Целовать

Платье на пол упало, словно оборвавшиеся случайно кулисы, скользя тонкой щекочущей нежностью по бёдрам. Длинные ноги переступили через ткань, и Кинастон, оставшийся в нижнем белье, взгляд бросил через плечо. Стрелецкий лежал на кровати. Руки сложив за головой, смотрел, как Кинастон примеряет новое платье — когда Стрелецкий сказал, что, вроде бы, у него есть уже синее, получил вместо ответа испепеляющий взгляд глаза в глаза — показалось, что он безнадёжно в чём-то провинился. Кинастон только языком цокнул и сказал, что оно голубое. Замычав понимающе (не совсем, на самом деле, но, вообще-то, у того синего платья и рукава покороче), Стрелецкий сел в кровати. Кинастон платье с пола поднял. Небрежно бросил его на стул, стоящий перед туалетным столиком, и сел, поджав под себя ноги, на край кровати. Приблизился к Стрелецкому, к лицу его, в глаза глядя — взгляд ответный мягок и нежен; почти коснулся носом носа, когда Стрелецкий тоже вперёд подался — а Кинастон, улыбаясь лукаво, увернулся от поцелуя и упал на подушку. Он рассмеялся, будто нашкодивший ребёнок, когда Стрелецкий голову повернул, улыбаясь. Губы облизнув, Стрелецкий коснулся ладонью голой коленки, а Кинастон смеялся тихо, руку прижимая к груди. Стрелецкий наклонился. Губами дотронулся до живота, тонких росчерков крепких мышц; Кинастон пальцами шею его пощекотал — вздохнул разочарованно, когда на щекотку Стрелецкий отреагировал спокойно. Он, извернувшись, запястье Кинастона поцеловал. Прохладная ладонь легла на щеку, большим пальцем вдоль линии острой скулы; Стрелецкий глаза на несколько секунд прикрыл. Поцеловал основание большого пальца. Кинастон им скользнул ко рту Стрелецкого, и тот распахнул его, впуская внутрь сначала самый кончик пальца, потом чуть больше. Он провёл по пальцу языком, а Кинастон смотрел, покусывая нижнюю губу. Убрал руку от лица Стрелецкого; тот наклонился к нему, щеки носом коснулся, губами; Кинастон руки обвил вокруг его плеч. Прохладные, сильные руки, и Стрелецкий шепнул, что, вообще-то, платье ему понравилось. Очень понравилось, и Кинастон ему очень нравится тоже — в ответ на это Кинастон рассмеялся — мягко так, чисто — и виском прижался к виску Стрелецкого. Очень нравится. Кинастон провёл языком по мочке уха Стрелецкого, губами прижался к месту, где пульс с ума сходил — сбивчивый, неосторожный — совсем не такой, как Кинастон, целующий шею его. Он до ворота футболки губами добрался, лбом прижался к плечу, к мягкой ткани собственной растянутой серой футболки. Он её порвал однажды на репетиции, зацепившись за что-то, — не носил с тех пор. А Стрелецкий напялил после душа, словно это сокровище какое-то — на самом деле, она так потрясающе пахла Кинастоном, что Стрелецкий выпал из реальности на несколько мгновений. Он себе твердил, твердил, что это ненормально — хотя что такое "нормально", на самом-то деле, — тем более, когда рядом Кинастон. Стрелецкий коснулся большим пальцем его щеки. Кинастон опустил голову на подушку. Взгляд в светлые глаза устремил, нежные-нежные, и Стрелецкий улыбнулся. Наклонился, губами губ коснулся — распахнул их, чувствуя дыхание горячее, неспешное движение языка рядом со своим. Кинастон крепче его в объятьях сжал, он улыбался, и Стрелецкий улыбался тоже — в медленный мягкий поцелуй. Скользнув руками ниже по спине, Кинастон залез ладонями под футболку — он не собирался снимать её, он просто хотел коснуться кожи тёплой, ближе быть. Он шепнул в губы, что Стрелецкий ужасно выглядит с этим желтеющим уже синяком под глазом — ужасно, Тём, ужасно. Стрелецкий рассмеялся. Он снова прижался губами к губам Кинастона, а тот сжал пальцы на его пояснице. Он спросил: — Я тебе нравлюсь? — Очень нравишься. — Поцелуй ещё. Давай целоваться всю ночь. — У меня клиент в десять. Поджав обиженно губы, Кинастон, ладонь на щеку Стрелецкого положив, спихнул его с себя. Тот, приземлившись на подушку рядом, улыбнулся широко, поцеловал Кинастона в плечо — тот руки на груди скрестил. Повернулся к Стрелецкому спиной. Усмехнувшись, тот губами лопатки его коснулся, руку на бедро положил. Шепнул: — Давай целоваться. — С клиентами целуйся. — Не хочу. С тобой хочу. Давай целоваться. Ну давай. Стрелецкий целовал спину его, пальцы сжимая на бедре, а Кинастон резко развернулся к нему лицом — прищуренный взгляд устремил в глаза и подался вперёд. Обхватил лицо ладонями, коснулся носом кончика носа, продолжая смотреть в глаза. Стрелецкий провёл рукой по его плечу, по рёбрам и быстро, коротко чмокнул в губы. Кинастон улыбнулся. Лбом ко лбу, глаза прикрыл, и Стрелецкий снова губ его коснулся своими — чтобы поцеловать. Нежно. Долго. Чтобы всю ночь его целовать.