Ангел(ы)-хранители

— Засыпай, малышка, не бойся, ангелы-хранители присмотрят, сберегут твой сон. Рей плохо помнила маму, никаких четких образов, лишь фантомные ощущения красоты, нежных рук и ласковых обещаний перед сном. После смерти родителей в ангелов-хранителей девочка не верила, пока однажды мальчишка из приюта, куда она попала, не высказал преинтересную мысль: — Так ангел-хранитель же всегда один. У всех один. Если у тебя их больше, значит, тебе своих отдали мама и папа. Девочка часто пыталась представить себе, как бы могли выглядеть ее ангелы, ей было совершенно невдомек, что те все время находились где-то поблизости, меняя одно обличье на другое. *** — Так, ребята, а теперь возьмите крестовую отвертку, приложите немного усилий. Вот так, да. Аккуратно, Рей, придерживай колесо. Новый учитель трудов — Петро Дэмеруччо — был задорным молодым человеком с копной вечно растрепанных кудрявых волос и смуглой кожей. Он лучезарно улыбался всем и каждому, а любая техника в его руках чинилась будто сама собой. Он умел пересобирать велосипеды, петь и плясать, знал тысячу смешных историй, но совершенно терял дар речи, стоило на пороге класса трудов появиться завучу — госпоже Армитажии Хаксоно. Белокожая, утонченная Армитажия всегда взирала на бедолагу Петро с долей раздражения и вежливого негодования. Она поправляла длинным пальцем очки на тонкой переносице и многозначительно кашляла в ладошку, если кто-либо шалил в ее присутствии. У этой женщины были самые аппетитные на свете формы и самые красивые, будто аквамариновые озера глаза. Немудрено, думал весь класс Рей, что Дэмеруччо был от Хаксоно без ума. В последний день перед летними каникулами Рей забежала после уроков в класс, вспомнив о забытой коробке с инструментами. Она услышала какую-то возню и, не в силах побороть любопытство, заглянула в приоткрытую дверь каморки в углу помещения. — Ты меня компрометируешь! — Ты меня вынуждаешь! — Это обыкновенное женское тело, я выбирал из стандартных моделей… — Обыкновенное?! Это нечестивая ложь! Рей было плохо видно, но кажется, длинная нога Армитажии была закинута на бедро Петро, а сам он так и ластился к высокой даме, как кот к нежным рукам. — Это святотатство, Дэмерель! Прекрати! — Я не виноват, Хаксель, это все образ мальчишки, терпеть — выше моих сил. Рей присмотрелась и ей показалось, что из-за спины Петро торчат пушистые крылья цвета шоколада, а над рыжими волосами Армитажии будто светится солнечный диск. Девочка ойкнула, на что-то налетела, больно ударившись коленкой. Застыла на мгновение, а потом с испугу рванула через весь класс. Пришедшие в себя ангелы-хранители дружно схватились за головы. — Это ж надо так спалиться! — ругал себя тот, кто принял облик рыжеволосой красотки. — Ошибку понял, обличье надо менять, — покачал головой кудрявый парнишка, смущенно почесывая одно крыло другим. Теперь им предстояло вернуться в Сферы и отчитаться перед основным ангелом-хранителем Рей. Они оба знали, что тот опять заведет свои заунывные крики “Рээээээй!”, чем непременно вызовет дождь на неделю. Предчувствуя взбучку, Дэмерель облизнул губы и чуть приблизился к пышащему недовольством Хакселю. — Нам ж все равно влетит, да? — он заискивающе посмотрел своему товарищу в облике женщины в глаза. — Может, добавим еще один грешок в список? Хаксель осмотрел себя, затем его, затем снова себя. А Дэмерель прав: формы и правда соблазнительные. — Ну, один грехом больше, одним меньше… Кнопочки на блузочке расстегнулись быстро. *** К своему выпуску из приюта Рей почти уже забыла о странной парочке Петро и Армитажии, исчезнувших из ее жизни так же внезапно, как и появившихся. Иногда, в особенно трудные времена, ей попадались добрые люди с похожей внешностью в самых разных местах. То кудрявая молочница, подмигнув, совала ей в руки бесплатно пакет молока, то рыжеволосый франт в дорогом костюме ронял рядом с ее ногами крупную купюру и отмахивался, когда Рей пыталась отдать ее. Когда она устроилась на свою первую работу — в старую, пропахшую мазутом и разведенным бензином автомастерскую “Тысячелетний Сокол” — вспомнила о странной парочке из своего детства снова. Мальчишка-посыльный, что привозил детали на заказ, по мнению Рей, был слишком хорош собой для подобной работы. Высокий, складно сложенный, не раскачанный кабан, но и не дрищ, он заходил в мастерскую и морщил нос. Поправлял молнию на черной безрукавке и всегда перекидывался парой слов с главной помощницей главного механика. Обычно это были ничего не значащие подколки, но однажды поздно вечером заработавшаяся под пузом винтажной тачки Рей услышала следующее: — Привет-привет, Хаксенбергер! Кучерявая Порша Дэ Меррона подмигивала курьеру, сдувая выбивающуюся из-под банданы челку. Тот не мог не засмотреться на пухлые губы и капельки пота на смуглой шее, стекающие за ворот комбинезона, куда-то в ложбинку между грудей и дальше, к плоскому животику… — Гхым-гхым, жарко у вас тут, Порша. — Не жарче, чем в Аду. — Ох, святые Сферы, милая, следите за языком! — О, я слежу. Так слежу, ух как! Так слИжу, что запоете не хуже самого Гавриила, мой милый… — Тише! Мы можем быть не одни! Рей чуть сместилась, ей было видно лишь нижнюю часть туловищ обоих собеседников. Обутые в грязные от мазута кроссы ножки Порши Де Мерронии мягко шагали по бетонному полу в направлении нервно переступившего с ноги на ногу Хаксенбергера. Рей видела, как тот сунул руки в карманы черных брюк, но даже так не смог скрыть внушительной припухлости в области ширинки. — Все давно ушли. Старик Хан свалил в бар, а Рей я с самого обеда не видела. Тут только ты и я, Хаксель. Порша, похоже, привстала на цыпочки, и Рей готова была поклясться, что слышит их страстное лобызание. — Д-дэмерель… может, не стоит? — Напрашиваешься на каламбур. — Я не… — Прекрати. Мы на Земле уже полгода, и с того самого раза в приюте малышки мы больше ни разу… С этими невнятными словами Порша стала медленно опускаться на колени, скользя ладошками по длинным ногам Хаксенбергера. Рей дернулась и со всей дури приложилась головой о глушитель. С ее губ сорвался поток не самых лицеприятных слов, и ангелочкам в мастерской стало ясно, что они снова спалились. Дэмерель устало выдохнул, покачнувшись и чуть не стукнувшись о затвердевшую плоть Хакселя лбом. Ну вот, опять им выслушивать нравоучения. — Простите, простите! — тараторила Рей, вылезая из-под тачки и стараясь не смотреть в сторону курьера и знойной красотки-механика. — Вы это, простите. Все, я ушла. А вы, это, ну, удачи вам. Ебитесь, в общем. Господи, прости, — она перекрестилась. — Простите. Девушка, ругая свое противоестественное любопытство, а еще странное везение на парочки смуглокожих и рыжеволосых людей, спешно покинула автомастерскую. Дэмерель, меж тем, подниматься с колен и не думал. — Ты ее слышал, — пожал он своими худенькими плечами сексапильной девчонки в комбинезоне механика. — Воля нашей подопечной считай закон. Хаксель с облегчением растянул губы в улыбке и поправил взмокшие на висках рыжие волосы. Спустя полчаса, удовлетворенные запретной страстью, товарищи-хранители сидели на заднем дворе мастерской, ожидая небесного явления. Как они и полагали, низкие вечерние облака разверзлись и пред ними очутился сияющий свиток с посланием. — Ну, что там? — нервно закусывал губку Дэмерель. — Там… новое задание. Хаксель был озадачен. Он пребывал в полной уверенности, что уже теперь-то, после очередного провала и очередного прелюбодеяния, их точно сошлют на проклятые Круги, опалив их мягкие и пушистые крылья цвета шоколада у Дэмереля и цвета меди у него самого. — Задание? Какое? Дэмерель, похоже, тоже ожидал иного. — Бар “Такодана”, через неделю, — читал выдержки из текста Хаксель. — Быть там, стеречь Рей, потому что… Ох, Матерь Божья! — Что?! — О, мы пропали. — Да что там? — Это конец. — Какой конец? Чей конец? Нам конец? — Хуже и быть не могло… — Да ради ж всего свя… — У нее там любовь случится. Дэмерель перестал тараторить и захлопал девичьими ресницами, а затем заливисто рассмеялся, распугивая местных белок. — Любовь? С первого взгляда? — проникновенно спросил он, прильнув к плечу Хакселя. — Скорее, с первой драки, — ворчливо ответил тот, наклоняясь и целуя Дэмереля в висок. Они просидели в уютной тишине летнего вечера до полной темноты, не проронив более ни слова. Из оброненного на землю небесного свитка уже пробивались побеги яблонева древа. Когда из-за туч выглянула луна, Хаксель деловито кашлянул и принялся обсуждать их новые облики. Принять их нужно было быстро, и такие, чтобы не привлекать внимание Рей и ее суженого, у которого, наверняка, там же будет присутствовать и его собственный ангел-хранитель, да и не просто какой-то там ангел среднего крыла, а сам иссеня-черный Энакиль, о котором каких только легенд не было уж сложено. Они обсуждали десятки мелочей битый час, спорили, целовались и снова спорили, пока, хихикая куда-то в шею Хакселю, Дэмерель не произнес: — Знаешь, нам нужно договориться, кто будет девочкой в следующий раз. Хаксель хитро прищурился, улыбаясь одними глазами.