Мой сводный брат.

Он сказал, что... что в этом виновен… твой отец. – Запинаясь, произнесла я. - Что??? Не может быть!!! – Эдвард мне сейчас напомнил маленького мальчика. – Откуда он узнал? – Что? Признаться, я рассчитывала на другую рекцию. - Это правда? - Да. – После умело выдержанной паузы произнес он. - Расскажешь?.. Ом, прости, я сегодня весь день лезу не в свое дело. - Нет, думаю, ты должна это узнать во избежание недопониманий в будущем. - Если тебе тяжело об этом говорить, то… - Как бы мне не было тяжело, ты должна узнать. Рене – твоя мать, она нынешняя жена моего отца. И я бы на твоем месте был бы очень обеспокоен за нее. – Точно. А я не подумала. Возможно, мой мозг еще отказывается верить в то, что Карлайл – убийца. Нет. Этого не может быть. - Ты уверен? - Да. Ты не против, если я закурю? - Не против. Он достал пачку синего Dunhillа, затянулся. - Мне было девять лет, когда мама попала в автокатастрофу. Она возвращалась из своего родового поместья недалеко от Лондона, ехала на приличной, но разрешенной скорости. Машина, идущая на встречу, выехала на ее полосу, и мама не сумела вывернуться. Официальная причина – водитель той машины уснул за рулем. Он погиб на месте, а маму… маму увезли в реанимацию в крайне тяжелом состоянии. С течением времени оно только ухудшалось. А потом возник какой-то свет в конце туннеля: она на пару часов пришла в себя. Именно тогда я видел ее в последний раз. – По щеке Эдварда покатилась слеза. Он быстро смахнул ее, толи, стыдясь, толи просто от дискомфорта, который она причиняла, скользя по его щеке. – Потом она опять впала в кому. Все это время папа находился рядом с ней. Он ночевал в палате на кушетке. В тот день, когда умерла мама, папу нашли спящим на стуле у ее кровати. Вокруг стула был обернут провод, который служил связью между аппаратом искусственного поддержания жизни и источником тока. Попросту говоря, вилка была выдернута из розетки. Папа до сих пор считает себя виноватым и не может себе простить того, что он стал причиной смерти любимой жены. Через год после похорон мы переехали в Нью-Йорк. Папа хотел начать новую жизнь. Он создал Cullen Enterprises, работал днями и ночами. Ему понадобилось 20 лет, чтобы снова жениться и попытаться построить новые отношения. После всего услышанного я пребывала в шоке. - Получается, что он все-таки виноват? – Спросила я, хоть теперь надеясь на отрицательный ответ. Но его, к сожалению не последовало. - Да. Конечно, шансы на то, что моя мама выживет, были ничтожно малы, но они были. А папа перечеркнул даже эти крохотные надежды. А ведь он всего лишь нечаянно запутался в проводе, который выскочил из розетки. Мама была слишком слаба, чтобы прийти в себя. - А ты сам никогда не считал его виновным? - Нет. Я никогда не считал, что я остался без матери из-за своего отца. Я его люблю, и тратить жизнь на то, чтобы винить его во всех смертных грехах, я не хочу и не буду. Он мой отец. Он то немногое, что дорого мне. Мамы у меня уже нет. - Тяжело без нее? - Поначалу было да, а теперь… Просто я не могу представить себе ситуацию, что у меня есть мама. Я уже так долго живу без нее, я привык. Я не знала, что делать дальше, что сказать. Единственное, что я смогла выдавить из себя, это: - Прости. - За что? - За то, что заставила вспомнить эту ужасную страницу из твоей жизни. Я не хотела… - Белла, Белла, успокойся. Я сам захотел, чтобы ты знала это. Есть только одна проблема. - Какая? - Откуда Аро мог узнать? - Я не знаю. - Я знаю, что ты не знаешь. Дело все в том, что папа очень умело и качественно заметал все концы за собой, он не хотел, чтобы хоть кто-нибудь в новой жизни хотя бы заикнулся про это. Там все было налажено и похоронено в архивах. - Значит, не все так гладко, как казалось. - Скорее всего. Наверно, мне все-таки придется сообщить об этом папе. - Только про то, что я узнала эту информацию, не говори. - Я что похож на самоубийцу? - Вроде нет… но иногда… Он засмеялся. Как же я люблю, когда он так искренне смеется. - Девчонка! – Воскликнул он и добавил – Пойдем, пройдемся. - Пошли. Мы встали со скамейки и опять начали наяривать круги по парку, пересказывая друг другу смешные истории из детства. - А можно тебе задать один личный вопрос? – Спросил Эдвард после недолгой паузы между нашими историями. - Смотря какой. - Про твоего папу. – Осторожно спросил он, но, поняв, что я совершенно спокойно отнеслась к его вопросу, продолжал. – Где он? Я ни разу о нем не слышал? - Ты знаешь, я тоже о нем давно ничего не слышала. - Это как? - Очень просто. С мамой они развелись, когда я еще пешком под стол ходила. Потом я ездила к нему на летние каникулы на пару недель, а когда мне исполнилось 10 лет, он исчез. Совсем. - Такое бывает? - Представь себе, да. - Да уж. И как тебе живется без него? - Наверно, потому что я не знаю, как жить с ним, вполне даже прекрасно. Никогда не чувствовала себя ущемленной. У меня всегда была мама, а этого, как оказалось, вполне достаточно для безоблачной жизни. - Переживала, когда она сказала, что выходит замуж и уезжает? - Как сказать? С одной стороны, да. Все-таки за столько лет я привыкла, что она всегда рядом, что она уделяет внимание в основном только мне. А с другой, я же не эгоистка и понимаю, что моя мама тоже достойна счастья, вот такого, женского. У меня ведь еще все впереди. То же самое я желаю и маме. Понимаешь? - Стараюсь. Ты знаешь, когда я узнал, что отец женится, то был далеко не в восторге. За столько лет после смерти матери находилось очень много женщин, которые хотели его женить на себе. Мне даже представить страшно, какая сильная у моего папы выдержка. И сейчас, я очень испугался, когда услышал эту новость. Но когда познакомился поближе с твоей мамой, понял, что не все так плохо, что наверно моему отцу давно нужна была такая женщина, которая хоть как-то отвлекла его от работы, что мой папа, в конце концов, взрослый человек и сам хорошо понимает, что делает. Понимаешь? - Стараюсь. Мы опять засмеялись и решили, что пора закругляться нам с прогулкой и возвращаться домой. Стемнело. Завтра каждому из них надо будет опять идти по делам. Кому-то на работу, кому-то в школу. Завтра им, возможно, уже не будет также хорошо, как было сегодня. Возможно, некоторые даже и не вспомнят этой неспешной коммуникативной прогулки по парку, а у кого-то она останется в памяти на долгие годы. Когда-то она станет символом начала чего-то нового, интересного, но ужасно мучительного. Для одного. Для второго она так и останется планом по возвращению Беллы к жизни. Рано утром меня как обычно разбудил будильник. Уж очень не хотелось возвращаться в реальную жизнь. Мне так было хорошо вчера. В голове то и дело всплывали какие-то фрагменты, картинки вчерашнего дня. Он был потрясающим, лучшим за последние несколько месяцев. Когда Эдвард говорил, что хочет узнать меня получше, я даже не предполагала, что наша лишенная всякого смысла прогулка может стать такой. Не знаю, что он узнал во мне, но то, что я открыла для себя нового Эдварда, это точно. Он был естественным, хоть и постоянно пытался сдерживать себя, возможно, чтобы не сказать лишнего или не открывать душу постороннему человеку. Посторонний человек?.. А ведь мне хочется стать для него кем-то большим. Что-то вчера перевернулось во мне, что-то зацепило так, что пока не дает мне покоя… Будильник зазвонил во второй раз, и я поняла, что мне все-таки надо поднимать свою пятую точку с кровати и тащиться в ванную. Умывшись, я была готова проследовать на кухню, чем, собственно говоря, и занялась. Да уж, время идет, а Эдвард не меняется. Каждый раз в то время, когда я спускаюсь к завтраку, он восседает в одной той же позе, читает одну и ту же газету, пьет один и тот же кофе. Более того, у него всегда одно и тоже выражение лица. Как такое может быть? - Доброе утро! – Радостно поздоровалась я и прямиком отправилась к аппарату за свежим кофе. - Доброе! А чего мы такие радостные? - Мы? Мы… Мы рады тому, что пришел новый день. О как! – Игриво ответила я, присаживаясь на стул, подбирая под себя ногу. - Что-то раньше я не замечал за тобой такой радости по этому поводу. - Да ты много чего не замечаешь! Слеп как осел. - Это ты меня ослом сейчас назвала? - Нет. Я же сказала «как». – Я сделала миленькое личико. - Нет, ты сказала, что я слеп как осел, значит, я и есть осел. - Нет, я имела в виду, что ослы слепые и ты слепой, это сравнение, не более того. Но если ты хочешь считать себя ослом, то, пожалуйста. - С тобой бесполезно спорить. – Он улыбнулся, тем самым, признавая мою правоту. – Все, мне пора на работу. - Только не говори своей заученной фразы про плиту. - Хорошо не буду. – Он подошел к двери и уже с порога до меня дошел вопрос, видимо, который Эдвард хотел задать сам себе. – Что за ребенок мне попался? - Вот именно, что ребенок. – Ответила я вслух, вовсе не надеясь на то, что услышит. Я повторила это просто так, для себя, чтобы запомнить. Может быть, мозг и воспринял бы эту информацию, если бы не что-то внутри, которое все утро настойчиво пытается заглушить весь оставшийся во мне здравый смысл.