Мой сводный брат.

Я сидела в палате уже пятый час. До девяти мне надо быть дома, но, чувствую, придется все-таки нарушить это наставление. Папа давно заснул, а я все не могла заставить себя подняться со стула и пойти домой. Я так долго ждала встречи с ним, что теперь боялась опять его потерять, боялась уйти. Мне казалось, что если я покину эти стены, то больше его не увижу, как минимум в ближайшие лет десять. Да, я слышала все его слова по поводу того, что он помнил обо мне, заботился о моем будущем и о моей репутации, искал меня, но с некоторых пор я стараюсь не доверять только лишь словам. Это самый верный способ сказать неправду. Я это знаю, проверяла на себе. Поэтому и сегодня приехав в больницу, я старалась слушать мозг, а не поддаваться на провокации сердца. Flashback Сразу после звонка врача, я поймала такси и поехала в больницу. Медлить было нельзя. Я хотела объясниться с папой как можно быстрее. У палаты меня встретила симпатичная молоденькая медсестра с белым халатом. - Вы дочь? – Спросила она у меня тихим детским голоском. - Да. - Тогда проходите. Только не шумите и постарайтесь, чтобы он не нервничал. При таком диагнозе это очень вредно. - Хорошо. Спасибо, постараюсь. Я взяла халат, вежливо протянутый мне, и развернулась к двери. Я дотронулась до ручки и почувствовала, как будто мне что-то препятствует туда зайти, что-то похожее на барьер. Мне понадобилось немало усилий и времени, чтобы преодолеть, сломать его и все-таки открыть дверь… Передо мной предстала все та же палата, которая была вчера, та же кровать, то же неподвижное тело на ней. Теперь его можно было заметить даже с приличного расстояния, осталось только пару трубок из всех, которые я видела в прошлый раз. Я подошла ближе и села на стул, стоявший прямо около кровати. Глаза у папы были закрыты, но он не спал, я это чувствовала. Я оказалась права, когда ресницы на правом глазу, точно такие же, как у меня, чуть шелохнулись и с тяжелыми усилиями подняли веко, обнажая карий глаз. Этот цвет глаз я тоже унаследовала от папы. Он долго изучал меня с ног до головы, всматривался в каждую деталь на моем теле и, наконец, остановился на лице. Толи от удивления, толи от осознания неоспоримого факта, оба глаза распахнулись и пришли в состояния боевой готовности. - Ну, здравствуй, папа. – Выдавила я из себя. Мне даже показалось, что я сказала это с неким невольным сарказмом. - Пришла все-таки. – По-видимому, ему было трудно говорить, он сделал это медленно и очень тихо, а потом сразу отвернул голову к окну, от меня. - Да. - Зачем? - Стало интересно. - Что? – Спросил он с усмешкой. - Откуда у тебя в кармане оказался мой новый домашний телефон? - Это все, что ты хотела узнать? - А что надо еще что-то? - Ты не видела отца столько лет и хочешь узнать, откуда у него твой телефон? Не думал, что ты на такое способна. Мне казалось, мама тебя хорошо воспитывала. - Вот именно. Меня воспитывала мама все эти годы, одна. А ты за десять лет даже не удосужился мне хотя бы позвонить и поздравить с днем рождения. И ты сейчас меня в чем-то попрекаешь? – Как я не пыталась сдерживать эмоции для того, чтобы он не волновался, у меня слабо это получалось. Еще бы чуть-чуть и я бы перешла на крик. - Я не мог. - Не мог позвонить мне один раз в год? - Да. - И чем же ты был занят, можно узнать? - Да. Но боюсь, ты тогда перестанешь со мной даже разговаривать. - А ты не бойся. Я пришла сюда, и, наверно, это пока самый большой подвиг в моей жизни. Ты не представляешь, как мне тяжело было переступить через себя, но я сделала это, сделала для того, чтобы увидеться с тобой и получить внятные объяснения по поводу твоего отсутствия в моей жизни… - Я сидел в тюрьме. – Сказал он, предварительно вздохнув. - Где? - Ты не ослышалась. – Я не могла поверить собственным ушам. - Мой папа сидел в тюрьме? Нет, этого не может быть. Ты же, насколько мне было известно, полицейский. Ты сам кого хочешь в тюрьму посадишь. Этого не может быть. – Слова лились, невнятно складываясь в пустые предложения. - Это огромное заблуждение, Белла. Мы такие же люди, как и все остальные. А в тюрьму может посадить только суд. - Нет, я все равно не верю. – Я постепенно начала успокаиваться. – За что тебя посадили? – Спросила я уже спокойным голосом. - За добросовестную службу. - Это как? Разве за это сажают. - Я раньше тоже так думал. Еще думал, что в США самые справедливые законы и суды в мире. - Это не так? - Да, далеко не так. Меня посадили за то, что я убил некого местного авторитета при задержании. Дело выставили так, что я убил его, не исходя из своих служебных обязанностей, а из личных мотивов. Я ничего не смог с этим сделать. - Это нереально. - Реально, Белла, реально. Ты еще маленькая и многого не понимаешь. - Папа, я немного повзрослела с нашей последней встречи. - Я заметил, красавицей стала. У тебя есть парень? - О парнях поговорим? - Хм… - Почему ты мне не сообщил? - Не хотел, чтобы у тебя был отец-уголовник. Это поставило бы крест на твоем будущем. А я этого не хочу. Когда освободился, узнал, что Рене вышла замуж за олигарха, и решил, что тем более не стоит. А твои телефон нашел в базе данных, потому что очень захотелось тебя увидеть, наплевав на все правила и предрассудки. – Я не знала, что сказать, просто сидела, опустив голову. – Почему молчишь? - Мне нечего сказать. Я думала, ты забыл про меня. - Я не мог забыть про тебя, Белла. Ты же моя единственная дочь и вообще единственное, что у меня есть… Папину проникновенную речь прервал звонок моего телефона. «Эдвард» - Прости, мне надо ответить. – Сказала я и хотела подхватиться со стула, чтобы выйти, но папа остановил меня взглядом, прошептав: - Сиди здесь. Если хочешь, я могу закрыть уши, чтобы ничего не слышать. – Я улыбнулась. - Нет, не надо. Подняв трубку, я уже приготовилась услышать любимый голос. Я всегда была готова его слышать, в любое время дня и ночи, в любом месте на нашей бескрайней планете. - Алло. - Привет, Белла. Ты как? Я тебя не разбудил? - Нет. Я у папы. Мне позвонили и сказали, что он пришел в себя. Я со школы сразу поехала в больницу. - Сумасшедшая. А спать я за тебя буду? - Я сама посплю, когда приеду домой. - Ты считала, сколько часов ты уже на ногах? - Нет. Мне было некогда. А ты? - Я посчитаю и тебе скажу. Будешь сидеть у меня под домашним арестом. - Обязательно. – Сказала я с сарказмом и была удивлена последующему комментарию к нему: - Я не шучу. Мне велено было следить за твоим здоровьем. – Он был действительно рассержен. - Ясно. – Велено ему было! Значит, он позвонил только потому, что ему велено! Вот я дура! Наивная, глупая, влюбленная дура! - Прости, я не могу больше говорить, у меня дела. Чтобы в девять ты была дома. Это не обсуждается. – Сказал он строгим голосом и отключился. - Парень волнуется? – Спросил папа с улыбкой, но после посланного мною взгляда, сразу же добавил уже серьезно. – Прости, если лезу не в свое дело. - Это не парень. - А кто? - Эдвард – мой брат. Сын маминого мужа. Мы с ним живем вместе в силу обстоятельств, и он все пытается меня воспитывать. – Ответила я давно заученную фразу про нас, внимательно рассматривая свои колени. - Он тебе небезразличен? - Откуда ты…? - Знаю? Ты все еще моя дочь, не смотря на то, что мы не виделись столько лет. Я могу читать тебя, как открытую книгу. Например, я знаю, что ты не поверила истории про то, что я сидел в тюрьме. Или поверила, но сомневаешься, правду ли я тебе сказал по поводу причины, по которой я туда сел. Так? – Он был прав. Я действительно окончательно не решила, верить ему или нет. - Да. - И его ты любишь? Так? - Да. - Он этого не стоит, не стоит твоих переживаний. - А что, если стоит? - Поверь мне, я лучше знаю людей. - Ты же его совсем не знаешь. Как ты можешь судить о человеке, ни разу его даже не видев. Или ты с ним знаком? - Не знаком. И тут меня осенило. - Ты ревнуешь? - Я? – Глаза папы забегали. – Конечно, нет. К кому мне надо его ревновать? - Ты ревнуешь ни его, а Рене. Ревнуешь ее к Карлайлу. Так? - Нет, не так. – Он упорно не хотел смотреть мне в глаза. - Я тоже умею читать по эмоциям и поведению людей их мысли, так что не отвертишься. Откуда ты узнал, что Рене вышла замуж? - Из газет. – Ответил он, поникшим голосом. - Ты все еще ее любишь? - Да. Сколько баб у меня было после нашего развода, а все равно ее люблю. - Зачем тогда разводился? - Молодой был и дурак. - Все мужчины дураки, да? - Да. А ты откуда знаешь? - Эдвард сказал. - Не слушай ты меня, старика, во мне действительно ревность заиграла. Не думаю, что ты полюбила бы плохого человека. - Правда? Спасибо, пап… End of flashback Я вспоминала этот фрагмент разговора снова и снова. Прокручивала не только слова, но и то, с каким выражением лица говорил их папа, с какой интонацией он произносил их. Мне все еще не верилось, что все это – правда, что все происходит наяву, со мной. Шел седьмой час, когда я решила, что мне все-таки надо ехать домой, потому что Эдвард на самом деле не шутил. Я бесшумно поднялась со стула, чтобы не разбудить папу, и прошла к двери. Отдав сестре халат, спустившись вниз, я поймала такси и поехала домой… Дойти я смогла только до дивана в гостиной…