Под луной

— Знаешь, а ведь я люблю тебя, — однажды холодной ночью, после затяжной битвы с призраками признается Бишамон. Богиня привязалась к этому богу бедствий, с которым часто плечом к плечу проводила время на поле боя, и искренне полюбила его. Увы, взаимностью ей не ответили. — Пройдёт, — холодно отвечает Ято и подобно мимолетному ветру растворяется в воздухе. В следующую их встречу он убивает весь её клан. А она, опечаленная гибелью своих детей, разрываемая изнутри предательством, клянётся похоронить свои чувства глубоко в сердце и отомстить во что бы то ни стало. — Отличная работа, Виина, — сообщил Казума, как только Бишамон расправилась с очередным аякаши. — Нет, этого недостаточно! — выкрикнула богиня, готовя другое оружие для продолжения битвы. — Мы ликвидировали уже шестую бурю за ночь. Тут есть и другие боги, которые могут уничтожать призраков. Ты все еще очень слаба после Оохари. Тебе тоже нужен сон. Казума уже много раз пытался отвлечь свою богиню от работы, уговорить восстанавливать силы, но Бишамонтен всегда стояла на своём — она и так потратила слишком много времени на бездействие. — Нет, я проспала уже два месяца подряд. Хватит на несколько перерождений вперед. Бишамон казалась непреклонной в том, чтобы продолжать зачистку района, но и слова ее ведущего были правдивы. Ее тело еще не до конца восстановилось после стычки с небесами, а после пробуждения она ухудшила свое состояние, вмешавшись в битву с магом и вновь сразившись с ним. К тому же ее орудия тоже устали и, наверняка, замерзли сегодня. «Да, им нужно отдохнуть. А у меня еще есть дело, которое я долго откладывала», — с этими мыслями богиня войны отозвала своих шинки и отправила их домой, заверив, что она лишь немного прогуляется, но вернётся очень скоро. Благословенному сосуду не оставалось ничего, кроме как согласиться с ее решением. Бишамон, не раздумывая, переместилась на крышу здания, где минуту назад во время патруля заметила одного своего друга. То было учебное заведение, в котором училась Ики, и когда-то скрывался маг. Конечно, школа давно была закрыта на ночь: ни учеников, ни учителей тут уже не было. Что именно здесь в такой час делал бездомный бог, было непонятно. Ято спокойно сидел у самого края, сложив ноги в позе бабочки, и задумчиво глядел вдаль, не замечая ее, а она, стоя у него за спиной, молча, перевела взгляд с бога на открывшийся ей пейзаж. Да, картина действительно была чудесной, но почему-то очень грустной. На японские острова давно опустилась ночь. Небо потемнело, но ни звезд, ни луны не было видно — лишь сплошная пелена темных туч, из которых непрерывно вылетали миллионы снежинок. А ветер, мощный и холодный, разносил их по всему городу. Выпавший снег, не успевая растаять, образовывал снежные шапки на крышах домов и автомобилей, застилал белым покрывалом улицы. Иней медленно покрывал баннеры и фонари, испускающие яркий, но холодный свет. Людей на улицах почти не было, — слишком холодно, температура опустилась ниже нуля. Зато из окон жилых домов так и веяло теплом. Наверное, именно в такие дни люди собираются в уютном семейном кругу и, прижавшись друг к другу, пьют горячий чай и рассказывают увлекательные истории с хорошим концом. В Такамагахаре такая погода редка и такие встречи никто, даже самые близкие шинки и боги, не проводят. Это заставляет ее грустить. Она вновь переводит свой взгляд на Ято. «Я думала, он будет отдыхать в доме госпожи Кофуку вместе с друзьями», — подумала девушка. Уж кто-кто, а он заслужил отдых. О себе она такого сказать не могла. — И что ты тут делаешь? —  нарочно громко спрашивает она. — Если решил проверить, могут ли боги замерзнуть насмерть, то спешу сообщить — не могут, а вот простудиться или чего похуже — вполне. Бездомный бог вздрагивает то ли от внезапного осознания, что да, ему холодно, то ли просто от неожиданности. Он вскакивает с насиженного место, оборачивается и принимает боевую стойку, хотя у него совсем нет оружия. Богиня удачи остается стоять на своем месте ровно, не двигаясь, лишь взглядом изучая мужчину. «Раньше он так не реагировал». Наконец в глазах Ято мелькает узнавание и он расслабляется. — Так это ты, — шепчет он и внезапно налетает на нее, обхватывая руками. От неожиданности действия Бишамон пытается отступить назад, но поскальзывается и не удачно падает на бетонный пол. Ято летит вместе с ней. Он все еще удерживает ее тело рукой, не давая встать. «И сам подниматься он, похоже, не планирует». — Спасибо, — тихо говорит он. — За что? — недоумевающе спрашивает она. — За то, что выжила. Ответ поражает ее в самое сердце. Какое-то тепло разливается в ее груди. Ну что за придурок? Это она должна благодарить его за то, что столько раз спасал ее жизнь. Но она стесняется это признавать, скрывая свои чувства недовольством и возмущением. — Эй, Ято! Что на тебя нашло? Только не говори, что ты снова напился в хлам? — возмущается она с едва ощутимой заботой. Ответа не следует, и хватка ослабляется. Богиня отталкивает его в попытке принять сидячее положение, бог так и не сдвигается с места. «Что-то не так», — замечает она и проверяет состояние своего друга. И доверия оно не внушает. Его тело горит. Температура слишком высокая, взглядом она также замечает мурашки по всему телу. И эта едва заметная дрожь в самом начале. И сейчас он должно быть потерял сознание «Действительно, идиот, это же надо довести себя до такого состояния!» Бишамонтен незамедлительно перемещается в свой храм в Такамагахаре с Ято на руках. И не отвечая на расспросы своих шинки распорядилась дать ему комнату и вызвать доктора. — Ничего серьезного, — заключил Акиха-сенсей, — скверны на теле нет. Что касается температуры и обморожения, то я уже принял необходимые меры. Он должен восстановиться к следующему дня. — Хорошо, спасибо. Я останусь здесь до тех пор пока он не проснется. — Вы уверены? — Да. Когда двери в комнату закрылись, Бишамон, тяжело вздохнув и помассировав виски, рухнула на диван. «Ято — дурак», — решила она для себя окончательно. Не то, чтобы она раньше в этом сомневалась. Но сейчас? Когда главный враг всей Такамагахары мертв и нужно радоваться жизни, он вел себя настолько… Подавлено. «Впрочем это же Ято, он никогда никому ничего важного не раскрывает. Постоянно зарывается в себя, а на людях одевает маску клоуна», — с раздражением подумала она. «Но когда он благодарил меня, то был серьезен. Пусть и на грани обморока. Проклятье! Я слишком много думаю о нем, и когда это он успел стать таким важным для меня?» Наверное, всегда. С тех самых пор, когда они встретились. «Только не это… Я обещала себе забыть об этом». «Сложно иначе, когда он находится рядом, в пределах одной комнаты», — запоздало приходит мысль и она успокаивает ее. Сложно сказать сколько времени она просидела наедине в своих мыслях, перед тем, как Ято пришел в себя. Но когда это случилось, она вздохнула с облегчением, все прежнее раздражение куда-то пропало. — Как себя чувствуешь? — мило поинтересовалось она, попутно включая свет в комнате. На этот раз Ято не вскакивал от неожиданности, а медленно привыкал к искусственному освещению, пытаясь понять, где находиться. На вопрос он ответил спокойно, пусть и не сразу. — Да вроде неплохо. Слабость только. Где я? — вся таки задал интересующий его вопрос бог. — У меня дома, очевидно. Если не помнишь, то ты потерял сознание от холода у меня на руках. Действовать пришлось быстро. — Да помню я. Прости за это, — он отправил ей одну глупую улыбку, — но ты будь осторожнее, я ведь могу и привыкнуть просыпаться в комфорте. — Да пожалуйста, я не против, только глупостей не делай. — Эй, кто ты и куда дела психованную извращенку? — со всей серьезностью заявил Ято. Биша уже была готова забыть от том, что пару минут назад он лежал без сознания, и со всей силы врезать пару раз наглому гостю, который отверг щедрое предложение хозяйки, еще и посмеялся над ней. Заметив неладное бог в спешке поднимает руки и еще раз извиняется. — Да ладно тебе, я просто пошутил, Биша. Больше не буду. Она делает ему одолжение, прощая. Атмосфера выравнивается, и она пользуется этим, чтобы спросить о причинах его странного поведения. Ято ожидаемо молчит. Достаточно долго, чтобы терпение Бишамон иссякло. — Ну, почему ты молчишь? Не можешь найти объяснение? Это настолько странный вопрос от меня, что ты не желаешь отвечать? Считаешь мелочью, не стоящей внимания? Последний вопрос видимо попал в точку, поэтому Ято отвернулся от нее и нахмурился. — Какая разница? Ничего же страшного не произошло. — Пока не произошло! Ты выпал из реальности на несколько часов. Без оружия, на улице, ночью. На тебя любой аякаши мог напасть! Ты же не хочешь умереть до того, как станешь богом счастья? Особенно после того, как лично уничтожил главную преграду. Биша старалась мыслить позитивно, поэтому ожидала, что Ято начнет все отрицать и снова вернется в естественное состояние. К ее удивлению он лишь еще сильнее нахмурился. — Именно это, как я предполагал, должно было произойти. — Ч-то? — Он же был моей линией жизни, я должен был умереть вместе с ним. Но я все еще жив. Наверное, ты скажешь, что это глупо и я сейчас должен быть рад. Но… Надолго ли? Шок ярко отражается на ее лице, она проглотила слова, которые собиралась сказать ранее. «Теперь понятно, почему он скрывал информацию об отце раньше. И почему Юкине чуть не убил меня тогда», — не то чтобы она злилась на благословенный сосуд Ято, в конце концов он защищал своего хозяина, но приятного от ранения, нанесенного им было мало. «И все-таки Ято знал это, и сознательно пошел на самоубийство, даже не просчитывая вариант, где он выживает. Ещё и Казуму с собой прихватил. Безумец!» — Я правильно поняла: ты знал, что убийство мага может привести к твоей смерти, осознавал, какие опасные силы он использует, видел, что с ним не справилась даже я, — и все равно отправился с ним на битву? Один, предварительно ничего не объяснив своему священному сосуду? — Ох, кто бы говорил мисс пойду-совершу-государственную-измену-и-сражусь-со-всем-небесным-воинством-в-одиночку. И Казуму кстати тоже не я отталкивал. — Тс, — напоминание о своих ошибках из чужих уст всегда било больнее, чем если бы она из раза в раз повторяла это у себя в голове, — именно поэтому ты не должен был делать этого. Повторять действия бога, у которого не вышло задуманное, — вверх глупости. — У меня не было выбора. Он давно перешел черту: Хиери, Эбису, ты, Юкине… Он причинил боль слишком многим и не собирался останавливаться. Я должен был остановить его. Каким богом счастья я буду, если не в состоянии защитить дорогих мне людей… Богов и шинки. То была правда, с которой не поспоришь. Бишамон немного успокоилась и присела на свободный край кровати, после того, как Ято приподнялся и освободил ей место. — И у тебя получилось это сделать, — с нажимом произнесла Биша. — Да… Но… Может это очередной его план, заставить меня думать, что я выиграл, тем временем как он сам где-нибудь тихо переродиться, а потом нападет в самое неудачное для нас время. Он всегда так делает: врет, манипулирует, использует, — держит на коротком поводке всех, кого считает полезным. Если бы захотел с легкостью мог бы подстроить собственную смерть. Но ведь и именно моя жизнь может быть прямым доказательством того, что он еще дышит, — Ято выплескивал свои мрачные мысли, не стесняясь. — Я не знаю мага также хорошо, как и ты, но думаю, что могу сказать: он — человек. Не всемогущее божество. Он не может продумать все, может проиграть, умереть. Если же он этого еще не сделал, то мы всегда сможем это исправить. На этот раз вместе. Она подбадривающе прикоснулась к руке Ято, тем самым заставив его посмотреть на нее. Только сейчас Бишамон может разглядеть на красивом лице Ято бесконечную усталость, ужасную боль и тяжёлую тоску. Слишком тяжелую ношу он нес на себе веками, слишком многое взвалил на свои плечи за последний год. — Но это ведь не то, что беспокоит тебя на самом деле, — на этот раз она утверждала, а не спрашивала. — Я устал, Биша. Всю жизнь я считал себя обреченными на вечное одиночество, но чуть более года назад в моей жизни стали стремительно появляться дорогие друзья. Даже ты вернулась… Это было так ново, но я был так счастлив. Я боролся с ним, потому что не хотел никого потерять. Но… Связь Хиери с этим миром порвана, Юкине раскрыл секрет бога и до сих пор не приходит в себя, еще то имя, которое он ему дал… Останется вечным напоминанием моих ошибок. Словно все мои усилия по их спасению были напрасными, а моя победа какой то ложной. Что ж, теперь было понятно, что именно вывело Ято из душевного равновесия и почему его благословенный сосуд и девочка-полуаякаши не могли помочь. Ответ прост: они сами нуждались в помощи. И сейчас у Ято оставалась только она. Даже если душевные разговоры не их конек, она обязана была помочь. Только вот… — Я жалок. Даже не понимаю, почему ты сейчас со мной возишься. Пощечина. Фиолетовые глаза Бишамон сверкали праведным гневом. — Как ты смеешь?! Дурак с низкой самооценкой! Щека Ято горела, он непонимающе уставился на Бишу. А она, схватив его за ворот сменной рубашки, продолжала гневно кричать. — Ты действительно удивительный бог, Ято. Ты всегда помогаешь тем, кто в этом нуждается. Ты доказал, что небеса могут ошибаться. Ты тысячу раз спасал меня от моих собственных ошибок. Не отрицай! И не только я, Эбису тоже, Кофуку и Дайкоку в прошлом, Хиери тогда в больнице, и я не удивлюсь, если кого-то ещё. Ты собрал на своей стороне могущественных личностей. Может они не люди, но все они верят в тебя и твои поступки. Говорить, что все то, что ты для них сделал не имеет смысла, — это предательство их веры. Твои усилия никогда не напрасны, в конце концов, все мы ещё живы. Твой вклад в победу над магом не оценим. Ты сделала то, чего никто не мог веками. Да, есть вещи над которыми даже мы не властны, но тогда все, что остаётся — это собрать все мужество в кулак идти дальше. Тебе ещё есть, куда расти и кого защищать. И что касается Юкине… Он — твой благословенный сосуд и твой ребёнок, чтобы не случилось, он будет верен только тебе. Ты сам сказал, он узнал секрет бога, но выжил! Он проснётся, когда подойдёт время. И тогда ты будешь обязан с ним поговорить! Просто разобрать все недомолвки, пояснить причины своих поступков и извиниться. Это действительно работает… По себе знаю. Под конец, сказав все, что хотела, богиня выдохлась, но оставалась лишь одна маленькая деталь. Поэтому переведя дух, она… — И я не вожусь с тобой! Лишь искренне стараюсь помочь тебе. Придурку, которым восхищаюсь, больше чем кем либо ещё. Который украл снова украл мое сердце. Последняя фраза не должна была звучать вслух, но сказанного не воротишь. Их можно проигнорировать, но Ято делать это был не намерен. Он внимательно следил за каждым словом, выходившим из уст богини войны, и не мог не признать, что она была права. Сейчас Бишамон была как никогда честной перед ним и самой собой, от этого и её слов, на душе Ято становиться легче. Конечно, душевные сомнения никуда не делись, но теперь он по крайней мере понимал, что не один в этом мире. Есть те, кто останется рядом с ним, не смотря ни на что. И первый такой претендент сидел прямо перед ним, признавался в своих чувствах. Когда до него это доходит, то глаза расширяются, шок охватывает все тело. Он слышал все так отчётливо, но все равно не мог в это поверить. — Ты серьёзно? Попытка обернуть всё в шутку проваливается на моменте её планирования. Нет, слишком много она сказала. — Да. Я была уверенна, что все прошло, что мы можем быть просто друзьями. Но когда пошёл против Небес ради меня, я… Почувствовала, что снова влюбилась. Биша краснеет, а Ято запрокидывает голову назад и пялится в потолок, не в силах больше смотреть на что-то настолько странное. — Можешь не отвечать. Просто вдруг захотелось это сказать, чтоб ты знал. И вновь неловкое молчание, только на этот раз все мысли обоих крутились вокруг незадачливого признания, и были на удивление более позитивными. — А если я скажу, что тоже всегда любил тебя. Что тогда? «Неожиданно», — первая мысль, которая пришла ей в голову. Не так она хотела услышать то, о чем мечтала много лет. «Прошлое остается в прошлом» — таково было их негласное правило. Они изменились, выстроили свои отношения заново от врагов до товарищей и друзей. Но никогда прежде они не говорили о своих чувствах, не вспоминали прошлое. Прошлое, в котором они были союзниками, но не возлюбленными. Холодное и грубое «пройдёт» до сих пор резало ей сердце. Но в это минуту все изменилось. ​Бишамон медленно подсаживается поближе к Ято и возвращает его лицо обратно. Глядя ему в глаза, она говорит: — Объясни. Ятогами больше не пытается отдалиться. Он заглядывает в глаза Бишамон, не видит в нём ожидаемого гнева или раздражения и наконец находит в себе силы продолжить. — Я помню, как ты признавалась мне в любви в прошлом. Очень хотелось ответить взаимностью. Но тогда я не мог. Убийца и бог бедствий не тот, кто мог бы идти рядом с тобой по жизни. Я восхищался тобой, считал особенной и очень любил. Ты видела меня настоящего в самые разные моменты жизни. На протяжении многих веков была единственным светом в моей жизни. Но я не верил, что смогу сделать тебя счастливой, не тогда. И то, что произошло после было прямым доказательством этого. Не ожидал, что ты когда-нибудь простишь меня, тем не менее я был безумно рад. Каждая битва, где мы были не против друг друга, а рядом, отдавалась теплом в сердце. Даже когда ты пошла против Отца и Небес одновременно, я не смог оставить тебя. Я бы не простил себя, если бы не смог защитить Свое Солнце. — Поэтому ты благодарил меня на крыше, — сперва прошептала Биша, а после чуть громче произнесла: — Даже Солнце не может осветить всё, поэтому ему нужна Луна. А мне нужен был ты, всё это время. Ответить Ято не успел, его уста накрыли губы Бишамон. Этот поступок слишком неожиданный, слишком глупый и совершенно необдуманный даже для самой Биши. Но она не жалеет. Нет. Ни капли. Оправдываться богиня будет потом, если придётся. Если Ято оттолкнет её. Но этого не будет. Не после его слов, не после её ответа. Он обхватывает её за спину и прижимает к себе, сам закрывает глаза и углубляет поцелуй. Губы у Ято сухие и холодные, совсем не сладкие. Волосы всё ещё влажные и спутанные. Руки грубые, мозолистые и потные. Его красивые глаза, как и её, закрыты. Это все совсем не важно. Ведь в груди вновь разливается почти забытое тепло. Вместе с теплом в теле появляется спокойствие и счастье, чувство защищённости. И сердце бьётся чаще, требуя продолжения. Боги могли бы продолжать вечно, но даже их настигнет усталость. Ято и Биша отрываются друг от друга, но не отходят. Его руки все также лежат на её талии. Она обнимает его за шею. Они открывают глаза и встречаются взглядами. И ти-ши-на. Сердце Бишамон стучит, как ненормальное. Щёки давно красные. Дыхание участилось. Чувство легкого и мимолетного счастья наполнило тело. Но смущение и стыд вдруг окатили её. Хотелось что-то сказать — разорвать удушающую тишину, но голос куда-то пропал. Пришлось внешне оставаться всё такой же непоколебимой, твердо глядя мужчине в глаза. В эти глубокие голубые глаза, в которых отражалось, то что нельзя выразить словами. В кои-то веки они были полны чувств и эмоций, которые, увы, разобрать была она не в силах. И Ято делал то же самое. Поджав губы, он лишь изучал её лицо. Что он хотел или ожидал там увидеть? Смущение, — пожалуйста; наслаждение, — да и это тоже; любовь, — конечно! — Хах, — смешок вырывается из горла Ято, нарушая тишину. Он больше не в силах смотреть ей в глаза, чуть расслабляется и говорит: — Это была не шутка, не галлюцинация и не помутнение рассудка, да? Мы только что поцеловались. Бишамон прогоняет желание накричать на него за такую глупость и, фыркнув, отвечает: — Как видишь, всё взаправду. — Я люблю тебя, — говорит он скорее себе, а не ей, пытаясь скрыть свое смущение на её плече, — всегда любил, и сейчас люблю. И в будущем буду любить, сколько бы раз ты не пыталась меня убить, сколько раз мне бы не пришлось спасать тебя. Признание даётся Ято на удивление легко. Не то, что двести лет назад, когда каждый его шаг контролировал отец. Верно, цепей, повешенных на него магом и сковывающих сотни лет, больше нет. С этого момента он свободен. И будущее у него есть. Он будут бесконечно счастлив, разделить его с любимой богиней. А то, что теперь они останутся вместе, не вызывает сомнений. — Я рада, потому что буду делать то же самое, — Бишамон смеётся. Чисто, искренне, тихо. На лице Ято расцветает мягкая влюбленная счастливая улыбка. Они прижимаются друг к другу сильнее. На улице снежная буря подходит к концу. Ветер стихает, и небо немного светлеет. Луна сверкает ярче, чем когда-либо. Чистый белый едва выпавший снег блистает серебром на её свету. Они оба замечают это и подходят к окну, держась за руки. — Луна сегодня прекрасна. — Прямо, как ты. Ято смотрит на небо и его лицо становится светлее. — Может, нас всё-таки ждёт счастливое будущее. Если нет, я сделаю всё, чтобы оно настало. Как обычно. — Мы. Ты, я и все наши друзья, — поправляет Биша, в её глазах играют искры веселья. Оставшуюся ночь они проводят, сидя на диване у окна в объятиях друг друга, укутавшись в общий плед, и впервые разговаривают, не чувствуя ноши прошлых ошибок, недопониманий, преступлений на своих плечах. Между ними больше нет тайн, нет разногласий, нет ненависти. Только любовь одна на двоих. К рассвету Ято уходит. — Если Юкине проснётся, а меня не будет рядом… Я не хочу об этом думать. — Тогда иди, — она отпускает его без сожалений, — только, пожалуйста, береги своё здоровье. И не делай глупостей. — Да, конечно, — небольшой смешок, — я попробую, по крайней мере. И приходи завтра к Кофуку, пожалуйста, и меня увидишь, и её повидаешь. Идет, Моё Солнце? — Да. Обязательно приду. Она улыбается, прикрыв глаза. Он целует её в щёку на прощание. Они оба знают, что это ещё далеко не конец.