнком, есть ли какая-то угроза ему. Альфа сделал жест продолжать рассказ и доктор снова зашептал. — Так же мы сделали УЗИ и могу сказать, что вашим деткам тоже ничего не угрожает. — Улыбнулся доктор Юн, наблюдая, как в этот момент лицо Намджуна сильно вытянулось, а потом застыло в изумлении. — Что? Что вы сказали? — Поражённо прошептал Нам. — Ах, да… ваш омега же не состоит на учёте и вы не в курсе… — Утвердительно покачал головой доктор Юн. — У вас диамниотическая дихориальная двойня. — Мужчина посмотрел на сосредоточенное лицо застывшего альфы и улыбнулся. — Другими словами у каждого плода своя плацента… совсем по-простому — свой домик. Когда они родятся, то будут похожи друг на друга только как братья, они не будут идентичными… Намджун слушал рассказ доктора как заворожённый. То, что сейчас происходило в его душе, можно было назвать революцией. Это было настолько всеобъемлюще и необычно, что не умещалось в его голове. Альфа посмотрел на спящего зверька и ощутил, как чувства снова затапливают его с головой. Этот крохотный омега просто не устаёт дарить ему всё новые порции счастья. И когда кажется, что он уже и так переполнен, оказывается, что ему нужно готовить новые запасники, чтобы наполнять уже их. — Намджун-сси. — Альфа пришёл в себя, ощутив как доктор треплет его за плечо. — Очень рад за вас. Но хочу вам сказать, что Чимин-сси сильно перенервничал. До завтра он останется в больнице, мы последим за его состоянием, проколем витаминки и успокоительное, а потом… рекомендую отправить омегу отдохнуть, лучше к морю. Спокойная атмосфера, живительный воздух и релаксирующие процедуры пойдут ему на пользу и подкрепят здоровье. Ещё обязательно встаньте на учёт. Найдите хорошего митролога* и пусть он ведёт Чимина-сси до самых родов. Беременность двойней всегда протекает сложнее обычной беременности и роды как правило начинаются раньше положенного срока. Больше ничего не могу сказать по этому поводу, подробности только у специалиста. _________________________ *Митролог — врач-гинеколог, только для омег. — Понял вас. — Кивнул уже абсолютно довольный и успокоившийся Намджун и охотно пожал руку доктору Юну. — Спасибо за всё! — Ну что вы, для меня это честь, помочь самому белому лебедю. Берегите его, он наша отрада… такой славный омега. — Мужчина улыбнулся и вышел из палаты. Когда дверь захлопнулась, Нам сполз с кровати и встал перед ней на колени. Он положил голову на бёдра Чимина и стал успокоительно поглаживать прикрытые одеялом ножки и животик омеги. — Милый, любимый зверёк… я так тебе благодарен! Ты вся моя жизнь… Ты снова умножил моё счастье и теперь у нас будет не один, а два замечательных сына! Мы будем большой семьëй! Какое-то время он так и простоял на коленях, размышляя о том, куда лучше отправить зверька отдохнуть и получится ли у него побыть рядом с ним хоть какое-то время; потом он снова присел на кровать, думая уже о митрологе и даст ли тот разрешение Чимину танцевать, а если всё-таки не разрешит, сильно ли кроха расстроится? И как вообще будет протекать его беременность?.. За всеми этими думами Намджун даже не заметил как омега открыл глазки. — Нами… — Слабый голосок Пака заставил альфу встрепенуться. Чимин улыбался ему полусонной, усталой улыбкой, что готова была сползти с всё ещё бледного личика в любой момент. — Тыковка моя! — Намджун непроизвольно впился пальцами в бёдра омеги, расплываясь в улыбке. — Всё хорошо. Врач сказал, что с тобой и нашими детками всё впорядке. — Да. — Прошептал Чимин и устало прикрыл глаза. — Я подарю тебе двойню. А потом ещё… и ещё… и… — Тшшш… притормози, зверёк. — Хохотнул Нам. — Давай сначала ты выносишь этих двух, а там уже посмотрим. И вообще, откуда такое рвение? Это на тебя так действуют витамины или успокоительное? — Прости меня, Нами. — Пак снова приоткрыл глаза и слабо улыбнулся. — Я заставил тебя волноваться… — Глупенький. — Альфа взял маленькую ладошку омеги и стал безостановочно её целовать. — Ну зачем ты заслонил меня собой, а? О чём ты только думал? — Я не думал. — Чимин хотел было хохотнуть, но вместо этого получилось только зевнуть. — Ты самый безрассудный омега, каких я только видел. У тебя же дитя под сердцем… — Вздохнул Намджун и снова поцеловал запястье. — Я люблю тебя больше жизни и не пережил бы твоей смерти. — Я тоже. Поэтому и не думал. — Пак облизнул пересохшие губы и устало закрыл глаза. Его безбожно тянуло в сон. — Я хочу сладенького и спать. На щеках альфы появились ямочки. — Сладкоежка. — Намджун привстал и поцеловал Чимина сначала в лоб, а потом в губки. — Отдыхай и набирайся сил, а когда ты проснёшься, у тебя будет целая коробка твоих самых любимых вкусняшек. — Ты самый лучший, люблю тебя. — Хитро улыбнулся Пак, получая новую порцию поцелуев. — А ещё хитрюшка. — Ты точно не сон, твой запах… — Пак потянулся носиком к шее альфы и, уткнувшись в подставленную ароматную жилку, втянул в себя любимый аромат. — Он действует на меня лучше всяких успокоительных. — Тогда я заполню эту палату своими ферромонами под завязку. — Нам ласково погладил щёку Чимина широкой ладонью. — Ты уходишь? — Совсем сонно произнёс омега, потираясь о руку альфы точно котёнок. — Да, надо кое-кого навестить. — Сверкнули глаза Нама. — Не оставляй меня здесь одного ночью. — Так и не открывая глаз, прошептал Чимин. Он сладко зевнул и почмокал губами. — Приходи потом… — Слушаю и повинуюсь, алмаз моей души. — Улыбнулся Намджун, до отказа заполняя пространство полынью и ладаном. *** Когда Чимин снова уснул, Нам вышел из палаты и приказал телохранителям стеречь омегу вплоть до его прихода. — Как он? — Чуть ли не разом спросили подошедшие друзья. — Всё хорошо, спит. — Утвердительно покачал головой Намджун, демонстрируя всем своим видом, как стабилизировалось его состояние после посещения палаты. — Ну, что я говорил. — Улыбнулся Хосок и похлопал друга по плечу. Радость-радостью, однако понимание неизбежности бытия у присутствующих никуда не девалось. Все понимали, что на подобного рода провокацию точно будет следовать ответная мера. Уж кто-кто, а Намджун это дело просто так не оставит, даже не смотря на то, что всё обошлось. Понимал это и Хван, решивший использовать своего верного раба в качестве громоотвода. — Что собираешься делать? — Сразу поинтересовался Юнги. В этот момент из-за угла появилась голова долговязого беты, чья расстрельная миссия на сегодня была чётко определена его хозяином. — То, что должно. — Прогремел Намджун, краем глаза замечая, как бесшумная тень скользнула в их направлении. — Господин Намджун. — Склоняя голову, произнёс подкравшийся бета. — С чем пожаловал? — Даже не глядя, равнодушно отрезал Нам. Он уже успел успокоиться и теперь являл собой привычную скалу без эмоций. — Хозяин… он просил передать… — Глаза беты бегали по сторонам, в то время пока он подбирал приемлемую формулировку. Хван всё же был не идиотом (хотя Нам начал в этом сомневаться) и понимал, что выяснить, кто именно устроил это «шоу» для Намджуна с его технологией искусственного интеллекта — лишь вопрос времени, а потому не дожидаясь чужого расследования, решил сделать шаг на опережение — подослать с повинной и попыткой загладить ситуацию своего верного раба. Однако Сон не учёл того, что Наму для выявления заказчика нет необходимости прибегать к столь сложным технологиям — достаточно иметь голову на плечах и абсолютную «силу убеждения». Именно этот лайфхак он и использовал, полностью срывая план Хвана с чистосердечным признанием и обнуляя баллы за честность, кои могли быть зачислены в карму альфы. — Возможно я бы сказал, что мне интересно послушать, что он мог такого придумать… но это не так. Нам осклабился и, схватив Рю за горло, потащил его за угол, подальше от глаз присутствующих. Друзья, как стояли на месте, так и не сдвинулись, сделав вид, что они ничего не видят и не понимают. — Мне похуй на то, что твой хозяин хотел мне передать. — Припечатывая бету к стене, перешёл на опасный шёпот альфа. — И на его извинения тоже похуй. Ты же именно для этого приволок сюда свою задницу? Выразить его глубочайшие извинения? — Рю смотрел в чёрные как ад глаза альфы и ощущал парализующую волю ауру, исходящую от Намджуна. — Можешь не утруждаться, сейчас я сам к нему приеду и лично возьму все причитающиеся мне мольбы о пощаде. Я буду наказывать твоего хозяина так медленно, что ему это покажется карьерой. Бета судорожно сглотнул. — Господин и правда не хотел… — Договорить Рю не удалось, так как Намджун приложил его затылком о стенку. И не то чтобы он сделал это с особой силой, однако от удара у беты поплыло перед глазами, а из носа потекли две тёмные струйки. Под удаляющиеся шаги альфы, Рю сполз вниз по стенке, облизывая испачканную в крови верхнюю губу и в тревожно щуря глаза на мелькающие силуэты. — Ты куда? — Крикнул вдогонку заходящему в лифт Наму Чонгук. — Догадайся. — Мрачное лицо альфы не отражало особых эмоций, однако повышенный фон ладана чётко намекал на то, что тот в гневе и идёт явно не на прогулку. — Я с тобой. — Тут же выпалил Гук. — Как пожелаешь. — Только и ответил Намджун. Поняв, что кукловод не шутил по поводу «наказания», Рю с усилием поднялся на ноги и, проводив взглядом закрывающиеся двери лифта, шатающейся походкой поплёлся к соседней кабинке. Он стал судорожно жать на кнопку вызова и ругаться себе под нос, боясь опоздать защитить хозяина. И пока лифт мучительно долго поднимался наверх, бета достал телефон и набрал номер Сон Хвана. — Ну что? Как он отреаги… — Господин, он едет к вам! — Перепуганным голосом заверещал Рю. — Что? — Голос Хвана будто сломался под натиском какого-то неизбежного ужаса. — Ты объяснил?.. Что ты ему сказал? — Он не стал меня слушать. — Завыл помощник и чуть ли не заплакал, когда лифт наконец распахнул свои створки. — Он псих! Он машина, а не человек. Хозяин, уходите от туда поскор… — О чём ты, осёл! Куда я уйду, дубина? — Рявкнул чеболь испуганным голосом. — Мы плаваем в одной подводной лодке. Куда бы я не спрятался, он всё равно найдёт меня. — Господин… — Всё же зарыдал Рю, не выдержав. — Прошу вас, выставите охрану, будьте благоразумны. Вы же знаете как я вас… — Заткнись! — Раздражённо выпалил Сон, не дав помощнику закончить фразу. Только слов любви ему сейчас не хватало. — Лучше езжай к Джину и следи за ним… если птичка хоть что-нибудь прознает… — Но хозяин… — Заскулил Рю. — Я всё сказал! — Нервно гаркнул Хван и положил трубку. *** Лотте, штаб-квартира Сона. На удивление на этаже, где располагался главный кабинет Сон Хвана, практически не было людей, а так же охраны, которую так слёзно умолял выставить Рю. «Надо же» — хмыкнул Намджун. Альфа шёл по коридору спокойным, уверенным шагом, рядом с ним, плечом к плечу шагал Чонгук. То, что Хван так очевидно не защищается и открыто ждёт его, делало тому в глазах Кима, хоть небольшую, но всё-таки честь. Ведь как говорится, наделал делов — умей и принять за это ответственность. Когда до кабинета альфы оставалось каких-то пятьдесят метров, Гук неожиданно остановился, а следом притормозил и Нам, вопросительно посмотрев на друга. — Только не убивай его, ладно? — Наконец-то нарушил установившуюся между друзьями тишину Чонгук. — Убивать? Зачем мне это? — Искренне не понял Намджун, на что Гук сменил лицо на менее озабоченное. — Процесс выборов уже запущен. Или ты думаешь, что из-за произошедшего я вдруг тронулся умом? — Окей, понял… — Откашлялся Чонгук, понимая что малость опрофанился. — Но я же вижу, что ты просто так этого не оставишь. — Естественно не оставлю. — Посмотрел на Чона Нам. — Ну ты… главное ему фейс не трогай… У него впереди куча выступлений… — Изогнул бровь Гук. — И постарайся, чтобы он мог передвигаться не при помощи ходунков. — Гуки, в мире полно способов наказать человека помимо нанесения физических увечий. И каждому надо подбирать его индивидуально, иначе оно будет не очень эффективно. — Хищно улыбнулся Намджун, вызывая у друга табун мурашек. — Согласен… — Потёр подбородок Чонгук. — Но я слишком хорошо знаю тебя, чтобы доверять твоему спокойному настрою. — Хмыкнул друг, замечая, как бесшумная тень снова мелькнула позади них. — А вот и наш Табаки*. ________________________ *Табаки — шакал, что всюду следовал за тигром Шерханом. — Намджун-сси! Молю! — Неожиданно кинулся в ноги альфе Рю. Он упал на колени и вцепился руками в лодыжки альфы. — Не трогайте хозяина, накажите лучше меня! Можете… даже убить, если это понадобится… — Бета ползал на карачках и было ощущение, что он готов вот-вот поцеловать чужие ботинки. — Моя жизнь ничего не стоит, возьмите лучше её! Нам с Гуком просто опешили от такого заявления. Они видели всякое, но настолько больное идолопоклонничество, наверное, впервые. Рю выглядел крайне жалко — как человек, полностью растоптавший свою честь и достоинство, положив её на алтарь слепой любви. И тем не менее, не смотря на всю неприязнь Намджуна к подобному типу людей, он его мог хоть как-то понять, особенно с учётом того, что практически то же самое сделал и Чимин несколькими часами ранее — кинулся под пулю, защищая его самого. И всё же, сейчас Рю был лишь помехой, раздражающей своей навязчивостью. — Уйди с дороги. — Оскалился Намджун. Всё, чем он мог удостоить бету, так это презрением, в то время как тот смотрел на него с пола словно побитый щенок, чья жизнь никому по сути не нужна, а потому не может служить в качестве равноценного обмена. Рю понимал — он никто для этого альфы и умолять его о пощаде, о какой бы то ни было милости к хозяину — бесполезно. Бета так отчётливо видел это сейчас в чужих глазах… Как и то, что у него даже нет никаких возможностей против Намджуна — ни физических, ни психологических… его ни подкупить, ни убедить — он в полном отчаянии! И как человек в отчаянии, он решился пойти на крайний шаг. Внезапно раздался металлический щелчок и в руке беты сверкнуло лезвие, которое он тут же направил на альфу. Гук, увидевший это движение, молниеносно кинулся на Рю, хватая его за запястья и отводя руки в сторону. Нам же, сжав челюсть, надавил ботинком на грудь беты, припечатывая его таким образом к полу. Дальше всё происходило на автомате: Чонгук нажал на основание ладони мужчины, отчего тот разжал пальцы и выронил нож, а в следующую секунду он вырубил бету сокрушительным ударом кулака в челюсть. — Вот сучонок. — Выругался Гук, ещё раз для надёжности стукая затылком обмякшее тело Рю об пол. Намджун же спокойно подобрал холодное оружие и ловко прокрутил его между пальцев, оценивая баланс. — Дешёвка. — Констатировал Нам. — Таким только кимчи нарезать. — Альфа посмотрел на инициалы на рукоятке. — Хмм… именной. Возможно даже подарок от хозяина… Чонгук поднял на друга глаза и покачал головой. Мол кто о чём, а этот о своих ножах. И хотя он и сам был ценителем и коллекционером холодного оружия наравне с Намджуном, сейчас как-то было не до этого. — Это ж надо какой преданный. — Цокнул Гук, небрежно шлепая Рю по щеке. — Слепая любовь… — Вздохнул Нам, сжимая нож в руке. *** Когда дверь отворилась, Хван не сдвинулся с места. Он лишь потушил сигару о пепельницу и поправил лацканы пиджака, выпрямляясь в кресле. Кабинет моментально заволокло полынными феромонами — ровно настолько, чтобы можно было здраво рассуждать и не падать на пол в припадке удушья. И тем не менее, это было крайне неприятно по воздействию, даже вошедший вслед за Намджуном Чонгук скривил лицо, испытывая не самые радужные ощущения. — Ждал? — Улыбка маньяка нарисовалась на лице Нама. — Правильно делал, что ждал. Медленно, словно опасный хищник, он подошёл к столу, за которым сидел Хван. Тот даже не смел пошевелиться, лишь смотрел в чёрные как ночь глаза и не смел уводить взгляд. Рядом с Соном тлела сигара, испуская тоненькую струйку сизого дыма, а в воздухе разносился аромат дубовой коры и мускатного ореха. Да, Хван выпил для храбрости и нисколько не скрывал этот факт. Он не виделся с Намджуном вживую с тех самых пор, как у них произошёл спарринг на заброшеном пирсе и тот факт, что они повстречаются вновь, полностью выбил почву у него из-под ног. Сон не смог совладать с нервами и, решив не играть в смельчака, откупорил Реми Мартин, что хранил для особого случая. Видимо, он как раз наступил. Остановившись возле Хвана, Намджун вынул из кармана складной нож и нажал на кнопку. С характерным звуком из рукояти выскользнуло лезвие, на которое Сон посмотрел округлившимися глазами. Он узнал его. — Он тебя так любит… — Вздохнул Нам, слегка поморщившись. — Что даже попросил забрать свою жизнь взамен твоей. — Глаза чеболя округлились ещё сильнее. — Ты мог бы подарить настолько преданному тебе рабу что-то получше, чем вот это недоразумение. Чеболь громко сглотнул, представляя, что этот дьявол уже успел сделать с его личным помощником, и непроизвольно потянулся к бокалу с коньяком. Провернув нож быстрым движением в руке, Намджун сделал резкий замах и вогнал именной подарок в деревянную поверхность стола рядом с бутылкой, попутно пригвождая к ней папку с какими-то документами. — Что вы с ним сделали? — Мертвецким голосом произнёс вмиг замерший Хван. — Как мило, что ты беспокоишься о своей шавке. — Сгримасничал Гук, тогда как Нам продолжил буравить Хвана глазами. — Тот, кто не ценит любовь и преданность, и сам не способен на подобные чувства. — Намджун говорил спокойно, но в этом спокойствии таилась буря и оба альфы это чувствовали, слушая и не перебивая. — Я вот думаю, способны ли вы, мистер Хван, любить хоть кого-то на самом деле? — Альфа задумался. — А любить до такой степени, что были бы готовы отдать за другого жизнь? — Сон в недоумении захлопал глазами. — Вы привыкли получать всё как должное, забывая что за чувства других стоит нести хоть каплю ответственности. — Что вы имеете в виду? — Пробормотал оцепеневший от странных намёков чеболь. — Это хорошо, что вы встретили меня открыто, не прячась за спины охраны. Но плохо то, что подставили своего помощника, зная насколько он неуравновешен в своих чувствах. — Он жив? — Всё-таки подозревая неладное, спросил чеболь. — А если я скажу что нет. — Глаза Нама вспыхнули, отражая странные отблески в глазах Хвана. — Это что-то изменит? — Альфа внимательно смотрел на Сона, на то как в нём пробуждаются какие-то противоречия. Чеболь было хотел что-то сказать, сделать… но что? Мимолётная решимость в его глазах потухла так же быстро, как и возникла. Нет, он не встанет на защиту своего помощника и тем более никогда не умрёт за него — это такая же правда, как и то, что он никогда не сможет отпустить свою птичку. Он так привык к преданности Рю, к его неразделённым чувствам, что стал принимать это как должное, как его обязанность наравне с остальными функциями. Да, Рю для него не человек, а набор фукций: безропотно выполнять любые поручения, прислуживать, терпеть все закидоны и… любить… Потому что это же он — Сон Хван! ______________ Arson — j-hope ______________ Это по его поручению бета сжёг особняк, где были все его родственники. Это Рю их туда заманил под предлогом семейного собрания, ведь отец безоговорочно верил своему «верному» помощнику, который по сути был уже не его. Бета сам выбрал младшего господина, сам отрёкся от главы семьи и сам решил быть, не смотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, добровольным рабом Хвана. И это Рю помог ему выставить это дело как заказное убийство, в котором, по «счастливой случайности», выжило два наследника… один из которых сразу от всего отказался. Рю уже давно был в него влюблён, но Хван заметил это только в четырнадцать, когда вступил в пубертатный период. Бета растил его с самого рождения, знал все привычки и предпочтения маленького альфочки — он так о нём заботился, что когда отец развёлся, наследника полностью доверили бете. Рю и сам не заметил, как его привязанность переросла в пагубную зависимость, а затем трансформировалась в запретную любовь. С самого детства Хван был жестоким и чрезмерно расчётливым по своей натуре, а Рю, ослеплённый чувствами, потворствовал маленькому хозяину во всём, не исправляя его, а лишь пествуя дурные наклонности. Отец же, поздно заметив в характере сына дурную наследственность бывшего супруга (который чуть его не разорил), понял, что уже не сможет исправить альфу и тогда решил сделать наследником младшего сына Богома, приходящегося Хвану сводным братом. Отец боялся, что в Хване взыграют папенькины гены и он пустит его по миру… он тогда и предположить не мог, что в итоге всё так и будет, только в буквальном смысле. С того момента, как было принято решение о смене наследника, Хвана поставили в унизительное положение — быть на вторых ролях. На нём словно поставили крест и все родные со стороны отца будто перестали его замечать — они лишь презрительно на него смотрели, словно он не их плоть и кровь, а человек второго сорта. Однако амбиции Хвана, а так же его огромное эго не позволили ему мириться со сложившейся ситуацией и альфа решил, что если он не с ними, то значит он против них, если он не их плоть и кровь, то — его кровь лучше. Именно тогда в Хване и зародились семена идей «о высшей расе человека», потом они прочно укоренились в голове подростка и уже дальше проросли в идею избранных. Но тогда Хван ещё не думал так масштабно и всё, чего хотел — так это вернуть себе полагающееся место. Он не знал, как ему действовать, с чего начинать… отец практически отрезал его от средств и влияния семьи. Всё, что у него было — это Рю. И вот он то и стал его козырем, когда Хван понял, насколько тот может быть ему преданным из-за своих ничтожных чувств. Тогда то Сон и решил использовал этого человека, сблизившись с ним и сделав своим верным рабом. Бета делал для него всё, вплоть до унизительных поручений и даже не просил ничего взамен — ему хватало того, что Хван просто позволял целовать свою руку. Рю шпионил, выкрадывал бумаги отца и безжалостно разбирался с теми людьми, на кого указывал молодой господин. И в тот роковой день бета тоже пошёл на всё, что ему приказал Сон… сжёг всё его семейство к чертям не моргнув и глазом. Бета уже тогда был немного болен своими чувствами, а после случившегося, по мнению Хвана, и вовсе слетел с катушек. Однако Хван никогда не был ему благодарен… с чего бы, ведь бета сам пошёл на всё добровольно и с радостью. Так и должно было быть! Рю столько всего для него сделал, в ответ же в Хване не возникло к нему никаких человеческих чувств — бета и правда был для него не человеком, а лишь набором полезных функций. А ещё альфа не привык быть благодарным по жизни, поэтому он даже не догадался назвать бету хотя бы приятелем. Что уж говорить — он даже к родному брату не питает родственных чувств, хотя сам же тогда и пощадил Богома, в последний момент приказав Рю вывести альфу из особняка под любым предлогом. Всё это — его ужасная правда и тайна, о которой знает только Рю. Знал… Намджун и его друзья теперь тоже в курсе — Хван не имеет понятия в каких именно подробностях, но, похоже, в общих чертах точно. Возможно Намджун и правда убил Рю… он не знает. Но неужели тот действительно пожертвовал своей жизнью ради него? Это казалось чем-то немыслимым, невозможным, больше похожим на блеф. «Ну конечно же, Намджун блефует!» Но что, если нет? Тогда что же он чувствует по этому поводу? Хван попытался прислушаться к себе: его мысли крутились вокруг их прошлого, того столько лет они прожили вместе, через что они прошли. Всё это… должно же хоть что-то да значить? Это же не пустой звук? А потому… должно же в нём колыхнуться хоть что-то в ответ? Но нет, всё, что его сейчас волнует… так это отношение к нему по данному вопросу этого чёртова кукловода. Что же о нём думает Намджун… разочарован ли? «Какого чёрта? Я не могу зависеть от кого-то так же, как Рю зависит от меня!» — сама мысль о том, что он находится точно в таком же положении, заставляла его существо биться в агонии. До сих пор ни один человек не воздействовал на Хвана так, как это делает Нам. Он просто смотрит на него, а Сону кажется, что тот, словно хирург, вскрывает его скальпелями своих глаз и смотрит внутрь — туда, в самую суть его души. Почему? Может потому что его душа так же черна? Он не знает… Знает лишь то, что всё в нём переворачивается под этим пристальным взором, застревая внутри селевым потоком — грязным и безжалостным, желающим снести все барьеры на своём пути. «Я вот думаю, способны ли вы, мистер Хван, любить хоть кого-то на самом деле?» Сказал бы это кто-то другой, в нём бы даже ничего не зашевелилось. Но это произнёс Намджун и вот уже всё внутри Хвана переворачивается, сталкиваясь непреодолимыми противоречиями и сомнениями, как сталкиваются льдины в океане во время ледохода. У него в душе сель вперемешку с ледяной крошкой — сплошная каша, причиняющая боль… вновь… Любит ли он хоть кого-нибудь? — Вижу что нет. — Взгляд Нама буквально прошивал душу Хвана насквозь. Быть под прицелом этих чёрных глаз было просто невыносимо, они словно его совесть, что пробудилась и жжёт изнутри. — Но речь сейчас не о Рю. Я здесь по другому поводу. Сон встрепенулся, ощущая как холодок пробирается вдоль его позвоночника, замораживая всю имеющуюся волю. — Я… я… — Встань. — Прогремел вдруг голос Намджуна, звучащий как приговор. Сон ещё раз покосился на нож немного расфокусированным от алкоголя взглядом и, правильно расценив, что тот точно не пустят в ход, медленно поднялся с кресла. Кажется, резать его сегодня не будут. Чонгук внимательно наблюдал за происходящим, не вмешиваясь, но внутренне готовясь к любым внезапным выпадам того или другого альфы. Сделав шаг к столу, он взял в руку бутылку эксклюзивного коньяка и налил янтарной жидкости в пустой бокал. — Снимай штаны. — Каменное лицо Намджуна даже не дрогнуло, так же как и его голос. Чонгук замер, с изумлением вытаращившись на друга и, пытаясь понять не шутит ли тот, но не обнаружив на его лице и тени улыбки, сделал глоток коньяка. Приятное тепло разлилось по нёбу альфы, отзываясь ароматом шафрана, сандала и мускатного ореха. Гук непроизвольно закрыл глаза и замычал от удовольствия. Даже при таких обстоятельствах он не мог не оценить вкус такого благородного напитка, решив на время переключиться на дегустацию. Смысл удивляться происходящему? Если Нам говорит снять штаны, то значит так и надо. В конце концов он ему доверяет. Хван же смотрел на Намджуна растерянно, он не мог разобрать эмоций альфы и от этого ему делалось в разы страшнее. Кажется бить его тоже не будут? Впервые в жизни чеболь не был рад этому факту. Уж лучше бы его избили как не в себя, чем сделали то, что не укладывалось в его голову. — Вы чего удумали? — Перепугался Хван. Его глаза заметались по кабинету, ища за что бы зацепиться. В итоге, понимая, что помощи ждать ему неоткуда, он с мольбой посмотрел на Чона, опрокидывающего уже второй бокал. — Чонгук, хотя бы ты… скажи ему! — Неа. — Гук неожиданно сделал невинное лицо, будто он ребёнок от которого ничего не зависит. В нём вдруг взыграл алкоголь вперемешку с любопытством: что же такого удумал Нам? Его игривый настрой только сильнее действовал на нервы Сона, потихоньку отрезвляя. — За свои ошибки надо отвечать. Разве папочка тебя этому не учил? Хван стал отступать вглубь кабинета, в то время как Намджун медленно на него надвигался — не делая лишних телодвижений, не проявляя эмоций. Он просто знал, что наказание неминуемо, оно назначено и никакие силы — человеческие или божьи — его уже не предотвратят. — Матерь божья, да вы спятили! — Не выдержав вида Нама, расстёгивающего ремень, взвизгнул чеболь. — Всё что угодно, только не это! — Что угодно говоришь? — Снова насмешливые интонации в голосе Гука врезались осколками в Хвана. — Тогда… может рассказать Джину, кто стоит за покушением на Чимина? Или… может пролить свет на некоторые обстоятельства твоего прошлого? Глаза альфы расширились. Эти двое точно знают, куда бить! Птичка его за такое по голове не погладит — скорее всего он уйдёт в отказ и отлучит от себя на очень, оочень долгое время… мало того, будет специально делать ему больно показательным сексом с Богомом, будет проявлять к братцу любовь и заботу, тогда как ему отмерит лишь пригоршню холодного презрения. И это лучшее, из того что его может ждать. Худшее — птичка его просто бросит. — Снимай штаны! — Более настойчиво повторил приказ Намджун, вырывая Хвана из пучины мучительной реконструкции недалёкого будущего. — Намджун-сси, но вы же настоящий альфа, вы не можете! — Попытался воззвать к здравому рассудку Сон. Происходящее никак не могло быть реальностью. Это точно какая-то шутка. — Можете взять бутылку, если вам так понравилось. А хотите, я отдам всю свою коллекцию? — И много у тебя там в… — Снимай. Штаны. — Нет, я не могу, я… я не такой! — Вдруг истерично взвизгнул Сон, делая последнюю попытку. Выглядело это так жалко, что ему самому стало противно от своего унижения. Нам сделал движение головой и Чонгук зашёл за спину альфы, схватив сопротивляющегося чеболя за предплечья. — Нет! Нееет! — Задергался Хван. Намджун сел на диван и положил рядом ремень, что успел стянуть со своих брюк. Хван захлопал глазами, не совсем понимая, что происходит, но на всякий случай продолжил трепыхаться в чужих руках, хотя бы для видимости. Он должен был показать, что он всё ещё сопротивляется, что его честь и гордость не сломлены до конца, хотя, кажется, это вот-вот произойдёт. Тем временем Гук подвёл его к Наму, расстегнул альфе брюки и одним рывком стянул штаны вместе с нижним бельём. Всё тело Хвана словно окаменело, челюсть его сжалась вместе с кулаками и казалось, что в этот момент под ним разверзлась персональная дверь в ад. Такого унижения он не испытывал никогда! Но, кажется, самый главный позор впереди? — Ложись. — Пробасил Намджун, хлопая по своим коленям. Это было последней каплей, нервы Хвана разнесло на атомы. — Я сделал это из лучших побуждений! Там же были холостые патроны, никто бы не пострадал! — Его толкнули в спину и надавили ногой под коленом. Альфу подкосило и он неуклюже рухнул вниз, где его уже подхватили железные лапищи Намджуна. — Все будут думать, что это покушение! Это же повод всё свалить на конкурента. Даже если не будет доказательств, его рейтинги упадут! — Альфа палил как из пулемёта, ощущая неизбежность бытия. — Я всё понимаю. — Первый удар ремнём вызвал у чеболя молчаливый шок. — Но видишь ли в чём дело. Думаю, что тебе уже доложили о том, что мой омега ждёт ребёнка… именно поэтому ты так скоренько прислал своего ручного помощника с извинениями. — Второй удар был больнее первого, но альфа держался. — Хочу донести до тебя важную мысль о том, что всё могло кончиться плачевно. Например выкидышем. Поверь, тогда бы ты уже не отделался одной лишь поркой. Я бы выпотрошил тебя наживую. У меня большая коллекция того, чем это можно сделать. — Но я не знал! Не знал что Чимин-сси беременный! — После третьего, особо сильного удара, Хван замычал, ощущая как кожа на его заднице вспыхнула огнём. — Конечно не знал, и будешь и дальше делать вид, что не знаешь. Помнишь как гласит один из основных правовых принципов? Сон молчал, стараясь давить подступающие слёзы. — Незнание законов не освобождает от ответственности. — Подсказал Чонгук. — Это была инсцинировка, всё было не по-настоящему! — Стиснув зубы, заорал Хван. Нам сделал знак другу, чтобы тот ухватил альфу за ноги. Сон отчаянно задёргался, пытаясь вырваться из чужого хвата, но его намертво скрутили, продолжая наказывать, как какого-то нерадивого щенка. Да, Чимин, равно как и Намджун, ничего не знали о его затее, но в этом и был смысл! Ведь если бы кто-то из них был в курсе, всё бы вышло не натурально. Хотя, если бы он сам заранее знал о беременности омеги, то скорее всего, не осмелился бы пойти на такое. — Кто тебе сказал, что ты можешь делать подобное, не согласовав это со мной? Кто наделил тебя такой властью? — Рыкнул Нам, снова замахиваясь ремнём. — Я не-не… — Хвану было нечего возразить, ведь у них уже состоялись соглашения и по ним он не имел права предпринимать подобные действия. Ему хоть и оставили какую-то власть, не задушив до конца, но делать подобный «творческий выпад», пусть он и казался гениальным, было таким себе решением. Да, теперь это событие привлечёт к себе беспрецедентное внимание и им придётся с ним что-то делать, оборачивая в свою сторону — например непрозрачно намекнуть, что Намджуну угрожают во второй раз, мол он настолько ценен, что его опять хотят убить. Тем самым это сняло бы с воскресшего гения всякие обвинения и как можно скорее наделило бы его свободой. Он, Сон Хван, хоть и подписался на всю эту предвыборную заваруху с собой в роли говорящей головы, но всё же… он не бесправное существо! В конце-концов он же для дела старается! А никто не ценит… — Ты думаешь, если у тебя есть деньги и обещанная доля власти, то у тебя есть право решать что-то без согласования? Твоя власть лишь фантик, твои деньги тоже — всего лишь фантики, которые можно превратить в ничто. — Прогремел Нам, нанося удар. — Вы не можете отнять всё, у нас договорные обязательства. — Вот именно, обязательства! Но кто первый их нарушил? — Вставил своё слово Чонгук. — Я хотел как лучше… для вас же… — Последующие удары ремнём были очень обидными и неприятными. Сон рычал, брызжа слюной и плюя ругательствами. Чёрт возьми, его порют как какого-то мальчишку! Лучше бы и правда побили кулаками или даже ногами. Да в конце-концов… порезали катаной — это всё не было бы так унизительно! А так… он лежит на коленях у Ким Намджуна со спущенными штанами, а тот лупит его по голой жопе, будто отец нерадивого сына, втаптывает его гордость в землю, превращает в абсолютное ничто! Никогда, никогда он более не желает видеть этого человека перед собой. НИКОГДА! Но сейчас… он не может уйти, потому что если капитулирует, это будет окончательным позором, будет только хуже — потому что Ким так ловко повязал его обязательствами и договорами, да и с помощью своего искусственного интеллекта наглядно продемонстрировал, как можно превращать все активы человека в абсолютный ноль… Он вынужден терпеть до конца! Вынужден глотать обиду и слёзы, что странным образом всё-таки проступили на его глазах — у него, взрослого мужика, что сам всегда ставил всех на колени! Ещё и на глазах свидетеля. — Я понял. — Закусив ребро ладони, дёрнулся Хван, давая понять, что он уже на грани. — Я признаю, что был не прав. — Понял? — Брови Намджуна приподнялись. — И что ты понял? — Что был не прав. Я признаю это. Сильно раскаиваюсь, готов понести финансовые расходы на… на восстановительный курс для Чимина-сси. Готов извиниться лично… — Даже близко к нему не подходи. А расходы ты понесёшь, будь уверен. — Нам посмотрел на Чонгука и тот убрал от Хвана руки. Альфа сполз с коленей Намджуна и рухнул на четвереньки, упираясь головой в пол. — СУКА! СУКА! — Сон бил руками об пол, заходясь в собственном бессилии. Было так мерзко, что не передать словами. Унижение высшего порядка! — Штаны надень. — Хмыкнул Гук. — Или уже привыкать начал? Хван поднял голову и посмотрел на альфу взглядом, переполненным ненависти и боли. Вот его положение рядом с этими альфами — ему его сейчас ярко продемонстрировали, сняв штаны и поставив раком. Было видно, что Намджун попал с наказанием в самую точку. Сон медленно приподнялся и в полной тишине напялил на себя нижнее бельё и брюки. — За нарушение условий договора ты теряешь 20% своих активов. Так же завтра ты дашь серию интервью. Текст тебе выдадут. Всё, что здесь произошло, снято на камеру и будет прикреплено к твоему делу. Мы продолжим сотрудничать как и раньше, но помни об этот уроке и не забывай своё истинное место. Копию видео получишь чуть позже. Пересмотри его ещё раз и хорошенько обо всём подумай. — Спокойным голосом произнёс Нам, а затем неожиданно выставил руку перед Хваном. Сначала Сон не понял, что тот от него хочет, но когда осознал, чуть не рухнул обратно на пол. Это был даже не намёк, а открытое указание на то, как он сам всегда поступал с Рю. И сейчас Намджун требовал от него точно того же — поцеловать его руку и тем самым признать своим хозяином. Хван уставился на руку альфы потрясённым взглядом. Ким молчаливо ждал, и когда Сон уже было склонился, чтобы сделать то, что от него потребовали — расписаться в своём положении раба, Намджун резко убрал руку и… пренебрежительно похлопал его по щеке. То есть Нам его даже такого не удостоил?! Получается, он даже в худшем положении по отношению к Киму, чем Рю всегда был по отношению к нему? Одним этим жестом Намджун сломал Хвану хребет окончательно. — Учитесь брать ответственность за чувства других. — Добавил альфа и развернулся к чеболю спиной. Сон так и остался стоять со стеклянными глазами, не проронив и слова. Когда же альфы вышли из кабинета, хлопнув за собой дверью, он рухнул на диван как подкошеный. ~ — Друг, знаешь что… — Напряжённо выдохнул Чонгук, когда они вышли из кабинета Хвана. — Это было сильно. Очень! Я сам будто прошёл через саспенс и… Нам сделал жест рукой, призывая Гука остановиться. — Мне нужно побыть одному. — Нам нахмурил брови и задумался. — Что такое? — Встревоженно посмотрел на друга Чон. — Только не говори, что волнуешься по поводу этого… — Я поднимусь к себе. — Отрезал Намджун, не давая Чонгуку завершить фразу. — Мне нужна тишина и время. Приставь к нашему кандидату проверенных людей, пусть днём и ночью не спускают с него глаз. — Ты что, думаешь он может наложить на себя руки? — Опешил альфа. — Гуки, делай как я говорю. — Всё-всё! — Поднял руки Чон, сдаваясь. — Хорошо, мы все перенапряглись, нам надо переварить произошедшее. Окей, я всё сделаю, как и всегда. — И позвони Йонгу. — Намджун сделал движение головой в сторону валяющегося на полу Рю. — Пусть позаботится о нём. — О да, уж он его займёт делом. — Закатил глаза Гук. — Ладно, иди уже, думай свои думы, а я тут сам… Не дослуживая друга, Нам устало кивнул головой и молчаливо удалился. *** Несколько часов спустя. Медицинский центр Асан. — Нами! — Радостно вскочил с кровати Чимин, когда Намджун вошёл к нему в палату. — Почему так долго? Всё пространство комнаты было уставлено цветами, мягкими игрушками и сладостями, напоминая собой склад, доверху забитый товаром. — Кроха, осторожнее. — Обхватил прыгнувшего на него омегу альфа и тут же закружил его в воздухе. — Ого, тут надо быть осторожным, чтобы ничего не задеть. — Умехнулся Нам, целуя довольного зверька. Поставив его на пол, он с интересом оглянулся вокруг. — Это твоё логово с жертвенными подношениями? — Ага, я же омега самого дьявола. — Хохотнул Пак. — Правильно делают, что задабривают. — Намджун уселся на кровать и посадил на колени Чимина. — Вот только в игрушках может быть взрывчатка. Омега на секунду опешил от такого заявления, а потом звонко засмеялся. — Ты точно одержимый маньяк! — Он обхватил маленькими пальчиками щёки альфы и сделав из его губ уточку, потешно чмокнул в получившуюся конструкцию. — А вообще, твои люди сразу проверили каждую вещь, так что не переживай об этом. — Хм, надо же… похвально. — Пробубнил сплющенными губами Нам. «Могут ведь работать… когда не поступает всяких идиотских приказов. Что же, за такое рвение пожалуй стоит их пощадить.» — Это всё поклонники! — Улыбнулся Чимин, прильнув к груди Намджуна. — Они как прознали, в какой больнице я нахожусь, так сразу началось это паломничество с подарками. Честно сказать, меня это каждый раз сбивает с толку… — Ты самое прекрасное создание, ты достоин большего. — Неожиданно крепкие пальцы альфы впились в бёдра омеги. — Знаешь, среди игрушек я нашел парочку таких милых… они словно маленькие копии нашего Бублика. — Покрывая чужие руки своими и смещая их на талию, продолжил тему подарков Пак. — И вот когда я их увидел, то сразу решил… что хочу коллекционировать игрушечных корги. — Если твои поклонники про это прознают, боюсь они завалят нас этими псами. — Усмехнулся Намджун, снова укладывая руки на бёдра. — Но разве у нас не будет свой остров? — Захлопал глазками Пак, снова убирая руки альфы. — Думаю им всем найдётся местечко. — Я смотрю у тебя было время, чтобы всё продумать, тыковка. — Руки обвили прогнувшуюся спинку омеги, массируя пространство между лопатками. — Что бы ты ещё хотел? Я же чувствую, что это не всё, что ты надумал. — Ну… есть у меня одна мысль… — Хитро улыбнулся Чимин, балдея от пальцев, что с приятным нажимом проминали уставшие мышцы спины. — Не терпится узнать. — Перешёл на томный голос Намджун, целуя острый подбородок. — Я бы хотел пряничный домик с конфетными деревьями и вафельными скамеечками… — Пак закусил губу. — И чтобы перед входом бил шоколадный фонтан. Брови Нама взметнулись вверх. — Ты голоден? Тебе передали коробку сладостей от меня? — Чимин положительно закачал головой. — Ты попробовал? — Снова положительный ответ. — Всё таки ты ещё такой ребёнок, кроха. Когда ты родишь, боюсь вы втроём с детьми только и будете делать, что играть, кататься на аттракционах и есть вкусняшки. — Хохотнул альфа, переходя на массаж ягодиц. — Пфф, ну раз я такой ребёнок, тогда убери руки с моей попы. — Наиграно надулся омега, впиваясь в чужие запястья. — Я же не говорил, что мне это не нравится или что я против. — Нам был непоколебим, тогда как Чимин немного взволновано посматривал на дверь. — Днём будешь играть с детьми, а ночью со мной. И все будут счастливы. — А ты? — А я буду играть со всеми вами. — Опасно ухмыльнулся Намджун, заставляя Пака краснеть. — Ох, а видел бы ты, что пишут в интернете! — Убирая руки альфы, мягко сменил тему Чимин. — И что пишут? — Улыбнулся в ответ такой робости Нам. Он радовался искрящимся глазкам омеги, чувствуя подъём в душе. — Что это заказ Кан Сынмина! Представляешь? Уже даже началось разбирательство. Тебя, кстати, вообще потеряли! Потом ещё приезжал старший инспектор… правда его ко мне сначала не пускали… там кроме охраны, ещё и врач с Хосоком держали оборону, думали что я сплю. А я от их перебранки проснулся и всё слышал. А потом уже подоспел Юнги с адвокатом, и тот так загрузил этого инспектора, ты бы видел! В общем… в итоге решили, что без твоего участия, я никаких показаний давать не буду. Омега не мог остановиться — отоспавшийся и подзарядившийся живительными капельницами, он так спешил поделиться всеми новостями, произошедшими за несколько часов отсутствия альфы, что не замечал ничего вокруг. Намджун же не перебивал Чимина, давая ему выговориться. — Потом приезжали Донсок-сси с Нагилем-сси, беспокоились о моём состоянии, смогу ли я продолжать репетиции… Я им пока не сказал, что беременный. Не знаю уж, правильно ли я поступил… — Рано или поздно это всё равно придётся сделать, но думаю несколько дней твоего отсутствия погоды не сделает. Всё равно тебе пока прописали отдых… за это время мы найдём тебе митролога и послушаем, что он скажет. — Ты прав. Возможно он даст добро и тогда я с лёгкой душой сообщу в театре о своём положении… — Покачал головой Чимин. — Но знаешь, это ещё не всё. После директора и учителя знаешь кто приходил? — Кто? — Усмехнулся Нам. — Твои родители. Папа Лан устроил тут всем разнос по первое число, хотел уже было вызвать вашего семейного врача, метался повсюду, скандалил — насилу его уняли. Он даже хотел привезти сюда бригаду специалистов, чтобы они изменили интерьер моей палаты, потому что папа посчитал, что я не должен находиться в таком убожестве. Но я его отговорил, сказав, что завтра меня уже выпишут. Потом он плакал и обещал самолично надрать задницу Кан Сынмину. — Пак хихикнул в кулачок и снова кинулся Наму на шею. — Он, конечно это другими словами сказал, но я не буду повторять. — Это очень похоже на папу. — Усмехнулся Намджун, вспоминая как его самого оприходовали тростью. — Ещё Тэ с Бэбэ приезжали проведать. Правда… Солар стало плохо и её унесли в соседнюю палату. Но ты не беспокойся, с ней уже всё в порядке, Хосок увёз её домой. А Тэша хотел дождаться Чонгука, но потом ему позвонили и он срочно куда-то уехал. — Столько событий, ты наверное устал? — Намджун снова обхватил омегу за бёдра и, жарко дыхнув в лицо провёл губами по скуле, спускаясь вниз короткими поцелуями к любимым пухлым губам, обхватывая их и жадно посасывая то одну, то другую. — Я тоже люблю тебя. — Хохотнул Чимин, с придыханием ловя все движения языка и охотно отвечая танцу губ. — Но… мммм… не увлекайся, мы же в больнице. — Улыбнулся Чимин и обхватил шею альфы, когда тот неожиданно повалил его на кровать. Намджун навис над омегой, рыща по точеным контурам лица хищным взглядом, будто снова пытался удостовериться в том, что находящийся перед ним объект цел и невредим, а затем резко спикировал вниз, к моментально подставленной Чимином шее. Впиваясь в метку и обжигая её припухшие контуры горячими губами. — Мммм… Нами… нет, не надо. Руки альфы скользнули под больничную пижаму, оглаживая бока и пробираясь к груди. Пак плавился от ласк и тяжело дышал, ощущая что уже стоит на краю пропасти. Ещё одно движение и он позволит делать с собой всё что угодно. — Процедуры! — Вдруг крикнули за дверью и та неожиданно распахнулась, являя оторвавшимся друг от друга влюблённым стойку с медицинским раствором. — Прошу прощения. — Улыбнулась медсестра, отводя взгляд в сторону. — Нужно поставить капельницу. — Д-да, конечно. — Забеспокоился Чимин, поправляя задравшуюся рубашку. — Я сейчас… — Продолжим ночью. — Шепнул на ушко зардевшемуся омеге Намджун и освободил место для процедур. *** Удивительно, как порой нелепые действия, чей расчёт исходит не столько от ума, сколько от предчувствия, могут и впрямь обернуться большой выгодой. Так произошло и в случае с «нападением на Ким Намджуна». На следующий день, когда из-за неразберихи и отсутствия официальных заявлений начались всеобщие волнения, Намджун выступил с обращением, в котором он поведал об их с Чимином состоянии, а несколькими часами позже выступил Хван, заявив о том, как сильно он зол из-за произошедшего у здания телекомпании и насколько он озаботился тем, чтобы это дело расследовали самым тщательнейшим образом. Всё это охладило пыл и немного успокоило народные массы, которые теперь и впрямь чуть ли ни единым фронтом встали на сторону воскресшего Намджуна, а поступок белого лебедя вообще стал примером настоящей самоотверженности и истинности чувств. «Пара века снова вместе! План убийства сорвался — злые козни не позволили разлучить влюблённых!» «Неужели за этим и правда стоит Кан Сынмин? Как выяснилось, нанятые им люди устроили вчера пикет возле SBS. Возможно это был отвлекающий манёвр?» «Белый лебедь ценой своей жизни кинулся защищать своего воскресшего соулмейта! Беспрецедентный акт любви и самопожертвования!» «Кто стоит за покушением на Ким Намджуна? Почему его снова хотели убить? Связано ли это как-то с теми людьми, от которых всё это время скрывался гений?» Но выяснить, кто же действительно стоял за инсценировкой покушения стало проблематичной задачей по той простой причине, что люди из прокуратуры, взявшие это дело под свой контроль, оказались из команды Намджуна. В своё время те, пораскинув мозгами (не без помощи людей Нама) относительно того в чью сторону дует попутный политический ветер, быстро примкнули к новой коалиции, обеспечив крепкую поддержку от министерства внутренних дел. Это был скрытый подрыв власти, который не давал о себе знать до поры до времени. Теперь же, когда время пришло и карты раскрылись, люди Сынмина в ответ попытались противодействовать сложившейся ситуации, но пить Боржоми было уже слишком поздно. Насчёт себя Хван был спокоен: нападавший, которого нанял Рю, по его распоряжению был убит сразу, а все видео с камер, которые могли бы хоть как-то пролить свет на непрофессиональные действия телохранителей, уже были в распоряжении слаженно работающей команды Намджуна. Поэтому теперь никто не мог даже подумать обвинить в этом нападении его самого. Ещё через день Сон Хван снова дал интервью по произошедшему — в своём выступлении он никого не обвинял прямым текстом — всё-таки призумпцию невиновности никто не отменял, да и без прямых доказательств больно то не наобвиняешься, однако следуя его речи и пространным рассуждениям на счёт несанкционированного пикета от имени одного престарелого политика, длинная тень подозрений так или иначе легла на Кан Сынмина. Сынмин в ответ попытался обвинить в том же самом самого Сона, однако вечером того же дня Хван и Намджун засветились на камеру — они дружественно пожимали друг другу руки, демонстрируя полное взаимопонимание и отсутствие взаимных противоречий, что доказывало только одно — эти двое заодно, а значит у чеболя не было причин устраивать покушение. *** Выписавшись из больницы, Чимин на некоторое время переселился в семейный особняк Кимов. Причиной тому стал Лан — когда папа узнал о том, что его любимый зятёк ждёт двойню, он натурально слетел с катушек. — Малыш Чимини должен жить с нами, под моим личным контролем и наблюдением прислуги и медперсонала! Он должен сбалансированно питаться и получать всё самое лучшее в своё распоряжение! И это не обсуждается! Никакие увещевания и уверения Намджуна в том, что он и сам отлично заботится о своём омеге, не могли унять метущуюся душу старшего — он не шёл ни на какие компромиссы и снова чуть не поругался, как он выразился: «с сухарём-сыном, не понимающим что такое быть беременным и не желающем щадить чувства пожилого папеньки!» Кёнхо же старался во все эти выяснения отношений между капризным супругом и твердолобым сыном вообще не вмешиваться — после сердечного приступа он старался не брать на себя лишних эмоций и по настоятельной рекомендации врача — всячески берёгся. Примирить парочку смог только Чимин, заявив, что он согласен переселиться в дом родителей, поскольку и сам хочет пожить хоть какое-то время с родственниками, наслаждаясь семейным уютом. В итоге Наму пришлось уступить. Тем более этого захотел зверёк. Вместе с омегой они перебрались в отчий дом, расположившись в комнате альфы. Так же сюда привезли часть подарков из больницы, выделив для них отдельное помещение, другую часть Пак передал в фонд. С первого же дня пребывания в особняке Кимов к Чимину приставили личную прислугу, от которой омега с непривычки шарахался как от огня. И пока омега наслаждался всеми прелестями чрезмерной опеки Лана, Намджун весь день проводил либо в Лотте, либо на разных встречах и выездах. Вечером, когда он возвращался домой, его с радостным визгом встречал Чимин и они ужинали все вместе за общим семейным столом. Пак был просто счастлив в такие моменты, потому что у него никогда не было подобного — это было в новинку, а потому очень волнительно. Тёплый семейный вечер — просто предел мечтаний Чимина, стал явью. В прежнем доме ему не позволяли делить трапезу с остальными членами семьи — обычно он либо наедался в процессе готовки, пока дегустировал, либо доедал за остальными, то что осталось. Какой же это был контраст в отношении! Здесь он впервые ощутил себя частью семьи, наравне со всеми — атмосфера любви и доброжелательности заставляли Чимина чувствовать себя безмерно счастливым и по-настоящему полноценным человеком. Отношения с мистером Кёнхо также шли в гору. Старший альфа стал гораздо мягче в общении, нежели это было в самом начале их знакомства. Он даже несколько раз извинился перед омегой за свои ошибки прошлого, что привели к таким ужасным последствиям, просил принять его как своего отца и позволить заботиться о своём зяте и будущих внуках. Пак, будучи, добросердечным человеком, уже давно про всё забыл, но когда Кёнхо в очередной раз завёл об этом разговор, сказал: — Всё, что ни делается, всё к лучшему, отец. Если бы вы не совершили ту ошибку, то она не свела бы нас с Намджуном. Поэтому я думаю, что это было вмешательство самой судьбы. — Ты очень мудрый, Чимини. И ты идеально подходишь моему сыну. Он всегда был сложным человеком… а ещё, как у всякого гения, у него размыты рамки приемлемого. — Вы думаете они у него вообще есть? — Усмехнулся омега. — То, что он устроил в стране… — Да, ты прав, гении живут вне рамок, для них нет ничего невозможного. Представляю, какие у вас будут дети… — Кёнхо усмехнулся. — С ними будет очень не просто. — Вы так думаете? — Но ты не переживай, мы с Ланом будем помогать. Я слышал, вы купили остров. — Да… приобрели вот намедни. — Усмехнулся Пак. — Хорошее решение. Будет где детям устраивать эксперименты с наименьшим риском перевернуть дом. — Думаете всё так и будет? — Ну, во внуках я не уверен, но Намджун… он и правда может слишком далеко зайти со своими идеями. — Думаю это будет самый технически оснащённый и защищённый остров в мире. — Прыснул в кулачок Пак. — Я правда считаю, Чимини, что ты идеально смягчаешь его характер и являешься моральным ориентиром моего сына. Я никогда не мог им управлять, он с раннего детства проявлял свой независимый характер и твёрдую волю. Пожалуй, единственный к кому он так трепетно прислушивается, так это ты. — Что ж, меня это утешает. — Улыбнулся Чимин. — Однажды я ошибся в своём выборе пути, но успел понять, что важнее семьи ничего не может быть. И я рад, что Намджун меня в итоге простил. — Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, отец. — Приобнял альфу младший. — Вы изменили свой выбор, а это главное. После этого разговора Кёнхо, до этого мучимый чувством вины, наконец-то успокоился и лично занялся поиском лучшего митролога и клиники, в которой бы рожал его замечательный зять. Рекомендованную поездку к морю Чимин на некоторое время отложил, поскольку хотел сначала проконсультироваться с врачом, получив все рекомендации, в том числе касательно его работы и тренировок, а так же по-нормальному встретиться с друзьями. Никто ему в этом не препятствовал, тем более что он и дома жил как на курорте, не зная бед и забот. Охрану Чимину так же поменяли, усилив отборными телохранителями, оставив из прежнего состава только того бету, что был с ним с самого начала, так как он показал себя профессионалом высокого класса, которому лично доверял сам Намджун, и кроме всего прочего Пак с ним неплохо сладил за это время. И всё было хорошо — Нам был спокоен за Чимина, тот жил под круглосуточным присмотром, окружённый лаской и заботой… но было кое-что, что вносило в эту медовую идиллию ложку дёгтя — зверёк напрочь отказывал альфе в близости. Внутри него будто бы был какой-то барьер, который он никак не мог преодолеть — омега не поддавался ни на какие уговоры, логические доводы и нежные ласки Намджуна. Каждый раз, когда дело так или иначе доходило до прелюдий, у Чимина случался ступор и он просил Нама остановиться. Наму он это никак не объяснял и поэтому тот уже не знал что и думать по этому поводу. — Я не могу. — Упрямо заявил Пак в очередной раз, когда альфа, схватив его за лодыжки, попытался пробраться с поцелуями чуть выше коленок. — Здесь твои родители, они всё услышат! — Тыковка, может хватит дурить? Ты же беременный. Все в курсе, что мы уже занимались сексом. — Не выдержав нового отказа, вспылил Намджун. Ощущая собственное бессилие, он стал с силой сжимать подушку, будто это она была в чём-то виновата. — Не ветром же тебе в живот надуло. В конце-концов, кому какое дело, тем более что мы почти женаты. Ну нельзя же быть настолько стеснительным! Чимин не отрываясь смотрел на Нама, ничего ему не говоря. Это молчание сводило альфу с ума ещё больше. Намджун ощущал себя просто ужасно, под взглядом этих серых глаз он не мог найти себе места и проклинал себя за каждую чрезмерную эмоцию, выплеснувшуюся сейчас на его беременного кроху. — Ну прости. Прости меня, чёрт возьми! — Стиснув зубы, ударил кулаками по подушке Намджун и рухнул на кровать. — Только не смотри таким взглядом… После большой паузы, Чимин грустно произнёс. — Знаешь, мне так нравится жить в окружении семьи… — Пак сам не заметил, как первая слеза стекла по его щеке. — Это действительно замечательное чувство. — Нам приподнялся на локтях, ощутив эту перемену в настрое омеги. Заметив слёзы в глазах зверька, он тут же кинулся к нему, обнимая и гладя по спине. — У меня никогда такого не было… — Тыковка… — Давай поживём здесь ещё совсем чуть-чуть, а потом переедем? — Нет, живи сколько захочешь. Прости меня. Это не проблема. — Нет, это проблема, Нами. Ты хочешь меня, а я хочу тебя. Но у меня не получается совладать с собой… — Чимин вздохнул, замечая как брови альфы поднялись вверх. — А ты как думал! Да, я тоже тебя хочу. Причём постоянно… — Глазки омеги забегали по сторонам. — Видимо у меня меняется гормональный фон, поэтому моё желание… оно словно возросло. И мне от этого очень трудно. Но я не могу заниматься этим… в родительском доме. Видимо это мой комплекс из прошлого. Для меня бывший дом, где я жил — это место сплошных запретов… и умом я понимаю, что сравнивать эти два места нет смысла, здесь всё по-другому, но что-то во мне никак не может расслабиться… — Что же ты сразу не сказал мне, котёнок? Я уж накручивать себя стал. — Намджун поцеловал Чимина в лоб и мягко улыбнулся. — Не хотел расстраивать, думал само пройдёт… — Поджал губки Пак, ощущая как крепкие ладони смыкаются на его талии. — Так ты хочешь меня? — Пальцы принялись массировать изгибы стройного тела. — Хочу… — Опустил глаза омега, пытаясь контролировать своё дыхание. — Глупыш. — Горячо дыхнул в ушко Нам. — Сказал бы, давно съездили в другое место. Хоть в ту же квартиру в Лотте. — Пальцы альфы подцепили резинку шёлковых шорт и скользнули внутрь, нащупывая мягкость упругих ягодиц. — А хочешь, поедем прямо сейчас? — На ночь глядя? — Удивился Чимин, охая от скользнувших по сжавшейся дырочке пальцев. — Это не проблема. — Загорелись глаза альфы. Пак тяжело задышал, вдруг ощущая, как же он на самом деле сильно соскучился по телу Нама, по его необузданным ласкам и собственному желанию отдаваться на растерзание своему зверю, которого так безумно любит. Голову закружило от этих горячих мыслей и языка, что пробрался внутрь его ушка, творя там бесчинства. — Д-да… — Прикрыв глаза, произнёс Чимин, чуть не задыхаясь от вдруг нагрянувшего возбуждения. — Но что мы скажем родителям? — Чими, мы не дети, чтобы отчитываться. — Страстные поцелуи стали покрывать изящную шею омеги. — Да? Ой, точно. — Прогнулся в спине Пак, подставляя под поцелуи и укусы оголившуюся грудь. — Это хорошо… — Вот только ты уже мокренький… — Пальцы альфы размазывали по ложбинке вытекающую смазку и страстно сминали половинки попки. — Можем не успеть доехать. — Нами… — Совсем тяжело задышал Чимин. — Нами… Я не могу… И в этом не могу, Намджун прочитал вовсе не отказ, а наоборот — нестерпимое желание. Он схватил омегу за шею и, прочитав в глазах напротив согласие, скрутил пижамную футболку и сделал из него кляп. — Тебя никто не услышит, котёнок. — Рыкнул он прямо в губы Чимина. — А теперь открой ротик и делай всё, что тебе прикажет твой альфа. Пак безропотно открыл рот и округлил глазки, когда Намджун вставил ему туда самодельный кляп и завязал узлом на затылке. Внизу его живота тоже завязался узел от этого ощущения чужой власти и доминации. Сильный руки резко развернули омегу лицом к изголовью кровати и рванули шорты вниз. Его голову прижали к кровати, а по выпятившейся попке легонько шлёпнули. — За то, что вовремя не сказал о своих переживаниях, ты будешь наказан. — Второй шлепок по ягодице был более чувствительным и Чимин замычал в кляп. — Будешь послушным мальчиком? Ммм? — Бффдфф… — Омега закивал, прикрывая глаза и чувствуя как теряет рассудок от этих властных движений рук между своих ягодиц. Да, он ещё переживал по поводу того, что их могут услышать, но решил всё-таки не испытывать судьбу в виде распалённого Намджуна, а лучше молчать в тряпочку и наслаждаться. ~ — Фух, слава богу, у вас всё в порядке. — Выдохнул, подкравшийся к двери молодых, Лан. — А то я уж начал беспокоиться. Папа улыбнулся, услышав очередные приглушённые стоны младшего, и со спокойной душой пошёл обратно в свою спальню.